Глава 15. Шок будущего: физический аспект

Миллиарды лет назад высыхающие моря выбросили на только что образовавшиеся берега миллионы не очень для этого приспособленных водяных существ. Лишенные привычной окружающей среды, они умирали, задыхаясь и жадно хватаясь за каждое мгновение, отпущенное им вечностью. Лишь те немногие счастливчики, которые оказались более приспособленными к земноводному существованию, пережили этот шок от изменения, происшедшего с ними. Сегодня, говоря словами социолога Лоуренса Сума из университета штата Висконсин: «Мы переживаем период столь же болезненный, как и та эпоха в эволюционной предыстории человечества, когда существа, обитающие в воде, стали существами наземными… Те, кто смог, приспособились; те, кто не смог, либо продолжали развиваться на менее высоком уровне, либо исчезали, смытые прибоем».

Утверждать, что человек должен приспособиться, было бы преувеличением. Он уже показал, что принадлежит к наиболее приспособляемым формам жизни. Он способен пережить лето на экваторе и зиму в Антарктике. Он пережил концлагеря Дахау и Воркуты. Он ходил по поверхности Луны. Такие достоинства дают возможность высказать мнение, что его адаптивные способности «необыкновенны». Однако это не так. Несмотря на весь свой героизм и выносливость, человек остается биологическим организмом, «биосистемой», и как любая система может функционировать лишь в определенных жестких пределах.

Температура, давление, количество потребляемой энергии (в калориях), соотношение в атмосфере кислорода и углекислого газа — вот набор абсолютных ограничений, выйти за которые не отважится ни один человек, по крайней мере сегодня. Поэтому, когда мы посылаем человека в открытый космос, мы окружаем его совершенной, продуманной микросредой, способной учитывать и поддерживать все эти факторы в пределах жизнеобеспечения. Странно, но когда мы (мысленно) запускаем человека в будущее, мы меньше всего берем в расчет те страдания, которые он испытает в результате шока от изменения, происшедшего с ним. Представьте, если бы НАСА[236]запустило Армстронга и Олдрина[237]в космос голыми.

Одно из основных положений этой книги таково: существуют определенные (и мы их можем определить!) пределы тех изменений в окружающей среде, к которым человеческий организм может приспособиться. Если заранее не определить эти пределы и безудержно увеличивать эти изменения, мы можем подвергнуть массу людей таким воздействиям, которых они просто не выдержат. Мы очень рискуем, ввергая их в то необычное состояние, которое я называю шоком будущего.

Мы можем определить шок будущего как страдание, физическое и психологическое, возникающее от перегрузок, которые физически испытывают адаптивные системы человеческого организма, а психологически — системы, отвечающие за принятие решений. Проще говоря, шок будущего есть реакция человека на запредельное нервное раздражение. Разные люди реагируют на шок будущего по–разному. Симптомы этой реакции существенно меняются, как в зависимости от стадии и интенсивности заболевания меняются его симптомы. Эти симптомы классифицируются, в зависимости от уровня страха, враждебного отношения к любому желанию помочь и бессмысленного озлобления, подобно таким заболеваниям, как депрессия или апатия. Жертвы этих симптомов часто проявляют себя беспорядочными отклонениями во взглядах и интересах и в беспорядочном образе жизни, затем следует попытка «забиться в свою конуру», замкнуться в себе посредством социального, интеллектуального и эмоционального отчуждения, отстранения от окружающего мира. Они все время чувствуют себя «затравленными» или потерявшими покой и безнадежно хотят уменьшить количество проблем, которые нужно решать.

Чтобы понять этот синдром, мы должны объединить такие разрозненные области знания, как психология, неврология, теория нейронных связей и эндокринология, — все, что наука может рассказать нам об адаптации человека. Это пока еще не будет наукой адаптации per se. И это не будет неким систематизированным списком болезней, связанных с адаптацией. В настоящее время имеются данные, полученные в ряде научных дисциплин, которые дадут возможность описать в общих чертах грубые контуры теории адаптации. И хотя исследователи, работающие в рамках этих дисциплин, часто игнорируют деятельность друг друга, их результаты прекрасно совместимы. Образуя ясный и увлекательный узор, они создают прочную основу для концепции шока будущего.