Общая совместная собственность

Общие положения о праве совместной (бездолевой) собственности, закрепленные ст. 253 ГК, применяются лишь постольку, поскольку отсутствуют прямые указания закона об особенностях правового режима отдельных видов совместной собственности. Такие специальные указания содержатся как непосредственно в Кодексе, так и в нормах брачно-семейного законодательства, касающихся совместной собственности супругов.

Участники отношений совместной собственности сообща владеют и пользуются общим имуществом, если только соглашением между ними прямо не предусмотрено, что какими-то конкретными объектами (частями) общего имущества пользуется лишь один из сособственников или определенные сособственники. По согласию всех участников осуществляется и распоряжение общим имуществом, включая его отчуждение. При этом п. 2 ст. 253 ГК устанавливает презумпцию такого согласия независимо от того, кто из участников совместной собственности совершает сделку по распоряжению общим имуществом, что важно для их контрагентов. Участниками данных отношений могут выступать только граждане-супруги или члены крестьянского (фермерского) хозяйства, находящиеся в тесных семейных, личнодоверительных отношениях друг с другом. Поэтому третьи лица, участвующие в сделке по поводу их общего имущества, не обязаны проверять наличие согласия других сособственников. Такое согласие должно быть прямо выражено лишь в сделках, требующих нотариального оформления и(или) государственной регистрации.

Сделки по распоряжению общим имуществом, находящимся в совместной собственности, вправе совершать любой из сособственников. По их соглашению совершение таких сделок может быть возложено на одного из участников. Однако и в этом случае совершение сделки тем из сособственников, кто согласно их общей договоренности не имел на это полномочий, не делает сделку оспоримой (недействительной), если только другая сторона сделки заведомо знала или должна была знать о наличии такого соглашения, то есть действовала недобросовестно. Ведь контрагенты не обязаны вникать во внутренние взаимоотношения сособственников, если только последние сами не объявят об их особом характере. В этом проявляется специфика отношений совместной собственности по сравнению с долевой собственностью.

Раздел и выдел имущества, находящегося в совместной собственности, также имеет свои особенности, предусмотренные правилами ст. 254 ГК. Раздел и выдел супружеского имущества, как и раздел имущества крестьянского (фермерского) хозяйства, влечет прекращение совместной собственности. Поскольку речь идет о бездолевой собственности, раздел или выдел общего имущества требует в этих случаях прежде всего определения доли каждого из сособственников в праве на общее имущество (п. 1 ст. 254). Если закон или соглашение участников не устанавливают иных правил, доли сособственников признаются равными. Семейное законодательство, в частности, предусматривает отступление от начал равенства при разделе супружеского имущества с учетом интересов несовершеннолетних детей, остающихся с одним из супругов.

Определение долей не превращает рассматриваемые отношения в долевую собственность, ибо доли устанавливаются лишь на случай раздела или выдела, то есть прекращения общей собственности, по крайней мере для выделяющегося участника. Неприменимы здесь и некоторые традиционные для долевой собственности правила, например о преимущественном праве покупки доли выходящего участника. Наоборот, денежная или иная компенсация доли выходящего участника, являющаяся исключением в долевой собственности, здесь может применяться достаточно широко, например, при разделе супружеского имущества. Поэтому правила о разделе и выделе доли из общего имущества, установленные ст. 252 ГК, в данных отношениях могут применяться лишь постольку, поскольку иное не установлено специальными правилами закона либо не вытекает из существа отношений совместной собственности (п. 3 ст. 254).

Применительно к общей собственности супругов закон сохраняет презумпцию ее совместного (бездолевого) характера, если только иное не установлено их договором ("брачным контрактом"). Последний может предусмотреть режим как долевой, так и раздельной собственности супругов. Но в его отсутствие имущество будет считаться находящимся в режиме совместной собственности супругов по прямому указанию закона. Необходимо отметить, что ГК по-прежнему говорит о совместной собственности именно супругов, но не семьи в целом.

Не всякое имущество, принадлежащее супругам, считается их совместной собственностью. Согласно п. 2 ст. 256 Кодекса собственностью каждого из супругов, а не их общей собственностью является имущество, принадлежавшее им до вступления в брак, а также полученное одним из супругов в дар или в порядке наследования. Это же относится и к вещам индивидуального пользования (кроме предметов роскоши), хотя бы и приобретенным за счет общих средств супругов во время брака.

Однако имущество, принадлежащее одному из супругов, может быть признано объектом их совместной собственности при условии осуществления в него в период брака вложений за счет общего имущества или имущества другого супруга, значительно увеличивших стоимость этого имущества. Чаще всего речь в таких случаях идет об объектах недвижимости (жилой дом, дача и т. д.). Вместе с тем супруги могут своим договором исключить действие этого правила, сохранив реальность своего имущества даже при наличии указанных условий.

Общее имущество супругов не может быть объектом взыскания кредиторов одного из них по его личным долгам. Объектом взыскания здесь может служить лишь имущество, принадлежащее одному из супругов, а также его "доля" в общем имуществе, которая причиталась бы ему при разделе (п. 3 ст. 256 ГК). Иначе говоря, кредиторы могут потребовать выдела доли супруга, то есть раздела супружеского имущества, с целью обращения на него взыскания по правилам ст. 255 ГК. Однако детальные правила о порядке определения долей супругов в общем имуществе при его разделе и порядок такого раздела должны устанавливаться не гражданским, а брачно-семейным законодательством (п. 4 ст. 256).

Объектом совместной собственности является также имущество крестьянского (фермерского) хозяйства. В отличие от ранее действовавшего Закона о крестьянском (фермерском) хозяйстве Кодекс устанавливает презумпцию именно совместной, а не долевой собственности на его имущество, что в большей мере соответствует сути этого хозяйства как семейно-трудовой общности граждан, связанных близкими, лично-доверительными отношениями. Специальный закон или договор участников может установить и иную, то есть долевую, собственность этого хозяйства. Общим имуществом становятся также продукция, плоды и доходы, полученные в результате деятельности крестьянского (фермерского) хозяйства. Пункт 3 ст. 257 ГК не устанавливает режим этого имущества как объекта долевой или совместной собственности, отдавая решение этого вопроса на усмотрение самих участников.

Важно также иметь в виду, что объектом общей совместной собственности крестьянского (фермерского) хозяйства являются земля и имущество производственно-хозяйственного назначения (хозяйственные и иные постройки, мелиоративные и другие сооружения, продуктивный и рабочий скот, сельскохозяйственная и иная техника, оборудование, инвентарь, транспортные средства и аналогичное имущество). Иное имущество (жилой дом, предметы потребления, домашней обстановки и обихода и т. д.) может составлять объект общей собственности супругов или быть собственностью отдельного участника хозяйства. Здесь, следовательно, возможно сосуществование различных видов общей собственности.

Крестьянское (фермерское) хозяйство не является самостоятельным субъектом имущественных отношений. Оно представляет собой совокупность физических лиц (граждан), действующих на базе общего имущества, то есть, по сути, простое товарищество (а может вестись даже и одним человеком). Оно не становится юридическим лицом, ибо не обособляет "свое" имущество от имущества участников. Признание его юридическим лицом в Законе о крестьянском (фермерском) хозяйстве следует считать результатом недоразумения.

Однако ст. 259 ГК дает возможность создать на этой базе и юридическое лицо - коммерческую организацию в форме хозяйственного товарищества или производственного кооператива. Такая организация становится собственником своего имущества, сохраняя за участниками лишь обязательственные права требования (п. 2 ст. 48, п. 3 ст. 213), а ее правовое положение определяется по нормам закона, регулирующим статус соответственно товариществ или производственных кооперативов. Вклады участников такой коммерческой организации должны устанавливаться исходя из их долей в праве общей собственности на имущество хозяйства, определяемых в соответствии со ст. 258 Кодекса.

С целью сохранения рассматриваемых хозяйств ГК не предусматривает возможности выдела имущества при выходе одного из участников. В этом случае выделяющийся участник может претендовать только на получение денежной компенсации, соразмерной его доле (п. 2 ст. 258).

Раздел имущества крестьянского (фермерского) хозяйства, влекущий его прекращение, производится по общим правилам о разделе имущества, находящегося соответственно в совместной или долевой собственности (ст. 254 и 252). Земельный участок подлежит разделу с учетом специальных требований земельного законодательства (абз. 2 п. 1 ст. 258). При этом доли участников такого хозяйства как субъектов права совместной собственности в соответствии с п. 3 ст. 258 ГК признаются равными, если только иное не установлено их соглашением: например, не определен режим общей долевой собственности с неравенством долей в зависимости от трудового или имущественного вклада в хозяйство.

Глава 18. Право собственности и другие вещные права
на жилые помещения (ст. 288-293)

Жилые помещения как объекты права собственности получили особый правовой режим. Будучи недвижимостью, они, кроме того, имеют теперь строго целевое назначение. Такой подход закона обусловлен сохраняющимся недостатком жилья и его особой социальной значимостью. Последняя получила конституционное закрепление в ст. 40 Конституции РФ, провозгласившей право граждан на жилище и обязавшей органы государственной власти и местного самоуправления создавать необходимые условия для реализации этого права.

Гражданский кодекс установил, что жилые помещения предназначены для проживания граждан (абз. 1 п. 2 ст. 288), а осуществление прав собственника по владению, пользованию и распоряжению такими объектами недвижимости должно производиться в соответствии с целевым назначением этих объектов (п. 1 ст. 288).

Таким образом, все без исключения жилые помещения получили строго целевое назначение, а все собственники жилищных фондов, жилых домов и отдельных жилых помещений не вправе более использовать их исключительно по своему усмотрению, с нарушением целевого назначения этих объектов. Не допускается, следовательно, сдача жилых помещений внаем под различные офисы, конторы, склады, а также их продажа для указанных целей без предварительного перевода этих помещений в категорию нежилых, то есть без изменения их целевого назначения (что, в свою очередь, требует соответствующей перерегистрации их в органах, осуществляющих учет данного вида недвижимости). Такие ограничения в реализации права собственности на недвижимость касаются всех собственников - граждан, в том числе владельцев жилых домов и приватизированных квартир, юридических лиц, включая коммерческие и общественные организации, а также государственных и муниципальных (публично-правовых) образований. В этом смысле жилье является таким же особым объектом права собственности, как и земельный участок, свободное использование которого исключительно по усмотрению собственника не допускает ни один современный правопорядок.

Под жилым помещением жилищное законодательство понимает не только жилые (в том числе многоквартирные) дома и коттеджи (дачи), приспособленные для постоянного проживания, но и отдельные квартиры и иные жилые помещения (например, отдельные изолированные комнаты в квартирах), зарегистрированные в этом качестве в государственных органах, осуществляющих учет такого рода недвижимости (обычно территориальные бюро технической инвентаризации - БТИ), в том числе служебные и ведомственные, а также "специализированные дома" и служащие аналогичным целям помещения - общежития, гостиницы, приюты, дома маневренного фонда, специальные дома для одиноких престарелых граждан, дома-интернаты для инвалидов, ветеранов и др. Подчеркивая указанные ограничения, п. 2 ст. 288 ГК специально отмечает, что гражданин - собственник жилого дома, приватизированной квартиры или иного жилого помещения вправе использовать его для личного проживания и проживания членов его семьи. Соответственно этому и любое отчуждение данного объекта, как и сдача его во временное пользование другим лицам, должно производиться с учетом установленного для него законом целевого назначения. Поэтому любой собственник жилого помещения вправе в соответствии с абз. 3 п. 2 ст. 288 ГК сдавать его для проживания (постоянного или временного) другим гражданам на основе соответствующего договора (найма или аренды), регулируемого нормами жилищного законодательства.

Вместе с тем собственники жилья не вправе размещать в принадлежащих им жилых помещениях какие-либо предприятия, учреждения и организации без предварительного оформления перевода таких помещений в нежилые в соответствии с правилами жилищного законодательства, а также размещать в принадлежащих им жилых домах какие-либо промышленные производства (п. 3 ст. 288). Последнее ограничение, как следует из текста закона, касается жилого дома в целом, а не только находящихся в нем жилых помещений. Это исключает размещение разного рода производств даже в подвалах или на чердаках жилых домов, поскольку помимо нарушения целевого назначения данного объекта отсутствие подобного запрета вело бы к созданию значительных неудобств для граждан, использующих соответствующие жилые помещения по их прямому назначению.

Нарушение предусмотренных законом положений надлежащего осуществления права собственности на жилое помещение влечет неблагоприятные последствия, предусмотренные ст. 293 ГК. В соответствии с ее правилами использование жилого помещения не по назначению, либо систематическое нарушение собственником такого помещения прав и интересов соседей, либо бесхозяйственное обращение собственника со своим жильем могут стать основанием для принятия судом по иску органа местного самоуправления решения о продаже такого жилого помещения с публичных торгов, то есть о принудительном отчуждении принадлежащей собственнику недвижимости.

Изложенные в ч. 1 ст. 293 ситуации имеют в виду либо уже начавшееся (продолжающееся) использование собственником своего жилого помещения не по назначению, либо систематическое (неоднократное) нарушение прав и интересов его соседей (создание "обстановки невозможности совместного проживания"), либо начавшееся разрушение жилья в результате бесхозяйственного обращения с ним. Во всех трех указанных случаях собственник жилья должен быть предварительно предупрежден органом местного самоуправления о необходимости устранения допущенных им нарушений (в том числе с установлением соразмерного, разумного срока для этих целей, включая необходимый ремонт разрушаемого помещения) и лишь после этого он подвергается риску судебного изъятия и принудительной реализации принадлежащего ему объекта недвижимости.

Правила ст. 288 и 293 ГК представляют собой форму публичноправового вмешательства в частные дела собственника, что допускается абз. 2 п. 2 ст. 1 в исключительных случаях, установленных законом в общественных, а не в частных интересах. С учетом этого закон ограничивает всех собственников жилья в осуществлении принадлежащего им права собственности, устанавливая его целевые границы. Вместе с тем он предусматривает и два дополнительных ограничения, первое из которых касается только собственников жилья в многоквартирном жилом доме, а второе - граждан-собственников жилья.

Правовой режим находящейся в многоквартирном доме жилой квартиры как объекта недвижимости наряду с целевым назначением обладает еще и той особенностью, что неизбежно включает в себя и право на общее имущество дома - подвалы, чердаки, лестничные площадки и иные общие помещения, несущие конструкции дома, лифты, стояки, иное механическое, электрическое, санитарно-техническое и другое оборудование, находящееся как за пределами, так и внутри квартиры или иного жилого помещения, если оно обслуживает более одной квартиры или жилого помещения (п. 1 ст. 290), поскольку без такого рода объектов невозможно нормальное пользование и самим жилым помещением.

Кодекс закрепляет два важных правила, касающихся правового режима перечисленного общего имущества собственников квартир в многоквартирном жилом доме. Во-первых, на это имущество устанавливается общая долевая собственность названных собственников (ст. 289). Их доли в праве на такое имущество пропорциональны размеру принадлежащих им квартир (жилых помещений), а точнее, их общей площади (ср. п. 4 Временного положения о кондоминиуме, утвержденного Указом Президента РФ от 23 декабря 1993 года N 2275).

Указанное право регулируется общими правилами гражданского законодательства о праве общей долевой собственности (см. комментарий к гл. 16 ГК), однако с некоторыми изъятиями. Главное из них состоит в запрете собственнику квартиры или иного жилья отчуждать свою долю в праве на общее имущество жилого дома и совершать иные действия, влекущие передачу этой доли, отдельно от права собственности на жилье (п. 2 ст. 290). В этом и состоит второе важное положение, определяющее специфику правового режима объектов общей собственности собственников жилья в многоквартирном жилом доме. По сути, это означает, что соответствующая доля в праве собственности на указанное общее имущество всегда следует судьбе права собственности на жилье (п. 1 Временного положения о кондоминиуме), будучи неразрывно с ним связанной.

Следует иметь в виду, что данные правила распространяются лишь на собственников жилья, но не на их нанимателей или арендаторов. Если, например, в муниципальном жилом доме приватизирована лишь часть квартир, отношения общей долевой собственности возникнут с участием собственников квартир, то есть граждан, приватизировавших свои квартиры, и соответствующего муниципального образования в лице его органа управления жилым фондом.

Для обеспечения эксплуатации многоквартирного дома и надлежащего использования общего имущества все собственники квартир должны создать товарищество (п. 1 ст. 291). Такое товарищество становится юридическим лицом - некоммерческой организацией. По своей сути оно может рассматриваться как потребительский кооператив, однако п. 2 ст. 291 ГК считает его самостоятельной разновидностью некоммерческих организаций, действующей на основании специального закона (что вполне соответствует требованиям п. 3 ст. 50). В отсутствие такого закона данные организации действуют на основании уже упомянутого Временного положения о кондоминиуме. В буквальном переводе с латыни "кондоминиум" как раз и означает общую собственность, а "домовладельцы" (собственники жилья) в кондоминиуме, согласно п. 2 указанного Положения, составляют товарищество.

Важной особенностью жилья как объекта права собственности граждан является наличие особых, самостоятельных прав на этот объект не только у самого собственника, но и у совместно проживающих с ним членов его семьи (ст. 292).

Кодекс признает за ними "право пользования этим помещением на условиях, предусмотренных жилищным законодательством", что дает возможность считать это право обязательственным правом арендного типа. Как и всякие титульные (законные) владельцы, субъекты этого права (члены семьи собственника жилья, проживающие совместно с ним) получают право на его защиту, включая требование об устранении любых его нарушений, от всякого лица, включая и самого собственника (п. 3 ст. 292).

В силу правила п. 2 ст. 292 ГК переход права собственности на жилье сам по себе не является основанием для прекращения права пользования этим помещением со стороны членов семьи прежнего собственника, ранее проживавших в этом помещении. Иначе говоря, данное право как бы "обременяет" такую недвижимость, в принципе следуя ее судьбе, что сближает его с вещными правами. Практически это означает, что при отчуждении или ином распоряжении собственником-гражданином принадлежащим ему жильем без согласия совместно проживающих с ним членов его семьи они продолжают пользоваться прежним помещением на законном основании и новому приобретателю (или иному владельцу) не удастся прекратить их право. Таким образом, в данном "праве пользования" вещные элементы преобладают над обязательственными, что и дает основания закону объявить его вещным правом.

Более того, при наличии в числе членов семьи такого собственника несовершеннолетних лиц отчуждение жилья допускается только с предварительного согласия органа опеки и попечительства (п. 4 ст. 292), призванного, как известно, следить за соблюдением прав и законных интересов несовершеннолетних граждан. Здесь собственник жилья ограничивается законом в своем правомочии распоряжения принадлежащей ему недвижимостью.

Глава 19. Право хозяйственного ведения, право
оперативного управления (ст. 294-300)

Право хозяйственного ведения и право оперативного управления составляют особую разновидность вещных прав, неизвестную развитому законодательству. Это - вещные права юридических лиц по хозяйственному и иному использованию имущества собственника. Они призваны оформить имущественную базу для самостоятельного участия в гражданских правоотношениях юридических лиц-несобственников, что невозможно в обычном, классическом имущественном обороте.

Появление и сохранение этих вещных прав в отечественном правопорядке связано с существованием планово-регулируемой, огосударствленной экономики. Государство как собственник основной массы имущества, будучи не в состоянии непосредственно хозяйствовать с принадлежащими ему объектами и одновременно не желая утратить на них право собственности, объективно было вынуждено выпускать в имущественный оборот "самостоятельные" юридические лица "предприятия" и "учреждения", закрепляя за ними свое имущество на ограниченном вещном праве. С 60-х годов это право стало именоваться у нас "правом оперативного управления", а впоследствии в законах о собственности было разделено на более широкое по содержанию "право полного хозяйственного ведения", предназначенное для производственных "предприятий", и более узкое "право оперативного управления" - для госбюджетных и аналогичных им "учреждений".

Участниками нормальных рыночных отношений всегда являются собственники, самостоятельно распоряжающиеся своим имуществом, граждане, включая индивидуальных предпринимателей, товарищества и общества, кооперативы и т. д. Сохранение в нашем имущественном обороте "предприятий" и "учреждений"-несобственников свидетельствует о его переходном характере, обусловленном, в свою очередь, переходным характером самой экономики, неизбежно, но временно и в модифицированном виде сохраняющей определенные элементы прежней хозяйственной системы. К числу таких элементов относятся и вещные права, предусмотренные гл. 19 Кодекса.

Субъектами прав хозяйственного ведения и оперативного управления могут быть только юридические лица и притом не любые, а лишь существующие в специальных организационно-правовых формах "предприятия" и "учреждения". Поскольку "предприятия" с 8 декабря 1994 года могут создаваться лишь на базе государственной и муниципальной собственности (а к ранее созданным и сохраняющимся до 1 июля 1999 года "предприятиям", принадлежащим иным собственникам, в соответствии с п. 5 ст. 6 Вводного закона применяются нормы об унитарных предприятиях, основанных на праве оперативного управления), следует признать, что субъектом права хозяйственного ведения по действующему законодательству может быть только государственное или муниципальное унитарное предприятие (ст. 113-114 ГК) как разновидность коммерческих организаций.

Субъектом права оперативного управления теперь могут быть как унитарные (казенные) предприятия (ст. 115), строго говоря, принадлежащие к категории коммерческих организаций, так и учреждения (ст. 120), относящиеся к некоммерческим структурам, а также предприятия, принадлежащие частным собственникам. При этом учреждения могут создаваться как государственными и муниципальными образованиями, так и другими (частными) собственниками - гражданами и юридическими лицами. Они в определенных рамках могут заниматься и приносящей доходы деятельностью, что влечет появление у них особого права на полученное таким образом имущество, которое также можно квалифицировать как право хозяйственного ведения (п. 2 ст. 298).

В связи с этим не соответствуют закону и потому не порождают юридических последствий попытки закрепления имущества на праве оперативного управления за предприятиями, не являющимися казенными, либо доходов, полученных субъектами права оперативного управления от разрешенной собственником предпринимательской деятельности (пп. 6 и 21 устава Российской государственной цирковой компании, утвержденного постановлением Правительства РФ от 28 февраля 1995 года N 196<188>), а также попытки наделения филиалов и представительств, не являющихся самостоятельными субъектами права, имуществом на указанных ограниченных вещных правах (разъяснение МВД РФ "О порядке регистрации транспортных средств филиалами и представительствами юридического лица", зарегистрированное Министерством юстиции РФ 3 апреля 1995 года; рег. N 822<189>).

Различие прав хозяйственного ведения и оперативного управления состоит в содержании и "объеме" правомочий, которые они получают от собственника на закрепленное за ними имущество. Право хозяйственного ведения, принадлежащее либо предприятию как коммерческой организации, либо учреждению, осуществляющему разрешенную ему собственником предпринимательскую деятельность, в силу этого является более широким, нежели право оперативного управления, которое может принадлежать либо некоммерческим по характеру деятельности учреждениям, либо казенным предприятиям.

Вместе с тем оба этих вещных права значительно сужены по сравнению со своими прототипами, закреплявшимися ранее в законах о собственности. Такой подход вызван необходимостью более строгого контроля собственника, прежде всего публичного (государственного или муниципального), за целенаправленным характером деятельности созданных им юридических лиц-несобственников. В условиях развития рыночных отношений и появления сильного частного сектора экономики конструкции таких ограниченных вещных прав, как и их субъектов-несобственников, обнаружили свои очевидные слабости и недостатки, скрытые прежними условиями хозяйствования. Один из основных недостатков состоит в значительных возможностях злоупотребления такими организациями (а точнее говоря, их органами) предоставленной им собственником экономической свободой, используемой отнюдь не в интересах собственника и даже не в интересах такой организации, а с целью передачи имущества собственника в частный сектор на убыточных для собственника условиях. Именно поэтому право хозяйственного ведения ни по названию, ни по содержанию уже не является "полным", близким к праву собственности.

В соответствии со ст. 294 ГК право хозяйственного ведения - это право государственного или муниципального унитарного предприятия владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом собственника в пределах, установленных законом или иными правовыми актами.

Поскольку имущество, передаваемое унитарному предприятию на праве хозяйственного ведения, выбывает из фактического обладания собственника-учредителя и зачисляется на баланс предприятия, сам собственник уже не может осуществлять в отношении этого имущества по крайней мере правомочия владения и пользования (а в значительной мере - и правомочие распоряжения). Следует учитывать и то, что имуществом, находящимся у предприятий на праве хозяйственного ведения, они отвечают по своим собственным долгам и не отвечают по обязательствам создавшего их собственника, поскольку оно становится "распределенным" государственным или муниципальным имуществом (ср. абз. 1 п. 4 ст. 214 и абз. 1 п. 3 ст. 215).

В отношении такого имущества собственник-учредитель сохраняет правомочия, предусмотренные п. 1 ст. 295 ГК, то есть он вправе создать предприятие-несобственника (включая назначение директора, утверждение устава и определение объема правоспособности); реорганизовать и ликвидировать его (только в этой ситуации допускается изъятие и перераспределение переданного собственником предприятию имущества без согласия последнего, но, разумеется, с соблюдением прав и интересов его кредиторов); осуществлять контроль за использованием по назначению и сохранностью принадлежащего предприятию имущества (в частности, проведение периодических проверок его деятельности); получать часть прибыли от использования переданного предприятию имущества. В отличие от ранее действовавшего Закона о собственности ГК не предусматривает необходимости заключения учредителем-собственником какого-либо договора со своим унитарным предприятием, хотя наличие у него "права на получение части прибыли" не исключает возможности согласования размера этой части с предприятием, если она прямо не определена в утвержденном собственником уставе. Детальный порядок осуществления этих прав должен предусматриваться специальным законом о государственных и муниципальных унитарных предприятиях.

Вместе с тем теперь невозможно, как ранее, говорить о полной самостоятельности и свободе унитарного предприятия за пределами перечисленных правомочий и возможностей собственника-учредителя. Осуществление принадлежащих ему правомочий может быть дополнительно ограничено специальным законом или даже иными правовыми актами. Из правомочия распоряжения в соответствии с п. 2 ст. 295 ГК теперь изъята возможность самостоятельного, без предварительного согласия собственника (в лице соответствующего комитета по управлению имуществом), распоряжения недвижимостью. Продажа, сдача в аренду или в залог, внесение в качестве вклада в уставный или складочный капитал обществ и товариществ и иные формы отчуждения и распоряжения недвижимым имуществом не допускаются без согласия собственника (в соответствии с п. 3 Указа Президента РФ от 14 октября 1992 года N 1230 "О регулировании арендных отношений и приватизации имущества государственных и муниципальных предприятий, сданного в аренду" полномочия арендодателя при сдаче в аренду недвижимости, закрепленной за такими предприятиями, принадлежат соответствующим комитетам по управлению имуществом, а не самим предприятиям). Аналогичные ограничения ранее уже были предусмотрены п. 7 постановления Правительства РФ от 10 февраля 1994 года N 96 "О делегировании полномочий Правительства Российской Федерации по управлению и распоряжению объектами федеральной собственности"<190>.

Что касается движимого имущества, то им предприятие распоряжается самостоятельно, если только законом либо иным правовым актом не будут предусмотрены соответствующие ограничения (абз. 2 п. 2 ст. 295). Таким образом, даже подзаконным актом федерального правительства возможно ограничение права унитарного предприятия по распоряжению закрепленным за ним на праве хозяйственного ведения государственным или муниципальным имуществом, в том числе движимым.

Вместе с тем Кодекс не предусматривает возможности для учредителя-собственника произвольно ограничивать правомочия по владению и пользованию закрепленным за унитарным предприятием имуществом, в частности изымать его без согласия такого предприятия (если речь не идет о его ликвидации или реорганизации). Подобные ограничения во всяком случае не могут устанавливаться иными (подзаконными) правовыми актами. С этой точки зрения указание на возможность изъятия у федерального предприятия имущества, используемого им не по целевому назначению, содержащееся в п. 7 названного постановления Правительства РФ, не может быть признано соответствующим правилам ГК, а потому и не подлежит применению (п. 5 ст. 3 ГК).

Право оперативного управления в соответствии с п. 1 ст. 296 ГК это право учреждения или казенного предприятия владеть, пользоваться и распоряжаться закрепленным за ним имуществом собственника в пределах, установленных законом, в соответствии с целями его деятельности, заданиями собственника и назначением имущества.

Собственник-учредитель вправе изъять у субъекта права оперативного управления излишнее, неиспользуемое или используемое не по назначению имущество и распорядиться им по своему усмотрению (п. 2 ст. 296 ГК). Из этого следует, что изъятие имущества у учреждения или казенного предприятия возможно лишь в этих трех предусмотренных законом случаях, а не по усмотрению собственника, что допускал ранее действовавший Закон о собственности.

Кодекс специально регламентирует объем правомочия распоряжения, принадлежащего субъекту права оперативного управления. Казенное предприятие не вправе отчуждать или иным образом распоряжаться ни движимым, ни недвижимым имуществом собственника без его специального согласия, если только речь не идет о производимой им (готовой) продукции (п. 1 ст. 297). В отношении последней ГК устанавливает иной порядок: этой продукцией казенное предприятие по общему правилу может распоряжаться самостоятельно, если иное не установлено законом либо иными правовыми актами. Иначе говоря, никаким имуществом, кроме готовой продукции, казенное предприятие не вправе распоряжаться самостоятельно (без согласия собственника).

Собственник устанавливает также и порядок распределения доходов казенного предприятия, не согласуя его с самим предприятием (п. 2 ст. 297 ГК), что отличает его возможности от аналогичных возможностей по отношению к обычному унитарному предприятию, где он вправе получить лишь часть прибыли от своего имущества. В действующем законодательстве эти и другие особенности правового режима имущества казенных предприятий предусмотрены в Типовом уставе казенного завода (казенной фабрики, казенного хозяйства), созданного на базе ликвидированного федерального государственного предприятия, утвержденном постановлением Правительства РФ от 12 августа 1994 года N 908 (см. сноску 139) и действующем в части, не противоречащей соответствующим правилам ГК.

Что касается учреждения, то оно в соответствии с прямым указанием п. 1 ст. 298 ГК вообще лишено права распоряжения, в том числе и отчуждения, закрепленным за ним имуществом или имуществом, полученным по смете, если только речь не идет о денежных средствах, расходуемых им по смете в соответствии с их целевым назначением. Таким образом, учреждение даже с согласия собственника не вправе отчуждать закрепленное за ним как движимое, так и недвижимое имущество собственника. При возникновении такой необходимости оно вправе просить собственника, чтобы он сам (от своего имени) произвел отчуждение принадлежащего ему имущества.

Особенностью правового положения учреждения как финансируемой собственником некоммерческой организации является возможность осуществления им "приносящей доходы" (то есть предпринимательской) деятельности в соответствии с учредительными документами, то есть с закрепленным в них разрешением собственника. Полученные от ведения такой деятельности доходы и приобретенное за их счет имущество поступают в "самостоятельное распоряжение" учреждения и учитываются им на отдельном балансе (п. 2 ст. 298 ГК).

Данное правило закона основано на возможности неполного финансирования собственником всех необходимых потребностей созданного им учреждения и вызванной этим необходимости ограниченного участия учреждений-несобственников в имущественном обороте в качестве, близком к роли унитарных предприятий. В связи с реализацией указанной возможности учреждение получает два вида имущества, закрепленных за ним на различном правовом режиме и даже по-разному оформленных.

Одна часть имущества учреждения, полученная им от собственника по смете, находится у него на праве оперативного управления. Другая часть, "заработанная" самим учреждением и учитываемая на отдельном балансе, находится в режиме особого вещного права, прямо не названном законодателем. Однако характер этого права не оставляет сомнений в том, что оно - право хозяйственного ведения. Ведь перечень вещных прав, в отличие от прав обязательственных, является закрытым (п. 1 ст. 216 ГК) и не может включать права, прямо не предусмотренные законом. В действовавшем ранее законодательстве аналогичная ситуация разрешалась прямым указанием в п. 2 ст. 48 Основ на принадлежность данного имущества учреждению на праве полного хозяйственного ведения. Соответственно этому к праву учреждения на полученное им таким образом имущество применяются правила ст. 295 ГК.

Кодекс специально оговаривает, что результаты хозяйственного использования имущества, находящегося в хозяйственном ведении или оперативном управлении, в виде плодов, продукции и доходов, включая имущество, приобретенное унитарным предприятием или учреждением по договорам или иным основаниям, поступают соответственно в хозяйственное ведение или оперативное управление предприятия или учреждения (п. 2 ст. 299). Из этого прямо вытекает, что данные результаты становятся объектом права собственности учредителей предприятий и учреждений, а не самих этих юридических лиц. Ведь имущественной базой для их появления стало имущество собственника-учредителя, находящееся у предприятия или учреждения на ограниченном вещном праве.

Следовательно, предприятие или учреждение ни при каких условиях не может стать субъектом права собственности, что лишает всякой почвы рассуждения о возможности появления "права собственности трудовых коллективов", "права собственности работников" или их "коллективной собственности" на какую бы то ни было часть имущества предприятия или учреждения, включая и фонды участия в прибылях или фонды экономического стимулирования. Все это имущество полностью остается объектом права собственности учредителя.

Право хозяйственного ведения или оперативного управления на имущество собственника возникает у предприятия или учреждения с момента фактической передачи этого имущества, если иное не установлено законом, иным правовым актом или решением самого собственника (п. 1 ст. 299 ГК). Таким моментом можно считать дату утверждения баланса предприятия или поступления имущества по смете. Важность этого момента связана с тем, что начиная с него на предприятие или учреждение переходят обязанности по сохранности соответствующего имущества, закрепленного за ними собственником, и они вправе и обязаны рассчитываться этим имуществом по обязательствам перед своими кредиторами, тогда как учредитель-собственник по общему правилу уже не отвечает этим имуществом перед своими кредиторами.

Прекращение названных вещных прав происходит не только по общим основаниям прекращения соответствующих правоотношений, но и в случаях правомерного изъятия имущества собственником (по основаниям, допускаемым законом). Важно, что в соответствии с п. 3 ст. 299 ГК в качестве таких общих оснований названы основания прекращения права собственности. Это означает, что изъятие данного имущества помимо воли самих предприятий и учреждений допустимо лишь в том же порядке и при тех же условиях, что и изъятие имущества у собственников (ст. 235). Исключение из этого правила составляют те случаи, которые отражают ограниченный характер прав названных субъектов: например, они не вправе прекращать свои правомочия путем отказа от прав на имущество в порядке, предусмотренном ст. 236 ГК, ибо это нарушает право собственности на данное имущество их учредителя. В предусмотренных законом случаях учредитель может сам изъять у них соответствующее имущество. В целом же за ними сохраняются все способы охраны своих прав, свойственные субъектам вещных прав и действующие в отношении всех третьих лиц, включая и самого собственника.

Вещный характер прав хозяйственного ведения и оперативного управления проявляется в сохранении их действия в случае смены собственника (ст. 300 ГК). Смена собственника государственного или муниципального предприятия возможна лишь путем передачи этого предприятия от одного публичного собственника к другому (в противном случае речь должна идти о приватизации имущества предприятия, осуществляемой по правилам специального законодательства). Учреждение же может быть объектом права собственности любых лиц. В обоих случаях речь идет о предприятии или учреждении как имущественном комплексе (ст. 132 ГК), а не как о самостоятельном субъекте права, то есть, по сути, об имуществе, закрепленном за этими юридическими лицами.

Глава 20. Защита права собственности и других
вещных прав (ст. 301-306)

Защита права собственности представляет собой совокупность правовых способов, которые применяются к нарушителям отношений собственности. С этой точки зрения можно сказать, что способы защиты права собственности (как и других вещных прав) суть разновидности способов защиты гражданских прав (ст. 12 Кодекса). С другой стороны, сама защита вещных прав есть составная часть более широкого понятия охраны вещных прав, целям которой и служат все нормы о вещных правах.

В главе 20 ГК закреплены особые, вещно-правовые способы защиты права собственности и других вещных прав, связанные с их абсолютным характером, то есть призванные защищать их от непосредственного неправомерного воздействия любых третьих лиц. Они противопоставляются обязательственно-правовым способам защиты имущественных прав, рассчитанным на случаи, когда собственник связан с правонарушителем обязательственными, чаще всего договорными, отношениями. Например, в случае, когда арендатор не возвращает арендодателю-собственнику принадлежащее ему имущество по окончании срока договора и тем самым нарушает право собственности последнего, используются обязательственно-правовые способы защиты, учитывающие специфику конкретных взаимоотношений сторон. Поэтому наше законодательство в этом отношении не дает собственнику возможности выбора вида иска и не допускает так называемой "конкуренции исков", свойственной англо-американскому, а не континентальному европейскому правопорядку. Следовательно, при наличии между участниками спора договорных или иных обязательственных отношений нельзя предъявлять вещно-правовые требования в защиту своих прав. В этом состоит и практическое значение данных различий.

Глава 20 ГК закрепляет два традиционных вещно-правовых иска, служащих защите права собственности и иных вещных прав: виндикационный (ст. 301) и негаторный (ст. 304). В обоих случаях речь идет о таких способах защиты, которые призваны защитить право собственности на сохраняющийся в натуре имущественный объект. В случае его утраты или невозможности возвращения собственнику речь может идти только о компенсации причиненных убытков, то есть об обязательственных, а не вещных правоотношениях.

Из этого правила имеются исключения. С одной стороны, Кодекс сам включает компенсацию в число способов защиты права собственности на случай изъятия имущества в соответствии с федеральным законом, то есть его национализации (ст. 306). В этой ситуации собственник обязан подчиниться закону и не вправе требовать возврата своего имущества, но может добиваться полной компенсации - взыскания убытков (п. 2 ст. 15), включающих и неполученные им доходы, и стоимость утраченного им имущества. Это право, однако, принадлежит только собственнику, но не субъекту иного (ограниченного) вещного права, например права хозяйственного ведения или оперативного управления.

С другой стороны, иск к государству, органы которого наложили незаконный арест на имущество лица, об освобождении этого имущества из-под ареста (исключении имущества из описи) не включен законом в число вещных исков (способов). Этот иск, по сути, сводится к иску о признании права собственности на незаконно включенное в опись и арестованное имущество, а не к защите уже имеющегося и неоспариваемого права собственности.

Виндикационный иск - требование собственника о возврате своего имущества из чужого незаконного владения. Оно представляет собой иск не владеющего конкретным имуществом собственника к незаконно владеющему им несобственнику. Это требование установлено на случай утраты собственником владения своей вещью.

Субъектом права на виндикацию является собственник (или иной титульный, то есть законный, владелец), который, следовательно, должен доказать свое право на истребуемое имущество, то есть его юридический титул. Субъектом обязанности здесь является незаконный владелец, фактически обладающий вещью на момент предъявления требования. Если к этому моменту вещи у ответчика не окажется, виндикационный иск предъявлять нельзя, ибо исчез сам предмет виндикации. Можно, однако, предъявить к такому лицу иск о возмещении причиненных им собственнику убытков (ст. 126 Основ).

Объектом виндикации во всех без исключения случаях является индивидуально-определенная вещь, сохранившаяся в натуре. Невозможно предъявить виндикационный иск в отношении вещей, определенных родовыми признаками или не сохранившихся в натуре (например, в случае, когда спорное строение капитально перестроено, а не просто отремонтировано фактическим владельцем и стало практически новой недвижимой вещью). Ведь содержание такого иска возврат конкретной вещи, а не замена ее другой вещью или вещами того же рода и качества.

Незаконное владение чужой вещью бывает как добросовестным, так и недобросовестным. В первом случае фактический владелец вещи не знает и не должен был знать о незаконности своего владения (а чаще всего о том, что передавший ему вещь отчуждатель был неуправомочен на ее отчуждение): например, при приобретении вещи в комиссионном магазине или на аукционной торговле, когда продавец умышленно или по незнанию скрыл от покупателя отсутствие требуемых правомочий. Во втором случае фактический владелец знает либо по обстоятельствам дела должен знать об отсутствии у него прав на имущество (например, похититель или приобретатель вещи "с рук" по заведомо низкой цене).

У недобросовестного приобретателя имущество может быть истребовано собственником во всех случаях без каких бы то ни было ограничений. У добросовестного приобретателя, напротив, невозможно истребовать деньги и предъявительские ценные бумаги (п. 3 ст. 302 ГК) из-за практических сложностей теоретически возможного доказывания их индивидуальной определенности и возможности получения однородной по характеру (денежной) компенсации от непосредственного причинителя имущественного вреда.

От добросовестного приобретателя имущество можно истребовать в двух случаях. Во-первых, если имущество было получено им безвозмездно (по договору дарения, в порядке наследования и т. п.), поскольку ему такое изъятие не нанесет имущественных убытков, но будет способствовать восстановлению нарушенного права собственности. В п. 2 ст. 302 ГК эта возможность сформулирована в качестве общей, распространяющейся на случаи как добросовестного, так и недобросовестного безвозмездного приобретения чужого имущества.

Во-вторых, в случае возмездного приобретения вещи добросовестным приобретателем имеет значение способ выбытия ее у собственника (п. 1 ст. 302 ГК). Если имущество первоначально выбыло у собственника по его воле (например, сдано им внаем, а затем незаконно продано нанимателем третьему лицу), он не вправе истребовать его у добросовестного приобретателя. Ведь последний действовал субъективно безупречно, в отличие от самого собственника, допустившего неосмотрительность в выборе контрагента. Собственник не лишается при этом возможности требовать возмещения убытков, причиненных ему таким недобросовестным партнером. Но если имущество выбыло из владения собственника помимо его воли (утеряно собственником или лицом, которому имущество было передано собственником во владение, например арендатором, хранителем или перевозчиком; похищено у того или другого; выбыло из их владения иным путем помимо их воли), оно может быть истребовано даже и у добросовестного приобретателя. Ведь здесь субъективно безупречно поведение как приобретателя, так и собственника. Но приобретатель является хотя и добросовестным, но все же незаконным владельцем, поэтому предпочтительны интересы собственника. За добросовестным приобретателем сохраняется право на возмещение убытков, причиненных ему отчуждателем вещи.

Новый Кодекс ввел в этом отношении лишь одну принципиальную новеллу, распространив возможность истребования вещи у ее добросовестного возмездного приобретателя на случаи, когда вещь выбыла не только от собственника, но и от лица, которому имущество было передано собственником во владение (и, следовательно, первоначально выбыло от самого собственника по его воле). Этим в большей мере защищаются интересы не только собственников, но и добросовестных субъектов права хозяйственного ведения и оперативного управления, а также арендаторов. Ведь они заинтересованы в использовании конкретного имущества, которое собственник при отсутствии указанного правила не смог бы сам истребовать от добросовестного возмездного приобретателя.

В силу правил ст. 303 ГК собственник вправе потребовать от недобросовестного владельца не только конкретное имущество, но и все доходы, которые этот владелец извлек или должен был извлечь из имущества за все время своего владения им (либо их компенсацию). На добросовестного владельца такая обязанность ложится лишь за время, когда он узнал или должен был узнать о незаконности своего владения.

С другой стороны, как добросовестный, так и недобросовестный владелец вправе потребовать от собственника возмещения необходимых затрат на поддержание имущества за то время, с какого собственнику причитаются доходы от имущества. Ведь он получает вещь в надлежащем состоянии и с доходами (или их компенсацией), сэкономив на необходимых расходах. Ясно, что отсутствие такого правила вело бы к неосновательному обогащению собственника.

За добросовестным владельцем истребуемого имущества признается также право оставить за собой отделимые улучшения, которые он произвел в чужом имуществе. Он может также требовать от собственника возмещения затрат на произведенные им неотделимые от имущества улучшения, ибо в ином случае собственник опять-таки получал бы неосновательное обогащение.

Негаторный иск представляет собой требование об устранении препятствий в осуществлении права собственности, которые не связаны с лишением собственника владения его имуществом. Такие препятствия могут, например, выражаться в возведении строений или сооружений, препятствующих доступу света в окна соседнего дома или создающих иные помехи в его нормальном использовании.

Субъектом негаторного иска является собственник или иной титульный владелец, сохраняющий вещь в своем владении, но испытывающий препятствия в ее использовании. Субъектом обязанности считается нарушитель прав собственника, действующий незаконно. Если помехи созданы законными действиями, например разрешенной в установленном порядке прокладкой трубопровода возле дома, их придется либо претерпевать, либо оспаривать их законность, что невозможно с помощью негаторного иска.

Объект требований по негаторному иску составляет устранение длящегося правонарушения (противоправного состояния), сохраняющегося к моменту предъявления иска. Поэтому отношения по негаторному иску не подвержены действию исковой давности требование можно предъявить в любой момент, пока сохраняется правонарушение.

Виндикационный и негаторный иски в защиту своих прав и интересов могут предъявлять не только собственники, но и субъекты иных прав на имущество - все законные владельцы (ст. 305 ГК). К их числу отнесены субъекты как вещных прав пожизненного наследуемого владения, хозяйственного ведения, оперативного управления и иных, так и субъекты обязательственных прав, связанных с владением чужим имуществом (например, арендаторы, хранители, перевозчики).

При этом титульные (законные) владельцы, обладающие имуществом в силу закона или договора, в период действия своего права могут защищать свое право владения имуществом даже против его собственника. Именно поэтому унитарное предприятие как субъект права хозяйственного ведения государственным или муниципальным имуществом может истребовать его даже от собственника-учредителя в случае его незаконного изъятия, а арендатор предъявлять негаторный иск к арендодателю-собственнику, пытающемуся незаконно лишить его права владения арендованным имуществом до истечения срока договора путем отключения электричества и отопления или создания иных препятствий в его нормальном использовании. В силу этого можно говорить об абсолютной (вещно-правовой) защите не только права собственности и иных вещных прав, но и всякого законного (титульного) владения.