Глава 12 Сказка

Следующим утром Аля позвонила Антону перед тем, как идти в колледж.

– А его нет… Передайте что-нибудь.

Аля скрипнула зубами, но вежливо ответила:

– Это Аля. Простите, пожалуйста, что я вам надоедаю, но мне очень нужно вернуть ему одну вещь.

– Какую? – заинтересовалась мама.

– Да он подарил однажды… В общем, это неважно, – оборвала себя она. Не хватало жаловаться на Антона его маме. – Значит, он уже ушел?

– Да. Я передам, что вы звонили.

Сколько можно! – чуть не взвыла Аля, но вслух вежливо сказала:

– Вы разрешите, я еще позвоню?

– Да, конечно.

– Ничего, если рано?

– Но ведь вам надо его застать…

Аля что есть силы нажала на кнопку отбоя, словно аппарат был в чем-то виноват. Завтра она позвонит ему в шесть утра!

Все притащились в колледж груженые, как караван верблюдов, которые потерялись в пустыне и наконец радостно воссоединились, не растеряв при этом поклажу.

Когда Аля вошла в зал, народ уже возился на сцене, наводя средневековый антураж. Аля внесла свою лепту в виде канделябра, с трудом вытряхнув его из сумки, и пошла в каморку за сценой – переодеваться. Выйдя оттуда, она сразу же наткнулась на Диму.

– Ты что, следишь за мной? – вместо приветствия поинтересовалась она.

– Была нужда, – пожал плечами тот. – Лучше подумай о мизанцене – ты на чем лежать будешь?

– Л…лежать? – заикнулась от удивления Аля.

– Ну да, когда все думали, что Джульетта умерла, а Ромео пришел к ней в склеп, – невозмутимо пояснил он.

Она же отказалась играть с ним эту сцену, а теперь он запросто уточняет подробности, будто они обо всем договорились! Аля хотела было запротестовать, но почему-то не сделала этого, только возмутилась:

– Какой еще склеп? Там вообще-то антураж дома народ делает! Кстати… – вдруг осенило ее, – ты колготки принес?

Настала Димина очередь заикаться:

– К…какие колготки?

– Которые мужчины тогда носили, – с удовольствием пояснила Аля.

– А у меня нога болит, – нашелся Дима. – Колготки плохо смотреться будут.

– Отмазался, – вздохнула Аля и только тут вспомнила, что она уже в костюме, а Дима никак не реагирует! Выходит, зря старалась? Или это месть за то, что она вчера выпендивалась и отказывалась?

Когда пришла их очередь показывать этюд, Аля аккуратно улеглась на сдвинутые стулья, покрытые старинным Васькиным покрывалом, радуясь, что у нее длинная юбка. Дима встал на колени и горестно склонился над ней, и в таком живописном виде они предстали взору Василисы.

Лежать на жестких сиденьях оказалось дико неудобно, притом Аля не учла, что ее наряд мало подходит для лета – ей было ужасно жарко. И как они в своих Италиях, где гораздо жарче, в таком виде все время ходили?

Спохватившись, что думает не о том, Аля отогнала несвоевременные мысли и сосредоточилась на энергетическом посыле. Она усердно дышала с закрытыми глазами, как их учила Василиса, и вдруг почувствовала на своей щеке прохладные Димины пальцы. Аля подскочила, как ошпаренная, услышав громкий смех в зале.

– Джульетта ожила, – прокомментировал кто-то.

– Энергии действительно больше всего исходило от Али, – с серьезным видом сообщила Василиса. – Хотя она там вроде бы без сознания.

– Зато кое-кто очень даже в сознании, – буркнула Аля, угрюмо покосившись на Диму.

Тот лишь безмятежно улыбался.

Придя домой, Аля со спокойной душой уселась сочинять сказку. Сначала она, конечно же, решила написать волшебную. Потом бытовую. Потом переключилась на животных. В итоге получилось нечто ни на что не похожее…

«Жили-были проблемы. Маленькие и большие. Большие проблемы постоянно важничали, надувались и задирали нос, потому что они большие, а маленькие были такими маленькими, что большие их просто не замечали. Маленькие проблемы обижались и прятались, боясь, как бы большие не споткнулись о них и не раздавили ненароком.

Маленькие проблемы сидели по углам, перешептывались, настороженно оглядываясь, пересказывали друг другу старые сплетни про большие проблемы и придумывали новые – это было их главным развлечением.

Большие проблемы сидели за большим круглым деревянным столом, стоявшим посреди комнаты, наливали в большие чашки чай из большого электрического самовара и степенно переговаривались, помешивая чай ложечками и неторопливо отхлебывая из блюдец. По ночам, когда большие проблемы уходили спать, маленькие выползали из углов, вскарабкивались на стулья вокруг стола, тихо, чтобы не проснулись большие, подогревали самовар и тоже пили чай, размышляя о своей невеселой жизни.

Когда маленьким проблемам становилось совсем скучно, они начинали баловаться – протягивали веревочку, чтобы большие проблемы утром споткнулись и упали, наливали самовар доверху водой, чтобы те облились, или придумывали еще какую-нибудь ловушку. Однако все их шутки были довольно однообразными, поэтому большие проблемы редко попадались на них и даже не злились, потому что привыкли. Но иногда все же их терпению приходил конец – они брали веник и начинали гонять по углам маленькие проблемы. Те жалобно пищали и забивались в щели в полу. Тогда большие проблемы бросали веник и, немного передохнув, садились к столу пить свой обычный чай.

Но одна маленькая проблема – по имени «Я Без Тебя Не Могу» – отличалась от остальных. Это имя было слишком длинным и грустным, поэтому его сокращенно называли Теня. Он никогда не участвовал в глупых шалостях маленьких проблем и не интересовался сплетнями. В закутке за печкой он соорудил себе что-то вроде маленького домика – мебель ему подарил гном, с которым Теня давно дружил. Летом в его уголке было прохладно, а зимой тепло от уютно гудевшей печки.

Теня любил зиму больше, чем лето. Темными зимними вечерами, когда снежинки за окном кружились в беспорядочном танце, деревья шумели, а ветер завывал в трубе, он придвигал подаренный гномом половичок поближе к печке, ставил на пол лампу, садился поудобнее и, прижимаясь к теплому боку, читал книжки, рассматривал свои любимые рисунки или просто мечтал о чем-нибудь. Иногда Теня писал стихи, грустные-грустные, которые показывал только гному, а тот переписывал их в специальную тетрадочку.

А летом он тихонько, чтобы никого не разбудить, ходил встречать восходы и провожать закаты, гулял по лесу, любуясь цветами, травами и грибами, а иногда вечерком заходил к гости к своему другу гному, и они пили чай на крылечке его домика, ведь чай у гнома так отличался от чая у проблем! Чай гнома пах мятой и другими травами, названий которых Теня не знал, а проблемный чай, казалось, еще секунда – и покроется плесенью.

– Зачем ты живешь с этими проблемами? – недоумевал гном. – Перебирайся лучше ко мне, ведь они же скоро тебя испортят! Будешь, как они, сплетничать по углам и ставить глупые ловушки!

Но Теня лишь мечтательно улыбался:

– Да куда ж я от них! Пропадут ведь без меня!

Гном лишь укоризненно качал головой.

«Я без тебя не могу-у!..» – раздается в ночи вопль измученной души, и тут же Теня просыпается, зажигает лампу и начинает шепотом читать свои стихи. Он искренне верит, что они помогут и ему, и тому несчастному существу, которое никак не может уснуть. И действительно, тоска отступает перед светлыми строчками и если не исчезает совсем, то становится легкой, прозрачной, и вот это уже и не тоска вовсе, а тихая грусть, и ты вдруг понимаешь, что безмерно счастлив. Тогда Теня гасит свет и снова ложится в постель, успокоенный и тоже счастливый. Счастливый от того, что… А впрочем, какая разница, от чего?»

Когда Аля закончила читать, в классе повисло молчание.

– Ну что ж, поблагодарим Алю за то, что она не побоялась быть первой, – сказала Марина Витальевна, и все вяло похлопали. – А теперь обсуждаем.

Все по-прежнему молчали, и она задала наводящий вопрос:

– Какой вид сказки?

– Про животных? – предположил Васька.

Аля нервно хихикнула. Она и сама не знала, какой у нее получился вид сказки.

– Вроде бытовая, – рассудил Славик, – но с вымышленными существами.

– А это новый вид сказки, – высказался Дима. – Она же не народная, а авторская. Поэтому в классификацию не укладывается.

– Правильно, – неожиданно поддержала его преподавательница. – Аля – молодец, вышла за рамки канонов.

– А если задание было написать именно по канону? – обиженно протянул Васька.

– Смысл творчества в том, чтобы выходить за рамки, – ответила Марина Витальевна, и больше возражений не последовало.

– Кто следующий? – спросила она, и Дима поднял руку:

– Давайте я.

Аля сразу почувствовала недоброе, и неспроста – начал Дима так:

– «В некотором царстве, в некотором государстве был зарыт чудесный клад. И шла о нем слава по всей земле: кто клад найдет, тот полцарства получит и царскую дочь в жены возьмет. Много добрых молодцев пробовали, но никто не мог клад найти. Иван, крестьянский сын, тоже решил попробовать. Все над ним смеялись: «Куда ты лезешь? Сколько принцев и королевичей пробовало – никто не нашел». Иван ничего не отвечал, знай себе собирался. Отправился он в путь, да не куда-нибудь, а прямиком во дворец. Зашел с черного хода, разыскал царевну и говорит: «Нравишься ты мне. Хочу на тебе жениться. Поехали вместе клад искать». Царевна удивилась – все клад искали, чтобы полцарства получить, а ею никто не интересовался – и отправилась с ним. Оседлала в конюшне свою любимую лошадь и за Иваном поскакала. «Только как же, – говорит она, – мы с тобой клад будем искать? Сколько принцев заморских и королевичей искало – никто не нашел». «Есть у меня секрет один, – отвечает Иван. – Платочек чудесный, на нем точные следы клада указаны». «Откуда ж, – спрашивает царевна, – у тебя этот платочек?» «В магазине волшебных предметов купил, – отвечает Иван, – его кот ученый открыл». Приехали они в место, которое платочек указывал, и сразу нашли клад. Только Иван торопился очень, оступился, упал с коня и ногу сильно повредил. «Бросай меня, – говорит он царевне, – и возвращайся во дворец. А клад отдай тому, кто твоему сердцу мил». «Не брошу я тебя, – отвечает она, – ты моему сердцу мил. За тебя замуж хочу». Посадила Ивана на своего коня и поехала во дворец. Там она представила отцу Ивана, нашедшего клад, и вышла за него замуж. Тут и сказке конец».

Аля сидела, боясь поднять глаза. Умом она понимала, что никто не знает об их историческом походе за кладом, но ей упорно казалось, что все догадываются, о какой царевне идет речь.

– Это волшебная сказка, – не дожидаясь вопроса, доложил Слава.

– Непонятно, почему имя царевны не названо, – прищурился Васька.

Алю обдало ужасом – вот, началось! Ну и Дима – опять выставил ее в дурацком свете. Хорошо, что в самом деле имя не назвал, а то с него бы сталось.

– Ну как тебе сказка? – подошел к ней после урока Дима.

– Замечательно, – буркнула она. – Спасибо, что имя царевны не назвал.

Он прикинулся, что ничего не понял:

– Какое имя?

– Такое! Будто ты не знаешь?

– А ты, кстати, классную сказку написала, – ушел от ответа он. – Нет, правда понравилось. На личном опыте основано?

– Нет, на опыте коллективного бессознательного, – не смутилась Аля. – На личном опыте у нас специализируется кое-кто другой.

Он покачал головой:

– Зря ты. Я старался, чтобы тебе понравилось.

– Так надо было посвящение в начале вставить, чтобы никто не сомневался, что это для меня, – съязвила она.

– Точно! Как я сам не догадался! В письменном виде буду сдавать, обязательно вставлю.

– Только попробуй! – испугалась Аля, но заметила его хитрую улыбку и сердито отмахнулась: – Вечно ты со своими шуточками.

Но на душе стало неожиданно тепло – ей еще никто ничего не посвящал.