Камбрия, Милнторп. Линли встретился с Саймоном и Деборой в баре при их гостинице

Линли встретился с Саймоном и Деборой в баре при их гостинице. Сидя над стаканчиками довольно посредственного портвейна, они обменялись добытой информацией. Линли обнаружил, что Сент‑Джеймс размышлял в том же направлении, что и он сам. Им нужно было достать из воды упавшие туда камни, и Саймон должен был как следует их осмотреть. Сент‑Джеймс сказал, что он не прочь был бы осмотреть заодно и сам лодочный дом, но не знает, как это устроить, не раскрыв свои карты.

– Осмелюсь предположить, они всё равно будут раскрыты, – сказал Линли. – Я не уверен, как долго я смогу изображать праздное любопытство ради выгоды того, за кем, возможно, следует наблюдать. Кстати, жена Файрклога всё знает. Он ей рассказал.

– Это немного облегчает дело.

– Да, относительно. И я с тобой согласен, Саймон. Нам необходимо, чтобы ты изучил лодочный дом, и причин к тому много.

– Почему именно? – задала вопрос Дебора.

Цифровая камера лежала перед ней на столе рядом со стаканчиком портвейна, в сумке с ремнём через плечо имелся ноутбук. Она, как то видел Томас, очень серьёзно отнеслась к своей роли в их маленьком расследовании. Линли улыбнулся ей, впервые за много месяцев радуясь присутствию давних друзей.

– Ян Крессуэлл не пользовался лодкой регулярно, – пояснил он. – А вот Валери Файрклог выходила на озеро по нескольку раз в неделю. И хотя шлюпка действительно оказалась привязанной там, где расшатались камни причала, это не было постоянным местом данного судна. Обитатели поместья, похоже, швартовали лодки там, где имелось свободное место.

– Но кто‑то мог, видя это свободное место, расшатать камни, пока Крессуэлл находился на воде, так? – предположила Дебора.

– Тогда этот кто‑то должен был находиться в доме как раз в тот момент, – сказал её муж. – А Николас Файрклог был там тем вечером?

– Если и был, никто его не видел. – Линли повернулся к Деборе: – А какое у тебя впечатление от Файрклогов?

– Он кажется безупречно милым. А его жена по‑настоящему прекрасна, Томми. Даже вообразить не могу, как она должна действовать на мужчин, но думаю, она и монаха‑цистерцианца заставила бы отказаться от обетов, причём без особых усилий.

– Могло быть что‑то между ней и Крессуэллом? – поинтересовался Сент‑Джеймс. – А Николас, например, об этом узнал?

– Вряд ли, тот ведь был гомосексуалистом, – возразил Линли.

– Или бисексуалом, Томми!

– И там есть кое‑что ещё, – продолжила Дебора. – То есть на самом деле две вещи. Может, всё это и неважно, но если хотите знать, что меня заинтересовало…

– Я хочу, – быстро сказал Линли.

– Тогда вот что: у Алатеи Файрклог есть журнал «Зачатие». Из него вырвано несколько страниц, в конце, и мы могли бы взять тот же номер и проверить, что же там было. Николас говорил мне, что они стараются сделать ребёнка.

Сент‑Джеймс поёрзал на месте. По выражению его лица было видно, что журнал для него ничего не значит и что он ни для кого не может иметь значения, кроме Деборы, чьи переживания на тему зачатия вполне могли исказить её суждения.

Линли видел, что Дебора без труда прочитала мысли своего мужа, как и он сам их прочитал, потому что она сказала:

– Ко мне это не имеет отношения, Саймон. Томми ищет что‑нибудь необычное, вот я и подумала… Что, если наркотики лишили Николаса возможности продолжить род, но Алатея не хочет, чтобы он об этом знал? Врач мог сказать об этом ей, но не ему, ему он мог солгать ради самолюбия Николаса, чтобы он не сорвался снова. И что, если она, узнав, что Николас не может дать ей ребёнка, попросила Яна поучаствовать в этом процессе… ну, вы меня поняли.

– Чтобы всё осталось в семье? – спросил Линли. – Ну, тут возможно что угодно.

– И ещё вот что, – продолжила Дебора. – Некий репортёр из «Сорс»…

– Ох, боже…

– …приезжал к ним четырежды, якобы работая над статьёй о Николасе. Четыре визита – и никакого результата, Томми! Это мне рассказал один из участников проекта «Миддлбэрроу‑пеле».

– Если это действительно «Сорс», то они почуяли грязь на чьих‑то подошвах, – заметил Сент‑Джеймс.

Линли подумал о том, на чьих ногах могла оказаться эта грязь. И сказал:

– Любовник Крессуэлла явно был там какое‑то время, в смысле на территории Айрелет‑холла, потому что он работает на Валери. Его зовут Кавех Мехран.

– Констебль Шлихт о нём упоминал, – сказал Сент‑Джеймс. – А у него могли быть мотивы?

– Существует завещание и страховка, возможно, в них дело.

– Кто‑то ещё заинтересован?

– В смысле мотива для убийства?

Линли рассказал друзьям о встрече с Миньон Файрклог: о её нелестном отзыве о родительском браке и о том, как она тут же, по сути, отказалась от своих слов. Ещё он рассказал им о пробелах в прошлом Николаса, которые Миньон с удовольствием заполнила. И закончил так:

– Она, конечно, та ещё штучка, и у меня сложилось впечатление, что она по какой‑то причине имеет нечто вроде власти над родителями. Так что тут мог быть замешан и сам Файрклог.

– Шантаж? И Крессуэлл как‑то об этом узнал?

– Кто знает… Она живёт на территории владения, но не собственно в доме. Подозреваю, что Бернард Файрклог сам соорудил для неё эту берлогу, и не удивлюсь, если единственной причиной к тому было желание держать её подальше. Но есть и ещё одна сестра. Её я пока не видел.

Потом Саймон сообщил, что Бернард Файрклог передал ему некую видеозапись. Он предположил, что Линли стоит её посмотреть, потому что если в смерти Яна действительно кто‑то был виновен, то «лучше увидеть, чем услышать».

Это была видеозапись похорон, сделанная для того, чтобы отослать её отцу Яна в Кению, поскольку тот был слишком слаб, чтобы совершить столь дальнее путешествие ради прощания с сыном. Линли уже просмотрел её вместе с Файрклогом, и тот особо подчеркнул один момент. Найэм Крессуэлл, бывшая женой Яна семнадцать лет, мать двоих его детей, не присутствовала на прощании. Файрклог сказал, что она могла бы прийти хотя бы ради того, чтобы поддержать горюющих детей.

– Он также рассказал мне кое‑какие подробности о конце брака Яна Крессуэлла.

Линли рассказал друзьям всё, что ему стало известно, и Саймон с Деборой одновременно произнесли:

– Это же мотив, Томми!

– Фурия в аду – ничто в сравнении с брошенной женщиной. Да. Но вряд ли Найэм Крессуэлл могла тайком пробраться в Айрелет‑холл, так чтобы её никто не заметил, никто ведь до сих пор не упомянул о том, что её там видели.

– Во всяком случае, – возразил Сент‑Джеймс, – на неё следует обратить внимание. Месть – очень сильный мотив.

– Я с этим согласна, – кивнула Дебора. – Но и остальные смертные грехи вызывают слишком сильные чувства. Иначе почему бы их называли смертными?

Линли улыбнулся.

– Наверное, так. В общем, нам нужно проверить, получает ли она какую‑то выгоду, кроме радости отмщения.

– То есть мы снова возвращаемся к завещанию. Или к страховке, – сказал Сент‑Джеймс. – Это нелегко будет разузнать, если продолжать делать вид, что мы оказались в Камбрии случайно, Томми.

– Я тоже не могу действовать напрямую. В этом ты прав, – сказал Линли. – Но есть кое‑кто, кто сможет это для нас сделать.