Молодой раб

Миновали песчаную гряду, и перед путниками открылась бескрайняя низина. В наступающих сумерках где‑то вдали её мерцали маленькие, как звёздочки, огоньки. Всадники поехали быстрее. И на их глазах сказочные огоньки начали превращаться в обыкновенные очаги вблизи темнеющих кибиток. От одного из очагов отделилась женщина и заторопилась к ближайшему от неё жилищу. Вероятно, она заметила приближавшихся всадников. От жилища кто‑то поспешил им навстречу. Встречавший оказался совсем молодым пареньком. Он приветливо поздоровался с гостями и пригласил их в дом:

– А лошадей я сам привяжу и напою, – так же приветливо сказал он.

Хаджимурад с Назаром подошли к кибитке, где на кошме сидел старик в выцветшей ветхой одежде, почтительно поздоровались с ним. Женщины расстелили белые кошмы для гостей, положили на них по небольшой подушечке. Вскоре они же принесли гостям еду.

Вернулся парень, встречавший гостей. Он с восторгом отозвался об их лошадях и заворожённо стал смотреть на одежду и оружие Хаджимурада. Даже слова дедушки не сразу дошли до сознания внука. Лишь после повторного вопроса старика паренёк смущённо закивал головой:

– Конечно, и напоил лошадей, и сена им дал, они, кажется, перегрелись, так я накрыл их тонкой кошмой, а сёдла снял…

Старик похвалил внука и обратился к гостям:

– Откуда и куда вы путь держите?

Хаджимурад ответил, что едут они издалека и по весьма важному делу, а по какому именно, покуда не стал уточнять.

Старик подумал, что всякие у людей бывают дела, иногда, мол, и такие, что не обязательно каждого встречного посвящать в них… А вслух спросил:

– Вы по дороге не повстречали людей, угонявших верблюдов?..

– Не только встречали, но и немного «побеседовали» на вот этом языке, – Хаджимурад с язвительной усмешкой коснулся ладонью пистолета и сабли, – но им этот разговор не понравился, и они, как нам показалось, удрали. А за ними проследовали ещё восемь всадников, наверно, хозяева похищенных верблюдов. Мы им сказали, что если они пришпорют лошадей, то догонят воров…

– Хотя бы догнали! – оживился старик. – Ведь это ж надо быть такими бессовестными наглецами, чтобы среди бела дня захватывать и угонять чужую скотину!.. Спросите старого чабана Чорли, видал ли он что‑либо подобное ранее в нашем краю?! Нет, услышите в ответ. А вот теперь, – старик не досказал фразы, с огорчением покачав головой…

Хаджимурад прервал его невесёлые раздумья:

– Да вот и мы, Чорли‑ага, полагали, что в песках живут лишь порядочные люди, а оказывается здесь и воры встречаются…

– Ах, сынок, не говори этого о людях песков, среди кумли нет ни воров, ни обманщиков. Их убивай – они не соврут. Не раз бывало: во время бурана к пастухам прибивались чужие овцы, так всегда и все до одной они возвращались хозяевам.

Старик разговорился. Гости внимательно слушали его, надеясь что‑либо выведать и о том, кого они ищут. Но старый чабан пока что вообще рассказывал о жизни людей в этих местах.

– В песках крупные селения очень редки. Почти во всех окрестных низинах лишь по одному колодцу. А возле одного колодца много животноводов не собирается. Здесь, по‑обыкновению, стоят пять‑шесть кибиток, где чаще всего проживают родственные семьи. Большие сёла с несколькими колодцами встречаются лишь в низинах. В таких сёлах есть и муллы, и ишаны. Людям же маленьких селений в случае необходимости даже за муллой приходится ездить. Иные из наших жителей не знают даже сколько им лет, не ведают, что время делится на недели и месяцы. Правда, один наш мудрый родственник начал было с нового года вести по своему отсчёт дням и месяцам. Он выкопал яму и каждое утро бросал в неё по одному овечьему кругляшку. Но какой‑то поганый озорник то и дело сбивал его со счёта, подбрасывая в яму овечьи шарики. Всё это я говорю для того, чтобы вам легче было представить простодушие жителей песков…

– Чорли‑ага, вы, кажется, хотели что‑то сказать о ворах, появившихся здесь в последнее время, – напомнил Хаджимурад старику, желая услышать от него что‑либо об Оразе‑келте. По расчётам путников, он должен был проживать где‑то поблизости…

– Хотел‑то хотел, да, в общем‑то мало радости мне говорить, а вам слушать о таком позорном для нашего края явлении, как воровство. Ведь сколько помню, его здесь не знали. А вот объявился в соседней низине скверный человек по имени Ораз и окрестные места узнали, что это за бедствие – воровство. Потихоньку стали бесследно пропадать то овцы, то верблюды. Но это только казалось, что бесследно, а повнимательнее присмотрелись, и следы обнаружились. И все они вели к Оразу. Откуда он взялся этот наш новый поселенец? У меня недавно гостил старый‑престарый человек. Он работал ещё у отца Ораза. А сын прогнал старика, которому стало тяжело управляться с большими отарами. Бывший чабан на таком же, как сам, дряхлом ослике следовал в те дальние места, где он ещё в молодости батрачил у родителей Ораза. Старый путник рассказывал, что отец Ораза‑вора был очень состоятельным человеком, имел много скота. Собирал крупные караваны и ходил с ними в Хиву, оттуда привозил халаты, бязь, рис, бобы, пряности. В общем, он был не только скотоводом, но и торговцем. На глазах богател. Хотелось ему обучить старшего сына грамоте и передать своё богатство в надёжные руки. Сначала держал дома учителя‑муллу, а затем поместил Ораза в одно из Хивинских медресе. Из Хивы тот вернулся в звании муллы, да и принялся хозяйничать, так как отец его к этому времени умер. Но хотя и учёным был молодой хозяин, а дело у него не спорилось. Отцовские богатства начали таять. И он принялся таким способом поправлять их, что лет через пять к имени Ораз сама собой приклеилась кличка «вор». У него семь или восемь родных младших братьев. И целая уйма – двоюродных. Сначала он действовал вроде бы осторожно: отыскивал в песках затерявшихся овец, сгонял их куда‑нибудь в одно место, а затем перегонял в Мары, Теджен, Ахал, Аркач и продавал.

Теперь у него уж сыновья подросли. И ныне они всё наглее занимаются этим делом. Не ищут, как прежде, отбившихся овец или верблюдов, а чуть ли не открыто нападают на чужие стада. Причём, больше интересуются не овцами, а верблюдами, которых можно по безводным тропам угонять и в Хиву, и даже в Иран…

– Может быть, те четверо, что навстречу нам гнали верблюдов, тоже люди Ораза? – спросил Хаджимурад у старика.

– Точно они. Только странно, что эти четверо упустили вас, а вернее ваших хороших лошадей и ваше отменное; снаряжение, – улыбнулся старик.

– Они хотели было померяться силами, – отозвался Назар.

– Значит, не было среди них Ораза‑разбойника, – заметил старик, – мимо этого бы вы с таким богатством по добру по здорову не проехали.

– Чорли‑ага, что‑то вы рисуете этого Ораза‑вора очень удачливым смельчаком… – начал было Хаджимурад и запнулся.

Старик заметил заминку гостя:

– Ну, что там у тебя, говори.

– Вопрос в том, что наше дело тоже связано о этим человеком. Он далеко отсюда живёт? – поинтересовался гость.

– Сами вы вроде хорошие ребята, а дело имеете с плохими людьми, – задумчиво произнёс старик. – А живут они не очень далеко. И уж если не секрет, то какое у вас к ним дело?

– Один наш человек попал к нему в рабство, – сказал гость.

– Как это? – удивился старик.

– Этот раб нам не родственник, – уточнил Хаджимурад, – он сын нашего хорошего иранского друга. Если Ораз живёт неподалёку от вас, тогда кто‑нибудь из вас, возможно, видел у него в услужении паренька годков четырнадцати?..

Старик после недлительного раздумья обратился к внуку, что сидел молча, не смея вмешиваться в разговор взрослых:

– Мурад‑джан, ты ничего не слышал о появившемся юном рабе у соседа?

– Одного нового соседского пастушонка я знаю. Как‑то к нашей отаре подъехал на ишаке незнакомый паренёк, и на полупонятном языке спросил, как ему найти отару, что пасёт Заман‑ага. Мы долго объясняли парню, как туда добраться. Видно было, что мальчик этот нездешний и плохо знает пески. Даже на таком маленьком участке, как наши пастбища, блуждал.

Может быть, гости именно этого паренька и ищут? – ответил юноша.

– А имя, имя этого парня ты не скажешь? – оживился Хаджимурад.

– Да мы с папой как‑то и не подумали о том, чтобы спросить у него имя, – виновато опустил голову Мурад.

– Вероятно, это он и есть, – раздумывал вслух Хаджимурад, – завтра же, Назар, отправимся на его поиски.

– Мурад‑джан поможет вам в этом добром деле, завтра он должен будет отвезти в отару отца муку, вот вы с ним и отправляйтесь, – посоветовал старик. Потом обернулся к внуку: – Мурад‑джан, ты сам не иди в отару Замана, иначе Ораз‑келте сразу станет нашим заклятым врагом, только издали покажи им.

– Понял, – закивал головой мальчик, – я никому не покажусь, лишь незаметно провожу гостей до коша.

Приближалась ночь, лунная, безветренная. Но Хаджимураду было не до луны и тишины. Тревожные раздумья не давали ему покоя: «Возможно и вправду Джапаркули приставили чолуком к одной из отар Ораза‑келте… Но если этот Ораз плохой человек, как о нём рассказывают, он ни за что не отдаст нам своего раба…»

– Стук конских копыт слышится, – перебил мысли парня старик.

– А? Что вы говорите? – переспросил Хаджимурад, ещё не успев оборвать нить своих раздумий, и прислушался, – да, верно, какие‑то конники едут…

– Мурад‑джан, – сказал старик внуку, – сбегай к дороге, если это возвращаются наши всадники, спроси благополучно ли они решили своё дело? Понятно? Беги…

У дороги послышались ответы на приветствие Мурада. А один их всадников подъехал так близко к кибитке, что старик узнал его:

– Ну, как там, Меджек? Благополучно всё кончилось? Надеюсь обошлось без крови?

– Будь спокоен, Чорли‑чабан! Когда мы приблизились к ним, эти разбойники без оглядки удрали. Гоним верблюдов домой! – сообщил всадник.

Старик пригласил всех поужинать. Всадник поблагодарил за приглашение, но отказался, сославшись, что у них времени в обрез, лишь попоят лошадей и погонят верблюдов, дома, небось, беспокоятся.

Меджек вернулся к своим спутникам. Как только он отъехал, старик заметил:

– Конечно же, среди тех четверых не было Ораза, он бы так легко не отдал им верблюдов… Ну, а теперь, гости, давайте укладываться, на рассвете, даст аллах, отправитесь по своим делам.

Хаджимурад прилёг на кошме, шепнув лежащему рядом Назару:

– Если можешь, часа два‑три пободрствуй, а потом я не буду спать. Как бы не нагрянули эти воры и не угнали наших лошадей. Видно, люди Ораза‑келте на всё способны.

– Я не оставлю без присмотра лошадей… – заверил Назар.

Старик успокоил их:

– Ребята, можете оба спокойно засыпать, люди Ораза сюда не посмеют спуститься…

Ночью Хаджимурад проснулся и сменил Назара.

Когда луна коснулась вершины холма, возле лошадей появилась чья‑то тень. Хаджимурад встал с кошмы и осторожно направился к коням. Но тут же услышал:

– Гость, почему вы не спите?

– А, Мурад, это ты? – узнал парня по голосу Хаджимурад. – Ты ведь, кажется, ушёл домой, а оказался почему‑то здесь…

– Я хотел, чтобы вы спокойно поспали, вот и решил покараулить лошадей, – признался парень.

– А сколько тебе лет, Мурад? – поинтересовался Хаджимурад.

– Дед говорит, что четырнадцать, а мама уверяет, что мне лишь тринадцать.

– Ну и кто ж из них, по‑твоему, прав?

– Наверно, дедушка прибавляет год, чтобы можно было уже работать. Я и работаю чолуком у отца…

– А не знаешь, сколько лет твоему деду?

– Почему же не знаю? Восемьдесят шесть.

Хаджимурад удивился:

– Вот молодчина старик, восемьдесят шесть лет, а такой крепкий.

– Он ещё в прошлом году был чабаном! – восторженно выпалил Мурад, – но папа стал настаивать, чтобы он перестал работать. Теперь вместо него ту, чужую отару, пасёт младший сын дедушки – дядя Сапар.

– А сколько всего сыновей и дочерей у дедушки?

– Девять сыновей и пять дочерей, – охотно ответил парнишка.

– О, так много и все здесь живут?! Тогда понятно, почему Ораз‑келте не нападает на вас, – улыбнулся Хаджимурад.

И Мурад, подзадоренный этой улыбкой, добавил:

– У дедушки моего семь братьев, а у них тоже помногу сыновей.

– Ничего не скажешь, молодцы! С такой роднёй никакие Оразы не страшны! А у вас есть своя отара? – гость не сводил взгляда с возбуждённого паренька, который охотно отвечал на его вопросы:

– Дедушка сам пасёт нашу небольшую отару. В этом году у нас сопок овец окотилось. А всего у нас сто десять овечек. Аллах даст, на будущий год станет ещё больше. Ну, да хватит об овцах говорить, мы очень рано выедем?

– На рассвете, – сказал гость, – иди отдохни, Мурад‑джан.

«У старика девять сыновей. У его братьев тоже сыновья. И хотя скота особого у них нет, их принято считать счастливыми и богатыми, потому что их самих много. Правда, все мужчины этой большой родни пасут чужих овец. И только за небольшой собственной отарой ходит сам старик. Вероятно, они начали с малого. Затем каждый брат и сын старика прибавляли по одной или две овечки в год. Стадо постепенно увеличивалось, и как в той сказке, из капель образовалось озеро. А если в семье есть скот, то она уже считается состоятельной». Когда гость очнулся от своих раздумий, то на востоке небо начало бледнеть. Он подбросил лошадям овса и стал их седлать. Проснулся старик, невестки захлопотали. Мурад уже покормил своего белого ишака и тоже готовился в дорогу. Поднялся и Назар, помог Хаджимураду напоить лошадей. После завтрака хозяин обратился к гостям:

– А ну скажите, дорогие гости, что вы будете делать, если отыщите своего маленького раба, а Ораз‑келте его вам не отдаст?

– А что бы вы нам посоветовали? – спросил он хозяина.

Старик помолчал в раздумье:

– Если вы просто попросите мальчишку у этого Ораза, он ни за что вам его не отдаст, тысячу всяческих причин придумает, одну нелепее другой. А если захотите купить, он поймёт, что этот, мальчик вам необходим и заломит за него такую иену, что вы с ним ничем не расплатитесь…

– За освобождение этого мальчика я готов отдать, всё, что у меня есть – и коня, и оружие, – воскликнул Хаджимурад.

Старик молча покачал головой:

– Если имеешь дело с Оразом‑бандитом, то без лошади и надёжного оружия нельзя оставаться, иначе тебе не поздоровится. Надо что‑то другое придумать, Ведь есть же пословица: «У вора воровать не грешно». Как вы на это смотрите?

– Вы же лучше нас знаете этого проходимца, вот и посоветуйте с какого боку к нему лучше подступиться. Если говорите, что иначе не выручить мальчика, мы его увезём, не спрашивая Ораза, – рассуждал Хаджимурад.

– Посмотрите, подумайте, – заметил старик, – но лично мне кажется, что разговор с Оразом‑вором вам ничего не даст и нисколько не поможет вашему доброму делу, мальчика придётся незаметно увезти, иного выхода здесь нет… Только будьте начеку в дороге, – добавил старик, – как бы они не кинулись по вашему следу и не догнали!..

Оседлав лошадей, Хаджимурад с Назаром последовали за белым ишаком Мурада.

– Мурад очень толковый парень, едет незаметными низинами, чтобы нас не увидели, – заметил Хаджимурад. – Далеко ещё до тех мест, где пасутся отары и твоего отца, и этого Замана? Ты нас и отцу не показывай… – обратился он к проводнику.

Мурад почти шёпотом ответил:

– Хаджимурад‑ага, мы уже миновали отару отца. Теперь прямо перед нами должны быть овцы Замана. Может, вас подвести прямо туда? А?

– Понимаешь, Мурад, мы же такое дело затеваем, что лучше самому чабану не показываться на глаза, пусть он о нас ничего не знает, – тихо сказал Хаджимурад.

– Хорошо, ага, – кивнул провожатый, – но всё же, если вы хотите сделать добро чолуку, то чабану Замену можно было бы и рассказать об этом, он такой человек, что не подведёт, а, наоборот, ещё поможет вам…

– Это ты, Мурад, правильно говоришь. Если чабан хороший человек, он и в самом деле согласился бы нам помочь. Но из‑за этой помощи Заман сам может сильно пострадать, лучше не будем вмешивать его сюда. Сами освободим паренька, – посоветовал Хаджимурад.

– Тогда сделаем так: вы стойте в саксаульнике, а я отправлюсь на дорогу, по которой, обычно, ездит их чолук, он каждое утро проезжает здесь на ишаке в свою отару, – объяснил Мурад и отправился на дорогу.

Вскоре на ней оказался и другой юный ездок на таком же маленьком ишаке. Мурад его окликнул. Оба остановились почти рядом с саксаульником и стали о чём‑то беседовать.

– Джапар! Джапаркули! – не вытерпев, крикнул Хаджимурад.

Услышав своё настоящее имя, мальчик резко повернулся и направил ишака в саксаульник. Мурад последовал за ним.

Увидев хорошо одетого человека в белой папахе, паренёк нерешительно поздоровался с ним…

– Я пришёл, чтобы отвезти тебя домой! – сказал Хаджимурад.

Юный чолук не сразу поверил его словам, но искоса посматривал на двух незнакомых ему людей.

– Отец твой Хабип‑пальван, мать Беневше, сёстры Шапери и Гульчахра передают тебе привет.

Мальчик совсем растерялся.

– Ты узнаёшь своего коня? Подойти, присмотрись, – Хаджимурад снял с седла хурджун, что‑то доставая из него…

Джапаркули обнял коня за шею.

– А это твоя одежда, я привёз её из вашего дома. – Хаджимурад стал вынимать из хурджуна чекмень, рубаху, штаны, сапоги.

– Это папа и мама прислали?! Они живы и здоровы? – мальчик подбежал к Хаджимураду, упал у его ног и заплакал…

– Джапаркули, будь мужественным, побыстрее переоденься и – на коня!

Паренёк быстро содрал с себя лохмотья, стал переодеваться. Хотел было надеть и свой суконный чекмень, но Хаджимурад спрятал его в хурджун:

– Пусть он здесь полежит, а ты одень вот этот, – протянул Джапаркули чекмень, который выиграл на тое. – Ничего, что он немного великоват, затянешь его кушаком и садись на коня.

Хаджимурад вынул из хурджуна валеную папаху и стал разглядывать её:

– Нет, в здешних краях таких не носят, потом, в родных местах её наденешь, – он сунул папаху обратно в хурджун, который прикрепил к седлу.

Мурад спрыгнул со своего ишака и надел на Джапаркули свою новенькую коричневую папаху. Сам же взял его старую‑престарую.

Джапаркули благодарно посмотрел на своего сверстника, не зная, что и сказать этому доброму парню. Но на помощь ему пришёл Хаджимурад:

– Спасибо тебе, братишка Мурад‑джан, да вознаградит тебя аллах за такую щедрость и доброту!

Хаджимурад вскочил в седло, протянул руку Джапаркули и помог ему усесться рядом с собою.

– Мурад! – обернулся к парню Хаджимурад, – а ишака как‑нибудь незаметно отправь к отаре Замана.

– Ладно, я его немного подгоню, а там он сам найдёт к ней дорогу. Благополучного пути вам! – совсем как взрослый напутствовал гостей парнишка.