Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Магаданская область
– Надоело! – Подтянутый мужчина в накомарнике отбросил лоток. – Неделю кормим всех этих гнусов, – он прихлопнул овода на кисти, – и ничего. Называется, золото моем, – усмехнулся он. – На курево и «Антикомарин» больше потратили. Все, я бросаю это дело. Во‑первых, не мое это. Во‑вторых, нудно и безрезультатно. И в‑третьих, товарищи из органов могут нарисоваться. В общем, вы как хотите, а я завязал с этим мокрым и грязным делом. – Он сразу хотел озолотиться! – Плотный молодой мужчина киркой выбивая лунку, подмигнул набиравшему в лоток землю верзиле. – Сразу только кошки рожают, – недовольно отозвался тот. – Хотя знаешь что, Денисов, мне это тоже уже во где! – Он чиркнул себя по горлу. – Надоело! Хорошо, что ты временные удостоверения старателей‑одиночек взял. А то в натуре – нарисуются менты, и сливай воду. – Ничего страшного не случится, – успокоил плотный. – Удостоверения нам выданы официально, и плевать на биографию. Ну не везет пока. Но если пойдет, то хорошо возьмем. Я в прошлом году, можно сказать, разорился, а вот в первый год… – Погодите, мон шер, – сказал подтянутый, – выходит, вы и нам того же желаете? Увы, месье, у меня в кармане вошь на аркане. Все свои деньги я потратил, а за новыми ехать пока не хочу. Звонил наниматель из Питера. Оплата вроде неплохая, но нужно ехать в Курдистан. Турки туда армию вводят, а воевать против государства за повстанцев желания нет. Но и копаться тут в ручьях тоже неохота. – Артур, – вздохнул Денисов, – ну просто отдохни на природе неделю, не больше. Если ничего не получится, уйдем. – Денис Сергеевич, – усмехнулся Артур, – объясните нам, бестолочам, как вы выбираете место? Тычком пальца в карту? – Нет, конечно, – ответил Денис. – Я новичок в этом деле. Мне подсказывают те, кто этим давно занимается. – Идиот твое имя, – усмехнулся верзила. – Кто ж тебе покажет, где золото, если сам этим занимается? – Ну почему? – возразил Денис. – Старожилы, те, которые когда‑то мыли, а теперь по старости или по болезни не работают, дельные советы дают. Мне про эту падь старик один рассказал. Может, и в том месте берем, да и жила тут есть. Не месторождение, а жила. Старик не обманул меня. – И где же твои залежи, то есть жила? – насмешливо спросил Артур. – Хотя можешь не отвечать, я все равно тебе благодарен. Золото, пусть пару граммов, вживую увидел, и даже в лотке у меня были песчинки. Ради этого не жаль семи дней. Если бы не гнус и бесконечное таскание земли в лотке… – А ты хотел золото на глазок, как ягоды, собирать? – Денисов засмеялся. – Да нет, конечно, – засмеялся и Артур. – Но все‑таки я представлял это как‑то иначе. – Да если бы золотишко шло, все ништяк было бы, – вмешался верзила. – Муромец прав, – кивнул Денис. – Слышь, мужики, – усмехнулся верзила, – не зовите меня так. А то в зоне много канители было, некоторые суки «муромцем» звали, наверное, мстили мне за то, что я был офицером. – Я при разговорах о местах не столь отдаленных чувствую себя не совсем уютно, – вздохнул Денисов. – Сразу вспоминаются совершенные мной поступки, которые подпадают под статьи уголовного кодекса. Я знаю точно: если мне будет грозить заключение, живым не дамся. Но сейчас я усиленно ищу возможность разбогатеть. Миллиона евро мне бы вполне хватило. Купил бы себе какой‑нибудь приносящий доход объект… Я пытался выиграть, играл во все, что можно – в «Спортлото», «Бинго». Проиграл кучу денег, но ни разу ничего не выиграл. Ну, бывало по сто рублей или больше, но я их даже не получал. А сейчас пытаюсь найти способ разбогатеть и пошел в это предприятие по добыче золота с надеждой, что фортуна улыбнется и я стану золотодобытчиком, а через пару лет претворил бы свои планы в жизнь. Подкрадывается старость, осталось не так много, а я не хочу встретить свое пятидесятилетие где‑то с винтовкой или мысленно подсчитывая, сколько денег после гулянки останется. Но увы, судьба настойчиво заставляет меня зарабатывать деньги, количество которых не позволяет исполниться моей мечте. – Да ты так гулеванишь, – усмехнулся Муромец, – что тебе миллиона хватит так на месяц, а то и меньше. – Мон шер, – усмехнулся Артур, – если я буду иметь миллион евро, я буду жить скромно. Даже машину менять не буду. Главное, чтобы деньги стали работать. Ведь если вдруг заболеешь или просто не будет желания что‑то делать, можно лежать в своей квартире и отдыхать. Обязательно женюсь, но сделаю это с умом, чтоб женщина вышла замуж за Артура Страннова, а не за его деньги. – У тебя фамилия интересная, – сказал Денис. – Детдомовец я, – улыбнулся Артур, – с первого дня жизни без родителей. Врач, который меня осматривал, сказал, что я странный ребенок. Вот и дали фамилию Страннов. Имя Артур – не знаю почему, а отчество таксиста, который меня нашел. Мамаша меня оставила между гаражей, а он как раз к своей машине шел и нашел. Когда я подрос – сбежал. Поймали быстро, через два часа. Спасло то, что у нас учитель физкультуры был наполовину японец. Его отец остался в России после плена. Учитель вполне прилично владел джиу‑джитсу. А я драться любил, и он научил меня премудростям японского рукопашного боя. Учитель поставил условие – если буду распорядок нарушать или плохо учиться, перестанет меня тренировать. И я делал все, чтобы он меня учил. Благодаря этому и в училище поступил. А после девяносто шестого сломалось во мне что‑то… Когда Ельцин с Масхадовым договор подписали, чехи нас на колени поставили. Из армии я ушел. И спился бы, если бы не… – Помогите! – неожиданно послышался женский крик. Денис схватил пятизарядное охотничье ружье, Муромец – двустволку, Артур достал бинокль. – Видишь ее? – спросил, взводя курки, Муромец. – Спасите! – раздался с сопки мужской голос. – Не видно ни хрена, – с досадой проговорил Артур. – Побежали на голоса! – Денис рванулся к сопке. – А золото и все остальное?.. – не двигаясь с места, остановил его Муромец. – Я бы не стал рисковать. – Достав сигарету, Артур сел на камень. – Там с ними мужик… – с сопки донеслись два выстрела, – есть оружие, так что нам там делать нечего, больше никто не кричит. – Мужик, – сообщил Муромец. Артур и Денис посмотрели в ту сторону. К ним от сопки стремительно бежал мужчина с ружьем. – Медведь! – задыхаясь, проговорил он. – Помогите! Там три женщины! Проводник, мразь, ушел! Помогите! – Что же ты с пушкой, а баб бросил? – спросил Муромец. – Я два патрона потратил, а он все равно шел… – Мужчина облизнул пересохшие губы. – Надо спасать женщин! – Денис бросился вперед. – Уже не успеем, – сказал Артур. – За это время медведь порвал всех. Но странно, никто больше не кричит. А ты дерьмо, – кивнул он подбежавшему. – Я с тобой не то что в разведку, за сигаретами не пошел бы вечером. Да и днем с опаской. – Но я ничего не мог сделать, – попытался оправдаться мужчина. – Я выстрелил два раза, но дробь мелкая, и к тому же я из ружья стрелял всего дважды. Останься я, и погиб бы тоже. А может, они успели убежать, – с надеждой проговорил он. – Три женщины, – сообщил Денис, – идут сюда и, кажется, тебя будут бить, – подмигнул он мужчине. Но тот не услышал. Он побежал навстречу женщинам. Артур взял бинокль. – Дамы, судя по лицам, в ярости. – Удар у одной поставлен, – хохотнул Муромец. – Врезала нормально, – согласился Артур. – И две другие его пинают. – К нам идут, – усмехнулся Муромец. – А медведя они что, сами уделали? – удивленно спросил Артур. – Добрый день, – подошла к ним молодая блондинка. – Вы кто? – Надеюсь, вы имеете право задавать такие вопросы, – сказал Артур. – Просто интересно, – смущенно улыбнулась она. – Я думала, мы здесь одни. – Они золото моют, – испуганно прошептала подошедшая девушка. – Дикие старатели, – сказала третья женщина. – Имеем разрешение, – успокоил их Денис. – Позволю себе полюбопытствовать, что вы изволите делать в этих диких местах и как вы справились с медведем? – спросил Артур. – Не мы, – ответила блондинка, – наш проводник, Лука… – Она обернулась. У скорчившегося труса присел коренастый мужчина с карабином. – Вот он. А мы геологи, работаем на частную фирму… – Ищете золото, – усмехнулся Артур. – Вам не говорили, что перебивать человека невежливо? – Слышал, – кивнул Артур. – Но здесь и сейчас не до этикета. Лихо вы уделали своего знакомого или коллегу. – Коллега! – сердито повторила блондинка. – Этот рыцарь к тому же добивается моей руки и сердца. – Рукой он уже получил, – улыбнулся Артур, – мне кажется, врезали вы ему от сердца. Все рассмеялись. – Здравствуйте! – подошел к ним молодой чукча. – Всем хорошего настроения и здоровья. Вадим Петрович говорит, что будет писать заявление в милицию, у него разбиты нос, нижняя губа и… – он смущенно улыбнулся, – как это сказать… – Яйца болят, – подсказал Артур. – Да, – не поднимая головы, кивнул Лука. Женщины захохотали. – Надеюсь, нас поймут, – проговорила блондинка. – Потому что назвать его мужчиной сложно. Кроме того, – она посмотрела на сидящего на земле коллегу, – он оставил на растерзание зверю трех женщин. – Вердикт краток, – кивнул Страннов, – он виновен. – Может, его сразу пристрелить? – Денис приподнял ружье. – Это не смешно! – бросилась к нему блондинка. – Значит, пусть живет, – улыбнулся тот. – Мы забыли представиться, – улыбнулся Страннов. – Я Артур. – Меня Денисом назвали, – улыбнулся Денисов. – По фамилии, – рассмеялся он. – А это наш молчаливый друг Юрий. – Денисов посмотрел на Муромца. – Катя, – представилась блондинка. – Таня, – кокетливо улыбнулась другая девушка. – Людмила Павловна, – спокойно назвалась женщина в очках. – Там Вадим Торин, – кивнула назад Екатерина. – Луку вы знаете. – Странное имя для чукчи, – пробормотал Артур. – Отец назвал так в честь человека, который спас ему жизнь. – А как ты с медведем управился? – спросил Денис. – Медведица защищала своих детенышей, – спокойно начал Лука. – Он, – Лука посмотрел на Торина, – напугал медвежат. Ну, мать и заступилась. Я снова напугал медвежат, они позвали мать, и она оставила женщин, вот и все. – Как просто! – Артур покачал головой. – Я не знаю, как повел бы себя на месте Вадима. Медведь – это медведь, а не чех с гранатометом. – А я уверена, вы не оставили бы нас, – заявила Катя. – Сейчас легко говорить, а там кто знает, как было бы. Пока не дойдет до дела, все герои. Но скорее всего не оставил бы! – Артур засмеялся. – Где вы остановились? – спросил Денис. – Мы еще не разбили лагерь, – вздохнула Таня. – Нам нужно обследовать этот район на наличие угольных пластов. – Тогда милости прошу к нашему шалашу. – Наши вещи там. – Катя повернулась к сопке. – Надо их забрать. – Мой друг вместе с Лукой все заберет, – улыбнулся Артур. – Но там много вещей, мы все пойдем.
– Вы ничего не слышали о двух русских, бежавших из Америки на самолете? – наливая водку троим оленеводам, спросил плотный рыжеволосый мужчина. – Нет, – ответил чукча постарше. – Если я не слышал, то они тем более. – Он взял стакан. – Я считаю, мы зря переводим деньги и понапрасну тратим время, – проворчал мужчина в позолоченных очках. – К тому же, насколько я знаю, в летнее время алкоголь оленеводам запрещен. Зря я понадеялся на вас, Эдуард. – Извините, сэр, – усмехнулся тот. – Но упавшую с неба звезду не поймаешь. Вероятно, те события происходили в другом районе. Вы и сами точно не знаете, куда прилетели те двое. Известно только, что они пересекли воздушную границу СССР. И все. Этого очень мало, чтобы вести поиск. Поэтому я надеюсь на помощь своих знакомых, они сумеют узнать, где был сбит самолет и что произошло с летчиками. А пока подождем… – Но мы уже неделю бродим по сопкам и тундре, – недовольно напомнил мужчина в очках. – Меня доконают комары и большие мухи, я весь пропитался запахом мази, которая, кстати, малоэффективна против кровососов. – А против России вообще все бесполезно, – усмехнулся Эдуард. – Не вам это говорить, – проворчал мужчина. – Извините, сэр, я все‑таки россиянин, а мои отец, дед и прадед воевали и погибли… – А зачем? – язвительно спросил собеседник. – Россия стала свободной страной, правда, со своеобразной демократией. – Давайте не будем, – попросил Эдуард. – Сейчас Россия считается свободной страной, но у меня есть свои претензии к народу, который оставил мою семью за чертой… – Куда мы отправимся теперь? – перебил его собеседник. Опьяневшие чукчи негромко запели. Эдуард усмехнулся и кивнул двоим молодым людям в вездеходе. Мужчина в очках встал, брезгливо посмотрел на чукчу, взявшего кусок оленины из закопченного котелка, покачал головой и пошел к вездеходу. Эдуард вытащил из спортивной сумки еще две бутылки водки. – Это вам, – сказал он чукчам и пошел за очкастым. – Дикари, – подойдя к вездеходу, проворчал мужчина в очках. – Это их жизнь, – улыбнулся мускулистый молодой брюнет. – Как я понял, ничего интересного они не сообщили, – взглянул он на Эдуарда. – Ты правильно понял. Янки начинает нервничать, – негромко добавил он. – И знаешь, Клин, что‑то не верю я в его сказки о поиске следов отца. – Я знаю, что в Москве он пытался найти каких‑то Мирославских, – вмешался второй. – Звонил какой‑то бабе, и та обещала их найти. То, что он нам втирает, полный бред. – Да нам без разницы, – усмехнулся Эдуард. – Деньги неплохие получим, а чего он хочет, это его дело. Но хотелось бы знать правду, а Моретти не желает говорить об этом. – Может, прижать его? – предложил атлет. – Все у тебя просто, Качок. А что мы скажем его брату? Хотя не хочется, чтобы нас использовали втемную. – Эдуард поморщился. – Я не понимаю, – послышался голос американца, – чем вы недовольны? Вам платят, можно сказать, ни за что. Другие платят сами, чтобы попасть в Россию. А вы путешествуете и за это получаете деньги. Я говорил, – он подошел к русским, – что мне необходимо получить сведения об одном человеке, поэтому мы здесь. И больше вам ничего знать не надо. Я ясно объяснил ситуацию? – Вполне, – усмехнулся Эдуард. – Но мы считаем, что могли бы больше помочь, зная истинную причину… – Ваше дело – охрана моей персоны, – ответил Моретти, – и следовать моим указаниям. Если вы не хотите… – Достаточно, сэр, – остановил его Эдуард. – Мы будем выполнять ваши указания. Извините наше любопытство. Однако нас обижает ваше недоверие. И мы бы хотели знать, насколько серьезно мы рискуем. – Вы не рискуете ничем, – сказал Моретти.
– Лука, почему вы так на меня смотрите? – спросила Екатерина. – Извините, я уверен, что где‑то видел вас. А вот где и когда, не могу вспомнить. Ваше лицо мне знакомо. – В этих краях я впервые. И я вас не встречала, у меня прекрасная память на лица, и я не забыла бы вас. Вы были в Москве? – спросила Катя. – Нет, – ответил Лука. – Я учился в интернате в Анадыре. В армии не был, меня освободили из‑за больной мамы и двух маленькие сестер. Отец погиб. Сейчас моя семья – мать, две сестры и мамин брат. Я охочусь и вожу геологов по этому району. Очень хочу поехать куда‑нибудь на поезде, – смущенно признался он, – но для этого надо попасть хотя бы в Хабаровск. – Катя, – подошел к ней Вадим, – я, конечно… – Вадим, – не глядя на него, сердито сказала Катя, – я не хочу с тобой разговаривать. Ты должен улететь с первым вертолетом. Ты раздразнил медвежат и бежал, оставив нас с разъяренной медведицей. Если бы не Лука, я не знаю, что было бы с нами. Что ты рассказал бы, возвратившись в Москву один? Наверняка поведал бы о своем героизме. – Ну прости меня, Катенька, – умоляюще проговорил Вадим. – Я испугался. Я стреляю в эту зверюгу, а она рычит и идет на меня. Я и побежал. Думал, что медведица бросится за мной. Говорят, что вниз по склону медведь бежит плохо. Конечно, я пытаюсь найти себе оправдание, хотя просто ужасно испугался. А медвежонка я хотел поймать и продать в зоопарк. Я же ведь в долгах, поэтому и с вами поехал. Прости меня, пожалуйста, Катенька. Лука сидел молча. – Это правда, Лука? – спросила его Катя. – Да, – кивнул Лука. – Прости, Катюша, – попытался обнять ее Вадим. – Я и у Танюши, и у Людмилы Павловны прощения пошу… – Не думаю, что они согласятся говорить с тобой. Уйди, пожалуйста, через сутки будет вертолет. Я все объясню… – Хочешь выставить меня на посмешище? Не выйдет, милая. Тебе, наверное, кто‑то из этих старателей приглянулся, – усмехнулся он, – так и говори. Я никогда не рассчитывал на серьезные отношения с тобой. Я так и буду говорить. Про медведя я, разумеется, тоже расскажу, но с небольшим уточнением. Этот чукча, – Вадим кивнул на Луку, – посоветовал мне… – Вы подлец, месье! – заявил подошедший Артур. – А ты чего сидишь, Лука? Дай ему по морде. А вы, Екатерина, извините, не знаю отчества, плюньте ему в морду, и все дела. – Слушай, ты, – шагнул к нему Вадим, – закрой рот или я тебе его… – Батюшки, – усмехнулся Артур, – да никак в вас проснулся мужчина. Наверное, в надежде, что таежный бродяга будет звать на помощь товарищей. – Хватит! – Катя встала между ними. – Перестаньте изображать героев. – Мадам, – вздохнул Артур, – не лишайте меня удовольствия, отступите в сторону. – У него черный пояс по карате, – не двигаясь, сказала Катя. – Уйди, Вадим, или… – Ладно, – усмехнулся тот, – бережешь личико ухажера? Живи пока! – подмигнул он Артуру. Тот рассмеялся. – Милиция, Страннов, – подошел к ним Денис. – Снова с проверкой. – Ладно, – буркнул Артур, – пусть живет. Наглый тип. А у вас с ним серьезно, мадам? – Это вас не касается! – отрезала Катя. Вдоль ручья по распадку шли четверо, один в милицейской форме. – Все надеются на чем‑то нас подловить, – улыбнулся Денисов. – Даже машину оставляют и пешком идут полкилометра.
Москва
– Подожди, Семенов, – остановил бородача Иван Евгеньевич, – кто искать нас может? С чего ты это взял? – Извините, Иван Евгеньевич, дело в том, что в вещах убитого бандита Муравьева по кличке Кастет нашли записку с вашей фамилией. Насколько я знаю, Мирославские сейчас… – Да не пори чепухи, Семенов. В России наверняка есть еще семьи с такой фамилией. Или ты думаешь, что кто‑то из нашей семьи связан с этим бандитом? – Я порылся в архивах и обнаружил интересную информацию. Оказывается, вас, Мирославских, кто‑то пытается найти с августа сорок пятого года. Кроме того, ваша мать, Лариса Александровна, погибла в аварии. – Хватит, майор, ты кому‑нибудь из моих говорил об этом? – Конечно, нет. Помните, в сорок пятом году в Туле… – Я ничего не помню, только людей в форме, которые кричали о том, что вся моя семья – предатели. Еще помню детский дом… – Иван Евгеньевич, вас действительно разыскивают и это как‑то связано с вашим отцом. До сих пор точно неизвестно, что с ним случилось. Есть версия, что он перешел границу с группой японских диверсантов… – Федор, не оскорбляй память моего отца. – Извините, командир. А другая версия наиболее правдива. В сорок пятом с Аляски был угнан двухместный истребитель. Он улетел в сторону Чукотки, его пытались преследовать… – Знаю. Я пытался найти документы, свидетелей, но, к сожалению, не удалось. Я даже на Чукотку летал, чтобы найти очевидцев, но опоздал, свидетелей не осталось. Может, искал плохо, я боялся узнать правду, вдруг, действительно отец был с японцами. Подтверждения тому, что на Аляске был захвачен самолет, не было. Имеются документы о диверсионной группе, и там вскользь упоминается имя отца. Наверное, поэтому я и не пытаюсь докопаться до истины. Я всегда был твердо уверен, что мой отец не был предателем. А сейчас у меня появились сомнения. Меня действительно разыскивают уже не первый год. Я боялся, что пытается найти разведка какой‑то страны. Не думаю, что меня будут шантажировать прошлым отца. Он не предатель, в этом я уверен. – Убитый бандит не мог быть связан ни с какой разведкой. Да ведь сейчас вы не представляете никакого интереса. Вы просто офицер МВД в отставке, понимаете? – Понимаю. Мне плевать на мою репутацию, но мне не хочется марать память моего отца в глазах внуков. – Я так и понял. И все‑таки к этому надо отнестись серьезно. Вот почему. – Семенов достал из кармана листок. – В сорок девятом в Туле была захвачена банда Руки. И вот что есть в протоколе допроса: «Мы искали графа, но нам не удалось его найти». Можно подумать, что это кличка уголовника, Граф, но нет, – качнул он головой. – Вот запись в протоколе допроса сына Рубакина, тоже по кличке Рука. «У графа (уже с маленькой буквы) есть какая‑то штука, по которой можно выйти на сокровища». Видимо, тогда этому не придали значения и даже не пытались выяснить, кто такой граф. А я думаю, что это… – Как раз младший Рука называл фамилию Мирославский, но когда мне сообщили об этом, я просто отмахнулся. Я пытался говорить с Рукой‑младшим, но ничего вразумительного от него не услышал. Якобы его отец что‑то слышал в лагере на Колыме о тайном знаке, который был у графа, и все. Вот такие дела, Федор. Внучка Екатерина, названная в честь моей бабки, пытается найти место, где погиб мой отец. Если у нее получится, то и выяснится, как именно он погиб. В свое время я и смог бы что‑то выяснить, но тогда это было небезопасно. А сейчас просто боюсь, что всплывет что‑то, что может осквернить память об отце. Поэтому давай не будем… – Хорошо. Но я все‑таки постараюсь выяснить, кто проявляет интерес к вашему отцу, а также почему и от кого у Муравьева была записка с вашей фамилией. – Это, пожалуй, можно объяснить. Я все‑таки пересажал немало всякой мрази, возможно, кто‑то пожелал отомстить. – А вы сами верите в то, что сейчас сказали? – Научил на свою голову, – проворчал отставной полковник. – Если честно, то нет. Не стоит копаться в этом. Вполне возможно, кто‑то пустил слух, что у Мирославского несметные сокровища… – Слух действительно был, в лагерях на Колыме об этом говорили. Есть у меня одна мысль. – Но ни слова моим, – предупредил Иван Евгеньевич.
– Погоди, – рассердился Яков Лазаревич, – как это уволили? Почему? Я немедленно позвоню… – Никуда не надо звонить, – остановил его крепкий мужчина. – Распалась наша фирма. Хорошо еще, поделили деньги и не остались нищими. А все шло к тому. Права была Анжелика. – Что ты решил, Валентин? – А что я могу? Не знаю. Конечно, буду что‑то искать. Почему ты, папа, не уехал на Землю обетованную? В Израиль… – Да потому что там не первый год идет война. Я тебе говорил, что надо заниматься пусть некрупным делом, но своим. – Но тем не менее США, Франция и Англия и даже Германия и Япония живут… – Россию долго сдерживали коммунисты, они отвернулись от Бога. – Ладно, пойду приму ванну, а потом буду думать, чем заняться. Анжелика звонила? – Уже три дня молчит. Я не знаю, что и думать. – А кто приехал? – Давид Шалон с бредовой идеей о том, что в России есть разгадка тайны Черного Джона. – А что он сказал? – Не понимаю, почему ты вдруг спросил? – сердито посмотрел на него отец. – Да просто так. Почему он явился к тебе и заговорил об этом? Насколько я помню, ты всегда говорил, что Давид Моисеевич умный человек. – К сожалению, я ошибался. А сейчас начинаю жалеть, что сказал об этом тебе. Надеюсь, ты не будешь… – Разумеется, нет. А сейчас, с твоего разрешения, я приму ванну. – Зря я сообщил ему о словах Давида, – пробормотал Эйверман.
– Да он ничего не желает слушать, – сердито сообщил по телефону Шалон. – Хотя мне показалось, что я сумел заинтересовать его. – Папа, – вздохнул сын, – зачем ты все ему рассказал? Надо было только попросить его вывести тебя на Мирославских. – Подождите, Алон, как это выглядело бы? К тому же я не уверен, что Яков хорошо знаком с Мирославским. – Он его вообще не знает. У него есть знакомый, ты его тоже знаешь, который мог бы пригодиться. – Кого ты имеешь в виду? – Василия Аркадьевича. Позвони ему. – Но позволь, он и я – старые недруги. – Позвони, папа, – твердо повторил сын.
– Знаешь, – сказал полный лысый мужчина, – я всегда был против таких отношений… – Перестань, Вася, – ответила упитанная женщина. – Пойми, что твои претензии… – Извини, дорогая! – Он взял другую телефонную трубку.
* * *
– Я думаю, он не просто так приехал и пытается что‑то выведать у отца, – сообщил по телефону Валентин. – Слушай, ты, – зарычал абонент, – ты должен десять кусков евро, и мне твои байки на хрен не упали! Если завтра не принесешь, я не буду включать счетчик, а просто прихлопну тебя как муху. Въехал? – Но погоди… – Все. Завтра жду бабки! – Телефон отключился. – Черт! Что же делать? Где я возьму такие деньги? Эх, черт, неделей позже разошлись бы, и все было бы нормально. А ведь можно…
– Понял, – сказал по телефону Абдулла. – Все будет исполнено. – Но не раньше, чем я прикажу, – послышался ответ. – Все будет исполнено.
|