Глава 12. Проснулась Майя от холода

Проснулась Майя от холода. Эмриса рядом не было, и она, приподнявшись, увидела, что огонь в очаге не горит.

«Как странно!» – подумала она, вдруг осознав, что в замке царит мертвенная тишина.

Майя неохотно встала, набросила подбитую мехом накидку, сунула ноги в меховые домашние туфли и вышла из спальни. Мужа не было и там, а очаг тоже оказался погасшим. Парадный зал опустел. Все очаги были забиты золой и пеплом. И нигде ни единой души!

Она спустилась на кухню. Пусто. И холодно.

С каждой минутой Майя все больше пугалась. Что произошло? Где Эмрис и другие обитатели замка? Почему нигде нет огня?

Она с большим трудом приоткрыла входную дверь. Буран прекратился, но холод стоял жуткий. Во дворе громоздились снежные сугробы, и никто не расчистил тропинок к хозяйственным постройкам.

Майя закрыла дверь и поднялась в комнату Драйзи. К ее величайшему облегчению, старушка оказалась там.

– Драйзи! Замок опустел! Ни единого огонька в очагах! Я не могу найти Эмриса.

– Это дело рук Леди Озера, – вздохнула Драйзи, покачивая головой. – Она вознамерилась испытать тебя вопреки желаниям сына. Боюсь, у него не хватает силы с ней сладить.

– Ты можешь идти, Драйзи? – спросила Майя старушку – я не сумею разжечь все очаги в замке, но буду поддерживать огонь в тех, что в наших покоях. Там нам будет удобно и тепло.

– Спуститься я смогу, – заверила Драйзи, – а вот подняться назад будет труднее. Но я должна захватить с собой вещи.

– Скажи, что тебе нужно, и я все принесу.

Старушка велела Майе положить в корзинку щетку и несколько теплых платьев и благодарно кивнула, когда та помогла ей встать, закутала в теплую накидку и надела на высохшие ноги теплые домашние туфли.

– Ты хорошее дитя, – похвалила она. Майя свела ее вниз в покои, которые делила с мужем, усадила на стул, накинула на плечи одеяло, а сама принялась разжигать огонь, умело действуя кремнем и огнивом, пока горка соломы, сложенная между дровами, не занялась. Справившись с нелегкой задачей, Майя взяла факел и затопила очаг в спальне.

– Придется здесь и готовить, – решила она. – Пойду на кухню и поищу еду. Хорошо, что сейчас зима и пища не испортится. Иль‑дю‑Лак сложен из камня, и я уже заметила, что на внутренних стенах появилась изморозь. Скажи, Драйзи, зачем она так поступила, чего надеется этим добиться?

– Желает прогнать тебя, дитя мое. Вчера ее сын сделал то, на что никогда не отваживался раньше. Выступил против матери. И сделал это в присутствии другой женщины. Леди одновременно любит и ненавидит сына. Не может простить, что он смертный. Не в силах забыть, что он еще и сын Ланселота.

– Но она любила Ланселота и защищала Эмриса от проклятия Элейн. Много веков заботилась о его безопасности. И до меня у него были еще две жены, – возразила Майя.

– Да, но она знала, что ее сын не любит бедняжек, а ревнивая Моргант позаботится об их ранней кончине. При этом Эмрис по‑прежнему будет принадлежать ей, а больше ничего и не нужно. Это все, что осталось у нее от Ланселота, а если он захочет стать смертным, то состарится и умрет, как остальные люди. И кого тогда она будет любить? Леди, как все женщины, принадлежи они к людям или феям, нуждается в любви, дитя мое.

– А ты, Драйзи, смертная или фея? – заинтересовалась Майя.

– Господи, детка, конечно, смертная, как и ты. Просто все эти годы мне продлевали жизнь, как другим, живущим здесь людям. Рано или поздно я тоже умру, но не прежде чем увижу своего мальчика счастливым и благополучным, – объявила старушка.

– Но что делать мне? Как вернуть мужа? Не позволю изгнать меня! Я люблю Эмриса!

Драйзи покачала головой:

– Не знаю, дитя. Леди Озера придет к тебе, в этом можешь быть уверена. Тогда и скажет, что ей надо.

– Но если она, как утверждает, любит Эмриса, что я могу дать ей в обмен на него?

Майя надолго задумалась, прежде чем выпрямиться и гордо расправить плечи.

– Пойду на кухню и поищу, чем позавтракать. Ты ведь будешь здесь, когда я вернусь, правда, Драйзи?

– Если бы Леди Озера захотела, наверняка забрала бы меня вместе с остальными. Так что я буду здесь.

Майя выбежала из комнаты и поспешила на кухню. Там нашла поднос и поставила на него кувшин с ледяным молоком. Отыскались и каравай вчерашнего хлеба, кусок бекона, ломоть сыра. Все это она положила на поднос вместе с коротким вертелом и двумя кружками и поднялась наверх. К се огромному облегчению, Драйзи мирно дремала на стуле. Майя поставила кувшин в золу, нарезала хлеб, сыр и бекон, поджарила хлеб и бекон на вертеле, взяла грушу из миски на буфете, нарезала тонкими ломтиками и поделила между собой и старушкой. И только потом разбудила Драйзи.

– Вижу, ты не растерялась, дитя мое, – заметила та.

– Все дочери моего отца умеют готовить и вести дом, – пояснила Майя, наливая в кружки слегка подогретое молокою – Моя мать всегда говорила, если женщина ничего не умеет, то и слуги у нее разбалуются и перестанут как следует выполнять свои обязанности.

Драйзи кивнула, продолжая энергично жевать: либо зубов у нее осталось больше, чем у людей в ее возрасте, либо десны были очень тверды. Особенно ей понравилась сладкая груша. Капли сока поползли по острому подбородку, и Майя, подавшись вперед, вытерла липкие следы. Старушка поблагодарила и, доев все, до последней крошки, спросила:

– Ну, дитя мое, что ты собираешься делать? Майя тяжело вздохнула.

– Если Леди надеется выжить нас отсюда, мы можем замерзнуть, Драйзи. У всех очагов в зале и на кухне сложены дрова. Придется притащить их наверх, чтобы в этих комнатах было теплее, чем в остальном замке. Но когда кончатся дрова, боюсь, мы пропали. Двор завален снегом, и я не увидела ни одной тропинки к конюшням, амбарам и сараям. Бедная скотина погибнет без корма и воды. Я даже не могу уйти отсюда и попросить помощи у отца. Нельзя сидеть сложа руки, доставляя этим удовольствие Леди. Нужно решить наш спор как можно быстрее.

– Но как? – удивилась старушка.

– Не знаю, – призналась Майя. Ей очень хотелось плакать от страха и тоски, но она храбро проглотила слезы. Этим ничего не добьешься. И не нужно, чтобы Драйзи видела, как она расстроена. Пусть верит, что надежда есть и скоро все станет, как было прежде.

– Мне нужно поговорить с Леди, – решила она. – Но захочет ли она говорить со мной?

– Призови ее, – посоветовала Драйзи.

– Что?!

– Призови ее, – повторила старушка. – Выйди на стену замка и призови ее. Ты должна видеть озеро, иначе она не ответит тебе. Притворится, что не слышит. Но если ты будешь при этом смотреть на озеро, ей придется откликнуться, Дитя мое.

– А как же ты останешься одна? – забеспокоилась Майя.

– Подбрось еще немного дров в огонь, и ничего со мной не случится, – заверила Драйзи.

Майя сунула в пылающее пламя два толстых полена, вынула из сундука теплый плащ и накинула на плечи.

– Пожелай мне удачи, Драйзи, – попросила она старушку.

– От всей души. Но тебе понадобится больше чем удача. Леди Озера умна и попытается тебя перехитрить. Она не желает, чтобы сын выбрал участь смертного и отказался от магического наследия. Но Эмрис влюблен в тебя и хочет именно этого. Он всегда стремился быть просто человеком. Леди не понимает этого, но если тебе не удастся убедить ее, что, выбрав земной путь, он по‑прежнему будет почитать свою матушку, она пустит в ход против тебя всю силу своих чар, – предупредила Драйзи.

– Если она действительно любит Эмриса, то пожертвует своими желаниями ради него, – возразила Майя.

Драйзи печально усмехнулась.

– Дитя, дитя! Как мало ты знаешь о волшебном народе! Они самые эгоистичные создания на свете, и Леди точно такая же! Тебе необходимо перехитрить ее, иначе вы с Эмрисом пропали. Мой мальчик не из тех, кто легко дарит свое сердце женщине. Он любит тебя, Майя Пендрагон. И что бы ни случилось, никогда не полюбит другую. Если проиграешь поединок с Леди, ты обречена на существование без любви.

Майя нагнулась и поцеловала морщинистую щеку старушки.

– Все‑таки пожелай мне счастья, Драйзи, ради нас всех, – попросила она, перед тем как выйти из комнаты.

Взбираясь по узкой винтовой лестнице на стену замка, она дрожала от пронизывающего холода, окутавшего Иль‑дю‑Лак. Майя добралась до узкой дверцы, ведущей на парапет. Она была заперта. Майе пришлось долго стараться, чтобы поднять тяжелый деревянный засов, и наконец это ей удалось. Засов со стуком покатился по полу, но дверь была еще и закрыта на замок. Хорошо, что Майя, как всякая добрая хозяйка, носила на поясе кольцо с ключами!

Пришлось провозиться еще с полчаса, прежде чем она нашла нужный ключ и вставила в скважину. Дверь наконец распахнулась. Майя порадовалась, что она открывается внутрь, а не наружу, потому что стены тоже были завалены снегом.

Она осторожно ступила вперед, считая, сколько шагов придется сделать, пока она не увидит озеро. К счастью, уже довольно скоро она добралась до края стены, так что хотя ноги в домашних туфлях и замерзли, но не успели промокнуть. Снегопад прекратился, но низко нависающие небеса были зловеще серого цвета. Только темнеющий лес несколько разбавлял монотонность окружающей белизны. Озеро казалось замерзшим, но Майя знала, что если Леди захочет, то может подняться на поверхность.

Холодный воздух обжигал легкие. Тем не менее Майя набрала в грудь воздуха и громко крикнула:

– Я прошу Леди Озера прийти и поговорить со мной. Ответом было молчание. Даже птицы сегодня не пели.

– Леди, я знаю, что ты здесь, – продолжала Майя. – Недаром воспользовалась своими волшебными силами, пытаясь уничтожить любовь между мной и твоим сыном. Неужели так боишься меня, что не можешь посмотреть в лицо? Молчание было нарушено слабым раскатом, похожим на гром. Но и только.

– Я знаю, что волшебный народ не играет по тем же правилам, что и мы, смертные, – продолжала Майя, – но ты не можешь оледенить сердце Эмриса, разлучив нас. И сознание того, что ты боишься, дает мне власть над тобой. Не так ли?

Раскаты гремели все громче. Над озером взвился туман. Лед с оглушительным треском разошелся, и Майя увидела фею, стоявшую над водой, в самой середине озера. И снова, как в первую встречу, восхитилась ее неземной красотой, длинными серебристо‑золотыми волосами и синими глазами. Платье всех оттенков голубого развевалось на легком ветерке.

– Что заставило тебя вообразить, будто я боюсь тебя, Дерзкая девчонка? – ледяным тоном осведомилась она.

– Если это не так, почему отняла у меня Эмриса? И остальных, кто живет в Иль‑дю‑Лак, кроме старой Драйзи? – не растерялась Майя. – Почему оставила меня одну? Сделала так, что я даже не могу убежать от тебя? Решила уморить голодом и холодом?

– Мне все равно, жива ты или мертва, – сухо ответила Леди.

– Не все равно, – покачала головой Майя.

– Ты играешь в опасную игру, дочь Пендрагона!

– Никаких игр, Леди. Я просто хочу, чтобы ты вернула моего мужа. Ты не имела права насильно похищать его!

– А почему ты считаешь, что насильно? – усмехнулась Леди. – Может, мой сын устал от тебя и попросил моей помощи, чтобы избавиться от надоевшей жены?

Майя громко рассмеялась.

– О нет, Эмрис никогда не устанет от меня, в этом я уверена! – воскликнула она и, тут же став серьезной, добавила:

– О, Леди, ты его мать, и я не могу и не хочу ссорить вас. Но я его жена. Эмрис любит меня. И ты не сумеешь вытеснить эту любовь из его сердца, точно так, как я не в силах вытеснить из его сердца любовь к тебе. Мать и жена вправе делить мужчину. Каждая занимает свое место в его жизни. Надеюсь, ты это понимаешь.

– Он будет смертным! – прошипела Леди. – Это твоих рук дело, и я не допущу такого!

– Он уже наполовину смертный. И сам должен выбрать мир, в котором останется. По‑моему, он сделал этот выбор еще до того, как мы встретились.

– Я способна стереть память о нем из его мыслей! – пригрозила Леди.

– Разумеется, способна, – согласилась Майя. – Но никогда не сотрешь память обо мне из его сердца. Ведь не стерла же ты из своего сердца память о Ланселоте!

– Не смей говорить со мной об этом… этом человеке! – вскрикнула Леди. Ее волосы и юбки вихрем закружились вокруг нее.

– А разве волшебный народ совершенен? – спросила Майя.

– Нет, конечно, нет, – нетерпеливо бросила Леди.

– Тогда смирись с тем, что при всей любви к сыну ты ошиблась в его отце. Ланселот из легенд был храбр и благороден. Ланселот, которого знала ты, храбр и все же слаб. Чарами можно легко совратить мужчину с пути истинного и толкнуть на измену с другой женщиной. Но не укради ты его у Элейн из Шалотта, может, и не пережила бы столь ужасную трагедию. Ты так же виновата в том, что произошло, как и он. Однако винишь исключительно смертных.

Майя вздрогнула. Поднявшийся ветер все смелее пробирался под плащ, а ноги совсем онемели.

– Дерзкая девчонка, ты не знаешь ничего! – воскликнула Леди. И исчезла в раскате грома.

Майя вздохнула и, повернувшись, вошла в замок, предварительно замкнув за собой дверь.

Драйзи, как всегда, дремала у огня. Майя добавила еще дров и тяжело опустилась на стул. Старушка немедленно подняла голову.

– Ты вернулась, дитя! Майя кивнула.

– Ну что, Леди ответила на твой зов? – с любопытством спросила Драйзи.

Майя откровенно рассказала о разговоре с Леди и, договорив, поспешно встала.

– Я должна принести дров из зала, иначе мы не протянем эту ночь. Леди еще не готова признать свое поражение. Я сейчас вернусь.

И Майя спустилась в зал. Несколько часов подряд она таскала наверх охапку за охапкой, стараясь, чтобы хватило не только на ночь, но и на следующий день. Пришлось снова обыскать кухню, и на этот раз она вернулась с драгоценной добычей в виде холодного мясного пирога, окорока, хлеба и половины головки сыра. Нарезала зимних овощей и, посыпав ими взятую из кладовой тушку утки, положила в горшок вместе с водой и вином. Все это она тоже отнесла наверх и вернулась за мехами с водой и кувшином вина.

Когда все дела были закончены, за окном уже стемнело. Она поставила горшок на огонь. Из утки выйдет неплохое рагу. Пока у них есть еда и дрова, они в безопасности.

Драйзи весь день клевала носом, вполглаза наблюдая за стараниями Майи сделать их вынужденное заключение как можно более удобным. Она съела свою порцию утки до последней крошки и вытерла подливу хлебом, а потом разделила сыр и яблоко с юной компаньонкой, решив про себя, что если кто‑то и сможет спасти Эмриса Длина, так это его жена.

– Пойдем, Драйзи, – сказала наконец Майя, убрав остатки ужина, г я уложу тебя в постель. А сама лягу на походной кровати.

– Нет, дитя, – отказалась старушка. – Мне удобнее на стуле, чем в постели. Только накинь мне на ноги меховую полость и подбрось дров в огонь.

Майя сделала, как велела Драйзи, и, подставив низкий табурет ей под ноги, поцеловала ее в щеку и отправилась спать. Дважды за ночь она вставала, чтобы поддерживать огонь в очагах. Впрочем, крепко уснуть все равно не удавалось: слишком много тревожных мыслей мучило ее. Где же Эмрис? И сумеет ли она взять верх над Леди Озера и вернуть мужа? А если нет? Что случится тогда?

До поместья отца два дня пути, а она даже дороги толком не знает. Да и невозможно туда попасть: по глубокому снегу не добраться до конюшни. А как там животные? Должно быть, умирают от голода и жажды. Завтра она все‑таки попытается попасть в конюшню. Столько всего предстоит сделать, а она совсем одна.

Слезы прихлынули к глазам, и Майя тихо заплакала в подушку. Она должна! Должна победить! От этого зависит ее счастье!

Наутро, проснувшись еще до рассвета, она оделась потеплее, принесла Драйзи чашку горячего молока с хлебом и сыром и спустилась вниз. Повсюду царили холод и сырость. Стены были покрыты серебристой изморозью, и изо рта Майи вырывались клубы пара.

– Черт бы побрал эту особу, – пробормотала Майя себе под нос; подходя к двери. Подняла засов и с превеликим трудом приоткрыла ее. Солнце уже поднималось, окрашивая небо красными, оранжевыми, лиловыми и темно‑розовыми полосами. Майя поежилась и, храбро ступив за порог, принялась медленно пробираться к конюшне. Наконец цель была достигнута. Она заглянула внутрь, но оказалось, что лошади исчезли вместе с обитателями замка. Майя не поленилась пройти к коровнику. Но там тоже было пусто. Даже кошки не осталось. Пришлось возвращаться обратно по собственным следам.

Ее трясло от злости. Значит, вот как? Ничего, сейчас она попробует еще раз поговорить со свекровью.

Поднявшись на стены замка, она снова подошла к парапету, откуда расстилался вид на озеро. Зимнее солнце окрасило поверхность льда в золотистый цвет. Майя поплотнее завернулась в плащ и надвинула на лицо капюшон.

– Леди, будь все проклято, немедленно покажись! Нам давно пора уладить наш спор! Я хочу своего мужа! Он нужен мне, а я нужна ему!

Но ей ответило только эхо. Ни одна птичка не откликнулась.

– Я жду ребенка! – объявила Майя.

В воздухе пронесся оглушительный раскат грома, и посреди озера появилась Леди.

– Дерзкая девчонка, ты мне лжешь! – воскликнула она, но по голосу сразу было ясно, что она совсем не уверена в лживости невестки.

– Ничуть, – спокойно парировала Майя, выпрямившись и глядя в упор на прелестную фею. – Я действительно жду ребенка.

– Откуда тебе знать?!

– Леди Озера, я вторая из четверых детей, а у моей старшей сестры уже есть сын. Вспомни, ты сама изменила проклятие и сказала, что он станет смертным и сможет зачать Детей, когда обретет истинную любовь. Разве это не то доказательство, которого ты ищешь? Эмрис отныне смертен, как он и хотел, и я ношу его ребенка.

– А мой сын знает? – вырвалось у Леди.

– Я хотела сначала удостовериться, что не ошиблась. И собиралась сказать ему в то утро, когда, проснувшись, обнаружила, что ты украла его у меня. Я так расстраивалась, что в отличие от сестры забеременела не сразу, что проглядела первые признаки своего положения.

Леди Озера долго молчала, прежде чем ответить:

– Я благополучно переправлю тебя в поместье отца, Майя Пендрагон.

– Ни за что! – отказалась Майя. – Это твой внук или внучка, Леди! Именно так мы, обычные люди, достигаем бессмертия. Через наших детей и потомков. Отдай мне мужа, чтобы в свой срок узреть его дитя.

– Нет! Я слишком хорошо знаю боль вечной разлуки. Ты и не подозреваешь, как страшно наблюдать, когда те, кого любишь, старятся и умирают! Я не сделаю такого со своим сыном!

– Ты была здесь, когда умер Ланселот? – неожиданно вырвалось у Майи.

Леди кивнула:

– Он вернулся сюда. В Иль‑дю‑Лак. Ко мне. Но я уже окутала замок и его обитателей волшебным покрывалом. Замок стал невидимым, поэтому я воздвигла небольшой домик на берегу озера, где он смог преклонить голову. Он сражался во Франции за любого властителя, который покупал его сильную руку и меткий глаз. Но потом состарился, одряхлел и вернулся. Вернулся сюда, и я увидела своего неверного мужа‑красавца седым, с морщинистым лицом и поредевшими волосами.

– И все же ты по‑прежнему любила его, – тихо сказала Майя.

– Любила, – согласилась Леди, – но, увы, моя магия не смогла защищать его вечно, ибо вы, смертные, так хрупки и слабы. Я рассказала ему обо всем, что сделала, дабы защитить наше дитя, и он довольно улыбнулся. Но с каждым днем он все больше слабел и наконец, когда я сидела у его постели и держала за руку, отошел с именем другой женщины на устах. Гиневра. Проклятая королева твоего предка, Майя Пендрагон.

– Она мне не родственница, – поправила Майя. – И все же Эмрис пожелал стать смертным. И жить как обычные люди. Позволь ему!

– Я не в силах видеть, как стареет мой сын, – простонала Леди.

– Но почему? Потому что ты останешься одна? – не отставала Майя.

Леди гневно вскинула голову.

– Ты смеешь… – начала она.

– Я пойду на все, чтобы возвратить мужа! – перебила Майя. – Отдай мне его! Ты не сохранишь его любовь, если разлучишь со мной и нашим ребенком.

– Упрямая девчонка! – бросила Леди, прежде чем, как и накануне, исчезнуть в громовом раскате.

Майя, покачав головой, вернулась в замок. Стоило ей разумными замечаниями загнать Леди в угол, как она тут же исчезала. Невозможно спорить с невидимкой.

Остаток дня прошел точно так же, как вчера. Наносив дров, она вышла во двор кухни и опустила ведро в колодец. Правда, пришлось несколько раз ударить ведром по корке льда. Майя наполнила водой мехи и вернулась к себе.

– Что сказала Леди сегодня? – немедленно спросила Драйзи.

– Откуда ты знаешь, что я с ней говорила? – парировала Майя.

– Конечно, говорила! Ты не теряешь надежду найти мужа!

– Я сказала, что беременна, – выпалила Майя.

– А ты действительно беременна?

Майя кивнула. По щекам медленно покатились слезинки.

– В тот день я хотела все сказать Эмрису.

– А что ответила Леди?

– Предложила вернуть меня в дом отца, – всхлипнула Майя. – Я отказалась.

– И правильно сделала! – поддержала Драйзи. – Леди знает, что, если ее сын проведает о своем будущем отцовстве, она потеряет его, как потеряла Ланселота.

Майя решительно смахнула слезы.

– Я не отдам мужа! Весной поеду к отцу. Он даст мне слуг, и я буду жить в Иль‑дю‑Лак, пока муж не вернется ко мне. Если понадобится, буду растить наше дитя в одиночку.

Вечером она поджарила хлеб и сыр и положила сверху по кусочку ветчины. Они выпили вина и уснули. Проснувшись, Майя сразу ощутила какие‑то перемены, но сначала не поняла, в чем они заключаются. Поднявшись, она направилась в комнату, где еще спала Драйзи, открыла дверь и вышла в коридор. Воздух был теплым, изморозь со стен исчезла. Она вернулась к себе. Горка дров, с таким трудом принесенных сюда, исчезла вместе с запасом еды. Но на буфете стоял закрытый поднос.

Майя подняла крышку. Под ней обнаружились две корки от каравая, наполненные горячей овсяной кашей с медом и сливками, чаша с крутыми яйцами, деревенский хлеб, еще одна чаша со сливовым джемом и небольшой кусочек сливочного масла.

Заслышав кашель Драйзи, она повернулась.

– Смотри, старушка, сегодня нас кормят волшебные силы! Драйзи громко закудахтала.

– Значит, у матери твоего мужа все‑таки проснулась совесть, – заметила она. – Уж не знаю, то ли удивляться, то ли нет?

– Но как это вышло? Как вышло? – непонимающе повторяла Майя.

– Меня не спрашивай, дитя. Ешь и радуйся, – посоветовала Драйзи.

Они разделили содержимое подноса, и Майя должна была признать, что после горячей каши сразу почувствовала себя лучше. Доев, она поставила поднос на буфет, и когда снова оглянулась, его уже не было.

– В замке опять тепло, – сообщила Майя. – Со стен исчезла изморозь.

– Спустись вниз и посмотри, есть ли там кто‑то, кроме нас, – предложила Драйзи.

Майя захватила плащ и постаралась обойти весь замок. Но, хотя во всех очагах горел огонь и стало гораздо теплее, в помещениях по‑прежнему было пусто.

Открыв дверь во двор, она заметила, что ко всем хозяйственным постройкам тянутся тропинки. Ворота замка были широко распахнуты. Укутавшись в плащ, Майя побрела к ним и направилась по расчищенной дорожке к озеру.

– Спасибо, Леди! – крикнула она, но вокруг все было тихо. Даже ветер стих, и ледяная гладь озера оставалась неподвижной. Майя повернулась и зашагала к замку.

Следующие несколько дней ничего не менялось. Волшебные подносы появлялись дважды в день, и пламя в очагах продолжало гореть, хотя Майя больше не подкидывала в него дров. Непонятно, по какой причине Леди заботилась о них, но Лорд Озера все еще пребывал неизвестно где.

Так прошло десять дней. Наконец Майя посчитала, что с нее довольно. Солнечным утром она вышла на парапет и позвала Леди Озера.

В воздухе уже чувствовалось легкое тепло. Скоро наступит март.

Майя стояла прямая и гордая. И голос звучал сильнее, чем раньше. Она должна добиться своего. Ради себя, ради ребенка, растущего в ее чреве, ради Эмриса.

– Покажись, Леди! Этого недостаточно! Ты должна вернуть мне мужа!

– Должна? Должна?! – возопила Леди, появляясь без своего обычного громового раската. – Ты не в том положении, чтобы предъявлять требования, дерзкая девчонка!

– А ты боишься остаться одна в мире, где магия быстро исчезает. Но это совсем необязательно должно случиться, Леди.

– О чем ты? – удивилась Леди. – Если мой сын состарится и умрет, я останусь одна. Так будет, если он станет смертным. Если же мне удастся убедить его вспомнить о крови волшебного народа, которая течет в его жилах, ему придется наблюдать, как ты состаришься и умрешь. Я знаю, он любит тебя, и это разобьет его сердце.

– Он смертный, Леди. И, да, он когда‑нибудь состарится и умрет. Но его кровь будет жить в сыновьях и сыновьях его сыновей. И ты никогда не будешь одна, – объяснила Майя. – Никогда. Пока живы те, кто верит в тебя, твоя магия не умрет.

– Забывчивость – одно из основных качеств этого неблагодарного мира, Майя Пендрагон. И один из многочисленных способов забыть – это видеть и не верить. Эмрис помнит старые времена. Он родился много столетий назад. Никогда не забудет и всегда будет верить.

– И ради этого ты обречешь его на жизнь без любви? – мягко спросила Майя. – Все твои деяния воскрешают проклятие Элейн из Шалотта, наложенное на сына Ланселота. Ты вовсе не защищаешь его, Леди.

– Ты не понимаешь! – вскричала та.

– Не понимаю! Послушай, Леди, не я выбрала твоего сына. Он выбрал меня. Сначала являлся во сне, пока я не прогнала всех своих поклонников и не стала ждать, когда он придет ко мне. Он пришел и попросил у отца моей руки. Отец сначала не хотел давать свое согласие, ибо чувствовал, что с твоим сыном не все ладно. Но я поклялась, что не захочу никого другого, и мы поженились. Я ношу ребенка в своем чреве, Леди. Так предназначалось судьбой. Мы с Эмрисом тоже были предназначены судьбой друг другу. Отдай его мне! Отдай! – И Майя раздраженно топнула ногой.

Леди долго смотрела на нее, словно не могла решить, как поступить. Слова Майи дали ей доказательство, которое она отказывалась понимать и принимать. Ее сын хочет стать смертным. И любит смертную женщину. Ее чрево набухает его ребенком. И только этим утром Леди Озера увидела серебряную прядь в смоляных волосах сына. Как она ни противилась, Эмрис уже предпочел стать смертным. Волосы тех, кто принадлежал к волшебному народу, никогда не меняли цвет. Эмрис стал смертным даже без ее позволения. Реальность происходящего терзала ее, и Леди с громким воплем скорби исчезла подо льдом.

Майя расплакалась от тоски и отчаяния, но тут на се плечо легла знакомая рука.

– Эмрис? – испуганно прошептала она.

Муж повернул ее лицом к себе.

– Это я, – прошептал он, жадно изучая ее прекрасное лицо.

Майя бурно разрыдалась.

– Это в самом деле ты? – всхлипывала она. – Не какие‑то чары твоей матери?

Ее руки лихорадочно шарили по его лицу и плечам.

– Это действительно я, – повторил он, припав к ее губам в жгучем поцелуе. Но, не удовлетворившись этим, стал осыпать поцелуями ее сомкнутые веки, щеки и кончик носа.

– Но как? – задохнулась Майя. – Она была такой неумолимой!

– Сам не знаю, дорогая, но подозреваю, что сила твоей любви была настолько велика, что поборола даже магию. И всемогущие волшебники иногда склоняются перед простыми смертными.

Его большие ладони ласкали ее лицо.

– Ты теперь обычный человек? – допытывалась Майя, шмыгая носом.

– Обычный, – кивнул он. – Когда мать взяла меня к себе, я сразу сказал, что хочу именно этого. По законам фей она была обязана подчиниться моим желаниям, хотя изо всех сил старалась меня переубедить.

– У меня будет ребенок, – выпалила Майя, уже слегка улыбаясь. Он в безопасности! Эмрис вернулся! Он рядом!

Лицо мужа озарилось радостью.

– У нас будет дитя? Майя кивнула.

– А моя мать знает?

– Да, я сказала ей, когда потребовала твоего возвращения!

Эмрис громко рассмеялся.

– Ты требовала? Требовала чего‑то от моей матери? Ты храбрая женщина, жена моя! Не думаю, чтобы кто‑то, кроме тебя, осмелился на такое! Представляю, как она разгневалась! Но все в прошлом! А теперь пойдем посмотрим, вернула ли мать остальных обитателей. Ты все это время была одна, дорогая?

Он помог ей войти и, замкнув дверь, закрыл ее на засов.

– Нет, со мной была Драйзи. Леди Озера забыла о ней, и я нашла старушку в башне. Помогла спуститься в наши покои и ухаживала за ней. Приносила дрова и еду из кухни. Так мы жили все это время, кроме последних дней, когда твоя мать немного смягчилась и в замке снова стало тепло. Огонь в очагах не гас, хотя никто не подбрасывал в них дров. Дважды в день появлялись подносы с едой. Мне почти нечего было делать, так что мы с Драйзи играли в шахматы и в «Зайца и собак». Мне было с ней хорошо, Эмрис.

– Драйзи была с нами, Майя, – возразил он. – Думаю, эта была моя мать, принявшая ее облик, чтобы посмотреть, какова ты на самом деле, любимая.

– Твоя мать? – ахнула Майя. – Нет‑нет! Это была Драйзи! Ты бы слышал, что она мне говорила! Это, конечно, Драйзи!

– А я говорю, что Драйзи была со мной. Очень злилась, что ее лишили уютной комнаты, и горько жаловалась матери на старость и ревматизм. Кроме того, она не играет ни в шахматы, ни в «Зайца и собак», потому что почти ничего не видит. Нет, это была моя мать, и ты, должно быть, понравилась ей, иначе никакие твои слова и доводы не смогли бы нас спасти.

– Тогда я обязана ей большим, чем могу отплатить, – кивнула Майя. – Все же она могла больше доверять тебе в выборе жены.

– После двух неудач? – хмыкнул Эмрис, вводя жену в покои, где не было ни единой души. – Зная мою матушку, не думаю, чтобы она с легким сердцем пошла на такое. Она никогда не питала большого уважения к человечеству, а поведение отца только подтвердило ее мнение.

– Больше всего на свете она боится остаться одна, Эмрис, – вздохнула Майя. – Я объяснила, что с нашими детьми и их потомками она никогда не будет одна, ибо мы научим их почитать ее. Не знаю, правда, поверила ли она.

– В таком случае мы должны доказать, что она ошибается, – решил Лорд Озера.

Зима выпустила из своих когтей Иль‑дю‑Лак и окружающие земли. Лорд Дракон, его женщины, Бринн и Джуния прибыли первого мая на праздник белтейн[4]. Вспомнив старые обычаи, они плясали под полной луной. Три месяца спустя Майя родила своего первенца, здоровую, крепкую девочку, и через несколько дней вместе с Эмрисом понесла дитя на берег озера и позвала Леди.

Восстав из синих вод, Леди протянула руки, чтобы взять свою внучку. Прекрасное надменное лицо чуть смягчилось, когда ребенок открыл такие же синие, как у нее, глаза. На головке серебрился тонкий пушок.

– Как ее зовут? – спросила она.

– Мы еще не подобрали имени. Мы решили, что отныне только ты будешь дарить имена своим потомкам. Если, конечно, пожелаешь, пусть это будет новым обычаем, – ответила Майя.

– Назовите ее Серена, ибо глаза у нее как звезды, – объявила Леди и, запечатлев поцелуй на лбу девочки, отдала ее родителям.

– Я прошла испытание, Леди? – осведомилась Майя, весело блестя глазами.

Леди Озера рассмеялась.

– Да, дочь моя. Я сама не смогла бы выбрать лучшей жены для своего сына.

– И мы будем друзьями? – настаивала Майя.

Леди кивнула и, нежно улыбнувшись сыну с невесткой, погрузилась в воды озера.

– Никогда не думал, что познаю такое счастье, – прошептал Эмрис.

– Я тоже, господин, – согласилась Майя, поднимая лицо в ожидании поцелуя. Они так забылись, что стиснули новорожденную. Та негодующе запротестовала. Родители, засмеявшись, отстранились друг от друга.

– Она уже показывает материнский характер, – ухмыльнулся Эмрис.

И Майя снова рассмеялась. Счастливее ее, наверное, нет на свете. И Аверил счастлива. Хоть бы Джунии тоже выпала такая же прекрасная судьба!

И Лорд Озера вместе с женой и спящим на ее руках ребенком медленно направились к замку.