Законодательное обеспечение статуса и деятельности Русской православной церкви в Российской Федерации

Статья 28 Конституции РФ гарантирует каждому свободу совести и свободу вероисповедания. Мы разделяем позицию, высказанную в литературе, о том, что свобода вероисповедания - это свобода выбора религии и свобода отправления религиозных обрядов[24]. Свобода вероисповедания в России реализуется либо индивидуально - человеком, либо коллективно - в рамках религиозных объединений, статус которых регламентируется Федеральным законом от 26 сентября 1997 г. N 125-ФЗ "О свободе совести и о религиозных объединениях" (далее - Закон о свободе совести). Религиозные объединения, в свою очередь, подразделяются на религиозные организации и религиозные группы. Среди религиозных организаций выделяются местные и централизованные. Религиозные группы, которые не являются юридическими лицами, наделены рядом прав и обязанностей в объеме несоизмеримо меньшем, нежели организации. Судя по практике Европейского суда по правам человека[25], проблемы их статуса становятся в последнее время все актуальнее[26].

В связи с этим целесообразно рассмотреть соотношение правоспособности религиозной группы и религиозной организации, указать проблемы, касающиеся правового регулирования создания и деятельности религиозных объединений, и предложить способы их решения.

Согласно ст. 8 Закона о свободе совести религиозная организация - это добровольное объединение граждан РФ, иных лиц, постоянно и на законных основаниях проживающих на территории РФ, образованное в целях совместного исповедания и распространения веры и в установленном законом порядке зарегистрированное в качестве юридического лица.

Следовательно, религиозная организация, будучи юридическим лицом, обладает административной, гражданской процессуальной и гражданской правоспособностью.

Статья 2.10 КоАП РФ[27] предусматривает административную ответственность юридического лица, т.е. государство способно контролировать религиозную организацию. Статья 14 Закона о свободе совести предусматривает основания для приостановления или запрета деятельности, ликвидации религиозной организации. Нормы иных законов регламентируют права и обязанности юридических лиц при взаимодействии их с органами государственной власти и органами местного самоуправления, а также контрольно-надзорные полномочия органов в отношении юридических лиц; следовательно, религиозные организации обладают административной правоспособностью.

Статья 36 ГПК РФ[28] и ст. 43 АПК РФ[29] закрепляют гражданскую процессуальную правоспособность в равной мере за организациями, обладающими согласно законодательству РФ правом на судебную защиту прав, свобод и законных интересов.

Пункт 1 ст. 48 ГК РФ[30] устанавливает, что юридическим лицом признается организация, которая имеет в собственности обособленное имущество и отвечает по своим обязательствам этим имуществом, может от своего имени приобретать и осуществлять имущественные и личные неимущественные права, нести обязанности, быть истцом и ответчиком в суде. Исходя из этого, религиозная организация обладает полноценной гражданской правоспособностью, например может заключать необходимые для своей деятельности договоры купли-продажи утвари, аренды зданий и земельных участков и иные сделки.

Более подробно права религиозных организаций перечислены в гл. III Закона о свободе совести. В частности, организации вправе основывать и содержать культовые здания и сооружения, проводить религиозные обряды в лечебно-профилактических и больничных учреждениях, учреждать средства массовой информации, устанавливать и поддерживать международные связи и контакты, создавать учреждения профессионального религиозного образования, производить, приобретать, экспортировать, импортировать и распространять религиозную литературу, печатные, аудио- и видеоматериалы и иные предметы религиозного назначения.

Помимо специфических прав религиозные организации обладают правами, обычно присущими юридическим лицам: осуществляют благотворительную и предпринимательскую деятельность; заключают трудовые договоры (контракты) с работниками; владеют, пользуются и распоряжаются своей частной собственностью.

Таким образом, острой проблематики в правоспособности религиозных организаций не наблюдается.

Религиозная группа, согласно ст. 7 Закона о свободе совести, представляет собой добровольное объединение граждан, образованное в целях совместного исповедания и распространения веры, осуществляющее деятельность без государственной регистрации и приобретения правоспособности юридического лица. Религиозная группа - это не юридическое лицо, а некий коллективный субъект, обладающий рядом прав и обязанностей, предусмотренных в законе. Религиозные группы имеют право совершать богослужения, другие религиозные обряды и церемонии, а также осуществлять обучение религии и религиозное воспитание своих последователей. Таким образом, религиозная группа обладает конституционной правоспособностью, но эта правоспособность значительно уже, нежели у организации, например религиозная группа не может производить и распространять религиозную литературу. Однако для эффективной реализации целей религиозной группы наличия только конституционной правоспособности, на наш взгляд, недостаточно.

Рассмотрим вопрос об административной, гражданской процессуальной и гражданской правоспособности религиозной группы.

В соответствии с п. 2 ст. 7 Закона о свободе совести граждане, образовавшие религиозную группу с намерением в дальнейшем преобразовать ее в религиозную организацию, уведомляют о ее создании и начале деятельности органы местного самоуправления. В дальнейшем учредители будущей религиозной организации при ее регистрации будут вынуждены подтверждать факт ранее созданной группы. В обоих случаях заявителями будут являться граждане.

Государство предусматривает ряд правоохранительных мер относительно религиозной группы. Пункт 2 ст. 14 Закона о свободе совести называет основания и порядок запрета деятельности религиозной группы. Точнее говоря, Закон регулирует основания и порядок ликвидации и запрета деятельности религиозной организации, а в его п. 6 ст. 14 предусматривается, что тот же порядок применяется и в отношении запрета деятельности религиозной группы. Статья 10 Федерального закона от 25 июля 2002 г. N 114-ФЗ "О противодействии экстремистской деятельности"[31] регулирует вопросы приостановления религиозных объединений. Представляется, что эффективность указанных мер равна нулю. Справедливо мнение о том, что практически невозможно запретить то, чего юридически не существует[32]. Случаи запрета религиозных групп уже были в судебной практике[33], но фактически такие группы продолжали существовать. Более того, в соответствии со ст. 2.1 КоАП РФ нести административную ответственность могут только лица - физические или юридические, но никак не иные объединения.

Таким образом, административной правоспособностью религиозные группы не обладают.

Гражданской процессуальной правоспособностью религиозные группы также не обладают, поскольку не упоминаются в ст. 36 ГПК РФ и ст. 43 АПК РФ. В статье 27 Федерального закона от 19 мая 1995 г. N 82-ФЗ "Об общественных объединениях"[34] говорится, что для осуществления уставных целей общественное объединение, не являющееся юридическим лицом, имеет право представлять и защищать свои права, законные интересы своих членов и участников в органах государственной власти. К сожалению, религиозная группа не подпадает под действие данного Закона. Коллективную свободу вероисповедания вынуждены защищать сами граждане, состоящие в группе.

Религиозная группа обладает лишь конституционно-процессуальной правоспособностью. Подтверждением этому является положение ст. 96 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. N 1-ФКЗ "О Конституционном Суде Российской Федерации"[35], которое устанавливает, что правом на обращение в КС РФ с индивидуальной или коллективной жалобой на нарушение конституционных прав и свобод обладают граждане, чьи права и свободы нарушаются законом, примененным в конкретном деле, и объединения граждан.

Имущественные права группы рассмотрены в п. 1 ст. 7 Закона о свободе совести, где, в частности, говорится, что помещения и необходимое для деятельности религиозной группы имущество предоставляются в пользование группы ее участниками. Данное положение представляется логичным, учитывая, что субъектами права собственности могут быть только физические или юридические лица, а религиозные группы таковыми не являются. Поэтому можно сделать вывод о том, что и гражданской правоспособностью религиозные группы не обладают.

Возникает вопрос: возможно ли без материальной базы совершать богослужения, другие религиозные обряды и церемонии, а также осуществлять обучение религии и религиозное воспитание своих последователей? Невозможно, так как реализация коллективной свободы вероисповедания связана с правом частной собственности (включая собственность на землю), правом на осуществление предпринимательской деятельности, правом учреждения средства массовой информации, правом проведения публичных мероприятий, правом на объединение, правом на образование, правом на доступ к культурным ценностям. Весь этот комплекс прав и свобод законодатель упустил из виду. Без их реализации не будет реализована коллективная свобода вероисповедания.

Рассмотрим варианты разрешения данной ситуации, предлагаемые законодателем:

1) ответственность по гражданско-правовым обязательствам могут брать на себя один или несколько граждан, т.е. физические лица, состоящие в религиозной группе. Ради коллективной свободы вероисповедания они заключают договоры, рискуют своим имуществом, защищают свои права и права других членов группы в государственных органах, несут административную ответственность;

2) чтобы все участники группы могли нести ответственность, существует возможность заключить договор простого товарищества без образования юридического лица. Представляется, что в случае заключения данного договора применительно к религиозной группе может возникнуть еще больше трудностей: а) нельзя принудить кого-либо к заключению договора простого товарищества под угрозой исключения из религиозной группы. Принцип свободы договора в данном случае ограничить нельзя; б) каждый участник товарищества отвечает по общим договорным обязательствам всем своим имуществом пропорционально стоимости его вклада в общее дело. Данная норма явно не стимулирует участников группы; в) в случае расторжения бессрочного договора простого товарищества каждый участник вправе выйти из него и забрать вещи, которые ранее были переданы в общее владение и (или) пользование. Расторжение данного договора едва ли может повлечь за собой исключение члена из религиозной группы, однако может сказаться на материальной основе ее деятельности.

Учитывая недостатки правоспособности религиозной группы и достоинства религиозной организации как юридического лица, напрашивается вывод о том, что гражданам целесообразно создавать религиозные организации для того, чтобы было проще участвовать в гражданском обороте и эффективно защищать свои права в суде.

С момента вступления в силу Закона о свободе совести создание религиозных организаций стало затруднительным[36]. Закон РСФСР от 25 октября 1990 г. N 267-1 "О свободе вероисповеданий", предшествовавший действующему Закону, не предусматривал каких-либо препятствий в создании и регистрации религиозных организаций. В настоящее же время п. 1 ст. 9 Закона о свободе совести предусматривает, что учредителями местной религиозной организации могут быть не менее 10 граждан РФ, объединенных в религиозную группу, у которой имеется подтверждение ее существования на данной территории на протяжении не менее 15 лет, выданное органами местного самоуправления, или подтверждение о вхождении в структуру централизованной религиозной организации того же вероисповедания, выданное указанной организацией.

Иными словами, религиозная группа должна либо примкнуть к централизованной религиозной организации, либо, в случае несовпадения взглядов, ждать в течение 15 лет ее превращения в местную религиозную организацию. Нигде в мире такой продолжительный срок не применяется. В литературе высказывалось мнение о том, что этот срок необходим для предотвращения появления квазирелигий и регистрации сект[37]. Но ведь для борьбы с квазиявлениями существует религиоведческая экспертиза[38], а с сектами - правоохранительные органы. Поэтому ни то ни другое никак не связано со сроками, тем более с такими продолжительными.

Подобный срок не только нецелесообразен, но также противоречит международным обязательствам[39] и ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, где говорится о том, что права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Пункт 2 ст. 3 Закона о свободе совести воспроизводит данное положение, однако не выдерживает его по всему тексту Закона, поскольку указанный срок - это не просто элемент регулирования, а существенное ограничение прав и свобод человека <9>: как свободы вероисповедания, так и права на объединение. Профсоюзы, органы общественной самодеятельности, иные общественные объединения, не являющиеся юридическими лицами, вправе свободно регистрироваться в качестве юридических лиц без ограничений.

Конституционный Суд РФ неоднократно указывал на то, что возможные ограничения затрагиваемых конституционных прав граждан в силу ч. 3 ст. 55 Конституции РФ допустимы только при условии, что они обоснованны, преследуют конституционно значимые цели и соразмерны им[40]. В ситуации со сроком существования религиозной группы не наблюдается ни обоснованности, ни соразмерности; непонятна и цель подобного ограничения.

Сегодня религиозные группы фактически бесправны и неподконтрольны государству. Деятельность религиозной группы в настоящее время может быть проблемной не только для участников (в сфере реализации свободы вероисповедания), но и для государства (в сфере контроля за ее деятельностью)[41].

Таким образом, одновременно наблюдаются две основные проблемы:

первая - правоспособность религиозной группы не позволяет ей реализовывать ряд прав и свобод, связанных с осуществлением свободы вероисповедания в коллективе, например распространять литературу, учреждать средства массовой информации, совершать сделки с имуществом и др.;

вторая - порядок создания религиозных организаций чрезвычайно сложен.

Решить данные проблемы можно путем введения более простого порядка создания религиозных организаций, т.е. без ожидания 15-летнего срока, но при условии прохождения обязательной религиоведческой экспертизы, а также исследования вероучения и методов деятельности будущей организации в целях профилактики проявления экстремизма. Подобные законопроекты предлагались и ранее[42]. Религиозные группы предлагается вывести из поля правового регулирования. Запрещать их не следует (граждане имеют право объединяться и без создания юридического лица), однако если граждане, например, хотят создать религиозное средство массовой информации, процедура регистрации религиозной организации не должна быть такой сложной, как сегодня.

Это позволит оптимально гарантировать соблюдение баланса конституционно-правовых ценностей. С одной стороны, к ним относится ряд прав и свобод человека и гражданина, среди которых - свобода вероисповедания, с другой - интересы общества и государства, перечисленные в ч. 3 ст. 55 Конституции РФ.[43]

Вселенская Церковь состоит из отдельных Поместных Церквей. Поместные Церкви, в свою очередь, включают в себя епископии (епархии), а епархии - приходы. Существуют и иные единицы административно-территориального деления Церкви: автономные Церкви, экзархаты, митрополичьи округа. Такая структура Церкви сложилась в течение первых столетий ее истории, и с тех пор в основе своей она остается неизменной.

Административное деление Церкви строится на территориальном, а иногда и на национальном принципе. В нормальных условиях православные христиане любой национальности, проживающие на одной территории, составляют церковную общину и окормляются епископом, ибо, по слову апостола Павла, во Христе "Нет ни эллина, ни иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, скифа, раба, свободного..." (Колосс. 3:11). Как сказано в 34-м Апостольском правиле, "епископам всякаго народа подобает знати первого в них...", однако исторический контекст совершенно однозначно говорит о том, что под "народом" в этом правиле подразумевается территория, занятая тем или иным народом. Провинции Римской империи составили земли, населенные племенами, подвергшимися впоследствии эллинизации или латинизации, в названиях провинций сохранилась память о населявших их некогда народах: Дакия, Галатия, Фракия, Нумидия, что также косвенно подтверждает эквивалентность понятий "народ" и "территория", применительно к 34-му Апостольскому Правилу.

В своем территориальном размежевании Поместные Церкви сообразуются, в основном, с политико-административным делением, с государственными и административными границами. Совершенно очевидно, однако, что в настоящее время к канонической территории той или иной Поместной Церкви относятся и их заграничные учреждения: митрополичьи округа, экзархаты, епархии, благочиния, монастыри и приходы, в которых окормляются не только соотечественники, живущие в диаспоре, но и православные христиане иных национальностей. Тем не менее помимо очевидных удобств, административно-территориальный принцип находит косвенное обоснование в самих канонах. Так, 38-е правило Трулльского Собора гласит: "Аще царскою властию вновь устроен или впредь устроен, будет град, то гражданским и земским распределениям да следует и распределение церковных дел". Территориальное начало в разграничении церковной юрисдикции допускает и иные, кроме упомянутых выше, исключений, которые по сути своей в известном смысле аналогичны понятию экстерриториальности в международном праве. Так, в древности главы одних Поместных Церквей для поддержания постоянного общения с другими Церквами направляли к их митрополитам, экзархам или Патриархам своих представителей - апокрисиариев. Монастыри, в которых пребывали апокрисиарии, находились в канонической власти той Церкви, которая их направила. Эти монастыри назывались метохами, или подворьями. В эпоху турецкого ига Восточные Патриархаты учреждали свои подворья при других Церквах, особенно много в России, для сбора пожертвований. Другим отступлением от территориального начала в разграничении юрисдикции является право Патриаршей ставропигии. Термин "ставропигия" происходит от греческих слов "сигматауальфаипсилонроомикрондзэта" (крест) и "пиэтагамманимийота" (водружать). Водружение Креста епископом при основании храма или монастыря является символом их канонической зависимости от него. Право патриаршей ставропигии заключается в том, что Патриарх может водрузить Крест и при устроении монастыря или храма вне пределов своей епархии, включив их тем самым в свою непосредственную юрисдикцию. В России в синодальную эпоху правом ставропигии пользовался Святейший Синод.

В византийскую эпоху Константинопольские Патриархи подчиняли своей юрисдикции целые епископии, находящиеся в пределах митрополичьих областей. Такие епископии именовались автокефальными архиепископиями; под автокефалией в данном контексте подразумевалась их независимость от местного митрополита.

Уникальным событием в истории Церкви было переселение в VII в., во время нашествия арабов, Кипрской Церкви на территорию Константинопольского Патриархата в Геллеспонт. Кипрская Церковь и в Геллеспонте сохранила свою автокефалию. По этому поводу Трулльский Собор издал особое 39-е правило: "Понеже брат и сослужитель наш Иоанн, предстоятель острова Кипра, купно с своим народом, по причине варварских нашествий, и дабы освободитися от языческаго рабства, и верно покорствовати скипетру христианнейшия державы, из упомянутого острова преселился в Геллеспонтскую область, промышлением Человеколюбиваго Бога, и тщанием христолюбиваго и благочестиваго царя нашего; то мы постановляем, да будут сохранены неизменными преимущества, данные престолу вышенаименованнаго мужа от богоносных отец, во Ефесе некогда собравшихся, да имеет новый Иустинианополь права Константинополя, и учреждаемый в оном боголюбезнейший епископ да начальствует над всеми епископами Геллеспонтския области, и да будет постановляем от своих епископов, по древнему обычаю".

Автономия Церковная (от греч. альфаипсилонтауомикронниомикронмийотаальфа - самозаконие) - в Православии: независимость Церкви в вопросах внутреннего управления, предоставляемая той Автокефальной Церковью, в составе которой эта Церковь ранее находилась на правах экзархата или епархии. Глава Автономной Церкви избирается на Поместном Соборе и утверждается патриархом Автокефальной Церкви.

В настоящее время существуют восемь Автономных Православных Церквей (Синайская, Финская, Китайская, Украинская, Японская, Латвийская, Молдавская и Эстонская).

В 1956 г. Священный Синод Русской Православной Церкви принял решение о даровании Православной Церкви в Китае автономии. Китайская Православная Церковь и по сей день официально находится в юрисдикции Московского Патриархата. Православие признано как религия русского национального меньшинства в специальных автономных районах Синьцзян и Внутренняя Монголия, провинции Хэйлунцзян. Однако в недавнем прошлом данный ее статус пытались оспорить. 9 января 2008 г. Священный Синод Константинопольского Патриархата изменил границы, учрежденной им в 1996 г. митрополии Гонконга, включив в ее пределы Китайскую Народную Республику и ряд государств Юго-Восточной Азии.

В 1970 г. Русская Православная Церковь предоставила автономию Японской Православной Церкви, однако она не была признана Константинопольским Патриархатом и большинством Поместных Церквей

В 1996 г. восстановлена Автономная Эстонская Апостольская Православная Церковь (в юрисдикции Константинопольского патриархата), которая в настоящее время существует параллельно с Эстонской Православной Церковью Московского Патриархата. Священный Синод Русской Православной Церкви по этому поводу сделал официальное заявление, выражающее позицию Церковной Полноты Московского Патриархата по данной проблеме: "Московский Патриархат не признает церковной структуры Константинопольского Патриархата в Эстонии в каноническом достоинстве автономной Православной Церкви"[44].

В 2005 г. самоуправляемой церковью в составе Сербской православной церкви на территории Республики Македония объявлена Охридская архиепископия, которая по статусу сближается с Самоуправляемыми Церквами Московского Патриархата, в связи с выходом из состава "Македонской православной церкви". Подобный статус частичной автономии имеет с 1965 г. и Критская Архиепископия Константинопольского Патриархата.

Таким образом, термин "Автономная Церковь" можно в достаточной мере считать относительно новым в Церковном праве, но явление это, когда та или иная местная Церковь обладала весьма широкой, однако не полной самостоятельностью, было известно и в древности, и в средневековье. В сущности, Русская Церковь до 1448 г., территориально, этнически и политически обособленная от Церкви-Матери, имела лишь ограниченную зависимость от Константинопольского Патриаршего Престола, чем решительно отличалась от греческих митрополий. В этом смысле она может служить примером церковной автономии. Главное различие между Церквами автокефальными и автономными заключается в том, что первые имеют самостоятельную цепь апостольского преемства, и их епископы, включая и первого среди них, поставляются архиереями этих Церквей, а автономные Церкви такой независимости лишены, их первые епископы поставляются архипастырями Кириархальной Церкви. Из этого вытекают и другие ограничения самостоятельности автономной Церкви. Ее статус, устав, утверждается Церковью Кириархальной, что тоже служит выражением канонической зависимости. Святое Миро автономные Церкви получают от Церкви Кириархальной, они также принимают участие в расходах на содержание высшей власти Кириархальной Церкви. Первые епископы автономных Церквей подсудны высшей судебной власти Церкви Кириархальной. Свои отношения с другими Церквами автономная Церковь осуществляет через посредство Церкви Кириархальной.

Автономная Церковь обычно имеет меньшее число епископов в сравнении с Церковью-Матерью. Основанием для провозглашения автономии могут служить разные факторы, чаще всего нахождение ее в пределах иного государства, чем Кириархальная Церковь, а также географическая отдаленность и этническое своеобразие. Исторически провозглашение автономии часто следовало за приобретением политической самостоятельности государством, где находится эта Церковь. Так, в 1815 г. было образовано Сербское княжество, находившееся в вассальной зависимости от Порты, и в 1832 г. Сербская Церковь получила автономию. Утрата же государственной самостоятельности обычно ведет и к упразднению автономии. В 1878 г. Босния и Герцеговина освободились от власти Турции и были оккупированы Австро-Венгрией, спустя два года Боснийско-Герцеговинская Церковь получила автономию от Константинопольского Патриархата, но с вхождением Боснии в состав Югославии автономия была упразднена.

Статус автономных (самоуправляемых) Церквей можно условно назвать промежуточным, переходным, и потому в истории наблюдаются две тенденции в судьбе автономных Церквей: одни Церкви со временем "дорастают" до автокефалии и в конце концов получают ее, другие же - утрачивают автономию, превращаясь в обычные митрополичьи округа или епархии.

Устав Русской Православной Церкви провозглашает, что Самоуправляемые Церкви, входящие в состав Московского Патриархата, осуществляют свою деятельность на основе и в пределах, предоставляемых Патриаршим Томосом, издаваемым в соответствии с решениями Поместного или Архиерейского Собора.

Решение об образовании или упразднении Самоуправляемой Церкви, равно как и определение ее территориальных границ, принимается Архиерейским Собором.

Органами церковной власти и управления Самоуправляемой Церкви являются Собор и Синод, возглавляемые Предстоятелем Самоуправляемой Церкви в сане митрополита или архиепископа.

Предстоятель Самоуправляемой Церкви избирается Собором из числа кандидатов, утверждаемых Патриархом Московским и всея Руси и Священным Синодом.

Предстоятель вступает в должность после утверждения Патриархом Московским и всея Руси.

Предстоятель является епархиальным архиереем своей епархии и возглавляет Самоуправляемую Церковь на основе канонов, Устава Русской Православной Церкви и Устава Самоуправляемой Церкви.

Имя Предстоятеля поминается во всех храмах Самоуправляемой Церкви после имени Патриарха Московского и всея Руси.

Решения об образовании или упразднении епархий, входящих в Самоуправляемую Церковь, и определение их территориальных границ, принимается Патриархом Московским и всея Руси и Священным Синодом по представлению Синода Самоуправляемой Церкви.

Архиереи Самоуправляемой Церкви избираются Синодом из кандидатов, утвержденных Патриархом Московским и всея Руси и Священным Синодом.

Архиереи Самоуправляемой Церкви являются членами Поместного и Архиерейских Соборов и участвуют в их работе в соответствии с разделами II и III Устава Русской Православной Церкви и в заседаниях Священного Синода.

Решения Поместного и Архиерейского Соборов и Священного Синода являются обязательными для Самоуправляемой Церкви.

Общецерковный суд и суд Архиерейского Собора являются церковными судами высшей инстанции Самоуправляемой Церкви.

Собор Самоуправляемой Церкви принимает Устав, регламентирующий управление этой Церковью на основе и в пределах предоставляемых Патриаршим Томосом. Устав подлежит одобрению Священным Синодом и утверждению Патриархом Московским и всея Руси.

Собор и Синод Самоуправляемой Церкви действуют в границах определенных Патриаршим Томосом, Уставом Русской Православной Церкви и Уставом, регламентирующим управление Самоуправляемой Церкви.

Самоуправляемая Церковь получает святое миро от Патриарха Московского и всея Руси[45].