Кавказская нефть. 6 page

23 июля 22-я танковая дивизия медленно, но верно теснила противника из северных предместий к окраине города. На участке 57-го танкового корпуса 13-я танковая дивизия продолжала наступать уже через городские кварталы танками, стрелковыми ротами и частями мотоциклистов. Поначалу мотопехотная дивизия СС "Викинг" увязла в тяжелейших уличных боях, 125-я пехотная дивизия застряла позади нее. С первыми лучами рассвета обер-лейтенант фон Газа прорвался через позиции противника со своей 2-й ротой 66-го стрелкового полка, форсировал маленькую речку и захватил автодорожный мост.

Мотоциклисты 43-го батальона атаковали на своих машинах. 13-я танковая дивизия очищала от противника многочисленные опорные пункты и баррикады и медленно теснила русских к Дону. Но когда головные части прорывались вперед, очаги сопротивления противника вспыхивали у них за спиной: враг появлялся из переулков и боковых улочек, из подвалов сильно укрепленных городских кварталов, а особенно с открытых площадей с флангов.

Поначалу танки дивизии "Викинг" увязли в уличных боях. Но штурмбаннфюреру Дикманну с его батальоном удалось выбить врага и продолжить продвижение в юго-западном направлении.

Ко второй половине дня мотоциклетный батальон 13-й танковой дивизии вышел к северному берегу Дона, но, заблудившись в промышленных и портовых кварталах, оказался значительно восточнее главного автодорожного моста. Прежде чем мотоциклисты сумели достичь моста через Дон, ведущего к Батайску, произошел взрыв, и один из пролетов рухнул в воду. В то время как 13-я танковая дивизия зачищала район моста, саперы на протяжении всего дня и ночи лихорадочно трудились над приведением переправы в порядок. Поначалу по мосту могли следовать только пешие части и легкие транспортные средства. С наступлением ночи район к северу от моста находился в руках немцев. 1-й батальон 66-го стрелкового полка занял позиции вокруг главпочтамта и штаба НКВД, где противник упорно и умело оборонялся. С наступлением темноты все активнее подтягивались пехотинцы, прикрывавшие танки со всех сторон. Во многих кварталах города занимались пожары. В первые ночные часы части 22-й танковой дивизии, продвигавшиеся с севера, соединились с головными частями 3 и 57-го танковых корпусов в центре Ростова. Рано утром 24 июля бои в городе возобновились. В районе почтамта сопротивление противника удалось подавить довольно быстро, но штаб НКВД умело защищало ударное подразделение. Только к полудню стрелки 13-й танковой дивизии при поддержке танков 22-й танковой дивизии смогли преодолеть сопротивление противника и овладеть зданием.

Другие части 13-й танковой и дивизии "Викинг" тем временем успели произвести зачистку почти всего центра города и отбросить упорно оборонявшегося противника в западном и восточном направлениях. В то время как 13-я танковая дивизия удерживала район к северу от батайского моста, танковый батальон "Викинг" под командованием штурмбаннфюрера Мюленкампа осуществил бросок по северному берегу Дона и с ходу захватил брод в десяти километрах к западу от города - переправу, которой противник пользовался для отсутпления, - таким образом давая возможность головным частям 49-го горнострелкового корпуса и головным частям 73 и 298-й пехотных дивизий переправиться там через Дон в ночь с 24 на 25 июля.

В центре же Ростова продолжались ожесточенные уличные бои, которые не утихали на протяжении нескольких дней. Операция описана генералом Альфредом Рейнгардтом, который - в то время, в июле 1942 г., полковник - командовал 421-м пехотным полком 125-й пехотной дивизии. Он рассказывает о крайне кровопролитных уличных схватках, в которых немцам приходилось отбивать у противника дом за домом, прокладывая себе путь через забаррикадированный центр, - подобных сражений, вероятно, никто и никогда еще прежде не вел. Такие бои разгорелись бы, наверное, на улицах Москвы или Ленинграда, если бы немцам удалось войти туда.

К вечеру ужасно душного и жаркого дня 23 июля батальоны швабского 421-го пехотного полка овладели северной частью Ростова. Танковые роты и стрелки 13 и 22-й танковых дивизий и мотопехотной дивизии СС "Викинг" вышли к Дону с обеих сторон города. Они также упорно сражались в центре, но не могли прорваться через очень мощную оборону противника, особенно из-за нехватки пехоты, необходимой для осуществления подобного рода операций. Но если немцы хотели получить большой мост через Дон для продвижения на юг, к Кавказу, им было необходимо прорваться в центр.

Солдаты войск НКВД и саперы перегородили Ростов баррикадами и сражались на них до последнего патрона. Это говорит само за себя. Войска НКВД, политические стражи большевистского режима, СС Сталина, спинной хребет внутренних органов, боевые отряды тайных служб, являлись своего рода ударными частями - фанатиками, прекрасно подготовленными, жесткими и даже жестокими, поднаторевшими во всевозможных военных хитростях и беспредельно преданными режиму. Кроме всего прочего, солдаты войск НКВД являлись экспертами в области ведения уличных боев, что и неудивительно, ведь как у опоры режима это была бы их главная задача в случае волнений или восстаний.

Уму непостижимо, во что превратили Ростов эти спецы. Они подняли мостовые, построив из булыжника толстые баррикады метровой и более толщины. Боковые улицы перекрывались массивными кирпичными заграждениями. Врытые в землю стальные балки и мины не давали возможности захватить пункты обороны с ходу. Входы в здания энкавэдэшники заложили кирпичами, окна - мешками с песком, за которыми скрывались стрелки, на балконах оборудовали пулеметные гнезда. На крышах и чердаках располагались прекрасно замаскированные лёжки снайперов НКВД. В подвалах хранились десятки тысяч бутылок с "коктейлем Молотова", этим примитивным, но весьма действенным против танков оружием из бензина и фосфора или других компонентов, вызывавших мгновенное возгорание жидкости при контакте с воздухом.

Если вход в дом оказывался почему-то не забаррикадированным, можно было не сомневаться, там смельчака ждала смертельная ловушка - только толкни дверь, и она сработает: взорвется граната или бабахнет динамитная шашка.

Тут негде было развернуться танковым частям и не приходилось рассчитывать на легкую победу. Конечно, танкисты первыми осуществили решительный прорыв, но центр Ростова стал местом битвы штурмовых команд. С величайшим тщанием им приходилось очищать от противника каждый дом, каждый подвал, каждую улицу.

Швабам Рейнгардта досталась эта нелегкая работенка - пробиваться через искусно обустроенный укрепрайон. Но полковник противопоставил хитрости неприятеля свою хитрость, воинское мастерство своих солдат и яростную волю к победе.

Каждый из двух батальонов - 1-й батальон (421-го пехотного полка) под началом майора Ортлиба и 3-й батальон капитан Винцена - был разделен на три штурмовых роты. Каждая из них получила по одному станковому пулемету, одной противотанковой пушке, одному пехотному орудию и по одной легкой полевой гаубице для главных улиц.

Направление продвижения определялось с севера на юг. На плане город разделили на строго определенные оперативные участки. Каждая штурмовая рота могла двигаться только до того места, куда ей позволяла линия, проведенная на схеме через дорогу север-юг с запада на восток. Линии обозначались буквами "A", "B", "C" и "D".

Таким образом штурмовые группы зачищали весь сектор и соединялись друг с другом. Каждой части предписывалось ждать на линии, когда подтянутся соседи и когда из полка придет приказ о продолжении операции. Так все шесть штурмовых рот, при условии соблюдения установленных правил, станут двигаться в линию в пределах досягаемости друг от друга, не опасаясь фланговой атаки противника, если та или иная из них продвинется быстрее, чем другая. Благодаря такому подходу операция в лабиринтах зданий, улиц и переулков находилась под контролем.

Как только роты 1-го и 3-го батальонов очистили отведенные им участки, Рейнгардт немедленно отправил еще шесть штурмовых групп из состава 2-го батальона. Их задача заключалась в том, чтобы "собрать второй урожай" - обыскать здания от крыш до подвалов. Всех гражданских лиц, включая женщин и детей, предписывалось выводить из района боевых действий в специальные пункты накопления.

После ухода штурмовых команд в доме не должно было оставаться никого, кто мог бы бросить гранаты или дать очередь из автомата. Ротам, прокладывавшим себе путь вперед, был необходим крепкий тыл.

План отлично срабатывал. Наверное, во многом благодаря этому Ростов удалось так быстро очистить от отчаянно сопротивлявшегося противника всего за пятьдесят часов яростных безжалостных боев.

В отчете об операции генерал Рейнгардт пишет: "Сражение за центр Ростова велось беспощадно. Защитники его не желали сдаваться в плен, они дрались до последнего дыхания, и если их обходили, не заметив, даже раненые, они вели огонь из своего укрытия до тех пор, пока не погибали. Наших раненых нам приходилось прятать в бронетранспортеры и выставлять охрану, иначе мы находили их зарезанными или забитыми до смерти".

Самими ожесточенными были бои на Таганрогском шоссе, которое вело прямо к мосту через Дон. Здесь немцам постоянно приходилось останавливать атаку, потому что никак не удавалось уничтожить хорошо замаскированные пулеметные гнезда солдат НКВД.

Улицы окутывали пыль, дым и искры, летевшие от горящих зданий. Прижимаясь к стенам домов, майор Ортлиб перебежками шел к расположенной впереди большой баррикаде. Оттуда он дал сигнал вывести вперед полевую гаубицу.

– Для начала срежьте все эти балконы.

Упираясь руками в щит и лафет, а ногами в землю, солдаты выкатывали противотанковую пушку, чтобы тоже установить ее на позиции у баррикады. В итоге пришлось выдвигать вперед и пехотное орудие.

Расчеты начинали обстрел "подозрительных точек" - дымоходов, полуподвалов и заваленных мешками с песком балконов. Рейнгардт лично прибыл на передовую. Прижав к глазам бинокль, он расположился за отвоеванной у противника баррикадой на главной улице. Вновь и вновь стегали по мостовой очереди из станкового пулемета "Максим".

– Бюзинг, - позвал Рейнгардт. Обер-лейтенант Бюзинг, командир 13-й роты, пригибаясь, побежал к полковнику и залег рядом. Рейнгардт показал на балкон на третьем этаже здания. - Вон там, Бюзинг, - видите балкон с оранжевыми ящиками? Там что-то шевельнулось. Там русские. Надо уничтожить, к чертям, весь балкон!

Бюзинг поспешил обратно к своему тяжелому пехотному орудию.

– Огонь!

Вторым снарядом им удалось попасть в балкон. Он рухнул. Среди кусков кирпича и вороха штукатурки на мостовую упали тела расчета и пулемет. В конце концов Рейнгардт вызвал на помощь пехоте несколько танков из 13-й танковой дивизии. Они устремились по улице зигзагом от одной стороны к другой. Под прикрытием брони вперед пошли малые штурмовые команды.

Труднее всего приходилось в старом городе и в районе порта. Там улицы, до того более или менее прямые и ровные, превращались в извилистый лабиринт. Среди кривых улочек и переулков не было места для пехотных пушек: даже пулеметы оказывались бесполезны.

Здесь все чаще вспыхивали рукопашные. Солдаты часто ползком подкрадывались к окнам полуподвалов, к дверям и к углам домов. Они слышали дыхание врага. Слышали клацанье затворов. Слышали, как русские перешептываются между собой. Они покрепче вцеплялись с рукоятки автоматов, вскакивали, давали очередь и вновь бросались в укрытие.

На другой стороне дома рычал огнемет. Взрывались ручные гранаты. Крик раненого неожиданно громко и пронзительно звучал в зловещем грохоте боя:

– Санитара, санитара…

Деревянные дома пожирал огонь. Из-за дыма сражаться становилось еще труднее, несмотря даже на то, что благоприятный для наступающих ветер гнал его к Дону. К тому времени, когда немцы вышли на линию "D", уже стемнело. Всего несколько сотен метров отделяли роты 421-го пехотного полка от танковых боевых групп 57-го танкового корпуса, занимавших позиции на северном берегу Дона по обеим сторонам от автодорожного моста к Батайску. Наступила ночь. Солдаты лежали среди деревянных построек и куч мусора. Ночь прорезывали пулеметные очереди. На несколько секунд взлетая в черное небо, ракеты освещали все вокруг светом маленьких солнц.

Унтер-офицер Риттманн со своим взводом 11-й роты лежал в ангаре в порту. Из весовой постреливали русские.

– Пошли, - скомандовал Риттманн. С тремя солдатами он уничтожил русский пулеметный расчет в весовой. Затем они побежали дальше, бросая налево и направо ручные гранаты. Ближе к 23.00 Риттманн и его люди достигли берега Дона и окопались там.

С рассветом 25 июля штурмовые роты 125-й пехотной дивизии возобновили атаку. Неожиданно для них продвижение оказалось более легким, чем они ожидали. Последние части противника на берегу реки ночью отошли за Дон. К 05.30 все штурмовые команды полка вышли к Дону. Ростов полностью находился в руках немцев. Но Ростов имел значение как путь к воротам Кавказа только в том случае, если и воротами этими тоже владели бы немцы: мостом через Дон и шестью с лишним километрами дамбы, проложенной через заболоченную местность и служившей продолжением моста - дороги на Батайск. За Батайском лежала равнина - чистая дорога для наступления на юг к Кавказу.

Ворота во взаимодействии с 13-й танковой дивизией в итоге открыли солдаты полка "Бранденбург" - этой таинственной особой части, которую то и дело склоняли кому не лень, но которая всегда состояла из бесстрашных добровольцев.

24 июля 43-й мотоциклетный батальон стал первой немецкой частью, переправившейся через Дон. Лейтенанта Эберляйна, командира 1-й роты, переправили через реку по воде с двадцатью восемью добровольцами саперы 13-й танковой дивизии. Одновременно в другой точке форсировала Дон половина роты полка "Бранденбург". Задача их состояла в захвате важных мостов около Батайска, а кроме того, длинной дамбы на южном берегу Дона - дамбы, состоявшей из множества мостов меньшего размера, по которым пролегала единственная дорога на юг.

В ночь с 24 на 25 июля 1942 г. обер-лейтенант Граберт с половиной роты продвигался по дамбе к Батайску. Горстка солдат из 43-го мотоциклетного батальона, находившаяся под началом лейтенанта Эберляйна, уже заняла позиции перед большим мостом, чтобы обезвредить советских часовых.

Но мотоциклисты едва успели поднять головы над землей: не успев двинуться, они немедленно угодили под огонь с железнодорожного моста, расположенного примерно в 200 метрах слева от них, где у противника были оборудованы пулеметные гнезда. Стреляли оттуда и из минометов. Изо всех сил вглядываясь в темноту, немцы высматривали, откуда появляются вспышки выстрелов русских, чтобы скорректировать по ним огонь своих минометов.

В 02.30 лейтенант Граберт поспешил к мосту с головным отделением. Пулеметчики лежали в укрытии, держа пальцы на спуске. Но на стороне русских не наблюдалось никакого движения. Точно призраки скользили над мостом по обеим сторонам дорожного полотна Граберт и его отделение, за которыми с небольшими интервалами следовали два взвода. Тут русские что-то заметили. Застрочили их пулеметы, захлопали минометы. Немецкая команда прикрытия немедленно открыла огонь из всех стволов. Все зависело о того, сумеет ли Граберт прорваться.

Он сумел. Его солдаты справились с сильным сторожевым охранением противника и создали маленький плацдарм. Целых двадцать четыре часа они удерживали его под постоянными контратаками советских солдат.

Роты и их командиры в буквальном смысле пожертвовали собой ради моста. Лейтенант Граберт и лейтенант Гиллер из полка "Бранденбург" погибли в бою. Ряды унтер-офицеров и солдат поредели под беспрестанным огнем советских войск.

В последний момент появились "Штуки". Затем прибыли первые подкрепления. У последней опоры моста лежал Зигфрид Граберт - убитый. Далее в 200 метрах в луже - лейтенант Гиллер. Рядом с ним навеки уснул с пакетом первой помощи в руках унтер-офицер - медик; голову его пробила вражеская пуля. Но 27 июля танковые и стрелковые роты 57-го танкового корпуса продвигались по мостам на юг к Кавказу. 5. Боевые действия на высокогорье Бункер под Винницей - Директива фюрера № 45 - На штурмовой лодке в Азию - Манычстрой и Мартыновка - Подступы к Кавказу - Гонки по Кубани Макензен берет Майкоп - В земле кавказской.

В июле 1942 г. ставка фюрера размещалась на территории Советского Союза, около Винницы на Украине. Личный состав Главного командования сухопутных войск вместе с начальником Генерального штаба квартировал на окраине г. Винница. Для Гитлера и его оперативного штаба организация Тодта построила несколько хорошо замаскированных бункеров среди высоких сосен в бескрайнем бору. Гитлер вселился туда 16 июля. Стояла такая удушающая жара, что и тень пахучих сосен не приносила облегчения. Даже в ночи воздух продолжал казаться осязаемым - густым и липким. Климат действовал на Гитлера скверно, он по большей части пребывал в раздражении, злился на всех и никому не доверял. Генералы, офицеры и личный состав, ответственный за политические связи в свите Гитлера, все единодушно сходятся на том, что период пребывания на Украине отмечался постоянными трениями и конфликтами. Ставка фюрера под Винницей носила кодовое название "Вервольф"1. А Гитлер, бушевавший в своем маленьком бункере, и в самом деле походил на оборотня.

23 июля он вызвал к себе генерал-полковника Гальдера. Гитлер ужасно страдал от жары, а новости с фронта не содействовали улучшению его настроения. Немецкие войска шли от победы к победе, русские бежали, но, как ни странно, ожидаемого широкомасштабного уничтожения вражеских войск между Донцом и Доном, или под Старым Осколом, или под Миллеровом не произошло. По всей видимости, не ожидалось его и в случае с Ростовом. Почему? В чем причина?

– Русские систематически уклоняются от боевых столкновений, мой фюрер, - пояснил Гальдер.

– Ерунда! - бесцеремонно оборвал его Гитлер. - Русским уже конец. Они бегут. Они не в состоянии оправиться от ударов, которые мы нанесли им в последние месяцы.

Гальдер, сохраняя спокойствие, указал на лежавшую на большом столе карту и возразил:

– Мой фюрер, мы не смогли поймать в западню главные силы войск Тимошенко. Наши охватные операции под Старым Осколом и Миллеровом закончились ничем. Тимошенко отвел ядро своей группы армий, а также почти все тяжелое снаряжение через Дон на восток, в район Сталинграда, или на юг, на Кавказ. Мы понятия не имеем, какие у него там резервы.

– Опять вы с вашими резервами! Я вам говорю, я, мы упустили бегущие армии Тимошенко в районе Старого Оскола и потом в Миллерово потому, что Бок слишком долго топтался под Воронежем. Мы опоздали перехватить южную группировку севернее Ростова, когда она удирала в панике, просто потому, что слишком поздно повернули наши подвижные войска на юг, и потому, что 17-я армия начала теснить их фронтом на восток слишком рано. Но я не потерплю, чтобы это вновь произошло. Мы не должны оставлять наши подвижные войска в районе Ростова и должны задействовать 17-ю армию, а также 1-ю танковую и 4-ю танковую армии для того, чтобы зажать русских к югу от Ростова, на подступах к Кавказу, окружить их и уничтожить. Одновременно надо, чтобы 6-я армия нанесла последний удар по остаткам русских войск, которые сумели бежать к Волге, в район Сталинграда. Ни на одном из этих жизненно важных фронтов противнику нельзя давать ни минуты передышки. Но главная роль должна быть отведена группе армий "A" и ее наступлению на Кавказ.

Напрасно генерал-полковник Гальдер, начальник Генерального штаба сухопутных войск, пытался во время своего разговора с Гитлером 23 июля 1942 г. переубедить фюрера. Он уговаривал Гитлера не разделять сил и не наносить удара по Кавказу раньше, чем будет покончено со Сталинградом и немецкие тыл и фланг на Дону, а также между Доном и Волгой не будут надежно обеспечены.

Гитлер отметал все предостережения начальника Генерального штаба. Он пребывал в уверенности, что победа уже у него в кармане и что Красная Армия решительным образом разгромлена. Свою уверенность фюрер в очередной раз продемонстрировал еще более ошеломляющими решениями. Он перебросил главные силы 11-й армии генерал-фельдмаршала фон Манштейна (пять дивизий) из Крыма, где она ожидала приказа принять участие в завоевании Кавказа, к Ленинграду с целью взять наконец эту давно уже бесившую его крепость.

Но и это еще не все. Гитлер снял с Восточного фронта прекрасно укомплектованную и снаряженную мотопехотную дивизию СС "Лейбштандарт" и отправил ее во Францию на отдых и переформирование в танковую дивизию. Вскоре после этого с Южного фронта предстояло снять также и еще одну из лучших ударных частей - моторизованную дивизию "Великая Германия". Гитлер распорядился, чтобы как только немецкие войска выйдут к Манычской плотине, эту дивизию перебросили с передовой в глубокий тыл - во Францию, где она должна была оставаться в распоряжении Верховного командования. Решение отчасти принималось ввиду нехватки горючего на Южном фронте. Но главная причина заключалась в том, что по сведениям, которые Гитлер считал достоверными, вскоре ожидалось вторжение союзников в Западную Европу. Непостижимая и роковая ошибка. Этих семи дивизий, которые совершенно напрасно сняли с Южного фронта, безусловно хватило бы, чтобы предотвратить сталинградскую катастрофу.

В свою штаб-квартиру на окраине Винницы после той беседы с фюрером 23 июля Гальдер вернулся в подавленном настроении. Он написал в своем дневнике: "Его упорная недооценка потенциала противника постепенно принимает гротескные формы и становится опасной".

Но Гитлер упорствовал в своем неверном видении ситуации и суммировал свои умозаключения в фундаментальной "Директиве фюрера № 45", которую он продиктовал в тот же самый день, 23 июля, после своего спора с Гальдером.

Группы армий получили директиву 25 июля. В преамбуле, невзирая на факты и опыт боев трех прошедших недель, говорилось, что лишь незначительным по численности частям армий Тимошенко удалось избежать окружения и выйти на южный берег Дона.

Вразрез с директивой № 41 (основой операции "Блау"), в соответствии с которой сначала предполагалось выйти к Сталинграду, а затем развертывать наступление на Кавказ с целью захвата русской нефти, в новом приказе ставились следующие задачи: (1) Задача групп армий "A" состоит в окружении и уничтожении вражеский войск, спасающихся бегством через Дон, в районе к югу и юго-востоку от Ростова. Для этого крупные подвижные соединения должны действовать с плацдармов, которые необходимо создать в районе Констинтиновская-Цимлянская, в общем юго-западном направлении на Тихорецк через Дон. Эти соединения должны состоять из пехотных, стрелковых и горных дивизий. Одновременно следует перерезать железнодорожную линию Тихорецк-Сталинград…

(2) После уничтожения вражеских войск южнее Дона главной задачей группы армий "A" становится овладение всем восточным побережьем Черного моря, с целью захвата черноморских портов противника и разгрома Черноморского флота.

Другая группа, которую предстоит создать за счет объединения всех оставшихся горных и стрелковых дивизий, форсирует Кубань и захватит Майкопские и Армавирские высоты.

(3) Одновременно другая группа, которую надо будет создать из подвижных частей, овладеет районом вокруг Грозного, некоторыми из своих подразделений перережет Осетинскую и Грузинскую военные дороги - если получится, на перевалах. Впоследствии эта группа будет наступать вдоль Каспия с целью овладения районом Баку.

Итальянский Альпийский корпус будет придан группе армий позднее.

Данная операция группы армий "A" получает название "Эдельвейс".

(4) Группа армий "B" - как уже указывалось ранее - в дополнение к организации обороны по линии Дона будет наступать на Сталинград, чтобы разгромить скопления противника в этом районе и занять сам город, блокировав участок суши между Доном и Волгой.

Как только это будет достигнуто, подвижные соединения начнут действовать вдоль Волги с целью наступать вплоть до Астрахани, чтобы перерезать русло Волги также и там.

Операция групп армий "B" получает кодовое наименование "Цапля". Далее шли указания Люфтваффе и Кригсмарине. Генерал-фельдмаршал Лист, уроженец Оберкирха в Баварии, человек, прошедший школу подготовки баварского штаба, отличившийся в кампаниях в Польше и во Франции, получил назначение на пост командующего группой армий "A". Умный человек и холодный расчетливый стратег - совсем не тот военачальник, который привык ломиться в закрытые двери, но, напротив, полководец, верящий в разумное планирование и руководство, - он ненавидел военные авантюры.

Когда 25 июля в Сталине специальный курьер вручил ему пакет с директивой № 45, Лист покачал головой. Впоследствии, уже находясь в плену, он в присутствии небольшого круга близких людей как-то раз заметил, что только уверенность в том, что Верховное командование располагает исключительной и достоверной информацией о положении дел у противника, заставила его и начальника штаба группы армий "А", генерала фон Грайфенберга, примириться с новым планом.

Всегда создавайте опорные пункты - вот главное, чему учил Клаузевиц. Но тут урок этот был со всей решительностью отвергнут. Достаточно привести лишь один пример: за 6-й армией, которая продвигалась к Сталинграду и долине Волги, следовали части усиленного итальянского Альпийского корпуса превосходные горные дивизии. В то же время группа армий "A", которой командовал Лист и которой предстояло завоевывать Кавказ, т.е. вести боевые действия в условиях высокогорья - впервые за всю кампанию на Востоке, имела в своем составе только три горные дивизии - две немецкие и одну румынскую. Стрелковые дивизии равной по составу армии боевой группы Руоффа (усиленной 17-й армии), во-первых, не обладали опытом ведения боевых действий на высокогорье, во-вторых, не располагали необходимым обмундированием и снаряжением. Части четырех немецких дивизий, сформированных из специально подобранных уроженцев альпийских районов, прекрасно подготовленных к ведению войны в горах, не применялись как единое целое, а были разбросаны повсюду. Через несколько дней, когда уже было слишком поздно, когда горнострелковые батальоны генерала Конрада лежали словно пришитые на хребтах Кавказа совсем рядом со своими целями, в ставке фюрера кусали локти, вспоминая об этом.

Учитывая те силы, которыми он располагал, генерал-фельдмаршал Лист сумел превратить директиву № 45 в довольно сносный план. Группе Руоффа, усиленной 17-й армии, предстояло осуществлять фронтальный натиск из района Ростова в направлении Краснодара. Подвижным частям 1-й танковой армии Клейста - а затем находившейся у нее на левом фланге 4-й танковой армии Гота - ставилась задача, стартовав с их плацдармов на Дону, наступать на Майкоп, образуя внешний клин охватного маневра. Таким образом, при взаимодействии менее быстрых пехотных дивизий Руоффа и подвижных войск Клейста, группа армий собиралась окружить и уничтожить врага, предположительно скапливавшегося южнее Ростова.

4-я танковая армия генерал-полковника Гота на восточном участке наступления должна была обеспечивать фланговое прикрытие. Первой ее целью был Ворошиловск1.

Так выглядел план атаки на юг - операции, которая развивалась весьма драматичным образом и оказала решающее влияние на исход войны на Востоке.

В то время как группа Руоффа все еще сражалась за Ростов, некоторые части 1 и 4-й танковых армий продвигались к Дону. К 20 июля мотоциклетный батальон 23-й танковой дивизии сумел форсировать реку в районе Николаевской и создать плацдарм на южном берегу Дона. Тремя днями позже боевая группа 3-й танковой дивизии совершила бросок на юг и перешла Сал в Орловке. Оттуда силами 3 и 23-й танковых дивизий 40-й танковый корпус развивал наступление на Маныч.

Советское командование совершенно очевидно намеревалось не допустить в очередной раз окружения своих войск. Советский Генштаб и боевые командиры строго придерживались новой, или, вернее, старой, стратегии - стратегии, которая помогла России победить Наполеона: заманивания противника в глубь огромной страны, чтобы заставить его расточить свои силы и потом в подходящий момент нанести по нему удар широким фронтом.

Южнее Дона немецким войскам приходилось сражаться в новых для них условиях. Впереди лежало 500 километров степей, а за ними высились одни из самых высоких гор в мире, хребты которых протянулись от Черного моря до Каспия, встав прямо на пути у атакующих немецких армий.

Степь севернее Кавказа предоставляла противнику превосходный шанс для гибкого противодействия наступающим. Бесчисленные реки и речушки, бегущие с Кавказа к Каспийскому, а также к Черному морю, представляли собой естественные препятствия, которые обороняющиеся могли защищать сравнительно малыми силами.

Так же как и в пустыне, маршруты наступления диктовались наличием пунктов снабжения водой. Боевые действия переносились в странный и незнакомый прежде мир. Почти 700-километровый Маныч являл собой границу между Европой и Азией - форсировать его означало оставить Европу на том берегу.

Вестфальская 16-я моторизованная пехотная дивизия из 3-го танкового корпуса и берлинско-бранденбургская 3-я танковая дивизия из 40-го танкового корпуса первыми среди немецких войск должны были перебраться в Азию.

3-я танковая дивизия генерала Брайта во главе 40-го танкового корпуса преследовала отступавших русских от Дона через Сал вплоть до Пролетарской на Карычеплаке, притоке Маныча. Так танкисты Брайта вышли на берег полноводной реки Маныч. Строго говоря, река представляла собой цепь водохранилищ, созданных с помощью строительства плотин; озера эти часто бывали шириной более километра и даже полутора. Водохранилища и плотины позволяли здесь построить гидроэлектростанцию, известную как Манычстрой.