Освобождение

(Затем в мире появляется татхагата, арахант, высочайший будда, совершенный в знании и практике, благотворитель, познавший мир; непревзойденный колесничий для укрощаемых людей, учитель дэвов и людей, пробужденный и возвышенный... и он проповедует дхамму. Человек слышит дхамму, отрекается от мира и вступает на путь благородного самовоспитания.)

«Тогда становится он господином этого благородного собрания добродетелей, мастером благородного сдерживания способностей и благородного внимательного самообладания; он находит какое‑нибудь уединенное местопребывание – в лесу, у подножия дерева или на горе, в пещере, в горном гроте или на погребальном поле, в уединенной роще, на открытом воздухе, на охапке соломы.

Затем, после того как собрана милостыня и съедена пища, он садится со скрещенными ногами и держит туловище выпрямленным; он обуздывает свое внимание; отбросив алчность, присущую миру, он пребывает в мысли о том, что освобожден от горестей. Он устремляет мысль к устранению малейших оттенков недоброжелательства и пребывает в мысли о непричинении вреда; с добрыми мыслями к каждому живому существу, к каждому созданию, он очищает сердце от малейшего оттенка недоброжелательства. Отбросив леность и вялость, он пребывает в свободе от них. Осознавая просветленность, внимательный, владеющий собой, он очищает сердце от лености и вялости. Оставив суету и тревоги, он пребывает непоколебимым; полный внутреннего покоя в мыслях, он очищает свое сердце от суеты и тревоги. Он оставляет колебания и, пройдя через них, пребывает в покое; он более не задает вопросов о том, как и почему бывают вещи хорошими; он очищает сердце от колебаний.

Так, отринув пять препятствий, изжив при помощи мудрости все еще оставшуюся нечистоту, удалившийся от чувственных желаний и от дурных вещей, вступает он в четыре джханы (описанные выше).

Затем, когда он видит глазами какую‑то форму, он более не оказывается охвачен страстью к обольстительной форме, и неприятная форма его не отталкивает; он пребывает с установившимся вниманием. Безгранична сфера его мысли. Он знает, что пришло освобождение сердца. Это освобождение при помощи мудрости, истинное освобождение, когда прекращаются все ненужные вещи, ничего не оставляя за собой.

Он отвергает удовлетворенность и неудовлетворенность. Какое бы чувство он ни испытывал, приятное, неприятное или безразличное, он не призывает его, не приветствует, не привязывается к нему. Благодаря этому не возникают ловушки; а с прекращением ловушек прекращается вожделение; с прекращением вожделения прекращается и становление... и таким образом прекращается вся эта масса страдания.

Это освобождение, о бхикку, благодаря разрушению желания, которое я здесь объяснил вам вкратце, – не забывайте о нем, о бхикку!»

(«Маджджхима‑никая» I, 265–271)