Икотаво многих районах России отождествлялась с кликушеством. И больных икотой,и кликуш считали одержимыми и старались изгнать сидящего в них духа, беса (см. КЛИКУША). 14 page

В поверьях черти (как и бесы) — бывшие ангелы, сброшенные с неба вместе с Дьяволом, Сатаной. «Черти взбунтовались на небе, не хотели слухать Бога, да и... фить! Как пужнул их архангел Михаил с неба - кто куда» (Орл.); «Когда Бог сотворил мир, то заставил ангелов петь ему славословие, а сам ушел в рай к Адаму. Ангелы-то пели, пели, да соскучились. Вот один из них и говорит: „Бог-то ушел, давайте-ка отдохнем". Некоторые ангелы и перестали славословить. Бог пришел и приказал верным ангелам прогнать их с неба. Эти ангелы и стали нечистыми» (Пенз.).

Крестьяне многих районов России рассказывали, что ангелы- черти, упавшие с неба на воду, стали водяными, на леса - лешими, на дома - домовыми и т. п. Однако эта легенда, очевидно, возникла достаточно поздно и отнесена к сложившимся ранее понятиям о лесных, водяных и прочих нечистых духах, которые обычно имеют не небесное, но хтоническое («земное или земноводное») происхождение (см. ВОДЯНОЙ, ЛЕШИЙ).

По рассказу, записанному в Саратовской губернии, черти возникли из плевка Бога. Появление чертей связывается и с Сатаной: «Происхождение чертей народ считает от Сатаны, а Сатана уж так весь свой век живет, не переводится» (Новг.).

Черти не только отождествляются с бесами, демонами; нередко в представлениях парода они существуют в «табели о рангах» духов зла: «Черт, Дьявол, бес, Сатана - сим вымышленным особам простолюдины определяют разные степени и достоинства и уверяют, что черт смущает, бес подстрекает, Дьявол нудит, а Сатана знамения творит для колебания крепко в вере пребывающих» <Чулков, 1786>. Тем не менее, хотя отмечено, что «активные и мстительные» духи зла отличаются от «озорных и капризных» местных

духов <Карнаухова, 1928>, образ черта в народных поверьях находится на грани между образами библейского духа зла и двойственных нечистых духов; «В представлении заонежан человеконенавистник-дьявол сам по себе; это отвлеченное существо, о котором, вне круга религиозных верований, они знают лишь из особого рода сказаний; в жизни же они имеют дело с духами совершенно иного порядка, которые и по природе, и по наклонностям близки к человеку, но только сильнее его <…> Черти в глазах народа также отличны от Дьявола; по заонежскому поговорью: „ Черт чертом, а Дьявол сам по себе"».

Традиционный облик черта (там, где он более или менее отличен от иных представителей нечистой силы) в общем наследует бесу (см. БЕС): это черное (синее, темное), мохнатое существо, с крыльями и хвостом, с когтями, рожками и копытцами. Глаза его горят, как угли, голос зычный, сиплый, «каркающий». Он может быть кривым, хромым, лысым (с остроконечной, «шишом», головой), с гусиными пятками.

Однако, по мнению ряда исследователей, подобному образу беса- черта, напоминающего фантастическое животное, предшествовал (или сопутствовал) образ обнаженного женообразного юноши с женскими (часто поднятыми над головой и спутанными) волосами. Такой облик прослеживается в памятниках древнерусского и средневекового искусства. Ф.Буслаев полагал, что лишь «миниатюристы XVII в. стали смелее обращаться с личностью беса. Демон старинной живописи даже был не страшен по своему виду, а пугал только идеею вечной гибели. Мастера XVII в. стали намеренно ухищряться в вымышлении отвратительных очертаний бесовских фигур...» [Буслаев, 1886].

Так или иначе, но для народных поверий XIX—XX вв. характерен облик черта — фантастического существа, особо склонного к разнообразным метаморфозам. Он не только «каркает вороном, стрекочет сорокой», но может принимать какой угодно вид — «животного с черной шерстью, человека с рожками» (Волог.); черти являются людям «в разных видах, смотря по цели. Если нечистому, черту, надо испугать человека, то он является в виде страшного зверя; если „самустить" (совратить) на худое дело - в виде человека; коли подурачиться, поглумиться над людьми — то в виде кошки, собаки и т. д. Столб пыли, поднимаемый вихрем, производят, по мнению крестьян, черти, когда они возятся между собой» (Волог.).

По поверьям, черт может обращаться в мышь, змею, лягушку, рыбу, сороку, свинью, козлика, барана, овечку, лошадь, зайца, белку, волка; а также в клубок ниток, ворох сена, камень <Максимов, 1903>; как и бес, Дьявол, он

оборачивается змеем, а также монахом, священником, войском в белом.

Одно из самых излюбленных обличий черта — вихрь; он может принимать неопределенный и страшный облик: «Лукавый, или черт, кажется, по народным поверьям, в разных видах... В деревне Княжая крестьянин Иван Шурыга занялся гонкой дегтя: „Гоню я деготь в Страстную субботу, не хотелось мне бросить, и я остался на ночь... Сидеть до полуночи в истопке мне показалось страшно, и я вышел к огню из истопки. Сижу у огня и вижу, что ко мне быстро катится как копна огненная. Докатилась до истопки, отворила дверь в истопку и говорит: „Сдогадался таки, ушел!" - и укатилась от истопки. Я так испугался, что давай Бог ноги! Бог с ним и с дегтем!" Соседи уверяют, что в истопке его бы непременно задавило» (Новг.),

Черт оборачивается человеком, до мелочей похожим на знакомого, родственника (попутчика, соседа, кума, свата, мужа): «Недавно в деревне Мальцеве умерла женщина Марья с огромнейшим животом. Родные передают, что когда они стали ей укорять, что она гуляет (распутничает), она им рассказала следующее: „Когда Костю (мужа) взяли в солдаты, я сильно тосковала. И вот стал по ночам ходить ко мне мужик, ликом и всем, как Костя. Живот-то и стал расти!" Народ уверяет, что это ходил к ней лукавый» (Новг.).

Черта -человека выдают зычный голос, горящие глаза, а также едва заметные рожки, копытца; как и у лешего, у него иногда подоткнута правая пола одежды; на голове у черта может быть красная шапочка (реже он носит красную рубашку, пояс),

Распространенные названия черта, характеризующие различные черты его внешнего облика, характера и помогающие избежать частого употребления его настоящего имени, — нечистый, пемытик, некошной, невидимка, недобрик, лукавый, грешок, враг, рогатый, плохой и т. п.: «Слово черт произносить грех, не то он привяжется и будет причинять зло» (Волог.); «Во Владимирской губернии считали, что, „как зачнешь ругаться, он подскочит и толкает, ругайся, дескать, больше". Слово черт хотя и употребляется там, но чаще заменяется словом „шут", „шутник", „окаяшка", „черный"» <Померанцева, 1975>; «Многие слова черт не произносят, боясь черта, а называют его черный, немытик» (Новг.).

Излюбленные места обитания чертей — болота, лесные чащобы: по поверьям Олонецкого края, черти по зорям собираются на советы на опушках глухого леса. Обитают черти и в водоемах, реках, омутах - во многих районах России понятия о чертях связываются прежде всего с водяными духами: в Орловской губернии, например, полагали,

что «старые черти живут в море, молодые черти живут в речках».

Черти любят появляться, собираться на перекрестках и в пустых, нежилых строениях, на чердаках: «На росстанях каждый старик и старуха крестятся, и помилуй Бог сругнуться. Потому, говорят старухи, всякая беда может случиться. На перекрестках даже брать ничего нельзя. Ямненская Акулина Толстоногая [прозвище] подняла на перекрестке баранки в новом платке, и с тех пор, говорят бабы, у ней все ноги покрылись ранами и болят теперь. На перекрестках же можно встретиться с нечистой силой, по своей надобности [желая вступить с ней в сношения]» (Волог.).

Как и многие нечистые духи, черти играют, пляшут и дерутся на перекрестках, а в Пасху катают там крашеные яйца.

Нередко основным местопребыванием чертей крестьяне считают подземелья, ад: «Черти живут в земле. У них есть дома глубоко в земле, и называемые адом. Там все черти живут, там и Сатана» (Новг.). Однако, по поверьям той же Новгородчины, хотя главное местопребывание чертей - ад, они обитают повсеместно. «В аду, согласно народным представлениям, живут „насыльные", самые „лихие" черти, существующие кроме постоянной нечистой силы, живущей на земле, в воде, лесах, оврагах, домах» (Калуж.) <Померанцева, 1975>.

Рассказ, записанный в Пензенской губернии, объясняет основное местопребывание чертей тем, как был сотворен мир: «Черт за щеку спрятал глину [при творении мира]. Архангел донес на него. Черту пришлось выплюнуть — образовались горы и озера. Бог в наказание посадил черта в самый глубокий и бездонный овраг и наполнил его вонючей водой и глиной. Поэтому черти теперь и бывают в оврагах и болотах, даже слышать можно, как они там стонут, визжат и хохочут».

В Тульской губернии полагали, что черти продолжают обитать на небе, но отделены от ангелов глухой каменной стеной, По поверьям Рязанской губернии, черти живут в преисподней, местоположение которой неизвестно.

Поскольку чертями именовали разных нечистых духов (часто неопределенного облика), то черти, вообще говоря, вездесущи; они могут появляться повсюду и постоянно (хотя любимое их время - ночь). Черти живут в банях, овинах, они свободно проникают в дома и даже обитают в избах. «Народ думает, что черти живут в болотах, мельницах, банях. Они приходят в деревню ночью и уносят то, что не благословясь положено» (Новг.). «На мельницу, в баню нельзя ходить около полуночи - черти задавят» (Новг.); «Пусти черта в дом - не вышибешь лбом» <Даль, 1882>.

Основной путь черта из дома и в дом — труба. В рассказе из Новгородской губернии черт поселяется в трубе: «У крестьянина деревни Костина из печной трубы на крыше стало пламя выкидывать. Сперва мужик подумал, что это от сажи, накопившейся в трубе... Сажу вычистили, а пламя нет-нет да и вылетит. Стали и соседи приступать: „Ты что же, Спиридон, печи-то не исправишь? Ведь эдак можно и деревню спалить..." А пламя все продолжает выкидывать. Решили, что это нечистый пошаливает. Обратились к знахарю... Он взялся выжить нечистого из трубы. Велел мужику купить бутылку водки, принес с собой стаканчик и корочку хлебца, посыпанную четверговою солью. Влез знахарь на крышу. Там он уселся на трубу, раскупорил бутылку, налил стаканчик и выпил. При этом он проговорил: „Во имя Отца" — и закусил корочкой. Вторую — „Во имя Сына" — и закусил корочкой. Третью - „Во имя Святого Духа" - и вылил в трубу. Такую же штуку он проделал во второй и третий раз, пока вся бутылка не была выпита. Черт, сидевший в трубе, поневоле был напоен водкой, которая на этот раз ему пришлась очень не по вкусу, и с треском вылетел из трубы».

Согласно поверьям Вологодчины, в избе нечистая сила обитает, главным образом, под печью, под полатями; она может помещаться и под столом (у стола во время еды).

«Если оставить на ночь непокрытый сосуд с водою, то черти непременно войдуг в него, а если оставить в бане воду, после того как вымоются люди, и не зааминить ее, то черти будуг мыться этою водою. Во время грозы непременно следует перекреститься, иначе в человека может войти черт, спасаясь от ангела» (Новг.). «Черти любят вселяться в людей (если пить воду прямо из ручья)» (Олон.).

Вездесущий черт не только стремится войти в сосуд с водой, но пытается любыми способами попасть внутрь человека, особенно такого, который не перекрестил рот во время зевка, не услышал «Будь здоров!» при чихании, ел и пил неблагословленное и не благословясь. Согласно поверьям ряда районов России, «свой черт» (как и ангел-хранитель) дается человеку при рождении и постоянно пребывает за его левым плечом: «Вообще, как полагают крестьяне, у каждой хаты, т. е. у каждого строения, как и у каждого человека, есть свой нечистый -- хозяин» (Волог.).

Нечистых духов, в том числе и чертей, словно бы «притягивают» к себе и святые, наполненные сакральными силами пространства: широко бытует представление о том, что черти могут]- обитать на погосте, на церковной колокольне (по поверьям Новгородчины, например, черт покидает колокольню лишь во время звона, при третьем ударе колокола). Черти не только появляются в церкви, но и отправляют там

по ночам свои службы: «Шел раз мужик ночью и видит церковь стоит, освещена, и в церкви служба идет. Двери растворены, он вошел и стал молиться; только глядит, а у попа и у причта лица какие-то неподходящие. „Нечисто что-то", — думает себе. Стал мужик к дверям пятиться, задом. А это были нечистые. Увидали они мужика, кинулись за ним из церкви. Глядят нечистые: из церкви назад ни одного следа нет, а только в церковь. Поискали, поискали да и бросили» (Симб.).

«Домашний быт» чертей, устройство их жизни, дома в поверьях описываются по-разному. Черт вездесущ (то есть, по сути, он и дома повсюду, и бездомен); он «носится вихрем»; будучи отождествляем с водяными и лесными духами, живет так же, как они.

По мнению большинства русских крестьян, черти могут жениться, иметь семьи, детей. «В Тульской губернии считали, что в законный брак черти не вступают, потому что у них нет священника и их некому венчать»; в Рязанской губернии полагали, что «чертей существует бесчисленное множество, у них есть жены и дети» <Померанцева, 1975>.

Распоряжается чертями (особенно обитающими под землей, в аду) старший нечистый дух (Дьявол, Сатана). В Рязанской губернии это «старший дедушка»: он прикован цепями, но руководит нечистой силой, «дает советы и требует отчета». «У чертей старшие есть и младшие. Первые приказания отдают, а вторые исполняют. Вот раз чертенку дали приказ пакость какую-то сделать, а он и не исполнил. Ну, ему сейчас под железные прутья должно воротиться. Испугался он и давай Бога молить: „Господи, коли ты меня от железных прутьев избавишь, никогда пакостничать не буду!" Бог его и не оставил: спрятал чертенка в церкви, под плащаницу. Черти его и не могли найти, бросили искать. Стал после этого черт ангелом, и возрадовались на небе и на земле» (Симб.).

Отождествляемый то с духом зла, антиподом Бога, то с нечистым духом, духом природы, черт принимает участие и в самых значительных праздниках крестьянского календаря. Многие нечистые духи, черти становятся особо деятельными в Святки, на Пасху, в Иванов, Петров дни, когда они во множестве появляются на земле меж людьми (выходя чаще всего из воды), помогают в гаданиях, отмечают на свой лад праздники.

Согласно поверьям Русского Севера, в Вербное воскресенье черти справляют свадьбы; они обязательно присутствуют в церкви во время праздничной пасхальной службы; в Иванов день собираются вместе, играют, танцуют, но продолжают бдительно охранять в это время клады и расцветающий папоротник.

Прослеживаются в крестьянских верованиях и представления о сезонных перемещениях чертей: они появляются из воды (и уходят в воду) на Святки, а также во время летнего солнцеворота. Крестьяне Сибири уверяли, что в течение осени и зимы черт может пребывать в сене, скошенном в Иванов день: такое сено обладает особыми охранительными свойствами; зарывшись в него, можно гадать.

В подобных представлениях черт более сходен с духом природы; возможно, он персонифицирует силы плодородия, концентрирующиеся в разное время года то в воде, то в растительности.

«Занятия» черта многообразны. Как и вся разноликая нечистая сила, он двойствен, может вступить в договор с человеком и даже принести добро; как силы зла, он исключительно вреден.

И. В. Карнаухова, участвовавшая в фольклорных экспедициях на Русском Севере, сообщает, что даже в 20—30-х годах XX в. рассказы о чертях многочисленны и «редко можно увидеть человека, который не видел черта» < Карнаухова, 1928Х

Есть много великорусских и севернорусских поверий, рассказов о деяниях чертей, общих для черта и лешего, вихря, змея, водяного, а также домового, банного, овинного и даже проклятого.

Подобно лесным и домовым духам, черти уносят прОклятых, наказывая таким образом неосторожно помянувших нечистую силу людей, вольно или невольно пославших своих родственников или знакомых «к черту».

Как и лешие, а также домовые духи, черти особенно опасны для детей, которых оставили без должного присмотра или прокляли невоздержанные на язык родители. Проклятых и украденных черти забирают к себе (иногда подменивая при этом поленом, чуркой); унесенных детей они растят, воспитывают, могуг сделать колдунами (в повествованиях об этом, популярных среди крестьян, черт, в сущности, замещает лесного, реже - домового духа) (см. ЛЕШИЙ, ДОМОВОЙ),

По некоторым рассказам, черти могут красть детей и не будучи призваны неосторожным словом, просто используя различные оплошности людей. Согласно записанному в Новгородской области повествованию, черт собирается похитить младенца, родители которого ленятся говорить «Будь здоров, ангел-хранитель!» после того, как малыш чихнет. По дороге черт встречает мужика-бедняка, намеревающегося с горя украсть в том же доме лошадь, и уговаривает крестьянина помочь ему: «Как зачихает ребенок, они ему ничего не скажут. В это время я его ухвачу. В трубу --и все тут. А ты коня уведешь». Ну, они договорились. Пришли к хозяину.

Пришли, значит, черт в трубу влез. А мужик с хозяином разговаривает. Ребенок зачихнул. Мужик говорит: „Будь здоров!" Уже не хозяин, не отец говорит, не мать уже, а он вот этот, который красть пришел. А черт у трубы закричал; „А-а-а! Вор, вор, вор!" А хозяин и говорит: „Ой, да кто ж это такой?" А мужик говорит: «А вот, хозяин, я шел к тебе коня красть. У меня шесть человек детей с голоду умирают. Думал - продам цыгану и хлеба куплю. А он шел к тебе ребенка красть. Ну вот, ребенок зачихнул, я сказал: „Будь здоров, ангельская душенька!" Черт уже не может от ангела-хранителя отнять его. Ну вот хозяин говорит: „На тебе, бери любую лошадь". А ребенка спас... А черт унес — полено положил бы».

Черт -похититель, черт -смутитель небезопасен и для взрослых. Рассказы о нем, в отличие от сходных повествований о лешем, пожалуй, более бытовизированы, приземлены и морализованы. В записи из Новгородчины в одном из рассказов черт вселяется в жену крестьянина, который поссорился с ней и в конце ссоры сказал; «Чтобы тебя черти -то взяли от меня, тогда бы я хоть пожил в спокое». После этих слов жена крестьянина легла на печку. «Пролежав там минут пять, она слезает и говорит, что ей надо ехать в город, что за ней приехал мужичок, вот он дожидается у ворот. Бедный мужик испугался, когда его жена стала рвать на себе платье. Попробовал он ее успокоить, схватил за руки и думал связать ей руки веревкой, Но жена размахнула руками, и он полетел в сторону... Скоро народу собралась полная изба». Растрепанная женщина с красными от обильного прилива крови глазами, ее свирепый вид и удивительная сила наводили на посетителей страх.

Занемогшая отказывалась от святой воды, не признавала своих детей, плевала на иконы, не понимала ни слова из Воскресной молитвы. «Наконец решили кадить ладаном. Когда дыму набралось много, женщина начала сильно волноваться, упала на лавку и уснула, спустя час она проснулась здоровой.

Народ после говорил, что в нее был вселивши „Дьявол", который и производил такие чудеса» (Новг.).

По некоторым поверьям (в частности, приходя на беседы, вечеринки), черт стремится залучить к себе людей, особенно девушек, которым необходимо в таких случаях распознать его истинный облик под личиной красивого парня. Девушки, угадавшие, что имеют дело с чертом, спасаются различными способами: заставляют его ткать и пересчитывать свои наряды до петухов (Смол., Тульск.), наматывают кудель на веретена крестиком (Новг.) и просто убегают.

Людей, которыми завладели черти, можно попытаться возвратить с помощью молитвы, молебнов, обращения к

348
колдуну и т. п. (хотя рассказов о таком возвращении от чертей, как и о пребывании у чертей, меньше, чем сходных повествований о возвращении от лесных духов) (см. ЛЕШИЙ).

В повествовании из Заонежья, в Иванов день жена (при содействии «знающего» человека) отыскивает пропавшего мужа у лембоев (согласно заонежским поверьям, лембои- черти живут на Ишь- и Мянь-горах, где у них большие поселения с домами). Лембои предлагают женщине угадать, где ее муж, среди сотен таких же унесенных ими людей, но она справляется с этой задачей и уводит мужа (у мужа на лице румянец и правая пола одежды поверх левой).

Схожий, подобно лешему, с «живыми» ветром и бурей, черт -вихрь стремительно носится по лесам и дорогам, производя разрушения. Он завладевает не только проклятыми, но и умершими неестественной смертью людьми. В рассказах, записанных на Новгородчине, черт вихрем проносится верхом на удавленнице; идет «принимать на руки» душу девушки-самоубийцы.

Мужику-пьянице, который решает удавиться, старик советует сказать при этом; «Душу свою отдаю Богу, а тело — черту!»

Мужик отправляется вешаться в лес, где ему являются два черта: «Подхватили под руки и повели к громадной осине. А около осины собралось великое сборище всякой нечисти: были и колдуны, и ведьмы, и утопленники, и удав­ленники. Кругом стояли трясучие осины, на каждом сидит по человеку и все манят:

- Идите поскорее! Мы вас давно ожидаем!

Одна осина и макушку свою наклонила: приглашает. Увидали черти нового товарища, заплясали и запели, на радостях кинулись навстречу, приняли из рук вожжи, захлестнули на крепкий сук — наладили петлю. Двое растопырили ее и держат наготове, третий ухватил за ноги и подсадил головой прямо к узлу. Тут мужик и вспомнил старика и выговорил, что тот ему велел.

— Ишь, велико дело твое мясо, — закричали все черти. — Что мы с ним будем делать? Нам душа нужна, а не тело вонючее!

С этими словами выхватили его из петли и швырнули в сторону.

В деревне потом объяснял ему тот же старик:

- Пошла бы твоя кожа им на бумагу. Пишут они на той бумаге договоры тех, что продают чертям свои души, и подписывают своею кровью, выпущенной из надреза на правом мизинце» <Максимов, 1903>.

По многочисленным популярным среди русских крестьян рассказам, удавленники, утопленники и опойцы становятся

Слугами (а точнее – лошадьми, скотом) чертей, которые разъезжают на них в облике всадников, кучеров.

Эти поверья, также общие для черта и лешего, в рассказах о черте определеннее окрашены в морализующие тона: черти буквально подталкивают разуверившихся и растерявшихся людей к самоубийству, гибели в надежде заполучить и душу, и новую «лошадь». (Поддавшегося наущению нечистой силы человека крестьяне пренебрежительно именуют «черту баран».) Таково же отношение к опойцам: в одном из популярных сюжетов (записанном в Новгородской области) черт приезжает на священнике-опойце к кузнецу и просит подковать своего коня (конь во всем похож на настоящего, но его передняя нога оказывается при ближайшем рассмотрении человеческой рукой).

«Противоположное» повествование — о езде верхом на стремительно перемещающемся черте (в народных рассказах - чаще всего по уговору с ним, как и по уговору с лешим, - см. ЛЕШИЙ).

Этот сюжет, контаминируясь с рассказом о черте, который может быть заклят, запечатан крестным знамением в сосуде, получил разработку в старинной русской литературе, в частности в житиях (в легендах об Иоанне Новгородском и Авраамии Ростовском), Плененный архиепископом Иоанном нечистый, чтобы спастись, за одну ночь относит его в Иерусалим и назад,

Есть и народная, фольклорная версия этой легенды. Хотя Н. Н. Дурново в работе «Легенда о заключенном бесе в византийской и старинной русской литературе» (существующей и на Востоке, и на Западе во множестве вариантов) показал, что источник легенды — еврейские талмудические сказания о власти Соломона над бесами, ее, безусловно, питали и народные поверья.

Ю. Юдин видит в представлениях о возможности заключения договора с чертом, его пленения и езды на нем отголоски древних верований, полагая, что договоры с водяными и лешими (которых замещает черт) имеют вполне явное тотемическое происхождение <Юдин, 1991>.

Крестьяне многих районов России верили, что находящиеся в распоряжении чертей безвременно умершие (в частности, погубленные матерями, некрещеные младенцы) помогают им охранять клады, подземные сокровища, которыми могут владеть нечистые (см. КЛАДОВОЙ ).

Нечистая сила и, прежде всего, черти стерегут будто бы расцветающий в ночь на Иванов день папоротник, цветок которого делает человека всевидящим и «открывает» клады. В многочисленных рассказах о поисках цветка папоротника черт стремится любыми способами напугать, обмануть и уже завладевших этим цветком людей, чтобы отнять драгоценную

350 (Стр. 351-352 – рис.).

находку: «Один парень пошел Иванов цвет искать, на Ивана на Купалу. Скрал где-то Евангелие, взял простыню и пришел в лес, на поляну. Три круга очертил, разостлал простыню, прочел молитвы, и ровно в полночь расцвел папоротник, как звездочка, и стали эти цветки на простыню падать. Он поднял их и завязал в узел, а сам читает молитвы. Только откуда ни возьмись — медведи, начальство, буря поднялась. Парень все не выпускает, читает себе знай. Потом видит: рассвело и солнце взошло, он встал и пошел. Шел, шел, а узелок в руке держит. Вдруг слышит — позади кто-то едет; оглянулся: катит в красной рубахе, прямо на него; налетел да как ударит со всего маху - он и выронил узелок. Смотрит; опять ночь, как была, и нет у него ничего» (Симб.).

Сюжет о черте, охраняющем папоротник, - один из немногих, относимых в крестьянском фольклоре почти исключительно к черту.

Черт легко принимает облик умерших, прежде всего скончавшихся безвременной или насильственной смертью (а также колдунов, которыми он завладевает по смерти). По поверьям, он и прямо проникает внутрь покойника, особенно необычного, нечистого, грешного, который словно бы оживает и начинает «ходить нечистым духом» (см. ЕРЕТИК).

Показываясь в облике умерших или долго отсутствующих людей, черт, подобно змею, лешему, самому покойнику, посещает тоскующих женщин. Жертвы нечистого начинают чахнуть, болеть или рожают детей-уродов, чертенят (например, с четырьмя ногами, руками и двумя головами — Смол.). «Одна из вологодских крестьянок рассказала, как ее мать принимала у женщины чертенка: „Катается что-то черненькое, маленькое, а как поразглядела — увидала хвостик, а над лобиком махонькие рожки... пуповину все-таки отстригла"» <Померанцева, 1975>. (Сюжет о женщине, сожительствующей с духами, бесами, чертями, видимо отражающий очень давние представления, лег к основу средневековой «Повести о бесноватой жене Соломонии», которая, будучи беременной тринадцать месяцев, рожала бесенят.)

Посещающий девушек и женщин черт иногда «летит змеем», а затем превращается в человека («замещая» в этих поверьях, рассказах змея, покойника).

Спастись от такого посетителя можно с помощью молитвы, святой воды, чертополоха, собранного на Крещение снега.

Вообще черт в многочисленных рассказах о нем — обычный гость (если не обитатель) деревни, крестьянской избы. Вездесущие черти наполняют и пространство вне дома, и дом; нередко нечистый живет почти по человеческому образу и подобию: черт очень любит музыку, может обучить игре на гармони (Новг.), приглашает музыканта к себе на свадьбу

(Смол., Мурм.); он игрист в карты (но, естественно, без крестей); черт не прочь поплясать, подраться, выпить (во время пляски после попойки черти поднимают вихрь - Волог.}; черт приглашает пастуха в кабак, но пастуху приходится при этом скинуть лапти, так как лапти плетутся крестиками (Влад.); черт справляет поминки по теще (Яросл.)- помогает ворам (Волог.); к нему можно попасть в гости наняться на работу и т. п.