Красивая жизнь

Алекс Вуд

Красивая жизнь

Текст предоставлен правообладателем http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=434185

«Вуд А. Красивая жизнь: Роман»: Панорама; Москва; 2004

ISBN 5‑7024‑1757‑7

Аннотация

У скромного бухгалтера Джейн Торп есть сводная сестра Анабелла – автор популярных любовных романов. Однажды Анабелла просит Джейн дописать за нее роман. Та соглашается неохотно, но неожиданно увлекается. И в ее жизни начинают происходить странные вещи. Джейн как будто превращается в героиню созданного ее фантазией мира: меняет шикарные наряды и дорогие отели, познает страстную любовь. Вот только финал этого сна наяву оказывается неожиданным…

Алекс Вуд

Красивая жизнь

С бьющимся сердцем Джейн открыла глаза. Где она? Что происходит? Почему она вдруг проснулась? Оглушительный трезвон у правого уха расставил все на свои места. Все ясно, телефон. Джейн полежала еще немного, надеясь, что она опоздала, и звонивший уже повесил трубку. Но не успела она порадоваться, как противный звонок раздался вновь. Ничего не поделаешь, придется отвечать. Джейн перевернулась на бок и потянулась к трубке, мельком взглянув на подсвеченное табло будильника. Господи, только половина шестого. Какой сумасшедший вздумал позвонить в такую рань?

– Джейн Торп слушает, – сонно пробормотала она в трубку.

– Джейн, голубушка, я знала, что ты уже не спишь, – прощебетал ласковый женский голосок. – Как твои дела?

Джейн выругалась про себя. Как же она сразу не догадалась, что звонить в такое время может только ее единственная и неповторимая сестра Анабелла, для которой по ряду причин не существовало различий между днем и ночью.

– Нормально, – вяло ответила она. – Но ты меня разбудила.

– Правда? – искренне изумилась Анабелла.

Джейн только вздохнула. Бесполезно объяснять что‑либо этому созданию, она все равно не поймет.

– Да, – сухо сказала она. – Что ты хочешь?

С Анабеллой только так можно было общаться. Прямо, четко в лоб, иначе можно было навсегда погрязнуть в вежливых оборотах и витиеватых словосочетаниях.

– Ах, Джейн, как ты нетерпелива, – захихикала Анабелла, и Джейн явственно представила ее сейчас. Наверняка в чем‑нибудь воздушно‑розовом, возлежит на мягком диване и мечтательно смотрит вдаль.

– Сейчас половина шестого, – монотонно произнесла Джейн, надеясь хотя бы раз в жизни достучаться до совести сестры. – И через два часа мне вставать на работу. Меня ждет годовой отчет, а ты будишь меня посередине ночи. Естественно, я хочу знать, в чем дело.

– Если я что‑то сделала не так, прости меня, – обиделась Анабелла. – Но у меня к тебе маленькая просьба.

– Да? – Джейн насторожилась. Маленькие просьбы Анабеллы обычно оборачивались большими проблемами для ее друзей и родственников.

– Сущие пустяки, – продолжала кокетливо болтать Анабелла, все более укрепляя Джейн в ее подозрениях. – Я собираюсь немного отдохнуть, и мне нужна твоя помощь…

Анабелла замялась.

– В чем? – потребовала Джейн. Ее нервы уже начинали сдавать. В конце концов, сейчас только полшестого, и она не обязана ловить намеки на лету.

– К концу месяца я должна сдать книгу, – наконец выговорила Анабелла. – Это обязательно, никакие оговорки не помогут, я опаздываю со всеми возможными сроками. Но в последнее время я ужасно много работала, что больше не могу. Отдых – это свято, я так давно нигде не была… Мне просто необходимо развеяться…

– Причем тут я?

– Ты не могла бы написать эту книгу за меня? – неожиданно спросила Анабелла и тут же поправилась. – То есть на написать, а дописать, там есть уже кое‑что и…

– Ты в своем уме? – раздраженно выпалила Джейн. – Ты хоть представляешь, о чем говоришь?

– Ах, милая, но это так просто, – в трубке послышался журчащий смех. – Я веду специальную тетрадь, куда записываю все свои идеи и принципы. Тебе останется только воспользоваться моими советами, и дело в шляпе!

– Но я не умею…

– Ты же умница. У тебя обязательно все получится, – Анабелла почувствовала, что сестра готова уступить, и принялась с утроенной силой уговаривать ее. – И потом, это такая великолепная возможность для тебя…

– То есть?

– Ты сможешь окунуться в прекрасный мир, полный неотразимых мужчин и красивых женщин. Завораживающий блеск алмазов, пурпур роз, покрытых капельками росы, яркий солнечный лучик на водной глади пруда. Только подумай о веренице образов, которые ты сотворишь!

– А ты не можешь отложить свой отпуск? – жалобно спросила Джейн. Она уже знала, что уступит и сделает все, что хочет Анабелла. Но, может быть, есть хотя бы крошечная надежда?

– Это исключено, – категорично отрезала Анабелла. – Понимаешь, это не совсем отпуск… К сожалению, большего я тебе пока сказать не могу, но это чрезвычайно важно для меня и моей карьеры…

Анабелла как никто другой умела напустить таинственности. Заурядный визит в парикмахеру превращался у нее в дело первостепенной важности, а покупка нового платья обставлялась как нечто из ряда вон выходящее. Джейн никогда не знала, чистую ли правду говорит сестра или несколько приукрашивает действительность.

– А ты не боишься, что я подведу тебя? – устало спросила Джейн. – В конце концов, тебе не страшно, что я напрочь испорчу твою репутацию? Твой редактор моментально почует подвох и разорвет контракт…

– Он ни за что так не поступит, – отчеканила Анабелла, и в ее сладком голоске впервые прорезались металлические нотки. – И потом, я могу позволить себе хотя бы раз написать посредственный роман, ведь у меня уже было столько шедевров…

Джейн возмущенно фыркнула. Анабелла явно не умрет от скромности. Сама она ни за что не назвала бы творения сестры шедеврами. Но спорить с Анабеллой не стоило ни при каких обстоятельствах.

– Так ты согласна выручить меня или тебе очень трудно? – нетерпеливо спросила Анабелла.

– Хорошо, – сказала задетая за живое Джейн. Называть собственные произведения шедеврами еще полбеды, но быть уверенной в том, что она, Джейн, обязательно напишет посредственный роман, – это уже переходит все границы.

– Я знала, что могу на тебя рассчитывать, – пропела Анабелла. Она ни капли не сомневалась в том, что уломает сестру. Ведь она всегда добивается своего.

– Я заеду к тебе сегодня после работы, – сказала Джейн, прикидывая про себя, что в таком случае у нее вряд ли получится закончить отчет. Она‑то рассчитывала задержаться на работе и все доделать, а тут придется нестись к Анабелле сломя голову.

– Нет, не надо, – в голосе Анабеллы послышалось некоторое замешательство. – Вечером меня уже не будет в городе. Я сейчас в аэропорту, через полтора часа самолет…

– Что? – удивлению Джейн не было границ.

Анабелла в аэропорту в половину шестого утра? Она же никогда не летает утренними рейсами, боясь нарушить распорядок дня, так как поднимается она обычно не раньше часа дня.

– А как же книга?

– В моем кабинете на столе лежит тетрадь с пометками, там же дискета с набросками. Морис тебе поможет. Он сейчас в командировке, и дома никого нет, но к выходным он обязательно приедет. Ты созвонись с ним и приезжай. Хорошо?

– Да, но я рассчитывала, что ты сама все мне расскажешь и покажешь…

– Джейн, ты как ребенок, – засмеялась Анабелла. – Это же так просто. Морис все тебе прекрасно покажет. Или ты его боишься?

Джейн немедленно представила себе лукавую улыбку на маленьком личике сестры и содрогнулась от возмущения.

– Ни в коем случае, – отрезала она. – Но он, наверное, как всегда занят, неудобно его отвлекать.

– Ничего страшного. Что может быть важнее моих книг? – искренне удивилась Анабелла. – Одним словом, мы договорились? Я могу спокойно отдыхать?

– Договорились. Можешь, – печально вздохнула Джейн. – Счастливого пути.

– Спасибо, – удовлетворенно произнесла Анабелла и повесила трубку.

Джейн несколько минут слушала короткие противные гудки. Да, заснуть теперь ей вряд ли удастся. Как всегда Анабелла взбаламутила все вокруг. Но что же все‑таки произошло с ней, раз она помчалась куда‑то ни свет ни заря?

Джейн Торп и Анабелла Свитхарт были сестрами только по матери. Они с детства знали о существовании друг друга, но тесно общаться стали только, когда выросли. Джейн жила с отцом, крупным суровым мужчиной, который так и не сумел простить жене того, что она бросила его и малютку дочь ради какого‑то непризнанного гения сцены. Джейн познакомилась с сестрой только на похоронах матери, когда камень преткновения между двумя семьями перестал существовать.

С тех пор сестры регулярно перезванивались, часто встречались, а впоследствии перебрались в один город.

Трудно было представить себе более непохожих людей. Джейн и лицом, и характером пошла в отца. Никаких лишних слов и сантиментов, четкий рациональный подход ко всему, спокойствие и честное выполнение своих обязанностей – этот девиз Дэвида Торпа его единственная дочь с успехом воплощала в жизнь.

Другой была Анабелла Свитхарт. И детство ее, и юность были проникнуты светом творчества. В доме царил художественный беспорядок и преклонение перед славой. Родители до хрипоты ругали критиков, не желавших признавать талант великого Арнольда Свитхарта, и маленькая Анабелла с упоением подражала им. Миссис Свитхарт с отвращением вспоминала о заурядном первом муже. Если она и испытывала какие‑нибудь угрызения совести по поводу брошенной дочери, то ничем этого не выдавала. Она целиком посвятила себя служению искусству и по ночам мечтала о том, чтобы имя ее супруга (а заодно и ее собственное) стало известно во всем мире.

Разве у столь увлеченной женщины мог родиться обыкновенный ребенок? Конечно, нет.

Анабелла с детства знала о своей избранности. Она всегда считала себя самой красивой, умной, одаренной и несла это знание с гордостью через все жизненные невзгоды. Анабелла видела, что ее отец, несмотря на все усилия и высокое самомнение, так ничего и не добился. Идти по его стопам ей не очень хотелось. Помимо самолюбия она обладала еще и изрядной деловой хваткой, то сразу решила, что не будет ждать, пока золотой дождь прольется на нее сверху. Анабелла не сомневалась, что у нее получится скомбинировать коммерческий успех с творческой деятельностью, и, несмотря на недоверие родных, принялась за дело.

Серьезно учиться чему‑либо было не в ее правилах. Зато сочинять разные нежные истории она была великая мастерица. Как‑то к Свитхартам случайно забрел один издатель, и Анабелла силком всучила ему свой любовный романчик. Книжку напечатали, так как издатель понял, что юной мисс Свитхарт проще уступить, чем отбиваться от нее всю оставшуюся жизнь.

Но через две недели Анабелла принесла новый роман, а потом еще и еще. Вскоре вся книжная полка в ее комнате была заставлена тоненькими книжицами в розово‑белых тонах. Анабелла стала говорить с придыханием, спать до обеда, носить исключительно светлую одежду и представлять себя героиней одного из своих произведений, нежной и томной, ожидающей прекрасного принца.

И принц не заставил себя долго ждать. Хотя назвать Мориса Крамера героем любовного романа было чрезвычайно трудно.

Морис был далек от искусства любого рода. Его стихией были цифры, отчеты, сводки, финансовые прогнозы и индексы. Он успешно играл на бирже, владел небольшой посреднической компанией и с удовольствием проводил бы на работе все двадцать четыре часа в сутки. С женщинами он был до смехотворного робок. Все немногочисленные попытки друзей Мориса познакомить его с какой‑нибудь привлекательной девушкой оканчивались сокрушительным провалом. Морис то краснел, то бледнел, то замыкался в себе, то неуклюже пытался говорить комплименты. Те, кто ожидали от него решительных действий, сильно ошибались. Морис Крамер был способен к нестандартным поступкам в области финансов и инвестиций. Пригласить симпатичную девушку на свидание было выше его сил.

Каким образом Анабелле удалось поймать в свои сети столь увертливую рыбку до сих пор остается загадкой для тех, кто не очень хорошо знаком с особенностями ее характера. Когда счастливый случай свел ее с Морисом Крамером на одной благотворительной вечеринке, она сразу поняла, что перед ней то, что надо. Состоятельный (бедный на эту вечеринку не попал бы) холостой (без спутницы и кольца на безымянном пальце) мужчина в новехоньком фраке растерянно озирался по сторонам, явно чувствуя себя некомфортно в обществе декольтированных дам и их сопровождающих с безупречными проборами. Он так восхитительно выделялся в толпе, что сердце Анабеллы забилось в радостном предвкушении. Наконец‑то в полубогемном мире, в котором она вращалась всю жизнь, появилось что‑то стоящее.

Через несколько минут кто‑то уже представлял Морису очаровательную Анабеллу Свитхарт, автора популярнейших любовных романов. Морис книг не читал, а уж любовных романов и подавно, но общаться с девушкой было интересно. Тем более что она, быстро уловив главную проблему своего нового знакомого, говорила, не умолкая. Морис был приятно удивлен тем, что, оказывается, совсем не обязательно поддерживать беседу – Анабелла справлялась с этой задачей за двоих.

Через две недели они объявили о помолвке, а через месяц поженились. Анабелла сделала верную ставку. Ее положение начинающей писательницы было слишком нестабильно, слишком непрочно. Ей нужен был надежный тыл, и она получила его в лице молчаливого мужа, который окружил ее необходимым комфортом и не просил многого взамен.

Джейн была приглашена на свадебное торжество, и порой ей казалось, что она читает один из многочисленных романов сестры. Зеленая лужайка, украшенная всевозможными цветами, нарядные гости и огромный торт с неизменными фигурками жениха и невесты на самом верху – все эти атрибуты составляли неотъемлемую часть любой книги Анабеллы Свитхарт. Невеста идеально гармонировала с обстановкой: пышное белоснежное платье с кринолином, утопающие в кружевах плечи и по‑детски наивный взгляд из‑под фаты.

Лишь жених несколько не укладывался в общую картину карамельно‑ванильного счастья. Джейн впервые увидела Мориса на празднике, и ее неприятно поразила его долговязая фигура, на которой фрак совсем не смотрелся, и нелепые очки, постоянно соскакивавшие с носа. Но, прикинув про себя стоимость свадебного торжества, роскошь наряда невесты и планы молодоженов на медовый месяц, Джейн без труда догадалась, чем руководствовалась Анабелла при выборе мужа.

В то время Джейн была уверена, что Анабелла совершает ошибку, связываясь со столь заурядным мужчиной. Однако прошло семь лет, а Морис и Анабелла были по‑прежнему вместе. Он целыми днями пропадал на работе, она продолжала писать романы, которые беспрепятственно издавались не без помощи ее состоятельного мужа. Оба были вполне довольны семейной жизнью.

Имя Анабеллы Свитхарт постепенно приобретало популярность. И если некоторые презрительно хмыкали при его упоминании, все‑таки все признавали, что она молодец и неплохо устроилась.

Джейн редко навещала их. Ей претила излишняя слащавость жилища Анабеллы, все эти плюшевые подушечки, розовые занавесочки, зеркала и позолота. Но сестра раз и навсегда решила для себя, что ее жизнь должна иллюстрировать собой настоящий роман, и писала свои книги, сидя за белоснежным столом с резными ножками.

Порой Джейн задавалась вопросом, как чувствовал себя в подобном доме Морис. Неужели ему нравится обилие розовых и персиковых тонов? И не раздражает сюсюканье Анабеллы? Но мужская душа загадочна и непостижима, и потом, у него ведь были собственные комнаты, куда Джейн доступа не имела.

Одним словом, Анабелла имела полное право считать себя счастливой женщиной и звонить другим с любое время дня и ночи. Ей не были знакомы финансовые трудности и необходимость вставать рано утром пять дней в неделю. О себе Джейн такого сказать не могла.

Джейн была старше Анабеллы на четыре года, но ощущала себя намного взрослее и мудрее. Она блестяще училась в колледже, и в то время когда ее сокурсницы отчаянно флиртовали и бегали на свидания, сидела за учебниками. Зато после окончания ей дали прекрасные рекомендации и помогли устроиться на работу. Мистер Торп гордился дочерью, по опыту зная, что лишь упорный труд вознесет ее на вершину успеха.

К работе Джейн отнеслась также ответственно, как к учебе. Она постоянно задерживалась, приходила раньше всех, пытаясь докопаться до самой сути. Когда Джейн решила переехать в Нью‑Йорк, поближе к сестре, все пришли в отчаяние. Но что поделаешь? Нельзя было запретить Джейн искать лучшее место…

В Нью‑Йорке она неплохо устроилась. Помогли многочисленные рекомендации, да и на практике Джейн доказала, что стоит многого. Последние два года она работала бухгалтером в крупной компьютерной фирме и со свойственным ей рвением относилась к своим обязанностям. А если ее порой и называли синим чулком, то к чему обижаться на глупых людей? Которые к тому же в какой‑то степени правы…

Несколько раз Джейн пыталась устроить свою личную жизнь. В колледже ей было некогда влюбляться, да и потом находились дела поважнее. Одиночество Джейн не смущало, ведь рядом был отец, который предостерегал ее от необдуманных поступков. Таким образом, она всегда все тщательно взвешивала, что не способствовало возникновению пламенных чувств.

Анабелла порой высмеивала отшельничество старшей сестры. Она знакомила ее иногда с одинокими мужчинами, но из этого ничего не выходило. Джейн была слишком замкнута, да и отнюдь не горела желанием нравиться всем подряд. Она понимала, что неплохо было бы выйти замуж и родить ребенка, но каково все это будет на самом деле? Джейн совершенно не хотелось менять налаженный ход жизни, и она откладывала решение важных вопросов на потом.

Но Анабелла все время вторгалась в ее жизнь и нарушала все. Как, например, сейчас. У Джейн были свои планы на выходные, а теперь придется все бросать и мчаться за город забирать тетради и наброски романа. О том, что вскоре она засядет за этот роман, Джейн предпочитала не думать. И так неприятного хватает, не стоит усложнять себе жизнь.

С утра было огромное количество дел, так что выбраться к Анабелле Джейн смогла только после обеда. Приятного было мало. Моросил мелкий дождь, мотор настораживающее почихивал, к тому же перспектива общения с Морисом совсем не радовала ее. Настроение Джейн было неважным, но раз она дала слово, то куда теперь деваться?

Наконец она подъехала к высокой красно‑кирпичной ограде, за которой спрятался особняк. Джейн нетерпеливо нажала на клаксон, надеясь, что привратник не заснул в отсутствие хозяйки. Анабелла всегда была сурова со слугами, неудивительно, что они расслаблялись, как только она скрывалась с горизонта.

Вскоре массивные ворота распахнулись, и Джейн беспрепятственно въехала на территорию. Обычно доступ к дому ее сестры не был настолько легким. С некоторых пор Анабелла возомнила, что ее жизни угрожает опасность, и приняла соответствующие меры предосторожности. Но Анабелла в отпуске, в который раз печально припомнила Джейн, и все по‑другому.

Джейн оставила машину на подъездной аллее, не сомневаясь, что за ней приглядят. Ей захотелось немного прогуляться пешком. Когда в последний раз она просто гуляла, а не летела на работу или в магазин? Она прошла сотню метров по песчаной дорожке, а потом повернула направо и как всегда замерла от восхищения. Дом Анабеллы, неожиданно появившийся перед ней, произвел как обычно неотразимое впечатление.

Он стоял на небольшом холме и как бы вырастал из земли на глазах у восхищенного наблюдателя. Его окна смотрели на четыре стороны света, стены были выложены красным кирпичом, потемневшим от времени. Во всем здании чувствовалась некая солидность, прочность. Никто не сомневался, что оно стоит тут уже несколько столетий и безучастно взирает на копошащихся людей.

Анабелла любила рассказывать легенды, связанные с домом, и случайные знакомые раскрывали рты, пораженные обилием живописных деталей. Дом Анабеллы Свитхарт был предметом зависти многих ее приятелей. Лишь некоторые знали, что раньше на месте этого якобы старинного особняка была обычная ферма, а сам дом был возведен с величайшей тщательностью по эскизам, разработанным специально для Анабеллы. Джейн не понимала, в чем смысл этой маленькой лжи, но не противоречила ей. Раз сестра чувствует себя комфортнее так, то пусть этому дому будет двести лет, а не пять. От этого он не становился менее привлекательным.

Джейн подошла к двери и позвонила. Ей пришлось подождать добрых семь минут, прежде чем ей открыли. Неслыханная вещь при Анабелле. Уже по одному этому можно понять, что сестры нет дома. Дверь распахнул Уоткинс, дворецкий с весьма благообразной наружностью, но неприятными маленькими глазками.

– Мисс Торп, – радостно воскликнул он и расплылся в улыбке, словно видеть ее составляло мечту всей его жизни. – Какая неожиданность! К сожалению, мисс Свитхарт отсутствует… Она уехала немного отдохнуть…

Джейн как обычно неприятно поразил тот факт, что Уоткинс называет свою хозяйку мисс Свитхарт. Конечно, под этим именем она известна, но дома она жена своего мужа, и было бы уместнее называть ее миссис Крамер. Но не ей устанавливать здесь порядки.

– Я знаю, что Анабелла в отъезде, – сухо сказала Джейн. – Она звонила мне и дала небольшое поручение. Я хотела бы переговорить с мистером Крамером.

– Конечно. – Дворецкий отступил в сторону, пропуская Джейн. Та шагнула вперед и невольно хмыкнула, очутившись в холле. Впрочем, такая реакция была у нее каждый раз в первые минуты в доме сестры.

Холл, как и почти все в доме, был обставлен в соответствии со строгими указаниями Анабеллы. Поэтому мисс Свитхарт, в отличии от ее гостей, не раздражал ни причудливый узор паркета, ни огромная хрустальная люстра, более уместная в городском театре, ни вычурный плюшевый диван, стоявший на самом видном месте. Подразумевалось, что на нем можно очень уютно устроиться и читать вечернюю газету, но на самом деле там все время спала кошка Анабеллы, весьма неприветливое создание, и никого не подпускала к нему.

Джейн обычно старалась как можно быстрее пройти холл, чтобы очутиться на половине Анабеллы. Там она чувствовала себя комфортнее, хотя нелепостей хватало везде.

– Мистер Крамер сейчас у себя, – доверительно сообщил ей дворецкий. – Но я немедленно сообщу ему о вашем приходе, мисс Торп.

– Будьте так добры, – Джейн растянула губы в ответной улыбке, надеясь, что Морис соизволит выйти к ней. Было бы очень неудобно рыться в столе жены без разрешения мужа.

Уоткинс поклонился и исчез, а Джейн принялась философски размышлять о том, что сейчас, наверное, никто не позаботится о ее машине, раз Анабелла отсутствует. Похоже, что сестра держит весь дом в подчинении, а Морис ни на что ни годится.

По крайне мере, он за все платит здесь, успокоила себя Джейн. Несмотря на заверения Анабеллы, ее книги не приносят ей ощутимого дохода. Скорее, наоборот…

– Добрый день, Джейн, – раздался у нее за спиной голос Мориса.

– Здравствуй, – она повернулась к нему и уткнулась глазами в его плечо.

Господи, какой же он длинный, машинально подумала Джейн. А ведь Анабелла ниже меня. Как она это терпит?

– Чем могу служить? – осведомился Морис.

Он выглядел на редкость неприветливо, и если бы не поручение Анабеллы, Джейн ни за что не стала бы беседовать с таким угрюмым типом.

– Мне звонила Анабелла, – бодро начала Джейн, – и просила меня закончить ее роман. Сама она не успевает вернуться вовремя…

При упоминании имени жены длинное лицо Мориса вытянулось еще больше. Джейн была готова поклясться, что именно так ведут себя провинившиеся мужья, когда родственница жены застает их развлекающимися в отсутствие супруги. Интересно, кто там у него наверху, мелькнула у нее в голове шальная мысль, но она тут же отмела ее. Нет, только не Морис. Ему можно поставить в упрек все, что угодно, но не неверность. Он так любит Анабеллу, так предан ей. Трудно представить себе более заботливого супруга. Это Джейн знала точно.

И в то же время в глазах Мориса мелькнуло явное раздражение, когда она сказала, что ее прислала Анабелла. А впрочем, разве за этими бесформенными стеклами можно что‑то разглядеть?

– Ты будешь заканчивать роман за Анабеллу? – в голосе Мориса Джейн послышалось презрительное недоверие.

Прелестно. Одно дело сомневаться в себе, а совсем другое – когда посторонний мужчина в лицо оскорбляет тебя. И пусть не совсем посторонний, но все равно обидно.

– Ты считаешь, я не справлюсь с каким‑то любовным романчиком? – спросила она как можно более вызывающе.

Морис усмехнулся.

– Не в этом дело, – спокойно произнес он. – Но Анабелле лучше не перекладывать столь ответственное дело на плечи других…

Джейн не поняла, над кем он издевается, над ней или Анабеллой, но предпочла не выяснять этот вопрос.

– Мне нужно посмотреть бумаги в ее столе. Она говорила про какую‑то тетрадь, – промямлила Джейн. Молчание Мориса выводило ее из себя. Разве можно считать людей настолько ниже себя? Нет, не зря ей неприятен муж сестры.

– Смотри. Надеюсь, ты знаешь дорогу. Или тебя проводить?

– Не стоит, – отрезала Джейн. – Мне просто было неудобно не предупредить тебя.

– Бумаги Анабеллы меня мало интересуют. И потом, ты же ее сестра…

Морис наконец‑то проявил хоть какие‑то признаки дружелюбия, и Джейн вздохнула с облегчением. И почему он не может все время так вести себя? Интересно, наедине с Анабеллой он тоже придерживается этого ироничного тона?

– Хорошо, я посмотрю сама. – Джейн направилась к лестнице, ведущей на второй этаж, где царила Анабелла.

– Скажи, ты случайно не знаешь, куда поехала Анабелла? – внезапно спросил Морис. Джейн оглянулась. Он стоял у подножия лестницы и выглядел чрезвычайно жалко. Лишенный преимущества роста он больше не казался ни надменным, ни насмешливым. Морис напоминал щенка, послушно ожидающего хозяина. Вернее, хозяйку.

– Нет, она об этом ничего не сказала. Разве ты не в курсе?

Джейн не могла упустить возможность отомстить ему за то презрение, с которым он ее встретил. Теперь ее очередь смеяться. Что это за муж, который не знает, где его жена?

– Я забыл, – честно признался Морис. – Анабелла говорила что‑то о Кении или Тунисе, я точно не помню. Думал, она тебе сказала.

– Она очень спешила. – Джейн решила быть великодушной. – Анабелла всегда такая. Вечно торопится и сообщает только то, что считает нужным. К тому же она скоро вернется и все подробно расскажет. Наверняка даже роман напишет. Прочитаешь – и все узнаешь о ее путешествии.

Выпустив последний заряд, Джейн стала подниматься дальше. В конце концов, она не может весь день тратить на Мориса.

Поднявшись на второй этаж, Джейн пошла по широкому коридору. Ноги утопали в пушистом ковре кремового цвета, и она невольно пожалела бедняжку горничную, которой приходилось ежедневно чистить это великолепие. На стенах висели картины. Каждая в отдельности была бы неплоха, но взятые вместе, они производили странное впечатление. Джейн долго не могла понять, каким принципом руководствовалась Анабелла, когда собирала эту коллекцию. Потом оказалось, что ее заботила лишь цветовая гамма.

Третья дверь слева вела в кабинет Анабеллы. Джейн распахнула дверь и невольно улыбнулась. Как у настоящей творческой личности, у Анабеллы всегда царил легкий переполох, и в кабинете запросто можно было встретить воздушный пеньюар или набор косметики, а в спальне – оригинал контракта. Вот и сейчас ворох бумаг на столе перемежался с кружевным бельем, а на полу валялись изящные туфли на высоком каблуке. Было видно, что здесь в спешке собиралась молодая очаровательная женщина.

Надеюсь, я быстро найду то, что надо, подумала Джейн. Не хотелось бы весь день рыться в этом бардаке.

Но искать ей ничего не пришлось. Посередине стола лежала толстая тетрадь, а на ней дискета, на которой круглым почерком Анабеллы было выведено: «Треугольник любви». Джейн почувствовала, как холодок пробежал по спине. Что она сможет написать, чтобы соответствовать такому названию? Эх, почему она не отказала сестре? Пусть бы дописывала свое произведение сама, а не неслась сломя голову куда‑то в Африку.

И все‑таки с чего такая спешка? – невольно задумалась Джейн. И Морис ничего не знает… Неужели у них что‑то произошло? Поссорились, например?

Но это казалось совершенно невероятным. Анабелла всегда была очень предупредительна с мужем, они были идеальной парой. Совсем как в романе.

Джейн подняла книжонку, которая упала с полки и валялась на полу. Удачный брак, гласило название, и с обложки улыбалась маленькая хрупкая девушка в объятиях сильного темноволосого мужчины. Да, Морис и Анабелла тоже неплохо выглядели бы на этой обложке, разве что чуть менее привлекательно.

Так что не стоит волноваться по поводу неожиданного отъезда Анабеллы, это всего лишь ее очередная прихоть. Лучше заняться делом, то есть забрать скорее то, за чем она сюда приехала, и отправиться домой.

Когда Джейн уходила, Морис даже не вышел, чтобы проводить ее. Не то чтобы она жаждала попрощаться с ним, но так положено, и ее несколько задело подобное отношение. Пришлось удовольствоваться льстивыми улыбками Уоткинса.

Погода на улице совсем испортилась, и выезжая на шоссе под проливным дождем, Джейн философски спрашивала себя, почему кто‑то живет в роскошном особняке и срывается с места, когда захочется, а кто‑то возвращается в крохотную квартирку и вынужден трудиться вдвое больше…

Работа шла с трудом. Прочитав три первых главы, написанных Анабеллой, Джейн вообще не могла понять, как можно продолжить то, что фактически не начато. Пространные описания природы и красивого дома – вот и все, что она имела для романа «Треугольник любви». Не густо. Оставалось надеяться, что в тетради будет что‑то посущественнее.

Джейн прошла на кухню, заварила крепкий чай, взяла тонкую сухую галету и приготовилась к бессонной ночи. Что ж, спасибо сестренке.

На первой странице тетради красным фломастером было написано «героиня». Джейн глотнула чаю и принялась за чтение. Рядом же лежала ручка и чистые листы, чтобы записывать все идеи, которые ей захочется использоваться и которые (кто знает!) сами придут в голову.

Героиня любовного романа должна быть необыкновенно хороша собой. От одного взгляда на нее у мужчин захватывает дух. В описании героини нужно употреблять как можно больше возвышенных сравнений (напр., фиалковые глаза, жемчужные зубки и т. д.)

Джейн хмыкнула и пододвинула к себе лист бумаги. Мельком взглянув на свое темноволосое и темноглазое отражение в зеркальной дверце шкафа напротив, она написала: небесно голубые глаза и золотистые волосы.

Дальше.

Героиня должна быть молода, но не слишком. Приключения шестнадцатилетних девчонок больше никого не привлекают. Гораздо интереснее читать о переживаниях взрослой женщины, которая открывает для себя новый мир.

Справедливо. Джейн в задумчивости погрызла кончик ручки. Что ж, пусть ей будет лет двадцать пять‑тридцать.

Героиня нежна, утонченна, ласкова. Она может иногда шутить над ближними, но у нее доброе сердце. В глазах светится участие и любовь, однако иногда в них проглядывают маленькие бесенята, и это привлекает мужчин еще сильнее.

Господи, неужели мужчин может привлекать подобная женщина? – вздохнула Джейн. Хотя не ей судить о том, что нравится мужчинам. Анабелле виднее. Не зря она пытается быть нежной, утонченной и ласковой.