Верю – не верю

Поль стремительно вышел из стеклянных дверей и запрыгнул в ожидавший его «Bentley».

– В офис, – скомандовал он водителю и уткнулся в телефон.

Шесть пропущенных вызовов начальника охраны беспокойно зарябили на дисплее.

Ситуация, в которую попала его съемочная группа, была из ряда вон выходящей. Даже столь опытный человек, как Поль Григье де Женотье, повидавший за свою жизнь немало профессиональных перипетий, не был готов к столь жесткому повороту событий. Он был растерян.

За спиной остался аэропорт Шереметьево, а впереди ждала проблема, которую придется решать именно ему, поскольку все люди, замешанные в эту историю, не считая Слима, были наняты именно им. Большой босс дал понять, что вопрос придется уладить деликатно – особенно в отношении членов его семьи. Запись с наружных камер должна была оказаться на его столе раньше, чем о ней узнает полиция. И дураку было понятно, что тот не собирается показывать ее никаким структурам. Нет доказательств – нет виновных. Полю оставалось лишь замести следы и решить вопрос с теми самыми свидетелями, которых, как сказал большой босс, «быть не должно». Женотье предстояло переступить грань собственной морали и стать соучастником преступления, скрывая правду от закона. Как именно это сделать, он пока не знал. К тому же у него было катастрофически мало времени, поскольку о трупе в любом случае должно быть заявлено, и чем скорее, тем лучше. Держать его там пару дней не представлялось возможным.

Перебирая в голове ходы, он пытался найти оптимальное решение задачи, но каждый раз сталкивался с тупиковой ситуацией. Поль порылся в телефоне и нервно нажал кнопку вызова.

– Слушаю, – сразу ответил мужской голос на другом конце.

– Я уже в Москве.

– Отлично.

– Мне нужно ехать туда?

– Не думаю. Решай вопросы в Москве, я сам съезжу и пойму, что к чему.

Поль массировал виски.

– Миша, дело гнилое…

– А я, по-твоему, не знаю? Я, черт бы вас всех побрал, председатель совета директоров этой гребаной компании! Ты понимаешь, сколько дерьма на меня польется, если будет известно, что мой скотский племянник убил человека?!

– Понимаю. Но меня радует, что ты хоть понимаешь, что он «скотский».

– Хватит глумиться.

– Миша, это были мои люди. Мои, понимаешь? Каждый из них – профессионал своего дела, а теперь одного убили… – Поль выдохнул. – Второй, между прочим, известный телеведущий, пропал без вести непонятно где и как. Продюсер, наверное, поседела в свои двадцать восемь лет, наблюдая все это. – Он выдержал паузу. – Ты понимаешь фразу: «наблюдала все это»? – В трубке молчали. – Допустим, ты уничтожишь все записи, затем объяснишь полицейским, почему сразу после убийства Лиза позвонила мне, а не им, и почему труп пролежал в доме всю ночь и день, а лишь потом мы сообщили об этом. Допустим, ты решишь этот вопрос и сможешь закрыть глаза закона на некоторые нестыковки, допустим. Но теперь ответь, что мне сказать Елизавете, когда она спросит: «Поль, а почему я должна врать, если знаю, что это было убийство, а не несчастный случай? Ради чего я должна покрывать Слима?»

Михаил молчал, внимательно слушая собеседника. Поль продолжал.

– Она его ненавидит. Впрочем, как и все остальные, ты знаешь. С какой стати ей становиться на сторону человека, из-за которого все вдруг перевернулось вверх дном? Как я могу помешать ей говорить правду? У тебя есть возможность стереть память человека?

Михаил выдержал паузу.

– Есть пара специальных приемов.

Поль презрительно улыбнулся.

– Ты о чем? Насмотрелся «Людей в черном»? – как ни в чем не бывало спросил он.

– Ты все понимаешь.

– Это угроза? – Женотье усмехнулся. – Насколько я понимаю, ты Селеверстов Михаил Григорьевич, председатель совета директоров телекомпании NeTV, а не Чикатило Андрей Романович, маньяк-убийца. И, если я верно понимаю, о каких приемах ты говоришь, то это не то решение вопроса.

– Хм… Ты знаешь Чикатило по имени-отчеству? Любопытно… Я даже не знал, как его зовут, – с издевкой ответил тот.

– Я, знаешь ли, отсматриваю программы своей компании, в отличие от тебя, и стараюсь заработать нам деньги, но сейчас не об этом.

– Угу.

– Я только что прилетел из Парижа и еду в офис. Ты первый, кому я позвонил после приземления. И ты мне так и не ответил, что, по-твоему, я должен сделать, чтобы Лиза сказала полиции, что это несчастный случай.

– Не знаю, это же твои люди, вот и постарайся найти к ним подход.

– Да, это мои люди, и они никого не убивали, в отличие от твоего племянника.

– Ты повторяешься.

– Кстати, где он сейчас?

– Пока не знаю, но, думаю, появится.

– Мой тебе совет: оставь все как есть и вызывай полицию сейчас же. Поверь мне, на тебя польется намного больше дерьма, если ты скроешь преступление.

– Поль, ты вроде взрослый человек. Ты понимаешь, что это сын моей сестры? От того, что он прикончил этого оператора-неудачника, мне не жарко и не холодно!

– Вот как ты заговорил… Он убил человека и сбежал, оставив остальных в лесу за кучу километров от Москвы! Это преступление, Миша! И я не собираюсь нарушать закон и заставлять Лизу делать то же самое!

– Поль… – Михаил задумался. – Ты не понимаешь. Как бы тебе объяснить? Ты в России, и здесь другие правила. Если ты не поможешь мне с нужными показаниями, то, боюсь, мне придется обратиться к другим, менее человечным людям, сечешь? Зачем ты так подставляешь своего работника?

Поль закивал.

– Ох, Миша, Миша! Извини, что говорю тебе это, но раз уж так все повернулось… Я не дам тебе даже притронуться к ней. Предупреждаю: забудь об этом. – Он говорил с холодной улыбкой. – Спустись с небес и попробуй понять, что ты – не самый влиятельный человек в мире.

– О, а ты у нас самый-самый?

– Нет, – нарочито засмеялся Поль, – конечно, нет. Я – скромный француз, работавший с тобой все эти годы. Но я знаю тех, кому ты можешь быть весьма интересен. Ты же знаешь, любой бизнес может вызвать кучу вопросов, и я говорю исключительно о законных действиях, заметь.

– Ух, какие мы зубастые и пушистые! – столь же мило ответил Михаил, принимая правила игры.

– Ты должен знать: если собака не кусает, это еще не значит, что у нее нет зубов. Рядом с ней ты в безопасности ровно до тех пор, пока она считает тебя хозяином.

– Мне приятна твоя аналогия.

– Я готов быть псом в твоих глазах, это не проблема, но ты должен знать, что я далеко не щенок, «хозяин»! – продолжал Поль с улыбкой. – У тебя есть прекрасная возможность не спускать меня с цепи, но для этого тебе придется набрать «02» и сделать все правильно, по закону. Иначе…

– Иначе что?! – расхохотался Михаил. – Иначе что?! – повторил он. – Я скажу тебе, что иначе: я могу сделать так, что она вообще больше ничего не вспомнит! Я лично пробью ей голову на хрен! Или сделаю так, что все будет выглядеть, будто это она убила того чувака!

– Роб. Его звали Роберт.

– Да мне насрать, как его звали! – Он повысил тон. – Видео, считай, не было, мои ребята на месте и уже постарались. А Слим, когда он появится, даст показания в полиции, что видел, как она стукнула жертву по голове, испугался и уехал, опасаясь за свою жизнь. Вот и все, мой друг, вот и все! А дальше мы посмотрим, кто перетянет одеяло на себя – ты или я!

– Ты пойдешь на это ради какого-то ублюдка, разрушившего не только свою жизнь?

– Да, мой друг, да! Это у вас, французов, не принято заступаться за своих, а у нас в России детей в обиду не дают!

– У нас, французов, принято воспитывать детей так, чтобы потом не пришлось отмазывать их, если ты об этом. А квасить водку, забыв обо всем, и оставлять ненужного сына больным бабушкам и дедушкам, уезжая с молодым любовником, у нас и правда не принято. В этом, ты прав, мы совсем разные.

– Мне насрать, какие вы! – заорал Михаил. – Ты в России, братец, и пока ты здесь, будешь прыгать под нашу дудку! Скоро ты узнаешь, как она звучит!

– Ну, что ты, Миша, я знаю. – Поль был спокоен. – Она звучит точь-в-точь как твой голос, раздающийся из динамика диктофона на столе у следователя.

Молчание.

– Не понял…

– Все ты понял, Миша.

– Хм… Какая ты сволочь! Ты записываешь наш разговор?

– Ну, перестань, не нужно оскорблений.

– Какая же ты сука, – негромко произнес тот.

– Так что, общение зашло совсем не в ту степь?

Михаил был обескуражен и не понимал, как теперь вести переговоры.

– А если я дам ей много денег?

– Я передам твое предложение, обещаю. Если ты думаешь, что я хочу влезать во все это дерьмо, то ты не прав.

– Хорошо, и как поступим? – Михаил мигом стал шелковым.

– Если с Лизой или со мной что-то случится, ну, вдруг, мало ли, то можешь считать, что эта запись уже в полиции. И тогда сядет не только твой племянник, но и ты. Подумай о своих родителях, вряд ли они переживут такое! Также я передам Лизе твои слова о вознаграждении, и если она примет это предложение, то я не буду давить и добиваться справедливости. И последний совет. – Поль взял маленькую бутылку воды из подлокотника и неспешно сделал глоток. – Позвони Лосеву и останови его, не рой себе яму. Прекращай блефовать и просто дай мне поговорить с Лизой.

Михаил негромко смеялся в трубку. Поль слушал его злорадный смех, глядя на пролетающий мимо пейзаж. Наконец, тот успокоился.

– Ну что, мой друг, тогда на связи? – негромко произнес Михаил.

– Именно.

– Признайся, чувствуешь себя Наполеоном?

– В каждом французе есть что-то от Бонапарта.

– Хм… – усмехнулся тот. – Тогда вы должны помнить и о Кутузове.

– Что-то припоминаю… Если мне не изменяет память, у него остался лишь один глаз? В этом вы с ним пока не схожи. Но не думаю, что нужно повторять ход истории и оставлять тебя без последнего шанса увидеть мир во всем его разнообразии. – На этом Поль закончил разговор.

Отстранив телефон, он остановил запись встроенного диктофона и тут же отправил аудиофайл на несколько своих электронных ящиков, включив в рассылку и Жаклин. Удостоверившись, что письма отправлены, он набрал номер Елизаветы.

«Абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети».

Поль сделал еще несколько тщетных попыток и откинулся на спинку кресла. Мерзкое чувство беспокойства усиливалось с каждой минутой. Он быстро набрал текст и отправил SMS Жаклин: «Долетел прекрасно. С добрым утром. Люблю».

Дисплей погас, оставляя его наедине с мыслями, в сопровождении еле слышного шума мотора и мелькающей за окнами Москвы.

Холодный ветер вальяжно прогуливался по улицам, то и дело натыкаясь на пешеходов и отвешивая им невидимые, но ощутимые пощечины. Природа нынешней ранней весной не отличалась благосклонностью, и заморозки упорно не желали отступать. Но всевластное время возвращает все на круги своя, тщательно восстанавливая равновесие. Людям остается лишь покорно ждать благосклонности одной из главных сил и своевременности другой, пытаясь не сойти с ума от осознания собственной беспомощности.

Поль посмотрел на часы и направился к выходу. Проторчав весь день в офисе в попытках правильно выстроить дальнейшие действия, он задумчиво сел в машину.

Чтобы сыграть на опережение, он старался просчитать все возможные ходы Михаила, который явно не планировал сдаваться так быстро. Женотье смог на время загнать его в тупик и дать себе небольшой тайм-аут, но как долго он продлится – этого не знал никто. Михаил был слишком не прост и имел достаточно серьезные связи, чтобы устроить всем вокруг «сладкую» жизнь. Война началась.

– Домой, – сказал он водителю и поднял шторки на задних стеклах.

Лиза до сих пор не появилась. Женотье не находил себе места, пытаясь отогнать мысли о самом худшем. Он несколько раз говорил с Сергеем, начальником охраны, но смог узнать лишь то, что Лиза уехала на их машине. Подробностей о трупе и видеозаписях выудить так и не удалось. Цепной пес большого босса был крайне осторожен в общении с ним и не собирался выкладывать факты, способные хоть как-то повлиять на ход дальнейших событий.

Было ясно, что Женотье недолго удержится в этой телевизионной компании. Возможно, он вообще больше не сможет работать в России. Поль слишком хорошо знал, что страшнее беспринципного спрута может быть лишь уязвленный беспринципный спрут с хорошей памятью. Это крайне небезопасно в стране, где у руля зачастую бандиты, выжившие в лихие девяностые и чудесным образом превратившиеся в «законопослушных» предпринимателей. Безусловно, ждать честной игры нигде не приходится, так устроена жизнь, но все-таки у стен Лувра меньше шансов быть съеденным заживо, чем в клетке со львами.

Они доехали от улицы 1905 года до Мосфильмовской за какие-то двадцать минут. Поль вышел из машины и жестом показал водителю, что сам позвонит, когда будет нужно. Тот кивнул и без лишних вопросов исчез за поворотом.

Промозглый ветер сквозил среди припаркованных машин и с легкостью взлетал на пандус, на котором одиноко стоял Поль. За спиной была дверь в подъезд элитной многоэтажки, больше напоминавшей огромный бизнес-центр, но Женотье не спешил внутрь. Он все пытался понять, чего пугаться больше: произошедшего или неуверенности в собственных силах. Он давно не был настолько подавлен.

И все-таки больше всего его беспокоила угроза, нависшая над Елизаветой. Никогда доселе он не принимал так близко к сердцу проблемы по большому счету постороннего человека. Все его мысли были о том, как спасти ее, а потом уже уберечься самому. В этом не было наигранного героизма, это были честные мысли взрослого человека, осознающего свою ответственность. Конечно, Поль мог бы в любой момент исчезнуть навсегда и забыть этот кошмар, пустив все на самотек, но трусость была не в его правилах.

Поль посмотрел на темное небо, освещенное иллюминацией гигантского города, и вдохнул холодный воздух. Перед его глазами стоял Париж, его улочки и особая атмосфера любви и свободы. Всего несколько часов назад он дышал тем воздухом, ощущая рождавшуюся в нем умиротворенность. Он уже успел привыкнуть к России, но сейчас, стоя под хмурым московским небом, Поль впервые почувствовал себя чужаком в этой стране. Бессилие и уязвимость впились в него острыми когтями, затягивая все глубже в свою нору, полную страха и неизвестности.

Однажды, когда он был маленьким мальчиком и страшно переживал из-за развода родителей, отец привез его на Елисейские поля. Они долго гуляли, ели мороженое, а затем поехали к Эйфелевой башне и поднялись на нее. Вокруг не было ни души. Наверху отец взял его за руку и подвел к самому краю.

– Сынок, сейчас у нашей семьи не лучшие времена. Я знаю, что для тебя это сильнейший удар, знаю, что ты обижен на меня и на маму и имеешь на это право, но я хочу сказать тебе кое-что, – отец обнял его за плечи. – Посмотри вниз. Что ты видишь?

– Город, – ответил маленький Поль.

– Город, огромный город! Но мы сейчас так высоко, что все улицы и дома кажутся игрушечными.

– Да.

– Я хочу, чтобы ты запомнил сегодняшний день и каждый раз, когда встретишь на своем пути проблемы, которые будут казаться тебе неразрешимыми, ты смотрел на все отсюда – с Эйфелевой башни. Все, что тебе кажется гигантским, на самом деле не такое уж и большое. А все потому, что по-настоящему большой мир – это твое сердце, а не то, что вокруг. Достаточно подняться на башню, как все покажется маленьким и смешным, и лишь то, что внутри тебя, останется неизменным, вне зависимости от высоты над уровнем моря. Запомни: нет проблем, которые невозможно решить, есть лишь страх внутри тебя, который не позволяет увидеть их в нужном ракурсе.

Тогда маленький Поль не до конца осознал отцовские слова, но этот день настолько ярко запечатлелся в его памяти, что каждый раз, сталкиваясь с трудностями, он вспоминал вид игрушечного Парижа. Это и правда помогало. Вот и сейчас он представил, как взбирается по лестнице наверх, чтобы увидеть все в правильном свете. Он стоял, закрыв глаза, и мысленно прорисовывал каждую деталь постепенно уменьшающегося огромного мира.

Поль открыл глаза и поморгал. Еще раз, оглядев освещенный фонарями двор, он направился к подъезду, но перед самым домофоном остановился. Почувствовав затылком чей-то настойчивый взгляд, Поль невольно обернулся. Он не сразу рассмотрел спрятавшуюся в тени соседнего подъезда фигуру, но порция адреналина тут же впрыснулась в кровь. Женотье прищурился, пытаясь разглядеть черты лица незнакомца, но тот сам шагнул на свет.

– Лиза?! – воскликнул он.

Она молча подошла к нему и опасливо заглянула в глаза.

– Я звонил тебе раз тридцать! Почему ты не отвечала? – Он взял ее за руку и неуверенно потянул к себе, пытаясь обнять.

Она поддалась, но не обняла его в ответ.

– Почему не позвонила мне и не сказала, что ты уже здесь? Давно ждешь?

Она опустила голову и заплакала. Поль обнял ее крепче.

– Боже мой, я уже надумал себе столько всего! Не понимал, где тебя искать… Почему ты не перезвонила? – Лиза продолжала всхлипывать и дрожать.

Отстранив ее голову от своего плеча, он посмотрел в заплаканные глаза.

– Успокойся, королева Елизавета, все будет хорошо! Я рядом!

Поль продолжал держать девушку, стараясь не делать резких движений, но ее растерянный взгляд все так же беспокойно блуждал по сторонам.

– Тебя что-то пугает? – Лиза вытерла нос и снова оглянулась. – Что такое? Кто-то следит за тобой? – Лиза продолжала молчать. – Так, все, быстро в дом! – он набрал код домофона, и дверь запищала.

Они торопливо прошли мимо консьержа и вызвали лифт.

– Ты меня напугала! – не успокаивался Поль. – Я понятия не имел, где тебя искать.

В этот момент из своей каморки выглянул консьерж.

– Что? – спросил он.

– Ничего, я не вам.

– А-а-а-а… – старик развел руками. – Я думал, вы мне что-то говорите, прошу прощения.

– Ничего страшного, – Женотье учтиво кивнул, и консьерж скрылся из виду.

Двери лифта раскрылись, и они поднялись на пятнадцатый этаж.

– От Макса нет известий? – Поль открыл квартиру, и они зашли внутрь.

Лиза глубоко вздохнула.

– Нет.

– Думаешь, он все еще в лесу? – Она пожала плечами и позволила ему снять с себя пальто.

– Не знаю, он так и не вернулся обратно. Прошло уже слишком много времени, он должен был появиться…

– Да, но ты же не появлялась, хотя уже давно в Москве. Кстати, когда ты приехала?

– До обеда я была уже дома.

– Да уж… Не судьба была перезвонить мне?

– Я только-только пришла в себя…

– Понимаю. Сейчас за рулем?

– Нет, – еле слышно ответила Лиза.

– Ты, конечно, добавила седины в мои и без того белые виски… Так и чокнуться можно.

Они прошли в гостиную. Поль включил свет. Лиза внимательно наблюдала за каждым его движением, и он обратил на это внимание.

– Ты странно на меня смотришь…

– Разве?

– Да, очень странно! Я чувствую себя неуютно.

– Я могу уйти.

Он улыбнулся.

– Ты пришла сюда для того, чтобы сказать мне, что можешь уйти?

Лиза пожала плечами.

– Я пришла для того, чтобы ты знал всю правду о том, что произошло. Но я не понимаю, можно ли верить хотя бы тебе или уже нет.

– С каких пор ты перестала мне верить?

– С сегодняшней ночи.

Поль развел руками.

– Я разве… что-то не так сделал?

– Наверное, ты все сделал правильно.

– Что значит «наверное»?

– Я ждала твоих людей, как манны небесной! – Лиза покачала головой. – Мне нужна была помощь, и я покорно ждала ее в глупой надежде, что они увезут меня оттуда как можно скорее. Но когда они приехали, оказалось, что их главная цель – уладить все вопросы и прибрать за Слимом до приезда полиции. Мне же было велено сидеть в доме с трупом и даже не пытаться сдвинуться с места. Не знаю, возможно, я бы до сих пор была там, если бы не угнала эту дурацкую машину. – Девушка с укором смотрела на Женотье. – И после того, как ты дал мне почувствовать себя никчемной пешкой, ты хочешь, чтобы я смотрела на тебя с беззаветным доверием?

– Постой, постой… – Он выставил ладони вперед.

– Постой? Ты не знаешь, что я пережила в ту ночь в том проклятом доме! Ты понятия не имеешь, какая чертовщина там творилась!

– Лиза, – перебил Поль, – постой, прошу тебя.

Она замолчала. Он выдохнул и продолжил:

– Во-первых, это не мои люди. Во-вторых, я знаю, тебе сложно, но нужно понять, что ситуация из ряда вон выходящая. В третьих, я всегда был, есть и буду на твоей стороне, ты должна это знать.

– На моей стороне? Да я не знаю, с кем ты, Поль! – Ее глаза вновь наполнились слезами. – Мне ты говоришь одно, а там, на деле, все выглядело совсем иначе! Они уже уничтожили видео или займутся этим после того, как большой босс посмакует документальный триллер?

Поль на секунду задумался, но тут же заговорил. Его тон был спокойным.

– Сегодня утром я говорил с Михаилом. Это был не очень приятный разговор, который, как мне кажется, уничтожил все мои шансы остаться в этой компании. Его позиция ясна: он спасает шкуру своего племянника, но наши позиции в корне отличаются. Мы расстались как враги. Игра «кто сильнее» уже началась, и я собирался поговорить с тобой об этом. – Лиза слушала внимательно. – Не спорю, мысли о неких компромиссах возникали, но то, что я могу подставить тебя, – полный абсурд! Единственное, на что я согласился, это передать тебе его предложение…

– Предложение?

Поль вздохнул и развел руками:

– Он не желает шумихи вокруг убийства и потому хочет заплатить тебе большую сумму денег за молчание.

Лиза, не мигая, смотрела ему в глаза. Слезы катились по ее щекам и капали на сложенные на коленях руки.

– Деньги, – тихо повторила она.

– Деньги, – подтвердил он.

Они молчали. Поль не давил, ожидая ответа. Это должен был быть ее выбор, и он не хотел навязывать собственное мнение. Подойдя к окну, он задернул шторы.

– Ты голодна?

Она покачала головой.

– Выпьем?

Ответа не последовало.

Поль прошел к барной стойке и взял с подставки бутылку белого вина, а из стеклянного шкафа – два бокала.

– Белое?

Она кивнула.

Женотье разлил вино и сел рядом с Лизой.

– Королева Елизавета, – он протянул ей бокал, – ваше вино.

– Спасибо, – прошептала она и сделала глоток.

– Так-то лучше.

Лиза снова отпила.

– Я впервые у тебя дома.

– Добро пожаловать.

– Да уж. Для этого должно было случиться непоправимое…

– Видимо, всему свое время.

Она посмотрела на бокал.

– Хорошее вино.

– Обычное «Пино Гриджио». – Он пригубил.

Лиза залпом выпила остаток и протянула ему пустой бокал. Поль молча наполнил его снова.

– Что будем делать?

Она пожала плечами.

– Не знаю.

– Я не хочу на тебя давить, – произнес Поль. – Но тебе надо хорошенько подумать: эта скотина просто так не отстанет. Я беспокоюсь за тебя.

Лиза усмехнулась.

– Убьет?

– Я не исключаю расправы. Нам нужно все взвесить.

Лиза вновь выпила до дна. Поль налил еще.

– У меня есть запись его угроз. В крайнем случае, можем спекулировать этим, но ты понимаешь, это крайне небезопасно. – Он глотнул вина. – Если тебе интересно мое мнение, думаю, тебе нужно взять деньги и постараться забыть эту историю. Понятно, что ни ты, ни я работать там уже не будем, но это единственный шанс уйти без риска. Справедливости не добьешься, так что подумай сейчас только о себе. Поможешь родителям, уедешь на некоторое время из Москвы, а потом, думаю, все устаканится. – Поль выпил еще и снова наполнил бокал Елизаветы.

Она, не мешкая, выпила до дна и посмотрела Полю в глаза.

– Устаканится… – закивала она. – Мне кажется, все уже давно устаканилось… Роб мертв, Макс пропал, я куплена, Слим, эта сволочь, невиновен… Все действительно устаканилось! Все отлично! – Она засмеялась. – Алле-оп! Деньги решают все, ты же знаешь!

– Сейчас они гарантируют твою безопасность.

– Безопасность надо было гарантировать чуть раньше, когда мы были там. Когда я говорила тебе, что эту скотину не нужно брать с собой! Когда я просила тебя этого не делать, но ты меня не слушал. «Повякает и перестанет» – так ты думал? – Она говорила громко. – Тогда надо было гарантировать мою безопасность!

– Ты винишь во всем меня?! – повысил голос Поль.

– Нет, себя! – крикнула Лиза. – Себя! За то, что не послала тебя к чертям собачьим, когда ты рассказывал мне байки о том, что все будет хорошо! Себя за то, что нашла этот дом! Себя за то, что еще тогда не закрыла эту долбаную программу! Себя за то, что пыталась угодить тебе и не послала вас всех на хрен в офисе! – Губы у нее тряслись. – Единственный человек, который тут ни при чем, – Роб! Не тварь, преследующая свои интересы, как все мы, а нормальный, слышишь, нормальный человек! – Лиза зарыдала. – Я видела, как он умирает, Поль! Я вот этими руками затыкала ему дырку в шее, чтобы он не истек кровью! Вот этими руками! – Лиза подняла трясущиеся руки и крепко сжала кулаки. – Он валялся в сарае, беззащитный и мокрый от дождя! Он был еще жив, когда эта тварь угнала нашу машину, оставив нас в чертовом доме! Поль, мы тащили его в дом, как тушу, как кусок мяса! И мы не смогли спасти его, потому что тот малолетний урод лишил нас шанса это сделать! Я виню себя за то, что не помешала Максу искать Слима в лесу. Может, одной жертвой было бы меньше… И сейчас, когда я еще толком не отмылась от человеческой крови и всего этого дерьма, от которого вряд ли вообще отмоюсь, ты говоришь мне, что нужно взять деньги и отойти? Это что, мать твою, игра «Кто хочет стать миллионером»? Это, по-твоему, какое-нибудь долбаное ток-шоу?! Это жизнь! – вопила она. – Это моя долбаная жизнь, Поль! И уж лучше я сдохну, чем заткнусь и буду жить со всем этим! Пошел ты к черту, слышишь, пошел ты к черту!

Поль резко взял ее за волосы и притянул к себе. Лиза не успела опомниться, как он впился губами в ее губы, и в квартире воцарилась тишина.

Это было настолько неожиданно, что Лиза даже не успела понять, почему все вокруг исчезло, растворилось. Провалившись в поцелуй, они на мгновение выпали из времени. Спустя минуту Поль медленно отстранился от ее лица. Они смотрели друг на друга, опешив от случившегося. Женотье опустил голову и выдохнул.

– Вот это да… Я…

Но на этот раз уже Лиза не дала ему договорить. Поль обнял ее и положил на диван.

Нежный поцелуй становился все более страстным. Они «съедали» друг друга, кусая губы и не замечая боли. Поль торопливо снял с нее блузку и быстрым движением освободил от бюстгальтера. Лиза расстегнула его рубашку и обхватила его голову руками; ее пальцы утонули в густой шевелюре. Они скатились на пол, столкнув бутылку и бокалы с журнального столика. Одной рукой держа ее за волосы, а другой чуть царапая спину, Поль целовал шею и мочки ушей. Забыв про запреты, он выпустил на волю свои желания, даже не задумываясь о том, что будет завтра. Сейчас он хотел ее так сильно, что не мог бороться с соблазном.

Продолжая слегка покусывать ее и крепко держать, словно хищник, вцепившийся в добычу, он мелкими поцелуями спустился к груди. Лиза отвечала стонами, то и дело вонзая ногти в его широкую спину. Глаза девушки закатились, а тело извивалось, словно змея, вырывающаяся из рук. Мужское дыхание вторило женскому, сливаясь в единую мелодию возбуждения.

– Я хочу тебя, – прошептала она срывающимся голосом.

Поль коснулся ладонью ее щеки и провел языком по ее губам. Резким движением он задрал юбку и лег сверху. Затем, не говоря ни слова, расстегнул брюки и прижался к ней. Лиза тут же обхватила его ногами и выгнула спину. Стон стих, но через миг возобновился и, пройдя пунктиром через дыхание девушки, превратился в крик блаженства. Никогда еще этот мужчина не был так близко и никогда еще она не чувствовала столь сумасшедший порыв, которому поддалась сейчас.

– Мы с тобой натворили дел… – выдохнул Поль, лежа на полу и глядя в потолок.

– Да, неожиданно, – согласилась Лиза.

– Неожиданно? – Женотье искренне рассмеялся. – По-моему, неожиданно то, что мы натворили их только сейчас! Вот это действительно неожиданно!

Лиза не скрывала улыбку.

– Ты жалеешь?

– О том, что натворили, или о том, что только сейчас?

– Обо всем.

Он замолчал на секунду.

– Конечно, я отвык от другого тела, но сейчас я ни о чем не жалею.

– А как же чувство стыда перед Жаклин?

– Хм… Мне уже давно не двадцать. С возрастом все приобретает совсем иные черты. Все больше живешь прошлым и все меньше боишься будущего.

– А что с настоящим?

– Настоящим просто живешь. Когда ты юн, у тебя не так много прошлого, чтобы вспоминать о нем, зато столько будущего, что можно забыть о настоящем. Мне нравится мой возраст, потому что лишь сейчас я действительно живу.

Лиза пожала плечами.

– Ты, как всегда, прав.

– Ну, что ты… – игриво возразил Поль. – Хотя, пожалуй, соглашусь с тобой. – Он повернулся к ней и коснулся пальцами ее лица.

Лиза затихла. Он медленно потянулся к ее губам и остановился.

– Ты плачешь?

Девушка отвела глаза.

– Королева Елизавета, вынужден признать, что тебе и это идет. – Он вытер большим пальцем ее слезы.

Лиза все так же лежала на полу. Слезы тонкими струйками скатывались по щекам и падали на пол, едва задевая мочки ушей. Печальные зеленые глаза смотрели в никуда. Ее дыхание было ровным.

– О чем ты думаешь?

Она закрыла глаза.

– Всю жизнь я шла вперед, чтобы доказать всему миру, что способна на что-то. Наверное, это мешало мне смотреть по сторонам и думать о ком-то еще, кроме себя. Было ли мне стыдно? Нет, но я часто думала об этом. Вокруг меня всегда было много простых вещей, но я не замечала их, пытаясь найти что-то, как мне казалось, более достойное внимания. Оказалось, что вся моя жизнь и состояла из тех самых простых вещей, просто я старалась усложнить их и почувствовать себя более весомой. Вся эта ответственность, глобальность происходящего – не что иное, как выдуманный мир. – Она вытерла слезы. – Что я имею на самом деле? Одиночество, вечную неуверенность в завтра, фальшивых приятелей и чашку кофе по утрам. Вчера ночью я впервые столкнулась с чем-то действительно важным и, как оказалось, не была к этому готова. Если бы до этого мне хватило ума замечать простые вещи, возможно, все было бы иначе. – Она повернула голову и посмотрела на Поля. – Знаешь, почему я здесь? – Он молчал. – Потому что я хотела этого. И дело не в том, что мне некуда больше идти, и не в том, что ты единственный, кто может разобраться во всем… Просто, наконец, я стала самой собой и хотела, чтобы ты первый увидел это. Мне очень жалко Роба. Признаюсь, он даже понравился мне той ночью, но… Но когда случилось несчастье, я поймала себя на мысли, что в виде реального спасителя представляла только тебя. И когда я думала об этом, мне становилось легче. Для меня ты стал талисманом. Думая о тебе, я всегда представляю большой драгоценный камень, который нельзя ни поцарапать, ни разбить, ни уничтожить. И если ты спросишь, что для женщины является главным фактором в мужчине, я скажу: безоглядная уверенность в нем. Я хочу тебе признаться… Нет, не в любви. – Она пристально смотрела в его глаза. – Любовь – это совсем другое… Я хочу признаться тебе в том, что ты – единственный мужчина в моей жизни, в котором я была уверена. Хотела ли я тебя? Наверное, да. Любила ли я тебя? Уверена, что нет. Но никто из тех, кого я хотела сильнее и однозначно любила, не стал для меня талисманом. И мне кажется, что это чувство больше, чем любовь в нашем, людском понимании. Если ты спросишь меня, люблю ли я Бога, я отвечу «нет». Как я могу любить кого-то, кого я никогда не видела и о ком знаю лишь по книгам? В этом трудно признаться, но я скорее боюсь Его. Мне внушили это. Делая что-то плохое, я думаю о том, как убежать от Него, делая что-то хорошее, я думаю о том, оценит ли Он. Разве это честно? Разве это любовь? Нет. Но при этом Он единственный, кому я молюсь. И в такие минуты я понимаю, что это больше, чем любовь, это абсолютное доверие. Сегодня ты спросил у меня: «Для чего ты приехала?» Я приехала для того, чтобы ты узнал меня. Для того, чтобы хотя бы попытался понять, что ты для меня значишь. Завтра ты уедешь в Париж, я же останусь здесь, навсегда растворившись в твоих воспоминаниях. И пусть я никогда не стану твоим талисманом, я вечно буду благодарна тебе за то, что именно ты помог мне познать что-то большее. Теперь я спокойна.

Поль смотрел на Лизу, не пытаясь найти во всем этом какой-либо подтекст. Сейчас, как никогда ранее, все было на поверхности. Лиза не пыталась вызвать жалость к себе или намекнуть на то, что в его жизни есть Жаклин и ей нет здесь места. Нет, все было не так банально. Ее слова были столь искренни, что не нуждались в комментариях.

Лиза встала и подошла к окну.

– Мне пора. Ты можешь вызвать такси?

Поль тоже поднялся и сел на диван.

– Оставайся, утром я отвезу тебя домой.

Лиза промолчала в ответ. Женотье улыбнулся, понимающе кивнул и без лишних слов взял со стола мобильный.

– Я не знаю ни одного номера такси… – задумчиво произнес он.

– Посмотри в Интернете.

– Подожди, я попрошу консьержа. – Он нажал кнопку вызова. – Алло, добрый вечер еще раз. Да, это Поль. Простите, у вас есть номер телефона какого-нибудь проверенного такси? Отлично. Будьте любезны, вызовите на ближайшее время. Да… Хорошо. – Он положил трубку и обратился к Лизе: – Перезвонит, когда подъедет машина.

Лиза кивнула и подобрала с пола разбросанные вещи.

Поль дождался, когда она застегнет последнюю пуговицу на блузке, и негромко уточнил:

– Насколько я понял, ты твердо решила?

– Мы уже вызвали такси.

– Я могу отменить заказ. – Он снова потянулся к трубке.

– Нет, я хочу уйти.

Он кивнул.

– Понимаю. – Поль тяжело выдохнул.

Лиза села рядом. Он взял ее за руку.

– Не думаю, что что-то случится, но все-таки тебе некоторое время нужно быть осторожней. Думаю, будет лучше, если ты пока поживешь у какой-нибудь подруги.

– У меня нет подруг в Москве.

– Хм… Я думал, только я не обзавелся здесь друзьями…

– Работа у нас такая.

– И работа тоже, – согласился Поль.

– А Слим нашелся? – спросила Лиза.

– Нет. Ни его, ни машины до сих пор нет, насколько мне известно.

– Может, тебе просто неизвестно?

– Не исключаю. Но в любом случае после того, как все вернется на круги своя, думаю, тебе не помешает куда-нибудь уехать, перезагрузиться…

– Вернется на круги своя… – задумчиво повторила Лиза.

– Ты сомневаешься в этом?

– После вчерашней ночи я сомневаюсь во всем.

– Время лечит.

– Ты становишься оригинальным, – улыбнулась она, но Поль не ответил на легкую колкость.

Раздался телефонный звонок. Поль поднял трубку.

– Да, слушаю.

Звонил консьерж.

– Так быстро? Хорошо, спасибо.

Лиза встала и подошла к зеркалу. Она поправила растрепавшиеся волосы и, вернувшись к окну, отодвинула занавеску.

– Будешь скучать по Москве? – спросила она.

– Не знаю, – признался Женотье. – Такси будет через три минуты. Ты уверена, что хочешь уехать?

– Да. Не хочу заснуть с тобой.

– Это так страшно?

Лиза усмехнулась.

– Ты все понимаешь.

– Это моя беда.

– То, что произошло, должно было произойти, но засыпать вместе – это уже слишком. Не дай мне повода влюбиться в тебя, мне и так больно, – Поль разглядывал контуры ее стройного тела. – О чем ты думаешь?

– Честно?

– Да.

– Я пытаюсь представить тебя раздетой.

– Обычное тело.

– Спасибо за то, что произошло. Это было удивительно, – не слушая ее, произнес Поль.

– Да.

Женотье встал с дивана.

– Мне кажется, мы стали ближе и дальше друг от друга одновременно.

– Вечный вопрос дружбы и секса, ты же знаешь.

– Знаю. – Он подошел и обнял ее. – Ты будешь писать мне?

– Нет.

– А звонить?

– Нет.

– А думать обо мне?

– Нет.

– Жестоко, – улыбнулся Поль.

– Я странно чувствую себя сейчас – словно больше нет якоря, удерживавшего меня. Мне удивительно легко, и это как-то слишком по-новому.

– Даже не знаю, рад ли я этому.

– Знаешь, я начинаю забывать лица родных, и мне хочется летать. – Она сияла.

Поль поцеловал ее в шею. Под окнами проехало такси и повернуло в арку.

– Ну вот, можно уходить, – спокойно сказала она и отошла от Поля.

Он постоял у окна еще несколько секунд и вышел за ней в коридор.

Лиза застегнула сапожки, поправила шарф и надела пальто, галантно поданное ей Полем. Она повернулась, и их лица встретились.

Поль был серьезен.

– Я все равно еще буду звонить тебе, так что бери трубку, хорошо? Нам нужно уладить все вопросы, так что не игнорируй меня.

Лиза кивнула и коснулась пальцами его губ.

Поль нехотя открыл входную дверь. Девушка вышла за порог и молча вызвала лифт.

– Единственное, о чем я жалею, – негромко произнесла она, – так это о том, что все произошло слишком поздно.

Двери лифта открылись.

– Ничего не поздно. – Поль пристально смотрел ей вслед.

– Поздно, – уверенно повторила она и нажала кнопку с единицей. – Поздно. Прощай, мой талисман.

Он не успел сказать ни слова, как двери закрылись и лифт неумолимо устремился вниз.

Поль закрыл входную дверь и постоял на пороге с минуту. Он не мог разобраться в чувствах, которые сейчас плескались в нем. Ему было хорошо и плохо одновременно, грустно и легко, спокойно и боязливо. Он впервые был полон противоречий.

Женотье прошел в гостиную, поправил ковер, поднял с пола бутылку и бокалы и прошел на кухню. Часы размеренно отбивали ритм, покалывая тишину секундной стрелкой. Мужчине не хотелось включать свет и менять что-то в звуковом сопровождении. Он бы один на один с мыслями, которые рождали в нем светлую грусть и вдохновение. В голове все еще звучали последние слова Лизы, оставляя на коже след от мурашек.

Поль вернулся в гостиную, грузно повалился на диван и откинул голову. После ухода Лизы прошло минут двадцать, но он никак не мог прийти в себя. Новое для него ощущение ускользало, словно песок, просыпающийся сквозь пальцы, и Полю никак не удавалось понять, нравится ли оно ему или нет.

Резкий звонок разрезал тишину. Поль вздрогнул, уставился на светящийся дисплей с незнакомым номером и с тревогой поднял трубку.

– Здравствуйте, старший лейтенант Севрюгин Валентин Семенович, пятый отряд ГИБДД Московской области. С кем я разговариваю?

Поль сдвинул брови.

– Поль Григье де Женотье, добрый вечер. – Он взглянул на часы. – По какому поводу, простите?

– Где вы сейчас находитесь?

– Я дома, – непонимающе ответил Поль.

– Мы недалеко от трассы М-10, в районе Спас-Заулок, и у нас тут неприятная ситуация, возможно, с кем-то из ваших знакомых.

– В каком смысле? – растерянно выдавил Поль.

– Телекомпания… Секунду, – в трубке раздались голоса и шум. – Телекомпания «Не Тэ Вэ» вам знакома?

– Да, я генеральный продюсер этой компании. А что случилось?

– Тут машинка ваша слетела с трассы, регистрационный номер: «Александр триста восемьдесят девять Тимофей Рита», сто девяносто девятый регион.

Поль резко встал с дивана.

– Да-да, я слушаю вас! Слетела? Когда слетела?

– Секунду, – мужчина переадресовал вопрос кому-то другому и, получив ответ, вновь появился в эфире. – Давно – вчера ночью или ближе к утру. Мы пока не знаем точно. Алло?

– Да-да!

– Вы можете приехать? Вы сейчас где?

– Я дома, в Москве.

– Как, вы говорите, вас зовут?

– Поль Григье де Женотье.

– А отчество?

– Нет отчества, просто Поль.

– Поль, тут у нас неприятная новость для вас.

– Да, я слушаю, говорите! Кто-то пострадал?!

– Да, есть труп.

Поль побледнел и закрыл глаза. Ему стало понятно, о ком идет речь. Старший лейтенант вновь отвлекся разговором, но Женотье не прерывал его. Он ходил по комнате, вколачивая пятки в пол. Это было неожиданно, но многое, что предстояло решить, теперь в корне изменилось. Он понимал, что без Слима весь этот сложный вопрос уладится сам собой, но от этого легче не стало.

– Алло, прошу прощения, – вновь заговорил Севрюгин. – Вы знакомы с… – Он зашуршал в трубку. – Одну секунду, я пытаюсь прочитать имя и фамилию… с Петровой Елизаветой Андреевной?

– Да. – Поль остановился. – При чем тут Лиза?

– Мы нашли в машине паспорт на ее имя.

– А… Ну да, знаком.

– Вы родственник?

– Нет, она работает у меня в компании.

– А родственники есть? Вы их знаете? Нужно связаться с ними для опознания.

– В Москве их нет. Простите, а при чем тут ее родственники?

– Нам нужны родственники или друзья…

– Я друг, но я не понимаю, при чем тут Лиза! – перебил Поль.

– Боюсь, что погибшая и есть Елизавета Андреевна.

Поль глупо уставился в стену.

– Стоп, тут ошибка какая-то…

– В машине труп женщины, и мы нашли паспорт на имя Петровой Елизаветы Андреевны. Насколько я вижу, внешность погибшей совпадает с фотографией в документах, но нам в любом случае нужны родственники или друзья для опознания. Вы можете приехать или сообщить нам координаты ее ближайших родственников?

– Товарищ старший лейтенант, я не совсем вас понимаю, – растерянно заговорил Поль, – тут какая-то ошибка. У нас действительно была машина в тех краях и она не вернулась в Москву, возможно, из-за этого ДТП, но погибшей не может быть Лиза, поскольку полчаса назад я видел ее у себя дома.

Тот внимательно выслушал Женотье, но никак не отреагировал.

– В общем, тогда нам нужно связаться с кем-то из родственников, – снова заладил старший лейтенант. – Мы позвонили вам, поскольку тут ее телефон, и вы последний, кому она звонила незадолго до аварии.

– Я могу перезвонить вам через минуту? – холодно произнес Поль.

– Да, конечно.

Поль торопливо прервал общение и тут же набрал Лизу. «Абонент не отвечает, или находится вне зоны действия сети».

Поль набрал снова, но услышал то же самое. Он сел на край дивана и задумчиво посмотрел в потолок.

– Что за чушь? – Он вновь набрал Лизу. – Ну же, бери трубку.

«Абонент не отвечает, или находится вне зоны действия сети».

– Так, думай… Думай! – Он зажмурил глаза, пытаясь понять, как можно ее сейчас найти, и идея тут же вильнула своим хвостом. Не медля, он набрал консьержа.

– Алло, здравствуйте еще раз! – быстро заговорил Поль. – Это Поль. Вы можете узнать у диспетчера номер телефона таксиста, который приезжал сейчас на вызов?

– Хм… – замялся тот. – Машина уже подъехала, ожидает. Могу сейчас выйти и узнать личный телефон водителя, если нужно.

Поль растерянно смотрел в никуда.

– Разве машина еще не уехала?

– Нет, ждет.

– А девушка?

– Какая девушка?

– Со мной была девушка, с которой я приехал сегодня, – высокая, красивая… Разве она еще не выходила?

– Н-нет… – задумчиво произнес консьерж. – Вообще никто не выходил из подъезда за последний час.

– Может, она в лифте застряла? – С этими словами Поль открыл входную дверь, выскочил на площадку и вызвал лифт.

– Не знаю… Вы о какой девушке?

Поль не торопился отвечать. Лифт поднялся, открылись металлические двери, но в нем оказалось пусто. Женотье вернулся в квартиру.

– Так, в лифте ее нет…

– Ну, слава Богу.

– Сегодня я зашел в подъезд с девушкой, вы еще выглянули и о чем-то спросили меня, помните?

– Помню, – неторопливо ответил консьерж. – Но мне показалось, что вы мне что-то говорили, поэтому…

– Точно!

– Да, но вы были один, мне и показалось, что вы спрашиваете меня.

– Как один? – Женотье покачнулся. – Я был не один!

– Нет, Поль, вы были один. Вы что-то говорили, но потом я понял, что, видимо, по телефону, ну, в наушник или как это называется? Не помню.

Сердце Поля колотилось, как сумасшедшее. Он ничего не понимал.

– Но я ведь был не один… – вяло возразил он и, не дожидаясь ответа, положил трубку.

Похолодевшими пальцами Женотье набрал номер начальника охраны, который все еще должен был быть в том заброшенном доме.

– Да, слушаю, – сразу ответил тот.

– Сергей, привет.

– Да, Поль.

– Прости, что отвлекаю, вопрос срочный. На какой машине вы приехали сегодня к дому?

– Сюда? На «мерине», ну, на нашем стандартном минивэне, а что?

– Его угнала Лиза?

– Да, – тот сбавил тон. – Здесь уже полиция часа два как… Тут плохо ловит.

– Какой номер у машины, на которой вы приехали?

Сергей задумался, затем крикнул, чуть отстранив трубку:

– Какой был номер у «мерина», на котором мы приехали?!

Вдали послышался мужской голос:

– Триста восемьдесят девять!

– Триста восемьдесят девять, – повторил Сергей. – А что?

Поль был оглушен. Хаос, возникший в его голове, беспощадно пожирал все рациональные мысли. Ничего не понимая, Поль сбросил собеседника и набрал старшего лейтенанта.

– Да, слушаю, – Севрюгин сразу поднял трубку.

Поль кашлянул.

– Прошу прощения, это Поль.

– Ну, что вы решили?

– Я пока не могу понять, что происходит, но этого не может быть.

– Я понимаю… Такие вещи всегда неожиданны. Вы близко знали погибшую?

– Она не погибшая! – выкрикнул Поль. – Она полчаса назад была у меня дома! Вот буквально только что уехала! – Поль осекся, вспомнив, что такси так и стоит у подъезда в ожидании. Он выдохнул, пытаясь сосредоточиться. – Простите, Валентин… ммм…

– Семенович.

– …Валентин Семенович… Я сейчас далеко от вас и не совсем… Вернее, совсем не понимаю, что происходит. Пожалуйста, поймите меня.

– Да-да, я понимаю, конечно, мои соболезнования.

– Да… – Поль нервно махнул рукой, словно отмахиваясь от его слов. – Я могу попросить вас кое о чем?

– О чем?

– Для того, чтобы я приехал, мне нужно понимать, что это… – Поль запнулся, – …что это действительно Лиза. Вы можете прислать мне сейчас фото погибшей?

– Как это? – удивленно воскликнул тот.

– На этот номер, на который вы звоните сейчас. Пожалуйста, это очень важно!

– Нет, я не могу такое проделывать. Исключено.

– Пожалуйста, очень прошу вас, иначе я не могу поверить, что это она.

– Приезжайте и удостоверитесь.

– Нет, так не получится.

– Ну, тогда ищите в морге, что я еще вам скажу?

– Стоп, стоп! – Женотье выставил руку вперед, словно собеседник мог его видеть. – Я прошу прощения, но это очень важно. Просто сфотографируйте и пришлите, пожалуйста. Я в долгу не останусь…

Тот замолчал.

– Алло, – негромко произнес Поль.

– Да, слушаю.

– Я в долгу не останусь, обещаю вам.

– Что значит: «В долгу не останусь»?

– Вы меня понимаете.

– Это взятка?

– Нет, ни в коем случае! Это личная благодарность! Это ведь не запрещено? – Тот молчал. – Поверьте, я не пытаюсь вас спровоцировать, мне это не нужно. Просто по-человечески прошу вас помочь. Сделайте всего лишь одно фото и пришлите мне – и все! Об этом никто не узнает, даю вам слово. Представьте, что вы ехали по делам, увидели аварию и сфотографировали ее. А потом прислали другу, мол: «смотри, какой ужас», вот и все… Таких фото в Интернете миллион, это же не так сложно, – повторил Поль.

– Мне нужно поверить на слово? – Тон лейтенанта изменился на более вкрадчивый.

– На данный момент – да, но уверяю вас, я щедро отблагодарю вас за помощь.

Валентин Семенович задумался и через полминуты негромко вздохнул:

– Это поможет вам?

– Конечно! Это поможет мне что-то понять! Сейчас все слишком неправдоподобно… У меня есть причины сомневаться в том, что дела обстоят именно так, как вы говорите.

Старший лейтенант помолчал немного, но вскоре появился вновь.

– Хорошо, через минуту, – тихо произнес он и положил трубку.

Эта минута длилась вечно. Шестьдесят секунд тянулись как резиновые, и секундная стрелка никак не могла пройти всего лишь один круг маленького циферблата. Зато пульс Женотье бился так быстро, что все вены в его теле содрогались при каждом ударе.

В комнате было прохладно, но Поль был мокрым, словно только что окунулся в воду. Ледяной пот изредка скатывался по шее большой каплей, собирая по пути десятки маленьких. Поль неотрывно смотрел на телефон, крепко держа его в руках. Он был настолько напряжен, что подпрыгнул на месте, когда раздалось оповещение о том, что пришло новое ММС. Женотье торопливо разблокировал телефон и нажал на ссылку. Экран на секунду потемнел, и по центру забегал ползунок загрузки файла. Когда круг электронной шкалы сомкнулся, на экране появилась яркая фотография. Поль не сразу смог понять, что на ней изображено, но через миг закрыл глаза и тяжело выдохнул. Абсурдность ситуации граничила с сумасшествием, мозг вскипал, а сердце колотилось с такой частотой, что было невозможно сделать глубокий вдох. В растерянности Поль откинулся на спинку дивана и закрыл лицо руками. Это была Лиза.

Финал

Ранним утром весеннее солнце заглянуло в огромные окна бизнес-центра, обещая погожий день. Поль поднялся в пустом лифте на двадцать четвертый этаж и вошел в офис. Здесь уже кипела работа, и он едва успевал кивать в ответ каждому приветствовавшему его сотруднику. Не останавливаясь ни на миг, он пересек длинный коридор с офисными помещениями по обе стороны и вошел к себе в кабинет. Закрыв за собой дверь, Поль выдохнул и сел в кресло. Тишина была кстати, и он не торопился нарушать ее, просидев в раздумьях несколько минут. Затем он набрал секретаря и попросил зайти.

– Доброе утро, – произнесла симпатичная брюнетка, порозовевшая под взглядом француза.

– Приветствую, – тихо ответил Поль. – Катенька, у меня к вам просьба. Соберите все мои вещи в коробки, и пусть охрана спустит все в машину, хорошо?

– Х-хорошо… – удивленно отозвалась она.

Поль улыбнулся.

– Да, я покидаю вас. Возвращаюсь в Париж.

Растерянная полуулыбка коснулась ее губ, но тут же исчезла. Она кивнула, не смея задавать лишних вопросов, но не двинулась с места.

– Катенька, я понимаю, вы удивлены, но… – Он опустил глаза и тяжело вздохнул.

– Очень жаль, – огорченно сказала девушка.

– Да, мне тоже, но так случилось.

Она постояла молча еще несколько секунд.

– Кофе?

– Нет, спасибо, – Он сжал переносицу пальцами и облокотился на стол. – Благодарю вас за кофе, но лучше помогите собрать документы, фотографии и… – он замолчал на секунду, – хотя статуэтки пусть останутся. Пожалуй, больше ничего складывать не нужно, спасибо.

Девушка опомнилась и торопливо вышла за дверь.

Поль откинулся назад, закинул ногу на ногу и посмотрел в окно. Он не испытывал абсолютно никаких чувств.

Было ясно, что никто в офисе еще не знает о случившемся. Поль был даже рад этому: он не желал быть первым, кто сообщит работникам о трагедии, кроме того, лишние расспросы были бы совсем некстати. Француз, уходящий по-английски, – редкое явление, но сейчас это было необходимо.

Вестей из заброшенного дома больше не было, как и звонков из полиции. Поль понятия не имел, что там происходит и чем закончится, но ловил себя на мысли, что ему нет до этого никакого дела. Нити, связывавшие его с этой страной, разорвались, и ему не терпелось поскорее оказаться дома, в Париже.

Меньше чем через час все вещи были собраны и сложены в багажник Bentley. Поль вышел из здания и сел в машину.

– Домой.

Водитель двинулся с места.

Пасмурная Москва, как обычно, стояла в пробках. Шумные, пыльные улицы кишели людьми, одетыми в темно-серые тона. Машины подрезали друг друга, втискиваясь в узкие ряды и забывая о маломальском уважении к окружающим. Громкие сигналы и мат через окна дополняли картину всеобщего повседневного хаоса мегаполиса. Поль задумчиво смотрел в окно.

«Справедливость – есть ли она? Случайность или закономерность? Слишком сложно или слишком просто? Быть может, все, что случается, – это и есть ключи к высшей истине?» – эти и миллионы других глупых вопросов теснились в его голове, совсем как в юности, когда стремление узнать всё преобладает над пониманием того, что это невозможно. Возникнув вновь в седой голове, эти вопросы возродили где-то глубоко в его душе растерянного юнца, которым он был когда-то.

Поздно вечером тяжеловесный Bentley подъехал к зданию аэропорта. Не торопясь, Женотье достал портмоне и продиктовал водителю номер телефона.

– Спросишь старшего лейтенанта Севрюгина Валентина Семеновича из пятого отряда ГИБДД по Московской области и передашь ему это. – Он протянул мужчине пятьсот евро.

– Есть.

– Ну, вроде все… – тихо произнес он. – Спасибо за работу. Ты один из немногих, с кем мне жаль расставаться.

– Взаимно, – ответил тот.

Поль вышел из машины и направился в VIP-зал. Не успел он пройти и нескольких шагов, как раздался телефонный звонок с неизвестного номера.

– Слушаю вас.

– Поль?

– Да.

– Не узнаешь? – почти прошептал собеседник.

– Нет.

В трубке раздался истеричный смех.

– Это я, Макс!

Поль остановился у входа в терминал.

– Макс?! Ты?!

– Да, Поль, тот самый Макс!

– Где ты? – выкрикнул Женотье, не обращая внимания на оглядывающихся людей вокруг.

– Я? – переспросил тот. – Уже не в лесу. – Его голос чуть дрожал. – Я у хороших людей.

– Что с тобой случилось? Мы искали тебя!

Макс рассмеялся в трубку.

– Искали? Где это вы меня искали? Надеюсь, ты возглавлял поисковую экспедицию?

– Все шутишь?

– Конечно! – заорал Макс. – Пока я бегал по лесу весь в дерьме, меня же искал сам Поль Григье де Женотье! Как же тут не шутить? Ты ведь шутишь! Причем, видимо, так же шутя ты меня и искал! Вы же, суки, все меня тут же бросились искать, куда деваться!

– Ты не в себе, я понимаю…

– Понимаешь? Что ты понимаешь? Ты понимаешь, во что ты меня ввязал? Ха-ха-ха! Ни хрена ты не понимаешь, Поль Григье де Женотье! Ни хре-на! Я слонялся по лесу и месил туфлями землю! Я чуть не сдох! Я, сука, потерял счет, сколько раз я прощался с этим миром, думая, что замерзну в том долбаном лесу! И если бы я случайно не наткнулся на этих прекрасных людей, которые приютили меня сейчас, то на твоей совести был бы труп! Ты знаешь, что я пережил, бегая среди деревьев? – Макс кричал во весь голос.

– Успокойся…

– Успокойся? Да пошел ты в жопу! Пошел ты в жо-пу! Начальник! Я не подписывался на это, слышишь? – Он почти перешел на визг. – Ты мне, сука, не платил за все это дерьмо! Ты мне не платил за это, твою мать!

– Успокойся, Макс…

– Подавись ты своим «успокойся»! Засунь себе в зад свой канал! Ты хотел от меня избавиться? Да? Так вот, пошел ты в задницу, черт! У тебя денег не хватит, чтобы еще раз так надо мной поиздеваться!

– Ты спятил…

– Да, твою мать, я спятил! И я бы с удовольствием посмотрел, как ты бегаешь по лесу ночью и понимаешь, что на хрен никому не нужен! Ни тебе, ни всем остальным боссам вашего долбаного, уродского, гнилого канала! Чтоб вы все сдохли в своих кабинетах, твари конченые! – Макса выворачивало наизнанку от злости.

Поль спокойно выслушал его и, дождавшись паузы, тихо произнес:

– Лиза погибла.

Максим замолчал, и сигналы проезжавших мимо машин на время заполнили возникшую в эфире паузу.

– Не понял, – тихо выдавил Максим.

– Разбилась на машине вчера ближе к утру.

В трубке послышалось тяжелое дыхание, а затем всхлипы.

– Как это – п-погибла? У-умерла?

– Да, – ответил Женотье. – И Роб тоже не выжил в ту ночь. Так что послушай меня, хорошо?

Тот что-то промычал.

– Кто еще знает, что ты нашелся?

– Никто.

– Отлично. Тогда, когда доберешься до Москвы, поживи некоторое время где-нибудь, где тебя никто не найдет. Слим еще не объявился, так что сначала нужно понять, что случилось с ним, а уж потом заявить о себе. Если с ним все нормально, то ты должен знать, что Михаил не побрезгует ничем, чтобы отмазать его от того дерьма, в которое тот влип. Теперь ты – единственный свидетель, понимаешь?

– А камеры? – промямлил Макс.

– Не знаю… Не уверен, что записи сохранились.

– И что я должен делать?

– Ты должен делать то, что считаешь нужным.

– Как?

Поль заговорил тише:

– Я в аэропорту. Через пару часов улетаю в Париж. Больше мне нечего здесь делать. Но я могу оставить тебе то, что хоть как-то компенсирует твои мучения. – Поль отстранил трубку и, зайдя в электронный почтовый ящик, переслал файл с записью их разговора с Михаилом на почту Макса. – Проверишь почту – все поймешь. Теперь все в твоих руках. Мое дело – предоставить тебе выбор.

– Что там? – недоумевал Максим.

– Услышишь.

– А что будет дальше?

– Дальше? Хм… Дальше – жизнь.

Максим продолжал завывать.

– Удачи тебе, – Поль послушал собеседника еще несколько секунд и дал отбой.

Он прекрасно понимал состояние Максима, но не мог продолжать разговор. Его переполняла такая всеобъемлющая пустота, что все эти разговоры больше не имели никакого смысла. Поль вынул из телефона сим-карту, выбросил ее в урну и скрылся за дверями аэропорта.

Возможно, наши желания длятся дольше, чем земная жизнь. В нас это заложено с самого начала, как подтверждение того, что существует некое «потом». Разве мы не хотим после смерти попасть в рай или оказаться в следующем воплощении в более совершенном теле? Хотим. А значит, наши желания уже выходят за рамки обычной жизни. И если мы не успели сделать что-то здесь и сейчас, то кто сказал, что мы не можем это сделать «после»? Вопрос лишь в том, насколько сильно мы этого хотим. Жизнь – это разбег, смерть – прыжок, а вот дальше – полет. Кто-то летит вверх, кто-то вниз, и именно это направление мы и выстраиваем за время своего физического существования.

Кто-то хочет сохранить богатство, а кто-то – просто съесть тарелку супа, и порой эти желания столь сильны, что мы стремимся их осуществить даже после смерти. Что бы это ни было, дар или проклятие, – в наших силах лишь желать правильных вещей. Потому что мы можем лишиться всего, но никто не сможет отнять у нас наши мечты.