Мои друзья – Лев Петрович Делюсин, Петр Леонидович Капица и я, 1977 или 1978

* * *

Как‑то я приехал на дачу к Борису Леонидовичу Пастернаку в самый разгар травли его, после выступления Семичасного. И до его покаяния.

И он был рад, потому что никто к нему не ходил. Травля уже была в разгаре.

Неожиданно я приехал, потому что если б я договорился, он бы, наверно, сразу вышел – он человек воспитанный. По‑моему, я даже был с цветами. И, наверно, поэтому он и говорил мне: «Я не выходил, потому что я принял вас за иностранца».

Потом был повтор – я к Александру Исаевичу приехал накануне ареста, с Можаевым. Это совершенно было неожиданно, спонтанно.

Я приехал домой – на улице Чайковского я жил, и у меня был какой‑то люфт часа три. И Можаев гуляет у дома – мы в одном доме все жили: Эрдман, Можаев и я. Я говорю:

– Борис, вот мы с тобой гуляем, а ведь Александр Исаевич, над ним все тучи собираются, собираются и небось никто к нему не ездит. Я говорю: «Поедем!» – Мы сели в мою машину и поехали.

Он тогда жил у Корнея Ивановича. И конечно, за его дачей следили, потому что мы долго ходили вокруг дачи, долго кричали, он не отзывался. Потом для юмора я сказал:

– Давай оставим мою машину, – такой вишневый у меня был кабриолет жигули, даже номер, по‑моему, я помню: 00–16, я говорю, давай оставим ее у дома Вознесенского.

Но потом я посмеялся, конечно, не стал ставить возле дома Вознесенского, а метров за сто – психология советского человека: думаю, за сто метров лучше, конечно, не доезжая до дачи. Так вот. Мы остановились за сто метров от дачи Александра Исаевича и пошли по окнам стучать и кричать.

Калиточку открыли. Там нетрудно было открыть. Потом, смотрим, он печатает на машинке и увидел нас. Открыл дверь и весь красный сам, возбужденный, чего‑то печатает. Печатает, а от него прямо сгусток энергии идет. Потом он говорит:

– Ребята, садитесь, очень рад. Давайте полчаса поболтаем и дальше мне работать, работать надо. Ну как вы живете?

Мы обменялись впечатлениями. Конечно, мы не говорили, что мы полны к нему глубоких чувств и уважения. Нет, все о ситуации, об обстановке, о жизни, потом, смотрим, он заерзал, что уже пора ему работать дальше. И говорит:

– Вы не сердитесь, мне тут нужно допечатать…

Потом, когда мы пошли обратно к машине, смотрим, Андрей вышел и говорит:

– А я смотрю, чья это машина? А это ваша, Юрий Петрович, машина?

Я говорю:

– Моя.

– А вы где были?

Я говорю:

– У Александра Исаевича.

– А, я так и догадался, я так и догадался, что вы к Александру Исаевичу.

И начал говорить на посторонние темы. Мы поговорили, посидели у него, и я поехал обратно в Москву.