Восстание масс. Тическая сметка. Они умели дать делу ход и слажен- ность; развернуть и упорядочить его

тическая сметка. Они умели дать делу ход и слажен-
ность; развернуть и упорядочить его. В их человечес-
ком море и блуждал опасливо «государственный ко-
рабль». Эту метафору извлекла на свет божий буржу-
азия, ибо действительно ощущала себя безбрежной,
всемогущей и чреватой штормами стихией. Кораблик
выглядел утлым, если не хуже, и всего было в обрез —
и денег, и солдат, и чиновников. Его строили в средние
века иные люди, во всем противоположные буржу-
азии,— доблестные, властные и преданные долгу дво-
ряне. Это им обязаны существованием европейские
нации. Но при всех душевных достоинствах у дворян
было, да и продолжает быть, неладно с головой. Они
на нее и не полагались. Безрассудные, нерасчетливые,
«иррациональные», они живо чувствовали и трудно
соображали. Поэтому они не смогли развить технику,
требующую изобретательности. Они не выдумали по-
роха. Поленились. И, не способные создать новое ору-
жие, позволили горожанам освоить порох, завезенный "
с востока или бог весть откуда, и с его помощью
разгромить благородных рыцарей, так бестолково за-
клепанных в железо, что в бою они еле ворочались,
и начисто неспособных уразуметь, что вечный секрет
победы — секрет, воскрешенный Наполеоном,— не
в средствах защиты, а в средствах нападения*.

Власть — это техника, механизм общественного
устройства и управления, и потому «старый строй»
к концу XVIII века зашатался под ударами беспокой-
ного общественного моря. Государство было настоль-
ко слабее общества, что сравнительно с. эпохой Каро-
лингов абсолютизм кажется вырождением. Разумеет-
ся, власть Карла Великого бесконечно уступала власти
Людовика XVI, но зато общество при Каролингах

* Эта схема великого исторического перелома, сменившего господство
знати главенством буржуазии, принадлежит Ранке, но, разумеется, символи-
ческая картина переворота требует множества дополнений, чтобы походить на
действительную. Порох известен с незапамятных времен. Заряд был придуман
кем-то из ломбардцев, но оставался без применения, пока не догадались
отлить пулю. Дворяне изредка употребляли огнестрельное оружие, но оно
было слишком дорогим. Лишь горожане, экономически лучше организован-
ные, сделали его массовым. Исторически, однако, известно с документальной
точностью, что дворянское, средневекового образца бургундское войско было
наголову разбито новым, не профессиональным, а состоящим из горожан
швейцарским. Главной силой его была дисциплина и рациональная изоб-
ретательная тактика.

ХОСЕ ОРТЕГА-И-ГАССЕТ

было бессильным*. Огромный перевес общественных
сил над государственными привел к революции, вер-
нее, к полосе революций, вплоть до 1848 года.

Но в ходе революции буржуазия отобрала власть и,
приложив к ней свои умелые руки, на протяжении одного
поколения создала по-настоящему сильное государство,
которое с революциями покончило. С 1848 года, то есть
с началом второй генерации буржуазных правлений,
революции в Европе иссякли. И, конечно, не по недостат-
ку причин, а по недостатку средств. Власть и общество
сравнялись силой. Прощай навеки, революция! Впредь
лишь антипод ее грозит европейцам — государственный
переворот. Все, что в дальнейшем казалось революцией,
было личиной государственного переворота. -

В наши дни государство стало чудовищной маши-
ной немыслимых возможностей, которая действует
фантастически точно и оперативно. Это средоточие
общества, и достаточно нажатия кнопки, чтобы ги-
гантские рычаги молниеносно обработали каждую
пядь социального тела.

Современное государство — самый явный и нагляд-
ный продукт цивилизации. И отношение к нему мас-
сового человека проливает свет на многое. Он гордит-
ся государством и знает, что именно оно гарантирует
ему жизнь, но не сознает, что это творение человечес-
ких рук, что оно создано определенными людьми и де-
.ржится на определенных человеческих ценностях, кото-
рые сегодня есть, а завтра могут улетучиться. С другой
стороны, массовый человек видит в государстве безли-
кую силу, а поскольку и себя ощущает безликим, то
считает его своим. И если в жизни страны возникнут
какие-либо трудности, конфликты, проблемы, массо-
вый человек постарается, чтобы власти немедленно
вмешались и взяли заботу на себя, употребив на это
все свои безотказные и неограниченные средства.

. * Стоило бы задержаться на этом и подчеркнуть, что эпоху европейского
абсолютизма отличает именно слабость государства. Какая тому причина?
Ведь общество уже набирало силу. Почему же Власть, будучи непререка-
емой — «абсолютной»,—не старалась и сама стать сильнее? Одна из причин
уже упомянута: техническая и административная несостоятельность родовой
знати. Но есть и другая — аристократы не хотели усиливать государство за
счет общества. Вопреки привычным представлениям абсолютизм инстинктив-
но уважал общество, к уважал гораздо больше, чем наши нынешние демокра-

ВОССТАНИЕ МАСС

Здесь-то и подстерегает цивилизацию главная опа-
сность — полностью огосударствления жизнь, экспа-
нсия власти, поглощение государством всякой социа-
льной самостоятельности — словом, удушение твор-
ческих начал истории, которыми в конечном счете
держатся, питаются и движутся людские судьбы. Ко-
гда у массы возникнут затруднения или просто ра-
зыграются аппетиты, она не сможет не поддаться
искушению, добиться всего самым верным и привыч-
ным способом, без усилий, без сомнений, без борьбы
и риска, одним нажатием кнопки пустив в ход чу-
додейственную машину. Масса говорит: «Государст-
во — это я» — и жестоко ошибается. Государство иде-
нтично массе лишь в том смысле, в каком Икс иде-
нтичен Игреку, поскольку никто из них не Зет.
Современное государство и массу роднит лишь их
безликость и безымянность. Но массовый человек уве-
рен, что он-то и есть государство, и не упустит случая
под любым предлогом двинуть, рычаги, чтобы раз-
давить какое бы то ни было творческое меньшинство,
которое раздражает его всегда и всюду, будь то
политика, наука или производство.

Кончится это плачевно. Государство удушит окон-
чательно всякую социальную самодеятельность, и ни-
какие новые семена уже не взойдут. Общество вынудят
жить для государства, человека — для государственной
машины. И поскольку это всего лишь машина, исправ-
ность и состояние которой зависят от живой силы
окружения, в конце концов государство, высосав из
общества все соки, выдохнется, зачахнет и умрет са-
мой мертвенной из смертей — ржавой смертью меха-
низма..

Такой и была судьба античной цивилизации. Бес-
спорно, созданная Юлиями и Клавдиями империя
представляла собой великолепную машину, по ко-
нструкции намного совершеннее старого республи-
канского Рима. Но знаменательно, что, едва она
достигла полного блеска, общественный организм
угас. Уже при Антонинах (II век) государство при-
давило его своей безжизненной мощью. Общество
порабощается, и все силы его уходят на служение
государству. А в итоге? Бюрократизация всей жизни
ведет к ее полному упадку. Жизненный уровень