Первая проповедь

Так я слышал. Однажды Возвышенный пребывал около Варанаси, в Исипатане, в Оленьем парке.

Тогда Возвышенный так говорил собранию пяти бхикку:

«Вот каким двум крайностям, о бхикку, нельзя следовать тому, кто ушел из дома и сделался странником:

Мирской образ действий, с одной стороны, приверженность к чувственным наслаждениям – это низменное и дикарское поведение, недостойное, бесполезное, вредоносное; с другой стороны, приверженность к самоумерщвлению болезненна, недостойна, бесцельна.

Избегая этих двух крайностей, Он, достигший истины (Будда), обрел знание Срединного Пути, который способствует видению, который вызывает покой, прозрение, просветление, ниббану.

И что же такое, бхикку, этот Срединный Путь, который дает видение, который дает знание, который приносит покой, прозрение, просветление, ниббану?

Поистине, это благородный Восьмеричный Путь, а именно:

Правильное мировоззрение, правильная цель, правильная речь, правильное действие, правильный образ жизни, правильное усилие, правильная внимательность, правильная сосредоточенность.

Таков, о бхикку, этот Срединный Путь, который дает видение, дает знание, приносит покой, прозрение, просветление и ниббану.

И вот, бхикку, благородная истина о страдании:

Рождение есть страдание; разрушение есть страдание; болезнь есть страдание; смерть есть страдание, – а также печаль, забота, горе, сожаление и отчаяние. Соединение с нелюбимым, разрушение любимого – это также страдание. Неполучение желаемого – тоже страдание. Одним словом, это тело, эта масса, состоящая из пяти частей, которая основана на вожделении, есть страдание.

А вот, бхикку, благородная истина о происхождении страдания:

Это вожделение, которое низводит к рождению, вместе с заблуждением и наслаждением, которые направляют желание то туда, то сюда, а именно: страстное желание, жажда ощущений, страстное желание повторного рождения, страстное желание покончить с рождением. Такова, бхикку, благородная истина о возникновении страдания.

И вот, бхикку, благородная истина о прекращении страдания:

Поистине, это полное бесстрастие и прекращение этого вожделения, отказ от него, отречение, освобождение от него, отсутствие стремления к этому вожделению.

И вот, о бхикку, благородная истина о пути, ведущем к прекращению страдания. Поистине, это Благородный Восьмеричный Путь, а именно:

Правильное мировоззрение, правильная цель, правильная речь, правильное действие, правильный образ жизни, правильное усилие, правильная внимательность, правильная сосредоточенность.

(1) При мысли об этой благородной истине о страдании, по отношению к тому, что раньше не было известно, о бхикку, у меня пробудилось Видение, Прозрение, Понимание; во мне пробудилась Мудрость, воссиял во мне Свет.

(2) При мысли, о бхикку: "Надо понять эту благородную истину о происхождении страдания" и по отношению к тому, что раньше не было известно, пробудилось во мне Видение, Прозрение, Понимание; пробудилась во мне Мудрость, воссиял во мне Свет.

(3) При мысли, о бхикку: "Эта благородная истина о страдании понята" по отношению к тому, что раньше не было известно, у меня пробудилось Видение, Прозрение, Понимание, пробудилась во мне Мудрость, воссиял во мне Свет.

(4) И снова, бхикку, при мысли об этой благородной истине о происхождении страданий по отношению к тому, что раньше не было известно, у меня пробудилось Видение, Прозрение, Понимание; пробудилась во мне Мудрость; воссиял во мне Свет.

(5) При мысли, о бхикку: "Необходимо устранить происхождение страдания" по отношению к тому, что раньше не было известно, у меня пробудилось Видение, Прозрение, Понимание; пробудилась во мне Мудрость; воссиял во мне Свет.

(6) Так же и при мысли: "Устранено происхождение страдания" по отношению к тому, что раньше не было известно, у меня пробудилось Видение, Прозрение, Понимание; пробудилась во мне Мудрость; воссиял во мне Свет.

(7) Опять же, о бхикку, при мысли об этой благородной истине о прекращении страдания, по отношению к тому, что раньше не было известно, у меня пробудилось Видение, Прозрение, Понимание; пробудилась во мне Мудрость; воссиял во мне Свет.

(8) При мысли, о бхикку: "Должно быть осуществлено прекращение страдания"по отношению к тому, что раньше не было известно, у меня пробудилось Видение, Прозрение, Понимание; пробудилась во мне Мудрость; воссиял во мне Свет.

(9) При мысли, о бхикку: "Осуществлено прекращение страдания"по отношению к тому, что раньше не было известно, у меня пробудилось Видение, Прозрение, Понимание; пробудилась во мне Мудрость; воссиял во мне Свет.

(10) Наконец, бхикку, при мысли об этом благородном пути, ведущем к прекращению страдания, по отношению к тому, что раньше не было известно, у меня пробудилось Видение, Прозрение, Понимание; пробудилась во мне Мудрость; воссиял во мне Свет.

(11) При мысли, о бхикку: "Нужно осуществить Путь, ведущий к прекращению страдания" по отношению к тому, что раньше не было известно, у меня пробудилось Видение, Прозрение, Понимание; пробудилась во мне Мудрость; воссиял во мне Свет.

(12) При мысли, о бхикку: "Осуществлен Путь, ведущий к прекращению страдания"по отношению к тому, что раньше не было известно, у меня пробудилось Видение, Прозрение, Понимание; пробудилась во мне Мудрость; воссиял во мне Свет.

И вот, бхикку, пока мое знание и мое прозрение в эти трижды исследованные двенадцатеричные благородные истины, в природу их сущности, не было вполне очищенным, – до тех пор, о бхикку, я не был уверен в том, что в этом мире вместе с дэвами, марами и брахмами, среди сонмов отшельников и брахманов, среди дэвов и людей – был хоть один просветленный, достигший высочайшего просветления.

Но когда, о бхикку, мое знание и мое прозрение в эти трижды исследованные двенадцатеричные благородные истины, в природу их сущности, стали вполне очищенными, – тогда, о бхикку, убедился я в том, что значит быть просветленным, достигшим высочайшего просветления по отношению к миру и его дэвам, марам и брахмам, по отношению к его сонмам отшельников и брахманов, дэвам и людям.

Но теперь пробудились во мне знание и прозрение, так что знаю я: "Несомненно освобождение моего сердца; это мое последнее рождение; нет более для меня становления"».

(«Самъютта‑никая» V, 421–423)