Ответ Юзика дедушке

Дед, ты смешной, ты понимаешь.

И вид у тебя смешной.

И эти брюки, и туфли.

И я знаю, что ты всё вложил в детей, а дети тебе – ничем, потому что таков закон: только вперёд.

И тебе на своём веку так и не пришлось пожить в покое.

Ты один знаешь, как всё было.

Как всё было на самом деле.

Видишь, как ты связал три времени.

Да, я попал в институт, и теперь не знаю, стоил ли он этого.

Теперь дороже хлеба хорошая новость, хорошее слово.

А у нас ночевало пятнадцать человек.

И на праздники приходили все.

Сейчас не ходят, сейчас собираются.

Не знаю, такой ли я способный, как ты хотел.

Детей нет.

Уже поздно, а я не женат.

И это никого не волнует.

Я не жалуюсь, просто хочу, чтобы кого‑то это волновало.

Я проживаю с женщиной, которую не люблю.

И её это не волнует.

Никто не постучится: «Пустите переночевать…»

Не забредёт на чужую свадьбу.

Неинтересно.

Активно отдыхаем. Пассивно развлекаем.

Кто‑то работает, кто‑то живёт.

Ну, и тряпки…

Помнишь, ты рассказывал, приходила к вам женщина убирать.

И бабушка давала ей своё старое платье.

И она была счастлива.

Хотя после советской власти, как после высокой температуры…

Вдруг и комната светлее, и выше потолок, и ярче окна.

Жизнь хлынула.

А мы даём 900 километров в час сидя и не замечаем, над чем.

И даже в небе говорим только о футболе.

И потеем от жары, а для работы нанимаем тех, кто не потеет.

И никто не хочет и не успевает покопаться даже у себя в душе.

Но я разве жалуюсь…

Я не жалуюсь.

А теперь я положу возле тебя цветы и камень, пусть они знают, что я у тебя был.

* * *

Как замечательно в южном ресторане. Вместо: «Благодарим за посещение» – «Ну как? Наелись?»

* * *

Из Одессы треть населения уехала.

У меня простой вопрос.

Больше досталось тем, кто остался?

Думаю над этим.

* * *

– Алло! Это Додик?

– Тоже нет.

– Это квартира Макаревского?

– Тоже нет.

– Значит, я ошибся?

– Пока да.

* * *

Соседка принесла мне пятьсот рублей:

– Муж отдаёт вам долг.

Я не мог вспомнить, но взял.

Когда я выходил, он крикнул мне с балкона.

– Миша, сохрани!