Парижская весна

Поль ехал по Седьмому округу Парижа на бежевом Porsche, щурясь от яркого солнца и ругая себя за то, что забыл дома солнцезащитные очки. Утро было хмурым, но ближе к обеду распогодилось, и город вновь засверкал бликами солнца, отражающимися в витринах сотен кафе и бутиков. Проехав по Rue du Bac, Поль свернул в сторону Quai Anatole France и оказался меж двух красот, отвлекающих водителей от скучного дорожного пейзажа: по левую руку музей DrOrsay, а по правую – Сена, неторопливо несущая свои воды в Ла-Манш.

Забыв о суете Москвы, он погрузился в иную, пусть и не менее суетливую парижскую жизнь, которая дарила ему столько радости, что он не замечал ничего дурного вокруг. Все его мысли были о семье, которую еще пару ближайших дней он может видеть настолько близко, насколько это возможно: тискать, целовать, ощущать открытым настежь сердцем.

Мобильный телефон беззвучно и одиноко лежал на соседнем кресле, перекатываясь из стороны в сторону на резких поворотах. Взгляд Поля ни разу за время пути не остановился на дисплее. Мужчина даже не заметил SMS, пришедшие ему несколько минут назад со знакомых номеров; всем существом он был обращен к Городу Любви. Именно этого так не хватало ему в Москве… Легкая улыбка невольно касалась губ, а прищур скрывал хитрые, но влюбленные глаза. Поль мчался на обед с Жаклин, и это все, о чем он хотел думать в тот миг.

После его прилета они виделись недолго, поскольку Женотье сразу умчался на важную встречу. Он пообещал освободиться после полудня и окончательно посвятить себя ей. Терпеливая Жаклин, как всегда, с улыбкой дала ему возможность сдержать слово и почувствовать себя немножечко героем, почти победившим вечную занятость в пользу семейных ценностей.

Проехав еще несколько кварталов, он остановился у небольшого ресторана. Это было отнюдь не шикарное заведение, но здесь было настолько вкусно, что, побывав в нем однажды, они с супругой тут же окрестили его лучшим ресторанчиком города.

Жаклин должна была подъехать с минуты на минуту, и Поль, не без труда припарковавшись на узенькой улочке, заказал двойной эспрессо, сел за их любимый столик у витражного окна и продолжил впитывать в себя Париж.

Через несколько минут за спиной раздалось знакомое цоканье точеных каблучков и невысокий голос любимой:

– Bonjour, mon chéri!

Поль обернулся:

– Oh, comment pourrait-il en être autrement?

Она неустанно называла его любимым, а он так же без устали продолжал восхищаться ею:

– Красива, как богиня!

– Старалась только для тебя! – Жаклин нежно поцеловала мужа и села напротив.

– Как же тебе идут эти обтягивающие платья…

– Говори! Говори!

– И не собирался прекращать, – улыбнулся он. – Когда ты успела похорошеть?

– Сразу, как только отвезла детей к маме и поспешила к тебе.

К паре подошел официант и вопросительно посмотрел на Жаклин. Она взяла в руки меню:

– Будьте любезны, капучино без корицы, «тартар» из лосося и… пасту с креветками.

– Фокачча?

– Да, с розмарином, пожалуйста.

Официант кивнул и испарился. Поль сделал глоток кофе:

– И как ты все успеваешь?

– Женщинами правят желания, а не возможности. Но все свои желания я озвучу тебе чуть позже. – Жаклин кокетливо подмигнула и села поудобнее. – Лучше расскажи мне, ты все успел?

– Почти.

– Тяжелые переговоры?

– Тебе точно это интересно?

– Я постараюсь не зевать, если будет скучно, – она невинно улыбнулась. – Так с кем на сей раз воюет мой муж?

– Все те же телевизионщики…

– И что?

– Хочу выкупить права на один проект, но голландцы – сложные ребята. Все никак не могут понять, что российский рынок не похож на европейский. Суют свой нос во все: «Это так, это не так!» Устал им объяснять, что русские – особый народ!

– Как и любой другой.

– Да, но это шоу уже идет в десяти странах, и все идентично до мелочей! Как под копирку! И я не могу им объяснить, что в России не может член жюри, отвечающий за психоэмоциональное состояние участников, быть открытым геем!

– Почему?

– Там эта тема пресекается на корню.

Жаклин покачала головой:

– Почему? Геи – не люди?

– Это для нас с тобой они люди, а там общество не видит разницы между геем и педофилом…

Официант налил воду и поставил на стол комплимент от шефа.

– Благодарю. Знаете, я передумала насчет фокачча, спасибо. – Она взяла руку Поля в свою. – Прости, на чем мы остановились?

– Геи и педофилы.

– Да-да, нам всегда есть о чем поговорить.

– Ты же знаешь, я специально прилетел сюда, чтобы рассказать тебе эту историю! – нарочито серьезно ответил Женотье.

– Как ты вообще там работаешь?

– Пожалей меня. – Он скривил губы.

– С чего это вдруг тебя пожалеть? Мне кажется, тебе нравится эта страна!

– Она великая, но такого количества любителей анального секса я еще нигде не встречал!

– Меня настораживает, что ты в курсе этого.

– Я уже не про геев. Все намного сложнее. У них в крови – «войти без смазки»! Причем для того, чтобы они захотели это сделать, достаточно быть просто успешным.

– Разве где-то иначе?

– Везде так, но во всем мире это делают для чего-то, а в России важен сам факт того, что они это сделали.

– Коммунизм не искореняется быстро.

– У них это называется «раскулачивание». Я вообще удивлен, что Робин Гуд – не российский персонаж! Хотя он был не настолько ленив…

Жаклин засмеялась:

– А у них есть хоть что-то хорошее?

– Да, пельмени.

– И всё?

– Нет, конечно. Русские доверчивы, они еще не погрязли в лицемерии. Очень мало людей с двойным дном. В основной своей массе это крайне простые и во многом наивные люди.

– А как же главная достопримечательность – женщины?

– О-о-о! – Поль с прищуром посмотрел на супругу. – Очень красивые женщины!

– Значит, я русская? – отшутилась Жаклин.

– Ты не принадлежишь никакой нации или расе! Ты чудо, шедевр! А шедевр, как известно, бывает только в единственном экземпляре!

– Таю.

– Надеюсь, во всех смыслах?

– Ты сомневаешься? – Она повысила тон. – Официант, принесите мне другое кресло, это я уже намочила!

Они негромко засмеялись.

Через пару часов супруги вернулись домой. Белое вино тут же было разлито по бокалам и, развалившись на диванах, они продолжали беседовать обо всем и ни о чем одновременно. Дети на сегодня остались у матери Жаклин, и пара могла полностью насладиться долгожданным уединением.

– Иногда я счастлива без этой суеты.

– Дети – прощай, спокойствие!

– Да, но завтра я уже буду выть без них.

– Теперь ты понимаешь, какими звуками наполнена моя квартира в Москве? – Он улыбнулся. – Почему ты не спрашиваешь, как долго это будет продолжаться?

Жаклин улыбнулась уголком рта:

– Как скажешь, милый…

– Ты удивлена?

– …И как долго это будет продолжаться?

– Думаю, через год все поменяется. Я уже наладил работу канала, в принципе, можно быть там всего неделю в месяц – и все. Контролировать людей можно и по скайпу.

– Это прекрасно!

– Хочу снова поработать в кино. Есть хорошие предложения в Испании. Разовые, но интересные проекты. Люблю делать то, что умею.

– Не знаю, как тебе это удается, но я не чувствую, что ты далеко. И дети не ощущают себя забытыми. Работай смело! К тому же мне чертовски нравится Chopard, ты же знаешь… – Жаклин кокетливо подмигнула и сделала глоток.

– Какая у меня меркантильная жена! – шутливо воскликнул Поль.

Они мило ворковали, впиваясь друг в друга взглядами, жадно впитывая в себя настоящее. У них в запасе было еще несколько часов, и супруги не упускали возможности прикасаться друг к другу, чувствуя химию любви даже после стольких лет совместной жизни.

Работа – не волк…

На часах было 17:00. Медленно, но неумолимо наступал вечер. Тучи опустились ниже, и серый цвет, и без того царивший в этих местах, сгустился до предела. Кристально чистый воздух сделал пейзаж четче. После зимы деревья казались всклокоченными и нелепо дергались под порывами ветра, теряя благородство вместе с палой листвой. Совсем скоро они снова будут радовать взгляды случайных зрителей пышными шевелюрами, но пока их ветки казались обрубками, а не произведением искусства матушки природы.

Роберт закончил установку оборудования и закрепил на штативе репортажную камеру.

– Света на дом достаточно? – уточнила Лиза.

– Пока да.

Все было готово для интервью с егерем. Слим, на удивление молчаливый, покорно держал «журавль» и готовился к записи.

– Максик, ты готов? – спросила Лиза, стоя перед объективом.

– А как же!

Роб сделал последние штрихи по свету и кивнул, глядя в глазок камеры.

– Федор Степанович, мы готовы. Заходите в кадр.

Тот неуверенно подошел ближе.

– Не стесняйтесь, вы будете стоять здесь, – она показала пальцем вниз. – Максим будет слева от вас. Просто смотрите на него и отвечайте, не глядя в камеру. – Она уступила свое место старику.

Роберт отошел от камеры и немного развернул контровой свет, прицеливаясь так, чтобы тот не слепил кадр. В этот момент местный сделал шаг и оказался под прицелом объектива. Испуганно глядя по сторонам, он молчал, наблюдая за улыбчивым лицом Лизы, отрешенным взглядом Макса и занятым за его спиной Робом.

– Ну что? – с нетерпением спросила девушка.

– Контровой мне не нравится, секунду.

Роберт опустил держатель ниже и направился к камере.

– Давай уже моториться, – не отставала Лиза.

– Моторы уже идут.

– Моторы идут? Максик, давай! – Она переключилась на ведущего.

Ведущий подошел к старику и поднес к своим губам микрофон.

– Оу-оу-оу! Рас-с-с-рас-с-с-с-ра-с-с-с! С-с-семьдес-с-сят-п-п-ять! – Он взглянул на Слима. – Со звуком все в порядке?

Тот ответил еле заметным кивком.

Роберт вернулся на свое рабочее место и в последний раз, прищурившись, окинул взглядом со стороны возможный кадр. На этот раз его все устроило, и он с удовлетворением потянулся к глазку видеокамеры. Не успела его бровь коснуться резиновой вставки, как раздался недовольный выкрик Слима.

– Стоп, стоп!

Съемочная группа обернулась.

– Брак по звуку.

– Что такое?

– Клацанье какое-то… У кого-то ключи звенят.

– У меня ничего не звенит, – возразил Макс.

Роб отстранился от камеры, в которую даже не успел заглянуть, и сел на корточки в ожидании. Лиза суетливо прошлась по карманам и проверила наручные часы.

– У меня тишина. – Она обратилась к егерю. – У вас нет ключей или чего-то, что может звенеть? – Притужалов недоуменно посмотрел на нее и развел руками. – О’кей, моторы идут?

Оператор встал.

– Бляха, ну невозможно! – снова выкрикнул Слим.

Все стихли, прислушиваясь к звукам леса. Спустя секунду сквозь шум листвы они действительно услышали звяканье – сначала еле слышное, затем более четкое.

– Ну, да ёп… Кто звенит? – Слим недовольно стянул наушники.

Теперь этот звук не казался призрачным – знакомый перелив велосипедного звонка приближался со стороны леса. Участники съемочной группы переглянулись. Роб остановил запись и отошел от камеры, а Слим, тяжело выдыхая, опустил «журавль».

– Ванька, вот чудной! – засмеялся Федор Степанович. – Вот ведь упрямый малый!

– Это тот самый велосипедист, о котором я думаю?

– Ага.

Макс подошел к Лизе:

– Ты же хотела взять интервью у каких-нибудь детишек? Ну вот, мечты сбываются! Чудо само прикатило, как «медвэди на велосипэде»!

– Он даун.

– Не даун, а ребенок с синдромом Дауна, – поправил ее коллега.

Лиза повернулась к егерю.

– Федор Степанович, а этот мальчик…

– Ваня.

– Ваня… он разговаривает, рассуждает нормально?

– В общем-то, он смышленый парень, но, по правде говоря, не очень хорошо формулирует мысли. Он – как дитя малое. Ему двенадцать, может, тринадцать, но внутри лет пять, не больше. Мальчишка он добрый, никому зла не сделает. Иногда иду по лесу, слышу перезвон вдалеке: «О! – думаю, – Ванька едет!» Остановится, посидит рядом, поулыбается, соберет сухих веток да муравьев – и обратно в деревню к мамке добычей хвастать. – Старик пожал плечами. – Божий человек.

– И часто он в этих краях?

– Редко, но бывает. Иногда со мной приходит сюда, иногда сам, знает ведь, где искать. Он и сейчас понял, что мы сюда путь держим, вот и догнал нас. Я же говорю – смышленый парень!

Лиза разочарованно посмотрела на Макса.

– Вот тебе и интервью.

– Что теперь делать…

Лиза вгляделась в чащу.

– Федор Степанович, я так поняла, что вы с Ваней приятели?

– Ну, есть такое.

– Когда он подъедет, попросите его встать в сторонке и не мешать, хорошо? А то у нас свет уходит, а мы еще хотим успеть взять у вас интервью.

Егерь кивнул и с улыбкой пошел навстречу мальчику, появившемуся из зарослей.

– Ванька! – крикнул старик. – Айда к нам, раз уж приехал! – Он жестом подозвал его к себе. – Вот упрямый… Долго ехал?

Мальчик и правда оказался очень доброжелательным. Улыбка не сходила с его уст, а смущенный взгляд был переполнен любопытством. Не выпуская из рук велосипед, он с неподдельным интересом разглядывал камеру и микрофоны, обошел место съемок и остановился возле Роберта.

– Чувствует добрых людей, – негромко произнес старик.

– Странный, – резюмировала Лиза, наблюдая за необычным поведением мальчика.

– Да, Ванька у нас такой.

Услышав свое имя, тот взглянул на Лизу. В его глазах был свет. Это был удивительный, чистейший взгляд. Он улыбался, восхищаясь происходящим. Его радовало все без исключения, и эта обезоруживающая искренность не могла не тронуть девушку. Встретившись с ним взглядом, Лиза неожиданно для себя улыбнулась в ответ.

– Он удивительный…

Егерь засмеялся.

– Я же говорю, божий человек!

– Сколько в нем добра… Просто невероятно.

– Мы меняемся не от времени, а от груза злости и страха, который приобретаем в пути. А он навсегда останется ребенком, верящим в Рождество… Он счастливее всех нас вместе взятых!

Лиза шагнула навстречу:

– Здравствуй, Ванечка!

Мальчуган смущенно опустил глаза.

– Я Лиза. – Она протянула ему руку.

Ваня, не мешкая, ответил рукопожатием. Их пальцы коснулись, и Лиза убрала руку, а он подождал еще несколько секунд и только потом снова схватился за руль.

– Как ты так быстро доехал до нас? – Лиза поправила челку.

Ваня пожал плечами и посмотрел на Роба.

– Это Роберт. Роберт, познакомься, это Ваня.

Оператор внимательно посмотрел на нее; никогда еще он не слышал столько нежности в голосе своей начальницы. Мальчик протянул руку, и мужчина охотно пожал ее.

– А это Максим, – и снова приветствие.

Лиза подошла к Ване и взяла его за плечи.

– Это наш звукоинженер, – представляя Слима, она не хотела называть его даже по прозвищу.

Ваня протянул руку худому человеку со странными волосами, но тот скользнул по нему равнодушным взглядом, не вынимая рук из карманов и продолжая подпирать длинный «журавль». Мальчик так бы и стоял с протянутой ладонью в ожидании рукопожатия, если бы Лиза не отвлекла его.

– Ты нас удивил! – стараясь говорить как можно четче и понятнее, произнесла она. – Мы не знали, что ты приедешь. Не боишься один в лесу?

Паренек улыбнулся шире и взял ее за кончики пальцев. Это был жест доверия. Он не сказал ни слова, но Лиза поняла, что это означало: «Не боюсь, и ты не бойся!» Она сжала его пальцы и присела на корточки.

– Какой у тебя красивый велосипед! Кто тебе подарил его?

Ваня пожал плечами и, уставившись на старенькую «Каму», еле слышно ответил:

– Мама.

– Мама подарила? Ух ты! И ты с ним никогда не расстаешься?

Он замотал головой.

– Правильно, ты умничка, главное – осторожно ездить.

Максим, наблюдавший за их общением, едва заметно ухмыльнулся, поправил воротник плаща и подмигнул в ответ на растерянный взгляд девушки.

– По-моему, ты готова стать мамой. Да, Лизок, пора!

– Теперь и ты мне будешь напоминать об этом?

– Ну, если ты такая забывчивая, то буду.

– Спасибо, не надо.

– Глухая защита?

– Что-что? – Лиза прищурилась.

– А, нет! – Макс махнул рукой. – Не защита, просто глухая.

– Что-что ты говоришь? – не унималась она.

Максим повысил тон.

– Я говорю, погода хорошая!

– А-а-а, погода… – подыграла Елизавета.

Свидетели шутливой перепалки терпеливо ждали ее окончания. Единственным, кого это по-настоящему раздражало, был, конечно, Слим. Его раздражало все, что происходило сейчас. Уставившись под ноги, он ждал последнего аккорда во всем этом сумбуре.

– Свет ушел, – буркнул Роб.

Тучи затянули солнце так быстро, что съемочная группа не успела опомниться.

– И что по картинке? – разочарованно уточнила Лиза.

– Сзади уже ничего не видно толком. Можно снимать где угодно – фон будет темный.

– Мне нужен дом…

– Его мы не высветим тем, что у нас есть.

– И?

– Завтра днем.

Лиза вздохнула. Ваня продолжал улыбаться, держа ее за руку. Макс тут же отдал микрофон Слиму и уткнулся в телефон в поисках сети.

– Ненавижу зависеть от погоды и времени суток! – заявила Лиза и расстроенно махнула рукой. – Вот дерьмо…

– Снимай в павильоне, и не будешь зависеть, – ответил Макс.

– Об этом мы с Полем тебе и говорили.

Макс проигнорировал ее слова.

– Собираю камеру? – уточнил Роб.

– Да.

Через несколько минут свет, звук и штатив были в доме.

– Ну что, Лизок? – Макс застыл в ожидании.

– Что? – раздраженно повторила она.

– Веселая поездка?

– Очень.

– Пойдем в дом. Что-то прохладно.

Максим застегнул воротник и направился в сторону особняка.

Совместными усилиями камин был разожжен. Тепло очага мигом придало гостиной уют, а легкий запах дыма дурманил головы. И без того неяркая люстра над столом могла похвастать лишь тремя лампочками из десяти, но наличие хоть какого-то света уже радовало.

Пакеты с продуктами были на импровизированной кухне. Роберт принес из коридора последний и принялся распаковывать купленное. Все, что не требовало приготовления: вода, соки, чипсы, хлеб, колбасы, сыры, сладкое, – он поставил на стол; банки с зеленым горошком и кукурузой, лапша быстрого приготовления и несколько консервных банок с печенью трески оказались рядом с плитой.

– Здоровое питание? – отшутился Макс, развалившись в кресле-качалке.

– Там еще овощи есть, – сказала Лиза. – Мясо я не стала брать, интуиция мне подсказала, что здесь нет микроволновки.

– А выпить?

– Выпить? Пожалуйста – вода, соки.

– И все?

– Пьянь.

– Не пьянь! Тут просто делать нечего.

– Пьянь.

– Хорошо, я – пьянь. Взяла?

– Да.

– Вот это я понимаю! – заулыбался Максим.

– Виски.

– О-о-о!

– Две бутылки…

– Лизок! – воскликнул он. – Ты будешь мега-женой!

– Да уж…

– А…

– И колу тоже взяла.

– Все, я почти счастлив! – он воодушевленно встал с кресла и направился к пакетам. – Кто со мной?

Никто из присутствующих не отреагировал на призыв выпить. Макс не стал настаивать и налил в пластиковый стакан только себе.

– Одноразовая посуда никогда не бывает лишней! – восторженно заявил он после первого глотка коктейля. – Из нее даже вкуснее пить.

– Не уверена насчет «вкуснее», но сделай мне то же самое! – решилась Лиза.

– Пьянь! – крикнул Макс.

– Ага, станешь с вами…

– Станешь, станешь! – подтвердил он.

Федор Степанович оглядел присутствующих и кашлянул.

– Прошу прощения… – группа отвлеклась от своих дел. – Скоро начнет темнеть, думаю, нужно Ваньку домой отправить.

– Одного? – уточнил Макс.

– Нет, конечно, я пойду с ним.

– Успеете до темноты?

– Если сейчас выйдем, то да. Это на машине в объезд, а пешком есть короче тропы.

– А велосипед?

– Уж справимся. – Он посмотрел на мальчика. – Да, Ванька? Мы же крепкие парни?

Тот кивнул и подошел к Лизе.

– До свидания! – Она взяла его руку. – Ты еще заедешь к нам? – Он снова кивнул и обнял девушку.

– О, Лизок, ты Ванина любимица! – засмеялся Макс.

– Видимо, да. – Она прижала к себе мальчугана. – Давай, Ванечка, рада была познакомиться. А вы, я надеюсь, еще вернетесь? – Лиза с тревогой обернулась к егерю.

– Куда же я денусь! – с грустной улыбкой ответил тот.

Через несколько секунд старик и мальчик вышли за порог дома. Вдали раздался знакомый перезвон и тут же растворился в шепоте холодного леса.