Безвестных долгих лет

Что славы час один ценней

WALTER SCOTT «OLD MORTALITY»

Глава первая.

◊-◊-◊

Хочу поведать одну историю, которая произошла в загадочном лесу подле деревушки Баумгольд. Лес тот был населён разными зверями и птицами, но ещё там жила несчастная фея — Сильвия. У её сестёр уже давно появились женихи, и только Сильвия никак не могла определиться с выбором. Предаваясь мечтам, она грустила в своём домике с исключительно большим окном, которое было составлено из разноцветных стёкол; мозаика изображала радугу над озером, а кувшинки на водной поверхности выбрасывали в воздух огоньки, напоминавшие фейерверк.

Дни сменяли друг друга неспешно, Сильвия заботилась о верноподданных в маленьком королевстве и находила утешение в том, что создавала ледяные фигурки в специальном месте, прозванном полюсом холода. Да, не удивляйтесь! Был в сказочном лесу полюс холода; точнее он размещался прямо под старым дубом в мастерской, где фея любила проводить свободное время. Ледяные фигурки она высекала вручную, используя инструменты, а материал для работы — снег и лёд, разумеется, появлялись как по волшебству. Особенно нравились Сильвии совы и поэтому их фигурки довольно часто возникали как результат трудов феи.

Размеренное течение утра нарушил Логгерхед, спустившись с ветки дуба, почтовый голубь деловито постучал в окно мастерской. Он держал в лапке письмо, переводя дух, и терпеливо ждал, когда Сильвия обратит на него внимание. Фея не сразу его приметила, но спохватившись, очень радостно приняла посланца.

— Что случилось, Логгерхед? — растерянно проговорила Сильвия.

— Вам письмо от сестёр, — ответил голубь, кланяясь и смешно щёлкая клювом, — доставил так быстро, как только смог.

— Какой ты, молодец! — похвалив голубя, фея взмахнула ручками и перед ним, в мгновение ока возникло блюдце с зерном, а рядом появилась поилка.

— Вы очень любезны, сударыня! — заметил Логгерхед, принимая угощения.

Если же кратко передать суть письма, то в нём Арзали и Либелла делились насущными проблемами и предупреждали о своём скором приезде, обязуясь на семейном совете, затронуть тему замужества Сильвии.

Дочитав до последней строчки, фея плюхнулась на табурет и ошарашено посмотрела по сторонам: времени в наличии оставалось мало, а успеть нужно было многое. Тотчас же начались приготовления к приёму дорогих гостей. Выскочив из мастерской, Сильвия взобралась на небольшой холмик как на трибуну и приступила к раздаче ценных указаний:

— Орлея, отбери самые лучшие ягоды малины! Роблошон, подготовь к праздничному ужину стол! Туатара, Исфарак, вам я поручаю сбор орхидей для гирлянд.

В самый неподходящий момент на пригорок поднялся гномик, отличавшийся от всех своими космами; его пряди волос стали видны из-за того, что с головы слетел фригийский колпак с генеральской звёздочкой. Этот гномик так пылил, что было вообще удивительно: как он потерял только шапочку?

— Шиндахлан, ты такой бледный! — Сильвия с тревогой смотрела на гномика. — Что-нибудь стряслось?

Хлопнув себя по лбу, маленький человечек быстро развернулся, отыскал обронённый по дороге колпак, и немного приободрившись, официально во всеуслышание заявил:

— На южных границах замечен неприятель — умырваки. Их численность постоянно растёт, они атакуют нас с минуты на минуту.

— Просто ужасно и очень некстати! — Сильвия всплеснула руками. — Шиндахлан, Вы должны немедленно разыскать апотропей!

Слегка запинаясь, фея выдала целый ряд новых поручений:

— Поднимите в небо эскадрилью ласточек и срочно вызывайте боевых пчёл! Врага необходимо остановить ещё на подступах к границам нашего королевства!

Конечно, всё о чём говорила фея, было исполнено. Но, увы, нерасторопность в начальной стадии выстраивания обороны, стоила обитателям леса весьма дорого.

Наверно, здесь мне следует разъяснить, кто же такие умырваки, и почему представляли серьёзную угрозу для королевства? По сути, незваные гости были разновидностью саранчи: не имея крыльев, эти паразиты, тем не менее, покрывали огромные расстояния благодаря сильным задним лапкам; прожорливостью отличались неимоверной, заражая захваченные земли спорами грибка, который они переносили на брюшке.

Когда к южным границам приблизилась эскадрилья ласточек — спасать уже было нечего. Умырваки объели на деревьях все листья и приступили к поглощению коры; занимаясь этим, они производили невероятный, оглушающий хруст. Ласточки, пикируя над противником, сбрасывали дымовые шашки с пыльцой, предназначенной как раз для борьбы с умырваками. Вредителя это обстоятельство нисколько не смутило, и он продолжил наносить урон сказочному лесу. Вскоре к спасательной операции подключились боевые пчёлы: выстреливая острые жала, они могли только остановить на какое-то время продвижение врага, потому что умырваки обладали по-настоящему фантастической живучестью. Лес стонал и дрожал под напором паразитов, но некоторые молодые деревца ещё плохо укрепившись в почве, имели возможность просто убежать без оглядки, поскольку основные силы защитников королевства явно запаздывали.

Фея же вооружившись жезлом с фигуркой русалки, который и служил талисманом, при поддержке верных гномиков вышла на арену сражения последней. Вот-вот должен был наступить перелом в битве.

Сильвия подняла руку с жезлом вверх, и участок заражённого леса стала обступать вода, пробивавшаяся ручейками из подземных источников. Ширина полосы, отделяющей уцелевший лес от повреждённого, постепенно увеличивалась. Умырваки всполошились, и несколько групп этих вредителей вознамерились перебраться в район нетронутого леса, но фея незамедлительно среагировала, громко закричав:

— Дальше вы не пройдёте и даже не старайтесь!

За словами последовали действия: жезл выскользнул из руки Сильвии, однако набрав определённую высоту, он остановился и завис; из ручейка образовавшегося на траве, быстрыми темпами начала формироваться волна, которая по мере своего роста всё громче шипела, бурлила и пенилась. Умырваки отваживавшиеся перепрыгивать через водную преграду, исчезали внутри волны бесследно. Жезл, находившийся в воздухе, бешено вращался и одновременно с этим искрил. Затем произошло следующее: раздался неясный хлопок, за ним ещё один и так далее, с короткими интервалами звучали шлепки, а волна уже довольно приличных размеров угрожающе нависала над участком леса с насекомыми. Что касается отрывистых непонятных звуков, то их производила русалка, ударявшая хвостом по жезлу как хлыстом. Умырваки опешили и немного отступили, не воспринимая угрозу всерьёз, и как выяснилось, совершенно напрасно они не прислушались к инстинкту самосохранения.

Волна из такого спокойного с виду ручейка перескочила на деревья, захваченные паразитами, смыв очень легко всех насекомых, а после этого на оставшихся в стороне вредителей, обрушился настоящий поток необузданной мощи.

Таким образом, наступление неприятеля полностью остановили, хотя и над восстановлением сказочного леса нужно было ещё потрудиться, обитатели королевства, по крайней мере, вздохнули спокойно и продолжили готовиться к праздничному ужину.

Глава вторая.

◊-◊-◊

Сёстры Сильвии прибыли вечером без опоздания и сразу же им вручили заготовленные гирлянды из орхидей, усадив за столом, богато украшенным яствами. Вопреки традициям других народов, первым блюдом здесь было сладкое угощение — ванильное мороженое с клюквенным сиропом и корицей. Арзали и Либелла употребили его с превеликим удовольствием. Задержавшись при выборе платья, Сильвия вышла к сёстрам, когда уже подавали суп с корнишонами и острым сыром (сделан на основе паприки и чесночной эссенции), приправленный свежей сочной зеленью. Следующим пунктом в меню были творожные пончики, которые надлежало макать в шоколадный крем с протёртыми лесными орехами.

Наряд Сильвии был воспринят сёстрами по-разному: Арзали говорила только хорошее и про цвет, и про фасон; Либелла подвергла огульной критике вечернее платье, не слишком умело подыскивая фразы.

— Лучше бы ты вообще ничего не надевала! — возмущение Либеллы искало выход, и следующие слова она подбирала долго, но, всё же найдя их, моментально произнесла. — У этого платья такие уродские рукава, что я бы сейчас лично их оторвала и заставила бы гномов перешивать! Рукава нужно обузить.

— Да, успокойся, сестра! — вмешалась тут Арзали. — Чего ты к рукавам придираешься? Платье в целом выглядит изумительно!

Сильвия растерялась, не зная кого же ей слушать, однако, проявив завидную выдержку, она прекратила все препирательства, как только объявила о заготовленном сюрпризе.

— С этого нужно было начинать, — сказала с укоризной Либелла, и слегка расслабившись, добавила. — Показывай его скорее!

К праздничному столу вынесли красивые графины, а на другом подносе находились блестящие фужеры. Гномики, на спешно возведённой сцене, затянули рапсодию. В по-настоящему торжественной обстановке Сильвия, наконец, проговорила:

— Теперь я хочу угостить вас ликером, для которого отбирали самую вкусную малину.

— Как давно я не пробовала Шамбор! — отхлебнув половину содержимого бокала, Либелла нарисовала на своём пухленьком лице довольную улыбку и более к теме моды в этот вечер не обращалась.

Вскоре начали обсуживать мужчин, и снова пришлось Сильвии сдерживать нападки сестёр. Каждая старалась помочь советом, попутно рассказывая о собственных успехах на любовном фронте.

— Ко мне мой избранник вообще спустился на белом драконе, — поделилась последними новостями Арзали.

— На драконе прилетел? — переспросила удивлённая Сильвия.

— Да, именно так, — подтвердила Арзали, — его дракон просто как ручной; он постоянно ластиться и даже как будто мурлычет.

— Нынче драконами никого не удивишь, — грубо влезла в разговор Либелла, — а мой возлюбленный приплыл ко мне на лодке, остов которой построен из скелета мегалодона.

— Конечно, нашла чем хвастать, — Арзали отмахнулась от старшей сестры как от назойливой мухи и, повернувшись к Сильвии, презрительно сказала. — Ты бы его видела! С такой комплекцией он на обычной лодке сразу же затонул бы, и не отойдя от берега.

— Неправда, — протестующее завопила Либелла, — у него очень хорошая фигура, а вы бы видели его меч, которым он препоясан…

Мечтательно закатив глаза, Либелла положила свою упитанную мордашку на ручонки, согнутые в локтях, и задумчиво прибавила к уже сказанному, облизываясь:

— Этот длинный прочный меч я до сих пор не могу забыть с нашей первой встречи.

— Да, что мы только о себе рассказываем, — спохватилась Арзали, предлагая Сильвии поделиться чем-нибудь сокровенным. — Как у тебя, Си (ласковое обращение к сестре, которая в их роду была младшей), дела?

— Нормально вроде бы, — промямлила Сильвия, и не зная, чем можно удивить, выпалила. — К нам сегодня умырваки наведывались, но мы их прогнали всех до одного!

От неожиданности Либелла выронила изо рта пончик, который собиралась целиком проглотить. Её глаза испуганно покосились на Арзали, затем перескочили на Сильвию, правда во взгляде уже читалась сильнейшая степень недоумения. Фыркнув несколько раз, почти как лошадь, Арзали гневно сдвинула брови:

— Нет, я всё понимаю, но мы вроде бы за столом сидим, и кроме того, знаешь прекрасно о моей фобии к этим насекомым.

— Си, ты додумалась, — подхватила тут же Либелла, — хорошо ещё, что тараканов не вспомнила.

На выручку к Сильвии, которую серьёзно пристыдили, ринулся Роблошон, желавший знать, когда подавать пирог с грибами и черносливом; но вся беда заключалась в том, что Роблошон был сороконожкой и по совместительству шеф-поваром в королевстве. При виде его Арзали затряслась, а Либелла нахмурившись, обронила мысль, вытекавшую из прозвучавших речей:

— Если бы ты, Си, слушалась во всём сестёр — к тебе обязательно пришло бы счастье. Говорили мы, что нужно аккуратнее относиться к выбору персонала и, похоже, зря всё это было…

Здесь уже вспыхнула Сильвия, чуть ли не извергая молнии вместе со словами:

— Учить меня пришли, да? Я лучше вас знаю — как мне поступать!

— Си, успокойся! Чего ты сразу заводишься? — Арзали подлетела к Сильвии, взяв её за плечи. — В первую очередь мы соскучились и поэтому решили нанести тебе визит вежливости.

— Да будет вам известно, — не унималась Сильвия. — Роблошон – лучший повар на этих землях и мне другой не нужен!

— Девочки, я вспомнила! — неожиданно воскликнула Либелла. — У меня есть отличный Гренадин и в следующий раз мы могли бы посидеть на новой веранде в моём перестроенном дворце.

Арзали и Сильвия помирились, обнявшись, а Либелла тем временем продолжала агитировать:

— Гренадин настолько хорош, что после него невероятно сильно хочется мужчину…

— Сестра, не в этом дело, — возразила Арзали, — я вижу здесь проблема психологического свойства. Нашей Сильвии поможет только очень мощное заклинание, и я на днях изобрела великолепную формулу. Разумеется, времени, чтобы протестировать эту формулу, было мало, но она работает, и на сей счёт, у меня нет никаких сомнений.

Сильвия согласилась использовать заклинание для привлечения суженого. Праздничный ужин закончился, когда молодой месяц ушёл с небосклона. Утром сёстры Сильвии разъехались по делам, а ей самой нездоровилось и лежание в кровати до полудня не принесло облегчения. Тогда Орлея — камеристка феи послала за единственным во всём королевстве врачом.

Глава третья.

◊-◊-◊

Кюре — так звали лекаря, явился в покои феи через час, сославшись на занятость и обед. Правда, он сразу с порога осведомился о самочувствии больной, но всё же, без особого интереса взялся за работу.

— Сударыня, что же Вас беспокоит? — льстивая улыбка заиграла на лице доктора. — По-моему, Вы хорошо выглядите.

— Кюре, мне дурно! — застонала Сильвия. — Щёки горят и трудно дышать…

— Можно я замерю Ваше сердцебиение, — попросил лекарь.

— Делайте уже что-нибудь! — томно произнесла фея, развязывая узелки, заменявшие пуговицы, на вышитом красивыми пурпурными нитками халате.

Кюре достал стетоскоп из левого кармана брюк, и, приблизившись к кровати, принялся жадно рассматривать бледное тельце Сильвии.

— Прошу, не медлите! — поторопила его фея.

Произведя все манипуляции, положенные при первичном осмотре больной, вдоволь изучив свою пациентку, Кюре выйдя на середину комнаты, громко заявил:

— Я знаю, что произошло! Сударыня, Вы влюблены!

К слову сказать, в объёмных штанах этот лекарь носил практически всё, с тем чтобы оставлять свободными руки, так как согласно его представлениям, чемодан или любая другая поклажа могли оттянуть сухожилия и мало того ещё утомить сверх меры.

— Кюре, в кого я влюблена? — Сильвия, возмутившись не на шутку, приподнялась на кровати и запахну́в халат, с недоумением посмотрела на врача. — У меня ведь даже нет жениха!

— А, что разве в нашем королевстве нету никого, кто мог бы разделить с Вами ложе, руководствуясь самыми добрыми побуждениями? — лекарь приподнял хилые ручонки, словно собирался отодвинуть от себя вопрос, повисший в воздухе.

— Кюре, а Вам не кажется, что я за праздничным ужином выпила немного больше положенного? — сердито спросила фея.

— Возможно. Тогда, Сударыня, Вам будет достаточно принять микстуру для бодрости, — спокойно порекомендовал врач.

Сильвия, дойдя до крайней степени раздражения, взлетела с кровати и уселась на выступ стены, рядом с большим окном, которое в нашем повествовании уже появлялось.

— Невежливо с Вашей стороны, дорогòй Кюре, пользуясь случаем, предлагать мне… — фея не закончила мысль, поскольку хотела прекратить разговор немедленно. — Сейчас же уходите!

— Сударыня, если Вы поставили себе диагноз самостоятельно, — лекарь хлопал по карманам в растерянности, изображая искреннее чувство досады, — то зачем же приглашали меня?

— Кюре, хватит! Постарайтесь развернуться носом к двери и не забудьте закрыть её, после того как окажетесь за порогом моего скромного жилища, которое Вы самым наглым способом осквернили.

— Я вынужден подчиниться, — грустно заметил лекарь и пулей выскочил из домика, где жила фея.

Оставшись одна, Сильвия снова плюхнулась в кровать, предварительно приняв микстуру для бодрости, и уже к вечеру самочувствие нормализовалось, да так что фея порхала между клёнами с невероятной скоростью, наслаждаясь свежим воздухом.

Когда на небе возник всё ещё молодой месяц и рядом с ним, по крайней мере, так казалось, зажглись звёзды — Сильвия решила немножко поколдовать, обратившись к заклинанию, придуманному воображением Арзали.

В комнате, где устроилась Сильвия, были потушены все свечи кроме одной; фея благополучно сожгла над пламенем свой самый длинный волосок, взятый с головы, а затем, скрестив пальцы на руках, зачитала магические слова. В лад с потрескивающим огарком, Сильвия внимательно выводила устами фразы из заклинания. Закончив с этим занятием, она хлопнула в ладоши и с чувством выполненного долга приземлилась на стульчик.

В то же время на пустыре, что начинался у северных границ сказочного леса, под очень большим валуном земля пришла в движение. В конечном счёте, камень был опрокинут, а через некоторое мгновение из зияющего отверстия вылезли двое: неуклюжий человек и шустрый хищный зверёк, который выскочив на свободу, быстро отыскал в траве полёвку и, захватив её зубами, притащил хозяину.

— Кволл, зачем торопишься? — человек посмотрел на питомца с благодарностью и даже любовью, если под этим словом подразумевать сильнейшую привязанность. — Свой голод мы успеем удовлетворить, ведь в нашем распоряжении целый лес!

Человек взял на руки зверька, погладил его шёрстку и прошептал, показывая в сторону леса:

— Ты забыл, что нас пригласили?

Вытащив за хвост то, что теперь отдалённо напоминало полёвку, человек облизнулся и, положив это в рот, со смаком приступил к пережёвыванию. Месяц скрылся за тучами; может оно и к лучшему, что вся картина произошедшего не была слишком ярко освещена.

Лишь только пришлый человек и зверёк, служивший ему верным другом, скрылись в чаще леса, как ни в чём не бывало, месяц опять занял свой пост на небосклоне.

Глава четвёртая.

◊-◊-◊

День в королевстве ничем не отличался от предыдущего, однако кое-что интересное всё-таки случилось. Муравьи как обычно занимались делами не только в собственном жилище, но и в теплице, где выращивался Каприфоль — растение, из листьев которого получали сок, и в дальнейшем выделенный экстракт шёл для изготовления: микстур, сиропов, мазей, настоек и всего того, что могло быть использовано в лечебных целях. Не стòит удивляться тому, что я сейчас сказал! Обитатели сказочного леса были подвержены разной хвори так же сильно, как и люди.

Недалеко от уже упомянутой теплицы вдруг начал формироваться туман: он не был плотным или густым; вылетевшая из него стрекоза, имела зловещую окраску (алый перемежался с чёрным цветом). Покружив недолго у входа в теплицу, стрекоза залетела внутрь, жаля несчастных муравьёв. Кому-то удалось от неё спрятаться, кто-то вообще в данный момент находился вне пределов досягаемости этого страшного и беспощадного врага. В любом случае, самое ужасное приключилось несколько позже: ужаленные муравьи наотрез отказывались работать, так как их поразил незнакомый вирус; здоровые муравьи, которых было приблизительно столько же, в знак солидарности, чтобы не прослыть штрейкбрехерами, присоединились к импровизированной забастовке, требуя улучшения условий труда.

Кстати, муравьи заявляли, что остро нуждаются в увеличении продолжительности отпуска, а также хотели, чтоб рабочий день был разбит на отрезки по принципу: один час работаем — два часа отдыхаем. Таким образом, скорость переработки листьев Каприфоли резко упала, а между тем это растение чутко реагировало на изменение сроков полива.

О забастовке муравьёв, конечно, сообщили Сильвии и она – бедняжка, после услышанного, чуть не лишилась дара речи. Переговоры с забастовщиками зашли в тупик, поскольку муравьи, в сложившейся ситуации, не искали компромисс и не желали идти на уступки.

Фея взялась решать непростую задачу, а мы заглянем в деревушку Баумгольд, примыкавшую к сказочному лесу с той стороны, где был овраг.

Погода стояла отличная, и ничто не могло помешать народным гуляньям, которые ознаменовали собой завершение недели. Гордостью деревушки был местный ансамбль, игравший, как ему и положено, на самом видном месте — центр ярмарочной площади. Особую роль в коллективе исполнял молодой миннезингер по имени Инфантадо; его металлический кларнет пленял любого, а внешность певца, который к тому же сочинял неплохие стихи, завораживала женщин, летевших на свидание с ним как пчёлы, радуясь соитию с благоухающим цветком. К уже сказанному нужно добавить, что Инфантадо не спешил сочетаться узами брака ни с одной из своих поклонниц и устраивал романтические встречи в основном, для того чтобы зачитывать собственные стихи.

Rondeau «Наедине».

Так хорошо тебе и мне,

Когда лежишь ты на спине;

А я смотрю в глаза твои,