Хороший тон в обществе

Подобно тому, как в музыке все приятные и ласкающие слух звуки, сливаясь в одно, образуют гармонию, чарующему влиянию которой мы невольно поддаемся,— точно так же безотчетно вле­чет нас симпатия к той личности, у которой во всех движениях, разговоре, манере держать себя господствует полнейшая гармо­ния.

Это-то и есть тот хороший тон, к усвоению и достиже­нию которого должен стремиться всякий образованный человек.

Как в большинстве случаев, так и тут, пословица метко обоз­начает появление человека в обществе: «По платью встречают, по уму провожают». Почти каждый на себе испытал верность этой мысли и согласится, что часто потерянное счастье, испорченная карьера зависят от первого невыгодного впечатления!

Действительно, первое впечатление зависит, прежде всего, от внешнего, появления, но это еще не значит, чтобы вся от­ветственность за впечатление, которое мы производим, падала бы на одну сторону: если безупречная внешность не есть оболочка высокой нравственности и развитой души, то она не в состоянии спасти человека от неудач в обществе. Именно это-то и хочет сказать упомянутая пословица: «По платью встречают, по уму провожают», т. е. старайся, чтобы между твоею внешностью и твоими внутренними качествами господствовала полнейшая гар­мония, и тогда ты можешь быть уверена, что впечатление, кото­рое ты производишь, будет для тебя всегда самое выгодное,— или другими словами: говори, двигайся и одевайся, как того требует хороший тон от действительно образованного челове­ка, и истинно хорошее общество с удовольствием примет тебя тогда в число своих членов.

Оно нелегко, соглашаемся; однако же, и не настолько труд­но, чтобы, обладая известной долей желания и доброй воли, нельзя было его достигнуть.

Хороший тон, как его требует хорошее общество, может быть изучен. Он состоит, правда, из бесчисленного множества внеш­них приемов, но имеющих в основании приличие, нравствен­ность и вежливость, и высказывается лучше всего в том случае, если к нему присоединяется такт, но это последнее качество при­рожденное и изучить его нельзя. Оно есть инстинктивное пони­мание того, что годится и чего не должно делать,— чувство, которое присуще каждому мало-мальски развитому человеку, хо­тя, конечно, в различных степенях; более всего это чувство раз­вито и связывается у женщин.

Бестактность всегда свидетельствует об известном грубом сос­тоянии души и недостаточном образовании, по крайней мере. Хотя, повторяем, усвоить себе такт чрез изучение невозможно, но воспитание и постоянное стремление к нему могут в этом случае иметь благотворное влияние; в какой бы малой степени оно ни было, но под влиянием тщательного воспитания прирожденное чувство такта укрепляется, растет, увеличивается и, мало-пома­лу, образует основание для хорошего тона, который, утвердив­шись на прочной почве, составляет неотъемлемую собствен­ность каждого образованного человека.

Доказательством, что такт есть качество прирожденное, мо­жет служить то, что часто люди, принадлежащие по своему по­ложению к самому низшему классу и на воспитание которых потра­чено очень мало времени и забот, люди эти в очень короткое время усваивают себе правила хорошего тона и своим тактом и приличным поведением оставляют далеко позади себя другую об­разованную личность. Также, наоборот, люди, принадлежащие к самому высшему кругу и пользующиеся репутациею благовос­питанных, образованных, поступают иногда в высшей степени бестактно. Конечно, в последнем случае свет должен был бы судить еще строже.

Особа, обладающая тактом, никогда не коснется предмета, который мог бы причинить неприятности, огорчение или привес­ти в смущение кого-либо из присутствующих. Так, например, она не заговорит о балах и театрах со священником, не станет от­зываться с невыгодной стороны об иноверцах или другой на­циональности в обществе, где могут таковые случиться.

Бестактность и погрешность против хорошего тона суть два совершенно различные понятия. Первая есть естественное след­ствие известного грубого состояния чувств, и самое строгое сле­дование правилам хорошего тона не может уберечь от бестакт­ности или извинить ее, тогда как ошибка против хорошего то­на есть невнимание к себе, и каждый может ее избегнуть, если с должным вниманием будет следить за собою. Она может оскор­бить, шокировать,— но ее можно исправить, и ее извинить. Какое гнетущее, неприятное чувство нуждаться в извинении и снисходи­тельности других людей! (...)

Конечно, усвоить манеру хорошо держать себя при всех слу­чаях жизни будет гораздо легче личностям, у которых сильно развито чувство такта, чем тем, которые лишены этого качества. Но есть люди, которые вовсе и не имеют такого похвального желания и находят, что им и не надо придерживаться различных правил общежития. Но кто не хочет жить отшельником и по свое­му положению должен вращаться в обществе, тот обязан подчи­няться его правилам и требованиям и относиться к ним с уваже­нием.

Многие ученые или очень занятые люди, проводя жизнь в пос­тоянных занятиях, позволяют себе пренебрегать правилами, уста­новленными обществом. Как для практической, так и для общест­венной жизни они положительно не существуют, и если случайно они попадают в общество, то видно, что они совершенно как потерянные: везде задевают и чувствуют себя неловко; они вызы­вают у всех сожаление, даже усмешку и только тогда спокойны и довольны, когда снова окружены своими книгами и обычными занятиями. (...)

Также совершенно неправильно мнение тех, которые думают, что все светские приличия обязательны только для высшего круга. Об ошибочности этого понятия и говорить нечего. Часто случает­ся, что, вследствие стечения различных обстоятельств, положе­ние в свете возвышается, и тогда, если раньше не привыкли к хорошим манерам — сколько сопряжено неприятностей с неуме­нием прилично держать себя. (...)

Личности, имеющие прирожденный такт, конечно, большею частью умеют найтись, но не всегда,— бывают случаи, что недо­статочно одного такта, чтобы не погрешить пред требованиями, которые хороший тон ставит члену образованного общества.

Из этого видно; что такт и хороший тон — два раз­личные понятия, и если первый есть качество прирожденное, то второй требует изучения и усвоения. Много уже писали о требо­ваниях хорошего тона, и мы в этой книге ничего нового не ска­жем, но хотим собрать в одно различные советы и указания, которые разрешают самые мелочные недоразумения (...)

Известно, что основание хорошего тона в обществе, главным образом, отличительная черта — вежливость.

Еще известный французский моралист La Brugere сказал, что «надо обладать очень многими, особенно выдающимися ка­чествами, чтоб они могли заменить собою вежливость». Мысль эта, пережившая более века, до сих пор сохраняет свою полную силу. Недостаточная вежливость не рекомендует, конечно, и вы­дающуюся личность, но если она никого не оскорбляет, то ее извиняют. Невежливость же, затрагивающая чувства и самолю­бие другого, положительно требует строгого порицания, и ни один образованный человек не смеет позволить себе подобного поступ­ка.

Многие люди находятся в большом заблуждении, не делая разницы между истиной и выдержанным прямодушием. Под пред­логом, что они не желают лицемерить, они говорят прямо в лицо всевозможные неделикатные и бестактные замечания, называя их правдой, и еще осмеливаются гордиться своею оскорбительною откровенностью.

К несчастию, подобные случаи встречаются очень часто.

Они доказывают, что хороший тон еще не пустил достаточно глубоких корней в обществе, потому что вежливость есть пер­вый наружный знак хорошего тона. Прямо ответить на вопрос: «Что такое вежливость?» — не только трудно, но почти невозмож­но. Она не есть добродетель, даже необщечеловеческое прирожден­ное качество, которое вследствие воспитания и приучения раз­вивается в большей или меньшей степени,— но вежливость сос­тавляет, централизует, так сказать, все те добродетели, кото­рые нам необходимы для общежития, если мы хотим нравиться и быть полезными обществу. Еще скорее можно назвать вежливость талантом, т. е. талантом внешним, так как ее можно усвоить, и она, действительно, есть дело воспитания и приучения. Ни один человек не является на свет с этим качеством, и чем рань­ше ребенка приучают быть вежливым, тем оно лучше.

Но усвоить ее необходимо, так как только вежливость в сос­тоянии поддерживать хорошие отношения с равными нам. Она успокаивает волнения, даже ненависть, прекращает несогласия, споры в самом начале и вообще придает всякому господствующе­му обычаю мирную, спокойную форму. Вежливость действует на всякого приятно, делает нас самих любезнее и обезоруживает тех, которые хотели намеренно оскорбить нас.

Как часто называют любезностью то, что есть только выра­жение вежливости, т. е. ту легкость и деликатность в обращении, которые всегда производят такое хорошее и выгодное впечатле­ние. Естественность и ласковое обращение необходимы, чтобы быть приятным в обществе, но их недостаточно, так как они не могут спасти нас от ошибки против хорошего тона; вежливость же всегда поможет выйти из затруднительного положения и еще больше заставит ценить все хорошие стороны как семейной, так и общественной жизни.

В вежливом обращении лежит глубокая сила, которая всех и даже мало образованных людей заставляет подчиниться себе. Нет средства вернее заставить вышепоставленное лицо быть веж­ливым, как удвоить свою вежливость,— и наоборот, подчинен­ный не позволит себе несвоевременного замечания, если со сто­роны начальника он видит только вежливое обращение.

Вежливость есть также отличный и дозволенный покров для неприятных впечатлений, которые мы хотим скрыть от других людей, и чем больше человек обладает уменьем владеть собою, чем более им усвоены правила хорошего тона, тем скорее ему удается оградить себя от различных неприятностей, не оскорбляя при том никого. Никто в этом случае и не посмеет назвать его лицемером, хотя бы даже вежливо отстраненная особа и увидела бы в нем только расположение, и не невыгодное для нее жела­ние.

Иногда вежливость переходит границы, и тогда ее, конеч­но, нельзя иначе назвать, как лицемерием. У многих положитель­но вошло в привычку делать комплименты, не разбирая, своевре­менны они или нет.

Как это бывает несносно — всякий знает по собственному опы­ту. Уметь соединять утонченную вежливость с откровенностью, прямодушием — качество в высшей степени похвальное; но сколь­ко есть лиц, скрывающих зависть, ревность и злость под маской чистосердечия и откровенности! Как часто самая утонченная зло­ба, прикрываясь прямодушием, бросает камень в ближнего и разбивает совершенно его счастье!

Есть люди, у которых совет всегда наготове, хотя бы их о том не спрашивали, и если они даже знают, что его не желают, они, все-таки, его дают. Они так проникнуты своей непогрешимостью, что считают непростительным, если не следуют их совету, или вежливо отстраняют их вмешательство; тем не менее, они счи­тают своею обязанностью вмешиваться в чужие дела, не буду­чи о том прошены, и желают, чтобы они были исполнены так, как им заблагорассудится. (...)

Некоторые, желая казаться откровенными, прямодушными, позволяют себе после 5-ти минутного знакомства высказывать прямо в лицо составленное об особе мнение; подобная черта вовсе не согласна с вежливостью, требуемою в хорошем обществе, и, надо прибавить, не свидетельствует об уме. С одной сторо­ны, в этом увидят только выражение зависти, ненависти, лукавст­ва или, по крайней мере, незнания основных правил вежливости; мы же судим по себе, по собственному взгляду, вкусу и привыч­кам,— и еще большой вопрос, верно ли наше суждение и на сколько оно согласно с истиной. Поэтому подобная оценка редко бывает приятна, не всегда впопад и, во избежание опасности быть са­мой судимой с невыгодной стороны, лучше не высказывать в та­ком случае своего мнения. Вспомним известное изречение: «В чу­жом глазу сучок мы видим, в своем не видим и бревна!».

Комплимент, сказанный вовремя, облеченный в вежливую фор­му, всегда доставляет удовольствие, потому что другие наверное имеют столько же самолюбия, сколько мы сами. Но он должен быть легкий, игривый и не имеет и тени лжи, потому что грубая лесть и низкопоклонство могут произвести приятное впечатление только на человека необразованного, грубого. Добрые, снисходи­тельные, любезные особы всегда найдут причину для похвалы, и вежливая форма, в которой они ее скажут, сделают ее вдвое прият­нее. Комплимент, собственно говоря, есть не что иное, как особен­ная форма похвалы, знак склонности и привязанности, поэтому следовало бы личностям, которых мы мало знаем, избегать гово­рить комплименты или же быть в этом отношении очень осторож­ными, не будучи уверены, как их примут. Но личности, кото­рые постоянно следуют правилам хорошего тона и вследствие этого совершенно усваивают его себе, никогда не скажут неумест­ного комплимента, и они могут быть уверены, что, следуя пра­вилам вежливости, они всегда сумеют найтись в каждом поло­жении и в их действиях, словах и наружности будет всегда гос­подствовать полнейшая гармония.