Приготовление уроков без понуканий. Вот как одна мать по имени Полин описала неспособность Сэма к обучению: он будет вертеться, свалится со стула

Вот как одна мать по имени Полин описала неспособность Сэма к обучению: он будет вертеться, свалится со стула, будет медлить, раздражаться и плакать – все, что угодно, но только не проведет карандашом по бумаге. У Полин надомная работа, и поэтому в доме почти всегда хаос; в такой обстановке Сэм легко отвлекается, кроме того, ему не дает покоя его двухлетняя сестренка. Мать, приходя в раздражение, обрушивается на мальчика с предостережениями: или он сделает уроки, или станет нищим бездельником, когда вырастет. Сэм не только не умеет, но уже и не желает сосредотачиваться. Он обозлен, потому что его заставляют выполнять работу, которую ему не хочется выполнять; он часто пускает в ход кулаки, что, конечно же, приводит в ярость его мать: минута‑другая – и они, кажется, горло друг другу перегрызут. Ярость, встревоженность и беспорядок совсем не благоприятствуют учению.

Мы усадили Сэма за крепкий стол, который освободили от посторонних вещей, в хорошо освещенной, относительно прибранной комнате. Вначале Сэм являл собой символ сопротивления: его несгибающиеся в локтях руки и навалившийся на стол торс показывали нежелание делать уроки. Поэтому мы научили его расслаблять тело: «Втяни воздух и медленно полностью выдохни – десять раз подряд. Десять вдохов – выдохов – и ты расслабишься». Потом мы показали ему, как можно удобно сидеть за столом – не на краешке стула, но на всем сиденье, держа ступни на полу, а руки – ладонями вверх – на крышке стола. Делая глубокие вдохи, он должен был представлять, как его руки постепенно согреваются. Когда Сэм освободился от напряжения, сопротивление у него тоже исчезло, и он охотно принялся за приготовление уроков.

Сэм был настроен сопротивляться, а Полин едва сдерживала раздражение. Мы посоветовали ей найти незахламленное место в доме, лучше всего в комнате сына, где он мог бы сидеть за рабочим столом, предварительно закрыв дверь, с тем чтобы сестренка не мешала ему. Матери следовало помочь Сэму мысленно расслабиться – но не докучая ему замечаниями, а скорее, приноравливаясь к нему. Радушно предлагая ему по возвращении из школы перекусить (причем здоровую пищу), мать подготовила бы сына к умственной работе – он бы лучше соображал, «заправившись». Что касается выбора времени, то Сэм успешнее мог разделаться с уроками, если брался за них сразу же после школы. (Некоторым ребятишкам прежде требуется поиграть на улице.) Если Сэм не понимал чего‑то, Полин следовало коротко и спокойно объяснить ему это, а потом оставить одного за приготовлением уроков. К тому же мать могла умело подстегнуть его, делая ставку на время: «Если сумеешь справиться с этим заданием за двадцать минут, то пойдешь поиграть на улице».

Сэм – не глупый мальчик; он вполне способен справляться с домашним заданием теперь, когда окружающая его обстановка располагает к успешным занятиям, но он – типичный восьмилетний ребенок, который не любит понуканий. Теперь Сэм радуется похвалам, которые слышит от матери и от учительницы, а также наслаждается чувством хорошо сделанного дела. Как правило, он выполняет домашнее задания потому, что ему самому хочется, а не потому, что его принуждают к этому.