Камбрия, озеро Уиндермир. Линли догнал Валери Файрклог, когда та шла по дорожке, уже проложенной в незаконченном саду для детей

Линли догнал Валери Файрклог, когда та шла по дорожке, уже проложенной в незаконченном саду для детей. Когда он очутился рядом, Валери сразу заговорила, как будто их просто на секунду перебили, когда они разговаривали об устройстве сада. Она показала инспектору потерпевший крушение корабль, над которым уже начали трудиться, объяснила всё насчёт канатов и качелей, о песчаной площадке. Показала, где будет вольер для обезьян. Провела инспектора мимо участка, предназначенного для малышей, где уже красовались на крепких основаниях лошадки, кенгуру и огромные лягушки, ожидавшие наездников, которые будут здесь смеяться и играть.

Ещё нужно бы построить крепость, решила Валери, потому что мальчишки ведь любят воевать, разве не так? А для девочек нужен кукольный дом – то есть просто небольшой домик, но с настоящей обстановкой и так далее, потому что, как бы ни старался мир уравнять в правах мужчину и женщину, а всё равно девочкам нравится играть в доме и притворяться, что они замужние дамы и готовят обед для детей и супруга, которые должны вот‑вот явиться домой.

При последних словах Валери невесело засмеялась. И тут же продолжила рассказ о саде для детей, который, коротко говоря, должен был превратиться в мечту каждого ребёнка.

Линли всё это казалось странным. То, что замышляла Валери, куда больше подходило для общественного парка, чем для частного дома. Он пытался понять, чего на самом деле Валери ждала от этого сада, не держала ли она на уме некую картину открытого для публики Айрелет‑холла, как то было сделано во многих крупных поместьях по всей стране. Как будто она знала о неких огромных переменах в своей жизни и готовилась к ним…

– Но почему, зачем вы добились моего приезда в Камбрию? – спросил Линли.

Валери посмотрела на него. Несмотря на свои шестьдесят семь лет, она была потрясающей женщиной. В юности Валери наверняка обладала необычайной красотой. Красотой и деньгами – могучее сочетание. Она могла выбирать из множества мужчин, равных ей по положению, но не стала этого делать.

– Потому что я уже некоторое время кое‑что подозревала.

– Что именно?

– Насчёт Бернарда. Что он в чём‑то замешан. Конечно, я не знала, что это «нечто» – Вивьен Талли, но, наверное, мне следовало это понять. Понять, когда он совсем перестал упоминать о ней после нашей с ней второй встречи, и эти его постоянные поездки в Лондон, он ведь уезжал всё чаще и чаще, якобы по делам фонда… Всегда есть некие знаки, инспектор. Всегда есть намёки, красные флажки, называйте как хотите. Но, как правило, бывает легче не обращать на них внимания, чем сталкиваться лицом к лицу с чем‑то неведомым, что может разрушить брак, длившийся сорок два года.

Валери подобрала с дорожки пластиковую кофейную чашку, забытую кем‑то из рабочих. Нахмурившись, она смяла её и сунула в карман. Потом, прикрыв глаза ладонью, посмотрела на озеро, на грозовые тучи, клубившиеся над холмами на западе.

– Меня окружают лжецы и мошенники. Я хотела выкурить их из нор. Вы… – Она коротко улыбнулась Линли. – Вы были моим костром, инспектор.

– А Ян?

– Бедный Ян…

– Миньон вполне могла убить его. У неё были мотивы, и очень сильные, если уж на то пошло. И вы сами сказали, что она была в лодочном доме. Миньон могла заранее каким‑то образом расшатать камни, так, что это невозможно было определить. Она даже могла находиться там, когда Ян вернулся с озера. Могла толкнуть его…

– Инспектор, такого рода месть намного превосходит способности Миньон всё предусмотреть. Кроме того, она вряд ли могла ожидать от такого поступка моментальной выгоды. А единственное, что Миньон всегда способна рассмотреть, так это именно сиюминутная выгода. – Валери отвернулась от озера и посмотрела на Линли. – Я знала, что камни расшатались. И я говорила об этом Яну, причём не один раз. Только мы с ним достаточно регулярно бывали в лодочном доме, так что другим я об этом не сказала. Он ответил, что беспокоиться не о чем, что он будет осторожен, а когда выберет время, то укрепит камни. Но думаю, в ту ночь у него было нечто другое на уме. Потому что он никогда не выходил на озеро так поздно. Наверное, он забыл о камнях, уйдя в свои мысли. Это действительно был несчастный случай, инспектор. И я с самого начала знала это.

Линли немножко подумал над её словами.

– А тот разделочный нож, который я нашёл в воде рядом с камнями?

– Я его туда бросила. Просто чтобы задержать вас здесь, на случай, если вы слишком быстро во всём разберётесь.

– Понятно, – пробормотал Линли.

– Вы ужасно сердитесь, да?

– Следовало бы. – Они повернули назад и пошли к дому. Над стеной, окружавшей архитектурный сад, высилась путаница кустарника, а за самим Айрелет‑холлом тянулись окрашенные историей пески. – А Бернард не счёл это необычным, странным?

– Что именно?

– То, что вы настояли на расследовании обстоятельств смерти его племянника.

– Может, и счёл, но разве он мог возражать? Что бы он сказал? «Я этого не хочу»? Я бы спросила, почему он не хочет. Он бы попытался объяснить. Может, сказал бы, что это несправедливо по отношению к Николасу, Манетт, Миньон, что нельзя их подозревать, но я бы возразила, что лучше уж знать правду о своих детях, чем жить во лжи, а это, инспектор, подвело бы нас слишком близко к делам самого Бернарда, к тому, что он хотел скрыть от меня. Ему пришлось рискнуть тем, что вы узнаете о Вивьен. У него действительно не было выбора.

– Но с чего вдруг она решила вернуться в Новую Зеландию?

На это Валери не ответила. Она взяла инспектора под руку, и они просто шагали дальше. Наконец Валери сказала:

– Вот что здесь самое странное: после сорока с лишним лет брака мужчина зачастую становится просто чем‑то вроде привычки. И я должна разобраться, не стал ли Бернард для меня привычкой, от которой лучше отказаться.

– А вы могли бы?

– Могла бы. Но сначала мне нужно подумать. – Валери слегка сжала руку инспектора и посмотрела на него. – Вы очень красивый мужчина, инспектор. И мне очень жаль, что вы потеряли жену. Но я надеюсь, что вы не намерены вечно оставаться одиноким. Не намерены?

– Об этом я пока вообще не думал, – признался инспектор.

– Ну, так подумайте. Нам всем приходится рано или поздно делать выбор.