Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Глава 5. Евгений принес поднос с пустыми тарелками в кухню и поставил на стойку





 

Евгений принес поднос с пустыми тарелками в кухню и поставил на стойку. Ободряюще улыбнулся молоденькой девушке‑стажеру и, сняв фартук, вышел в салон. С ужином в бизнес‑классе они сегодня управились на удивление быстро. Бортпроводницы работали слаженно, да и пассажиры оказались такими приятными, что обслуживать – одно удовольствие. Говоря откровенно, именно за это Аверин и любил свою работу: за интеллигентных, интересных людей, которых он каждый день встречал в небе. Когда выдавалось свободное время, Евгений с удовольствием общался с клиентами. Выяснял, как им понравилось обслуживание в аэропорту, все ли устраивает на борту самолета. Рассказывал о программе для часто летающих пассажиров, если клиент не был ее участником, и тут же на борту предлагал заполнить бланк, чтобы получить карту и начать копить баллы. Со многими пассажирами разговор сам собой переходил на общие темы, и Евгений с радостью поддерживал стремление клиента поговорить. Каждый новый человек казался ему увлекательной книгой, которую можно прочесть, если найти правильный подход. Он находил. И получал ни с чем не сравнимый опыт. Узнавал жизнь, не только проживая ее сам, но и благодаря другим людям.

А сколько добрых знакомых у него появилось в небе за десять лет работы! Трудно даже сказать, в какой области у него теперь не нашлось бы полезных связей. Банки – пожалуйста. Медицина – милости просим. Шоу‑бизнес – только скажи, на какой концерт. Но дело не в этом, он и не собирался обращаться к своим пассажирам за помощью. Приятным было само ощущение того, как его принимают и стараются искренне отблагодарить за доброту. Предлагают в ответ «обращаться», словно он оказал какую‑то важную услугу. А ведь ничего подобного – просто добросовестно и с радостью выполнил свою работу.

Счастье, что в России так много достойных людей! А персонажи вроде Савина – все‑таки исключение. Иначе бы служба бортпроводника превратилась в сущий ад, и он сам бы на ней долго не выдержал. Одно дело работать с вежливыми и приятными людьми, которые умеют сохранить лицо в любой ситуации, но совсем другое – обслуживать хамов и алкашей, непонятно как оказавшихся в нормальном обществе. После каждого столкновения с такими асоциальными элементами было сложно снова настроиться на позитивный лад, забыть все и идти к пассажирам с улыбкой. Но в этом‑то и заключается мастерство экипажа пассажирской кабины: очищать память от негативного опыта, видеть и собирать только хорошее. Слава богу, последнего, если уметь общаться с людьми, в их работе было гораздо больше.

Проходя мимо туалетной комнаты первого класса, Аверин автоматически отметил про себя: «Свободно». Зашел, закрыл за собой дверь и придирчиво оглядел крошечное помещение. Туалетные комнаты первого и бизнес‑класса убирались бортпроводниками после каждого клиента, и Евгений строго за этим следил. Сервис можно назвать высоким только тогда, когда пассажир чувствует себя здесь первым посетителем. Это – непреложное правило.

Раковина сухая, блестит. Салфетки всех видов на местах, концы аккуратно сложены уголком. Цветы в крохотной вазе свежие. В небольшой плетеной корзинке необходимые туалетные принадлежности: одноразовые зубные щетки, тюбики с пастой, бритвенные станки; отдельно лежат дорожные косметические наборы от Bvlgari – молочко для снятия макияжа, тоник, увлажняющий крем. Неприятные запахи отсутствуют. Оценив за пару секунд соответствие комнаты стандартам, Аверин вышел. Собственно, он и не сомневался, что все отлично. Если в первом классе работает Людмила, можно ни о чем не беспокоиться. А он и не беспокоился: всего лишь контролировал в соответствии с технологической картой.

Теперь можно было заглянуть в первый класс, посмотреть, как справляются коллеги. Потом зайти в экономический и туристический салоны. Если где‑то обслуживание затянулось, лишняя пара рук никогда не повредит: время позднее, пассажиры хотят быстрее поужинать и лечь спать.

Евгений бесшумно вошел в салон первого класса. Обслуживание пассажиров здесь было отнюдь не простым делом. Блюда, как в ресторане, подавались по меню. Фарфоровая посуда, хрустальные бокалы. Чтобы создать изысканное бортовое питание для этого класса, генеральный директор в свое время лично приглашала лучших шеф‑поваров Москвы. Ни одна деталь обслуживания – будь то салфетка или зубочистка – не ускользнула от внимания руководства. И правильно: не так‑то просто угодить в небе человеку, который привык к роскоши на земле. Все до самой незначительной мелочи нужно учесть.

Но главным – это Аверин знал как дважды два – было умение бортпроводника найти к каждому клиенту подход. Здесь нельзя работать, как в туристическом классе – четко, но под копирку. Нужно иметь особый талант к общению. В первом классе для каждого клиента должен быть свой способ и своя манера обслуживания – удобная и привычная именно ему. Хороший бортпроводник всегда в состоянии угадать, чего именно хочет клиент, и за считаные секунды научиться этим требованиям соответствовать. Не зря же говорят, что общение – это искусство. И тот, кто хочет работать бортпроводником в первом классе, обязан этим искусством владеть.

Евгений не стал мешать коллегам, какое‑то время понаблюдал за их работой издалека и отправился в салон экономического класса. Здесь обслуживание только что закончилось – убирали подносы после ужина. Пассажиры раскладывали кресла и готовились спать. В салоне царили тишина и приятный ночной покой. Только бортпроводники бесшумно появлялись и исчезали, принося то видеоплееры, то воду, то чай тем, кто предпочитал бодрствовать в самолете.

В туристическом салоне клиентов тоже успели покормить. Евгений мысленно похвалил экипаж – нужно будет на следующем предполетном брифинге хорошую работу отметить. Самое сложное – научить коллектив работать в команде и действовать как единое целое. Сегодня ему удалось. Конечно, не на каждом рейсе все проходит так гладко: люди живые, могут и ошибаться. Главное, чтобы эти ошибки не заметил клиент, зато заметил старший бортпроводник. Над каждым недочетом нужно поработать, объяснить сотруднику, что не так, и заставить его исправиться.

Аверин окинул внимательным взглядом салон, пассажиров и остался доволен. Тишина и покой. Кто спит, кто читает, кто переговаривается полушепотом. Бортпроводники раздают желающим пледы. В конце салона он заметил Вареньку, сидящую на корточках перед маленькой девочкой с детским бортовым журналом в руках. Родители ребенка спали, утомленные рабочей неделей и сборами в дальнюю поездку, а неугомонная малышка все порывалась вскочить со своего места и побегать по салону. Варя сдерживала настойчивый порыв девчушки с улыбкой умиления – Евгению показалось, что маленькая непоседа напоминает ей собственную дочку, которая осталась дома.

Евгений перевел взгляд на Самира с семьей. Его девочки мирно спали, а он смотрел то на одну, то на другую с огромной нежностью и охранял их покой. Лицо у него было довольным. Аверин еще во время ужина, проходя по салону, заметил, как Самир, озираясь, достал из своего бумажного пакета шашлык и присоединил его к ужину. Но поскольку на этот раз действовал Самир осторожно, и другие клиенты ничего не увидели, Евгений решил ему не мешать. Пусть человек будет счастлив на борту их самолета. Что сделать, если ему для этого нужно отведать «восточной еды».

Аверин улыбнулся и с чувством удовольствия от прекрасно сделанной работы отправился в кабину пилотов. Доложить обстановку, а заодно и поинтересоваться, как их обслужили. Все‑таки у бортпроводницы, которая работала с летчиками, сегодня первый рейс.

Пилоты, как выяснилось, тоже давно поужинали – девушка, хоть и продолжала смущаться, но оказалась весьма расторопной. Аверин перекинулся парой слов с Фадеевым и вышел: у них там и без него веселая компания собралась, а он лучше пойдет пообщается с пассажирами, у которых бессонница и есть желание поговорить. Какая‑никакая, а польза.

Как только дверь за старшим бортпроводником закрылась, Михаил Вячеславович вернулся к прежней теме разговора. А о чем еще говорить трем взрослым пилотам, когда жизнь удалась и все в полном порядке! О самолетах, футболе и женщинах.

– А ты, Андрей, – Фадеев потянулся в кресле, – чего холостой? Тебе лет‑то уже…

– Еще только двадцать восемь, – сообщил Антонов.

– Да? – Фадеев прищелкнул языком. – Шустрый ты малый, судя по налету.

– Не буду спорить, – с улыбкой кивнул Андрей.

– У нас в авиакомпании, – подключился к разговору Михалыч, – долго ты, друг сердешный, не продержишься. Я два года проработал – женился, командир наш и того меньше.

– Посмотрим, – хмыкнул Андрей, – первым делом самолеты!

– Ну‑ну, – не поверил Борис Михайлович. И запел приятным и чистым голосом: – А потому, потому что мы пилоты, небо наш, небо наш родимый дом…

Антонов с Фадеевым, заулыбавшись, подхватили.

– Внимание, 777, внимание 777, – внезапно раздался в наушниках голос диспетчера. Пилоты мгновенно замолчали.

– Что за черт, – пробормотал себе под нос Фадеев, сел в левом кресле ровнее и, поправив микрофон, четко произнес: – Внимательно!

– Согласно непроверенным данным от компетентных органов, принявших анонимный звонок, – Фадеев с Михалычем переглянулись, одновременно превратившись в слух, – на борту рейса 777, следующего по маршруту Москва – Бангкок, возможно наличие взрывного устройства.

В кабине пилотов повисла тяжелая пауза, от которой воздух загустел и стал на долю секунды непригодным для дыхания. Потом так же быстро разжижился, и дыхание снова вернулось к норме.

– Повторяю…

– 777 вас понял, – перехватил Фадеев, – по непроверенным данным, на борту воздушного судна взрывное устройство. Информация принята, о решении будет доложено.

Он сдвинул к подбородку микрофон и вопросительно посмотрел на Бориса Михайловича. Между бровями пролегли две глубокие морщины.

– Время в пути? – обратился он к Антонову.

– Два часа восемь минут.

– Ближайший запасной?

– Ташкент.

– Долго лететь, – Фадеев прищурил глаза, – да и проблем не оберешься. Запрут нас там, даже если, дай бог, ничего нет, на десять часов. А если на базу? – вопросительно посмотрел он на Михалыча.

– Думаю, можно попробовать, – Борис Михайлович напряженно вытянулся в кресле. – Сказали, анонимный звонок. Другой информации нет.

– Ладно, – Фадеев на секунду прикрыл глаза, – бортпроводники организуют досмотр салона, при малейшем подозрении будем садиться немедленно. Если все тихо – летим до Москвы. Вопросы есть?

– Никак нет, – отозвался Антонов.

– 777, – Фадеев уже поднял к губам микрофон, – рейс 777, приняли решение возвращаться на базу.

– Снижайтесь девять тысяч шестьсот метров, – тут же раздался голос, – берите курс на Уральск.

– Спасибо, вас понял. Берем указанный курс, – Фадеев обернулся к Антонову. Не говоря ни слова, Андрей кивнул и связался по интерфону с только что вышедшим от них Евгением.

Двадцать минут, которые выделил старший бортпроводник на досмотр салона, промчались, словно одна. Личному составу была доложена обстановка, выданы четкие инструкции. И теперь между рядами спящих людей, не торопясь и практически бесшумно, продвигались девушки в летной форме. Убрать пластиковый стакан, поправить плед, собрать мусор. С лиц не сходила доброжелательные улыбки, шаги были мягкими, почти незаметными. Если бы только еще в коленях не возникала время от времени предательская мелкая дрожь!

Евгений обвел внимательным взглядом ряды всех салонов поочередно – пассажиры абсолютно спокойны, – посмотрел на часы и прошел в носовую часть самолета, в первый класс. Был среди пассажиров человек, который должен первым узнать о решении экипажа вернуться в Москву. И не по громкой связи, а лично от Евгения, поскольку только господину Воронову предназначалась часть правды. Не отпускала старшего бортпроводника смутная догадка о том, что ситуация могла быть связана именно с ним.

Аверин успел закончить разговор с Вороновым и повторно обойти салон. Мысли у него в голове теперь бродили самые тяжелые: информация о возврате рейса – верный предвестник серьезных проблем. Пройдет всего несколько минут, командир воздушного судна объявит о том, что полет по техническим причинам откладывается, а самолет вынужден вернуться на базу, и люди немедленно впадут в панику. Половина пассажиров будет сидеть бледная как мел и шевелить губами, читая молитвы, каждый своему богу, вторая половина начнет буйствовать, вести себя агрессивно. И тем, и другим будет нужна помощь. Евгений помнил из курса психологии, что подобная реакция человека на стресс – дело обычное. Часть людей в силу особенностей характера впадает в ступор, другая часть, напротив, в ярость. Но самое главное, и те, и другие теряют способность мыслить – всю внутреннюю энергию пожирают эмоции. Попробуй объясни им в таком состоянии, что ситуация штатная, что никакой угрозы безопасности полета нет. Нелегко придется экипажу!

Голос Фадеева словно гром среди ясного неба раздался по всему салону. Что ж, двадцать минут истекли, курс они изменили – дольше молчать нельзя. Оставалось только подготовиться к непростой реакции перепуганных пассажиров. Сейчас тут начнется!

– Дамы и господа, – голос Фадеева был ровным и уверенным, – говорит командир воздушного судна, прошу минуту вашего внимания. А также понимания и содействия экипажу. По техническим причинам мы будем вынуждены вернуться в Москву. Ситуация штатная. Прошу сохранять спокойствие, оставаться на своих местах и выполнять требования бортпроводников.

По салону пронесся нарастающий испуганный гул. После того как Фадеев повторил сообщение дважды, практически все пассажиры проснулись и внесли в этот звук, напоминающий шум разъяренного океана, свою лепту. Бортпроводники тут же снова вышли к пассажирам – Аверин успел распределить между всеми сотрудницами зоны салона самолета и проконсультироваться с маршалом. Шепотом он попросил Людмилу приготовить аптечку и машинально порадовался тому, что из пятнадцати человек экипажа пассажирской кабины у троих высшее медицинское образование. Со скачками давления, истериками и обмороками, так или иначе, они должны были справиться. Остальное – не приведи бог, но ему баснословно повезло, что в экипаже есть профессиональные медики. Евгений вышел в салон туристического экономического класса. Люди нервно сжимали ладони, кому‑то уже принесли таблетку и стаканчик с водой.

– Евгений, что происходит?

Знакомый мужчина, из тех, кто помогал во время драки усмирить Савина, вопросительно посмотрел на него. В глазах страх. А ведь человек, сразу видно, не робкого десятка. Но на высоте десяти тысяч метров все люди в своих инстинктах и страхе примерно равны.

– Нет, – Евгений на секунду задумался, как ответить, – сработал сигнальный датчик. Возможно, ошибка прибора, а возможно, действительно небольшой дефект. Командир обязан вернуться.

– Можем разбиться? – еще более напряженно, спасибо хоть шепотом, спросил он.

– Никак нет, – Евгений присел на корточки перед пассажиром, – ситуация штатная. Никакой угрозы безопасности полета.

– Спасибо, – Кирилл откинулся на спинку кресла.

– Если хотите, могу успокоительного принести, – сказал он дружеским тоном.

– Пока не надо, – Кирилл вяло улыбнулся, про себя проклиная на чем свет стоит свою актерскую впечатлительность. Умом все понятно: угрозы нет, а все равно страшно. На этот раз у Кирилла Николаева было самое дурное предчувствие.

Евгений коротко кивнул, поднялся и поспешил в кабину к Фадееву докладывать о том, что в салоне пока все в норме. Насколько это возможно, учитывая ситуацию.

– Кирилл, я ничего не поняла! – Алиса впилась в локоть Николаева так, что ему стало по‑настоящему больно.

– Все в порядке, – он поморщился от неприятных ощущений, через которые к нему возвращалась угасшая было паника.

– Мы что, возвращаемся в Москву?! Будет аварийная посадка?!

– Про аварийную, – Кирилл высвободил руку из клешней Алисы, – командир ничего не говорил. Обычный возврат по техническим причинам.

– Ты что же, не понимаешь?! – Алиса взвилась. – Самолет сломался! Значит, сажать будут аварийно!

– Ситуация штатная, ясно?! – прикрикнул Кирилл на нее. – Тебе русским языком сказали, что угрозы безопасности нет.

– Ха! Кого ты слушаешь! Они хотят притупить наше внимание и спокойно всех угробить! Я, – голос ее дрожал, – я не могу! Мне страшно.

– Не бойся, – с трудом улыбнулся герой экрана, прижав девушку к себе, – я с тобой!

Алиса притихла в его объятиях.

Кирилл тем временем оглядел салон – часть пассажиров замерла, как на взлете, впившись побелевшими пальцами в подлокотники кресел, другая часть, наоборот, громко переговаривалась. Гул, похожий на жужжание взбудораженного пчелиного улья, нарастал. То и дело слышались слова «сломанный самолет», «аварийная посадка». Бортпроводницы, улыбаясь, ходили между рядами кресел, наклонялись к пассажирам, отвечали на вопросы. Некоторое время клиенты прислушивались к ним и успокаивались, но очень скоро на слова девушек перестали обращать внимание. Аптечка пошла в дело полным ходом. А те, кто не признавал лекарств, но и со страхом был не в состоянии справиться, начали распаковали пакеты из Duty free. Маршал переходил от одной компании к другой с суровым видом – при его приближении бутылки прятали под кресло. Но стоило ему отойти, как их тут же доставали.

Евгений велел срочно вывозить в проходы тележки с прохладительными напитками. Надеялся, что такой нехитрый маневр отвлечет людей.

Кирилл попросил у Вареньки минеральной воды и посмотрел на Алису: та сидела сосредоточенная, с невесть откуда взявшимся ноутбуком на коленях.

– Что ты пишешь? – поинтересовался он.

– Статью для журнала!

– Какую?! – удивился Кирилл.

– На злобу дня, – Алиса дернула плечом, – как триста пятьдесят пассажиров, среди которых оказались известная журналистка Алиса Бранько и знаменитый актер Кирилл Николаев, чуть не погибли по вине одной авиакомпании!

– Милая, – Кирилл нервно засмеялся, – что за глупые шутки!

– Послушай, – она посмотрела Кириллу в глаза, – у нас с тобой есть шанс как следует пропиариться на этом деле. Хочешь?

– Ну, да, наверное, – неуверенно пробормотал он.

– Тогда сиди спокойно и жди! Как только самолет приземлится, я перешлю редактору текст. Через десять минут эта сенсация заполнит весь Интернет! А потом появится в нашем журнале. Ты, кстати, не против романтической линии? – деловито поинтересовалась она.

– Что?! – не понял Кирилл.

– Ну, если я напишу, что пережитые опасности сблизили актера и журналистку, стали началом зарождающихся чувств. Твоя девушка не обидится?

– Нет у меня девушки, – ошарашенно пробормотал Кирилл, – со вчерашнего вечера. Но ты, прежде чем передавать текст в редакцию, мне покажи!

– Ладно, – отмахнулась она. – А ты не помнишь, как представителя этого рейса зовут?

– Помню, – удивился он, – Дарья Морозова.

– Спасибо, – пробормотала Кристина и с нечеловеческой скоростью застучала по клавишам.

Кирилл никак не мог оправиться от удивления: десять минут назад Алиса сидела напуганная, бледная, а теперь вот во весь опор понеслась извлекать выгоду из ситуации. Надо же, насколько прагматичны стали современные женщины: даже в обмороке полежать спокойно не могут, испуга хватает ровно на пять минут. А потом пережитый стресс оборачивается неуемной энергией. Ладно, лишь бы не разрушающей. А так, пусть себе строчит в своем ноутбуке, если ей делать нечего. Акула пера! Все лучше, чем сидеть с квадратными глазами, впившись в его руку.

Кирилл откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Что‑то, откровенно говоря, он от всей этой ситуации перенервничал. Его способность действовать и извлекать из чего‑либо выгоду была сейчас на нуле. А до Москвы еще далеко.

Полтора часа полета тянулись мучительно долго, и чем ближе становилась Москва, тем чаще покрывался испариной лоб Фадеева. Да и не только его – весь экипаж прекрасно понимал, что если взрывное устройство заложено, то оно должно сработать либо по времени – чего до сих пор не произошло, – либо в момент посадки. От первого удара о землю. Каким бы профессионалом ни был пилот, зайти на полосу двухсоттонной махиной так, чтобы чувствительное устройство не среагировало, физически невозможно.

Михаил Вячеславович в который раз подумал о жене. Как она там справляется с перепуганными пассажирами, как чувствует себя? Впервые в жизни ему в голову пришла мысль о том, что надо летать отдельно. Своей авиакомпании он, конечно, доверял на миллион процентов, но, как выяснилось, есть еще и не зависящие от них обстоятельства. Не дай бог и в самом деле взрывное устройство, с кем тогда останутся дети? Если они с Людмилой вот так вот, вдвоем.

Единственное, что успокаивало Фадеева, – это присутствие Михалыча на борту. Пилот‑инструктор вышел в пассажирский салон и теперь работал вместе с бортпроводниками. А этот старый хохмач в какой угодно ситуации способен людям настроение поднять. Даже если у самого поджилки трясутся.

– Посадочный вес какой? – Фадеев, как ему казалось, незаметно в сотый раз провел ладонью по лбу.

– Двести шестьдесят пять тонн, – моментально ответил Антонов.

– Много, – проворчал он чуть слышно себе под нос.

– Михаил Вячеславович, – Андрей посмотрел на командира, – вы только не обижайтесь. Если хотите, я посажу.

– Ишь ты, – Фадеев усмехнулся, от спокойного голоса Антонова ему стало легче, – наглец!

– Простите, – Андрей замолчал и опустил глаза.

– Да ладно, – Фадеев удобнее сел в кресле и пристегнулся, во всей его осанке читалась теперь уверенность, – чего глаза прячешь, как девица?! Работать пора. Скоро приступим к снижению.

– 777, работайте Москва‑Подход, – не заставил себя ждать диспетчер, – сто двадцать девять запятая восемь.

– Работаю Москва‑Подход. Спасибо.

Фадеев следил за снижением по приборам – девять тысяч сто, восемь тысяч шестьсот – и физически ощущал движение самолета, словно его организм сросся с машиной, стал с ней единым целым.

– Аэропорт‑Транзит. Рейс 777. Доброе утро! – вышел он на связь.

– Доброе утро! Транзит слушает.

– Рейс 777, триста пятьдесят один пассажир, одиннадцать – первый класс, двадцать пять – бизнес. Багаж – тонна восемьсот пятьдесят, двести пятьдесят мест. Посадка экстренная.

– Информацию приняли. Аэропорт к экстренной посадке готов, аварийная бригада на взлетно‑посадочной полосе. Конец связи до посадки. Удачи!

Фадеев переключился на своих:

– Операционный центр, 777, доброе утро!

– Михаил Вячеславович, – Алексей моментально взял его на себя, – внимательно слушаю.

– 777, триста пятьдесят один пассажир… – Фадеев слово в слово повторил предыдущее сообщение.

– Принято. Ждем.

– Алексей, – Фадеев понизил голос, – что‑нибудь выяснили?

– Никак нет, – голос Алексея едва заметно дрогнул, – но все силы задействованы. Генеральный директор в аэропорту.

– Зачем директора‑то подняли?! – Фадеев с досадой качнул головой. – Дайте мне только сесть, я сам во всем разберусь!

– Положено, Михаил Вячеславович, – Алексей словно извинялся, – категория ЧП красная.

– Сам знаю, что красная, – проворчал он. – Ладно, даст бог, увидимся на земле.

– Увидимся, – Алексей первый раз в жизни произносил это слово с таким значением. – Успешной посадки!

Фадеев с Антоновым молчали. До момента первого соприкосновения с землей остались считаные минуты. Пилоты четко выполняли команды диспетчера, следили за показаниями приборов, сверялись с инструкциями. Делали все, что привыкли делать на протяжении многих лет, – четко, сосредоточенно, без посторонних мыслей и лишних слов выполняли свою работу.

Диспетчер скомандовал снижаться до четырех тысяч двухсот, потом до двух тысяч двухсот, потом до тысячи восьмисот…

– 777, снижайтесь тысяча пятьсот, работайте Аэропорт‑Круг сто двадцать семь запятая семь.

– Вас понял. Тысяча пятьсот, сто двадцать семь запятая семь.

– Хорошей посадки!

– Спасибо.

– Аэропорт‑Круг, 777, доброе утро. Пересекаю тысяча восемьсот, снижаюсь тысяча пятьсот.

– 777, приветствую, Аэропорт‑Круг. Тридцать вторая правая. Давление девятьсот девяносто восемь. Снижайтесь девятьсот метров. Курс триста.

– Снижаюсь девятьсот, курс триста, тридцать вторая правая 777.

– Экипажу пассажирской кабины приготовиться к посадке. – Голос Фадеева безмятежно прозвучал в салоне. На мгновение Евгению даже показалось, что ситуация разрешилась, что Михаил Вячеславович получил с земли новую радиограмму и теперь абсолютно уверен: все хорошо! Или нет? Нет, разумеется! Если было бы хорошо, сказал бы! Сообщил бы, вызвал, по интерфону набрал.

Аверин подумал о своих пожилых родителях. Мать не переживет. А его девчонки? У всех дети, мужья… Что уж говорить о родственниках и близких пассажиров – сколько людей здесь! Многие с детьми летят…

Евгений заставил себя сосредоточиться. Прочь эти мысли из головы! До посадки всего ничего, несколько секунд. Но он все проверил и головой отвечает за людей. Должны и обязаны справиться! У него же замечательный коллектив, опытных людей в экипаже много – сработают четко и быстро. Спустят пассажиров по аварийным трапам. По действиям в экстренной ситуации, по эвакуации пассажиров, по выпуску спасательного трапа дополнительный инструктаж он провел. Выходы между экипажем распределил. Хорошо, что Борис Михайлович с ними – без него девушкам пришлось бы тяжелее! Главное, пресекать панику и быстро выводить людей из самолета. Все. Все, что могли, они сделали. Теперь только ждать.

Он перекинул через плечи ремни и пристегнулся на откидном сиденье для экипажа рядом с Варенькой. Девушка сидела, вытянувшись в струну и закрыв глаза. Губы ее что‑то беззвучно шептали, ресницы подрагивали. Он ободряюще положил свою теплую ладонь на ее плечо. Она вздрогнула, открыла глаза. «Мы справимся», – прошептал он одними губами и улыбнулся ей. Варенька кивнула в ответ, но в глазах ее по‑прежнему был страх.

Господи! Ну, какие звери все это сделали?! Зачем?!

– 777, ветер триста десять градусов, десять метров в секунду.

– Понял. Триста десять градусов, десять метров в секунду.

– Снижайтесь шестьсот, заход тридцать вторая правая, разрешаю.

– Снижаюсь шестьсот, тридцать вторая правая, заход разрешили.

– Работайте Аэропорт‑Вышка, сто девятнадцать запятая семь. Всего доброго.

– Спасибо. Сто девятнадцать запятая семь.

– Аэропорт‑Вышка, 777, доброе утро. На рубеже шестьсот, тридцать вторая правая.

– Доброе утро, 777. Продолжайте заход по схеме.

– По схеме, тридцать вторая правая, 777.

Антонов, сидя рядом с превратившимся в бесстрастного робота командиром, и сам ощущал себя частью точного механизма. Никаких посторонних мыслей. Только по схеме. Закрылки. Шасси. Отключили автопилот.

– 777. Вошел в глиссаду. Шасси выпущены, к посадке готов, тридцать вторая правая.

– 777, ветер триста градусов. Десять метров. Посадку разрешаю.

– Посадку разрешили, 777.

Посадочная полоса приближалась. Вдоль нее Антонов заметил выстроившиеся в ряд пожарные машины, бригады «Скорой помощи».

Высота сто. Пятьдесят. Двадцать. Десять. Пора плавно добирать! Плавнее! Плавнее!!! Пять метров. Метр. Касание. Реверс. Тормоза. Тормоза используются!

 

 

Date: 2015-10-18; view: 230; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.008 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию