Упражнения. «Обвинитель /Обвиняемый»

«Обвинитель /Обвиняемый»

Думается, всем известно, насколько часто столкнове­ние обвинитель/обвиняемый становится пиком сеанса Гештальта — точкой взрывного перехода к здоровому со­стоянию.

Поскольку у человека с внутренними проблемами име­ется обвинитель или суперэго, и поскольку каждому обвинителю соответствует свой обвиняемый, то мне кажется, что в неврозе всегда присутствует вопрос самоконтроля, ненависти к себе и самоманипуляции. Таким образом, можно выбрать, на чем основан конфликт. Выбор предпо­лагает систематизацию, а серия упражнений, которые я описываю ниже, представляют постепенную прогрессию.

Первая фаза:

Самообличение как Катарсис

Ярости Суперэго

Катарсис, говорит нам Аристотель, является пиком дра­мы; если так, то будет наиболее подходящим использовать драматизацию как средство для выявления (и таким обра­зом для осознания) ненавистного самоконтроля, который обычно скрыт в неврастенических поступках и психосома­тических расстройствах. (Аргентинский психоаналитик Анхел Гарман говорил о том, как «суперэго грызет слизи­стую желудка»).

В начале этого упражнения я обычно объясняю, что, когда блокируются поведенческие каналы для экспрессии гнева посредством внутреннего запрета, трудно пережить эмоцию ярости, т.е. драматизация может облегчить обрете­ние этого чувства. (Здесь можно воспользоваться метафо­рой «затравки насоса»: «Ну-ка, отмочи»,— говаривал Фритц, пока поток эмоции не начал течь в словах, в голосе, в жестах).

Вторая фаза:

Переключение Обвиняемого

Вместо переигрывания столкновения обвинитель /об­виняемый я прибегаю к перестановке обвиняемого — к на­иболее драматическому применению реверсной техники, которую я знаю в Гештальте: здесь я прошу группу испол­нить роль своих обвиняемых (т.е. персонажей, которые яв­ляются мишенью для обличения обвинителями в предыдущем упражнении), однако не молящих о пощаде, виновных и страдающих, а наоборот, сознающих всю не­правоту и деструктивность нападок обвинителя; принять сторону угнетаемого, чтобы не быть угнетенным; восстать, сбросить ярмо обвинителя и изгнать его словами и жестами, полными гнева.

Третья и Четвертая фазы: Переключение Обвинителя и Работа по Договору

Когда предыдущее упражнение выполняется добросове­стно, это может привести к психологическому прорыву: к освобождению от обвинителя с соответствующим ростом внутренней свободы. Однако, по моему убеждению, это не окончательная свобода, не полное освобождение от власти обвинителя. Другой пласт психологической обструкции проявляется со временем, в итоге обвинитель не отсекает­ся, а ассимилируется. Концом ситуации обвинитель/обви­няемый является процесс синтеза, интеграции, диалектического очищения.

Чтобы это произошло, я полагаю, обвинитель должен отказаться от своей роли из полного понимания того, что он делает, и захотеть выйти из непереносимой ситуации (сюда включается и желание послужить целительному процес­су). Переключение обвиняемого является лишь половиной лечения основы раскола психики. Другой половиной явля­ется переключение обвинителя: сделать его доброжела­тельным вместо контролирующего, чтобы его сердитость прекратила тиранию психики и стала ранимой и чувствую­щей.

Самым коротким путем этого переключения является погружение в роль обвинителя, поскольку суперэго высту­пает как родитель, которого мы создали, чтобы защитить и помочь себе, и наше суперэго желает только помочь нам.

Трудность лишь в том, что суперэго нетерпимо сердито, желает, чтобы мы стали другими прямо сейчас — а так не бывает. Но не могли бы мы научить обвинителя восприня-тию невозможности ситуации, которую он создает, пони­манию, что своей тиранией психики он никогда не обретет удовлетворения своим алчным требованиям? Не могли бы мы убедить его, что нужно захотеть помочь реализации его идеала ненавязчиво? Это вполне возможно.

Переключение обвинителя (посредством которого ин­дивид переключается от сердитых обвинений к соприкосно­вению, оставаясь обвинителем, со своими расстроенными желаниями и к выражению их отношением ранимости) вы­глядит таким подходящим путем к дальнейшему диалогу доминирующей и подавляемой подсущности, что я лишь теоретически их разделяю. На практике же я предлагаю это переключение как продолжение непрерывного процесса. При знакомстве членов группы с этой фазой процесса я предлагаю им придать обвинителю (внутреннему настав­нику) возможность говорить, наделить его готовностью вы­слушать о нуждах обвиняемого, как ребенка. Я сравниваю ситуацию встречи этих двух подличностей, делящих одно тело, подчеркиваю важность научиться жить вместе самым лучшим образом. Я предлагаю также выработать соглаше­ние, подвинуться к заключению договора.

Как можно предположить, в учебной ситуации, где ин­дивиды получают стимул и поддержку в небольшой группе, серия упражнений может быть сравнима по своей силе с неструктурированным сеансом Гештальтам, и я свидетель­ствовал, по крайней мере однажды, о явлении переживания психологической смерти — «смерти эго», сущность кото­рой в чистосердечном отказе суперэго от своего поведения тирана.