Зимбабвийская коррупция в России

Международная организация Transparency International обнародовала очередной коррупционный рейтинг государств. Россия в нем оказалась на одном из худших мест в мире. Ежегодный рейтинг составляется на основе опросов экспертов и бизнесменов 180 стран мира. По итогам опросов вычисляются баллы так называемого индекса восприятия коррупции (ИВК). Чтобы быть признанной самой некоррумпированной, нужно набрать 10 баллов ИВК. Но таких стран попросту не оказалось. А высший балл в 9,4 пункта в этом году набрала Новая Зеландия, которая, таким образом, и стала считаться наименее взяткоемким государством мира. Россию с 2,2 балла поставили на 146‑е из 180 возможных мест. Мы разделили его с Камеруном, Украиной, Эквадором, Кенией, Сьерра‑Леоне и Зимбабве.

Если говорить в абсолютных цифрах, то специалисты Transparency International оценили рынок коррупции в России в 300 миллиардов долларов. Здесь же они отчасти объясняют причины этого: уровень коррупции в России заметно рванул вверх, и если два года назад средний размер бытовой взятки составлял 8 тысяч рублей, то сейчас он вырос до 27 тысяч...

Замучаешься цитировать и ссылаться, поэтому только факты: откаты в строительном бизнесе по подрядам Министерства обороны во время Первой чеченской войны доходили до 80 % от суммы договора. Откат – вид взятки организации должностному лицу, принимающему решение о расходовании денежных средств этой организации; уплачивается от суммы расходуемых средств. Впрочем, в современной России только самые малые дети нуждаются в пояснении, что такое откат.

По словам председателя Национального антикоррупционного комитета Кирилла Кабанова, в 2008 году объем коррупционного рынка в России составлял $ 350 млрд в год. Эта сумма превышает доходы федерального бюджета и достигает 27 % ВВП. По сравнению с 2006 годом, когда коррупционный оборот составил около $ 250 млрд, к 2008 году он увеличился почти в полтора раза. В Москве ежедневно отмывается 5 млрд рублей. По оценке Всемирного банка, среди 20 крупнейших по населению стран мира только в Нигерии и Бангладеш ситуация с коррупцией хуже, чем в России.

Как известно, когда историка и писателя Н. М. Карамзина спросили о том, как обстоят дела в России, он ответил кратко и исчерпывающе: «Воруют».

«Все кругом хапает, ворует, производит растраты, теряет даже сознание того, что свое и что чужое», – писал Петр Боборыкин в романе «Китай‑город».

Повторим цитату Александра Дюма, который с интересом живописует русские нравы: «Сами русские рассказывают о неслыханном воровстве, совершенном администрацией. Особенно военной». Самое удивительное, по мнению француза, что все знают об этом воровстве: «Знают и воров, а все‑таки воры продолжают воровать, и воровство становится все более явным.

Мы говорим здесь не о мелких кражах, состоящих в том, чтобы стащить платок, табакерку или часы. Мы говорим о тех огромных кражах, которые не только обогащают вора, но и придают ему благородство и которые хорошо воспитанные люди называют спекуляцией».

По уверению Дюма, в России выгоднее всего спекулировать крупным рогатым скотом. В подтверждение своих слов он рассказывает следующую историю.

Во время войны в 1853 году рота солдат шла из Нижнего Новгорода в Крым. Командовавший ею капитан получал 120 рублей в день на покупку быка в солдатский котел. Он купил быка в Нижнем. Каждый раз, когда кто‑нибудь из высшего начальства встречал роту, командиру задавали один и тот же вопрос: «А что это за бык, капитан?» Следовал полный достоинства ответ: «Я купил этого быка сегодня утром. Вечером мои солдаты его съедят». И генерал или полковник говорили: «Очень хорошо, капитан».

Но как бы не так! Вечером капитан вел свою роту ужинать: солдаты ели какую‑то дрянь, приправленную свечным салом. Дело кончилось тем, что бык прибыл в Крым живым и здоровым; он был жирнее всех солдат в роте, потому что во время похода он один наедался досыта. Мало того, он был в таком прекрасном состоянии, что, добравшись до Крыма, капитан продал его на треть дороже, чем этот бык ему стоил.

Во время всего пути капитан получал деньги на покупку быка на каждом переходе; всего он должен был купить 150 – 160 быков, так что неплохо нажился. И солдаты даже не думали жаловаться. Дюма поясняет: «Надо иметь в виду, что в России есть такое правило: подчиненный никогда не может быть прав перед своим начальником».

Англичанин Джайлс Флетчер рассказывал о том, что уже в XVI веке власть имущие вели себя по отношению к простому люду не по‑божески: «Кроме податей, пошлин, конфискаций и других публичных взысканий, налагаемых царем, простой народ подвержен такому грабежу и таким поборам от дворян, разных властей и царских посыльных по делам общественным... что вам случается видеть целые деревни и города, в полмили или в целую милю длины, совершенно пустые, народ весь разбежался по другим местам от дурного с ним обращения и насилий...»

А страх перед произволом, как вы понимаете, отнюдь не способствует развитию мелкого бизнеса: «Чрезвычайные притеснения, которым подвержены бедные простолюдины, лишают их вовсе бодрости заниматься своими промыслами, ибо чем кто из них зажиточнее, тем в большей находится опасности не только лишиться своего имущества, но и самой жизни. Если же у кого и есть какая собственность, то старается он скрыть ее, сколько может, иногда отдавая в монастырь, а иногда зарывая в землю и в лесу, как обыкновенно делают при нашествии неприятельском. Этот страх простирается в них до того, что весьма часто можно заметить, как они пугаются, когда кто из бояр или дворян узнает о товаре, который они намерены продать».

Зачем наживать, зачем зарабатывать, если все труды могут в один момент пойти прахом? «Вот почему народ (хотя вообще способный переносить всякие труды) предается лени и пьянству, не заботясь ни о чем более, кроме дневного пропитания, – уверяет Флетчер. – От того же происходит, что произведения, свойственные России (как то: воск, сало, кожи, лен, конопля и проч.), добываются и вывозятся за границу в количестве, гораздо меньшем против прежнего, ибо народ, будучи стеснен и лишаем всего, что приобретает, теряет всякую охоту к работе».

Нечестные же власть имущие процветали. Как и сегодня.