Диалог с паузами

– Что это было? Кажется, я видел искаженное отражение наших лиц в пламени костра.

– Искаженное? Нет – лишь слегка подкорректированное.

– Изменчивыми языками огня, движимых потоками ветра.

– Потоками времени.

– Не слишком ли далеко нас унесло?

– Разве к временному пространству применимо понятие расстояния?

– А как же чередование эпох, смена поколений, расцвет и закат цивилизаций?

– Все это здесь, поблизости. Время обладает способностью сжиматься и развертываться, подобно мощной пружине, а потому даже отдаленные в земном понимании эпохи совершенно неожиданно оказываются на расстоянии вытянутой руки друг от друга.

– Ты удивляешь меня, брат. Откуда в тебе эта мудрость, это знание?

– От необозримого количества преодоленных расстояний.

– Расстояний? Но ты же постоянно находишься рядом со мной. Вот уже вечность мы не покидаем эти бескрайние поля. С восходом солнца принимаемся за свою каждодневную работу, а на закате встречаемся у костра.

– Тебе многого не понять. Поэтому я и затеял этот разговор. Несмотря на то что мы братья, нам предписаны разные дороги.

– Дороги? О чем ты?

– Я – странник.

– Странник?.. Удивительно. Мне непонятен твой ответ. Ты возделываешь землю, на которой произрастают плодоносящие растения и колосья… Допустим, ты действительно преодолеваешь расстояния – туда и обратно, вдоль своего огороженного куска земли. Но эти расстояния столь малы, что их невозможно принять за дороги путника. Если уж на то пошло, то путешественником, скорее, можно назвать меня – простого пастуха, кто, повинуясь предписанному испокон веков роду занятий, от восхода до заката бродит по полям, сопровождая смирные стада.

– Брат, ты и не подозреваешь о том, что за дороги простираются предо мной и куда они ведут!

– Так расскажи мне.

– Еще не время. Ты должен все увидеть сам, собственными глазами.

– В пламени костра?

– Да. Ты увидишь, как я бреду сквозь века, как преодолеваю огромные пространства…

– Но для чего? Зачем тебе эти странствия? Какую цель ты преследуешь?

– Слишком много вопросов, на которые я пока не могу дать ответа. Ты все узнаешь, но позже.

– Твой голос, наполненный глубокой печалью, твои усталые глаза и поникшие плечи тревожат меня.

– Плечи мои поникли из‑за того, что на них лежит тяжкий, непосильный груз. Это кара Всевышнего – обречение на извечное и неизбежное странствование. Я должен брести из эпохи в эпоху, меняя страны и города, выполняя одну и ту же миссию. И никто не в силах помочь мне избавиться от этой скорбной ноши.

– В чем твой грех?

– Позже, брат мой, позже… Что было или будет – того уже не изменить. Целую вечность я вынужден скитаться. Я просил случайных прохожих, кто попадался мне на пути: «Возьмите нож, вонзите мне его в грудь и избавьте меня тем самым от моей участи вечного странника», – но каждый поспешно отворачивался от меня и смотрел, как на прокаженного. «Это грех великий, великий грех!» – твердили мне все в один голос. В моих руках нож непослушен – он изворачивается, падает оземь и минует мое бренное тело, оставляя меня в живых. О, если бы кто‑либо знал, как это невыносимо – существовать вечно и нести свой крест вместе с невозможностью искупления!!!

– Прошу тебя, успокойся. Мне тяжело видеть, как ты страдаешь. Может быть, я смогу чем‑то помочь тебе?

– Ты? О, нет, брат. Как может помочь далекая звезда страдающему неизлечимой болезнью?