Великий Магистр, кто ОН.

Великий Магистр подошел к окну и посмотрел вниз. С высоты шестого этажа хорошо была видна площадь Юности, одно из примечательных мест Зеленограда. Заложив руки за спину, Магистр с минуту полюбовался высокими елями, украшавшими площадь, и отошел в глубину комнаты.

Он подошел к зеркалу и окинул себя критическим взглядом. В его облике не было ничего злодейского — правильный овал лица, гладко выбритый подбородок. С такой внешностью можно заседать в парламенте и говорить с трибуны умные слова. А ослепительно белый халат скрывал некоторые недостатки фигуры. Великий Магистр поправил красный галстук и уверенным шагом вошел в лабораторию.

Был у него и другой белый халат, любимый, но в прошлом году его порвала одна дерзкая девчонка. Он ввел ее в транс, все должно было произойти как обычно, но в последний момент она очнулась и вырвала из халата клок материи. Великий Магистр зарыл ее на Дмитровском шоссе. Кажется, она была дочерью какого-то вора. Что, впрочем, и неважно!

В лаборатории сидел мужчина лет двадцати пяти. Очень благодарный материал. Попади такой к нему лет десять назад, то из него мог бы получиться толк. Впрочем, и сейчас еще не поздно. Великий Магистр невольно улыбнулся своим мыслям. В ответ молодой человек белозубо оскалился.

Великий Магистр полистал его личное дело и удовлетворенно хмыкнул. На электроэнцефалографии альфа-волны регистрировались на низких частотах, около восьми в секунду, при норме от десяти до двенадцати. Именно такие люди склонны к правонарушениям, а к тридцати годам у них, как правило, складывается очень пестрая уголовная биография. Еще один плюс заключался в том, что, кроме шаткой психики, они чрезвычайно восприимчивы и легко поддаются внушению. Именно таким был Антон. Правда, оказавшись в Бутырской тюрьме, он должен был понемногу уходить из-под его влияния. Неизвестно, как бы повернулось дело в конечном итоге, если бы он не сумел переправить ему код — корону с молниями, — которая запустила гипнотическую установку.

— Братья любят тебя, — тихо сказал Великий Магистр, уставившись точно в переносицу молодого человека.

Тот смущенно ответил:

— Я это знаю.

— Почему же ты тогда не дорожишь любовью своих братьев? — не то укорил, не то спросил Великий Магистр.

— Я их тоже люблю.

— Это всего лишь слова, и ничего более, — заметил Магистр, подняв палец. — Любой поступок подкрепляется праведными делами. Разве ты этого не знаешь?

— Конечно, знаю, учитель, — сказал молодой человек. — Но мне казалось, что я не однажды уже доказал им свою любовь.

— Каким же образом? — простодушно поинтересовался Великий Магистр.

— Я отдал братьям все свои накопления, — напомнил испытуемый.

Великий Магистр отрицательно покачал головой:

— Вижу, что мы не до конца понимаем друг друга. Ты вспомни, как братья и сестры встретили тебя…

— Я помню…

— Обласкали, утешили, выслушали. Ты даже нашел среди них себе подругу. Кажется, вы счастливы?

Губы парня разошлись в улыбке. Ни в его жестах, ни в манере говорить не было заметно агрессивности. А ведь его сложный характер должен был проявиться хотя бы в мелочах. Неужели данные всех тестов не более чем занимательная игра? Судя по тому, что Магистр успел узнать о нем, этот человек не способен к привязчивости, а тем более к любви. А стоило только назвать ему предмет его обожания, как его глаза полыхнули самой настоящей радостью.

— Да, по-настоящему.

— Вот видишь! Ты, наверное, хочешь, чтобы вы прожили долгую жизнь в счастье и богатстве?

— Да.

— Не надо смущаться. В этом нет ничего странного, — мягко сказал Великий Магистр. — Это обычное человеческое стремление. Каждый из нас хочет для себя лучшей доли. Братья тебе помогут, они сделают так, что ты будешь действительно по-настоящему богат. У нас имеются для этого возможности. Но для этого ты должен убедить всех нас, что любишь нас по-настоящему, что ничего не разделяет нас, что ты не привязан материальными благами к греховному миру, из которого явился к нам.

— Но ведь я уже все отдал вам! — в отчаянии воскликнул испытуемый, слегка приподнимаясь на стуле. — У меня больше ничего нет!

— Ты говоришь неправду. У тебя есть красивая машина… «Мерседес» последней модели. Почему бы тебе не пожертвовать ее обществу? — вкрадчиво спросил учитель. — Вот тогда мы действительно поверим в твою искренность и в то, что ты любишь своих братьев.

— Это подарок моего отца, — несмело попытался возразить молодой человек. — Что же я скажу ему?

— Другого пути доказать свою любовь братству не существует, — в голосе Великого Магистра звучали одновременно понимание и любовь.

Вот теперь Великий Магистр увидел то, что ему хотелось увидеть, и в доказательство истинности увиденного прозвучала желанная фраза:

— Хорошо… Я перепишу машину на братство.

— А теперь ступай, сын мой, — поднял два пальца Великий Магистр. Получилось в точности как на старинных иконах. Нечто вроде благословения.

Великий Магистр считал, что совершенно не нужно выдумывать какую-нибудь новую атрибутику, совершенно непонятную большинству. Следует пользоваться старой, проверенной, внушающей доверие. Хотя бы потому, что каждый из новообращенных был связан с ней генетически через поколения предков.

Новообращенный поднялся, с жадностью припал губами к руке Магистра, после чего попятился к двери. Великий Магистр даже не взглянул на него.

Сегодняшний день был особый. Не в силу какого-то календарного значения, климатических казусов или чего-нибудь еще, а потому что в этот день он принимал братьев. Для врачей клиники и прочего медперсонала все они были всего лишь больными, желающими получить консультацию или пройти обследование. На первый взгляд они ничем не отличались от других больных. Но в действительности это была немалая сила, на которую он опирался ежечасно, которая неукоснительно выполняла его приказы и которая готова была пожертвовать жизнью во имя Огненного Юпитера и Великого Магистра.

Через клинику нетрадиционной медицины ежегодно проходило множество больных разного социального уровня, общественного положения и вероисповедания. Так что выбор был. В силу своего положения Великий Магистр старался отбирать самых лучших, проверяя их различными тестами. Предпочтение отдавалось людям состоятельным, а их было немало, выявились даже несколько финансовых магнатов. Однажды пожаловавшись на головную боль и на несколько минут присев в кресло перед Великим Магистром, они, сами того не замечая, попадали под его власть и с каждым посещением оказывались во все большей зависимости от него. Многие из них переписывали на имя Великого Магистра фирмы, собственные квартиры и другое имущество. Великий Магистр был баснословно богат, но мало кто знал об этом.

Через десять минут должен был подойти некто Архангельский — один из совладельцев крупнейшего банка. Полгода назад он включил в состав правления банка двух человек из братства. И это было первым шагом к тому, чтобы всецело завладеть банком.

В глазах окружающих Архангельский оставался по-прежнему волевым влиятельным хозяином. Никто из служащих совершенно не догадывался о том, что мозг его всецело был под контролем Великого Магистра.

Великий Магистр мечтал создать братство с могучим финансовым основанием, наподобие новопятидесятников в Америке. Это было государство в государстве, со своим постоянным источником финансирования. В первую очередь их братство — огромная монополия, которой принадлежали многочисленные банки, гостиницы, индустрия развлечений. Нечто подобное было и в России полторы сотни лет назад, когда купцы-старообрядцы были самым организованным и богатым сословием во всей России. И едва ли не девяносто процентов российского капитала было сосредоточено в их крепких руках.

Ничего, что братство «Огненный Юпитер» находится на нелегальном положении, пройдет совсем немного времени, и оно легализуется, и не только общество, но и накопленные капиталы. А сейчас следовало привлекать в свои ряды новых членов — богатых, знаменитых. А вслед за ними придут другие, с еще большими возможностями.

Великий Магистр скрупулезно вел досье на каждого новопосвященного, отмечая не только положительные качества, но и недостатки, которые могут в дальнейшем оказаться весьма полезными. Женщины и выпивка — вот главные вещи, через которые можно найти дорожку к душе самого стойкого аскета. Важно только быть терпеливым.

Великий Магистр вставил в компьютер диск и защелкал «мышкой». На экране появилось изображение мужчины лет тридцати пяти — тридцати восьми. С правой стороны страницы были отмечены сильные стороны его характера, с левой — слабые. Из записей следовало, что Архангельский очень любил свое дело, отдавая ему большую часть своего времени. Но при этом он не упускал возможности расслабиться в обществе несовершеннолетних девочек. У него существовала даже служба, поставлявшая ему малолеток. Пара интригующих пленок с похождениями Архангельского находилась в распоряжении Великого Магистра. Так, на всякий случай… Хотя в своем арсенале он имел куда более действенные средства воздействия.

Первый раз в братство Архангельский заглянул ради интереса. Кажется, в этот период у него были какие-то неприятности. Дух умиротворенности и доброжелательности, царивший на собрании, запомнился ему надолго, так что не было ничего удивительного в том, что он появился вновь. На вопрос, что же его прельстило, он уверено отвечал — женщины! Точнее, не их внешность, а то, что во время беседы кончиками пальцев они старались дотронуться до ладоней собеседника. Это выглядело весьма интимно. Бедный Архангельский даже не подозревал, что новообращенные девушки выполняли всего лишь обязательную повинность.

За сознание Архангельского следовало побороться. Его нужно было завоевывать, шаг за шагом, постепенно, чтобы случайно не спугнуть. Еще через два месяца Архангельскому представился случай поучаствовать в чествовании Огненного Юпитера. Праздник, по обыкновению, проходил в лесу, на берегу озера, где братья и сестры, презрев стыдливость, сливались в единое существо. Через полгода Архангельский не представлял своей жизни вне братства. Если бы ему однажды указали на дверь, то он, скорее всего, умер бы от душевной тоски.

В дверь осторожно постучали. Великий Магистр убрал с экрана компьютера изображение. В комнату вошел сухощавый человек с длинными руками.

Поздоровавшись и доброжелательно улыбнувшись, Великий Магистр указал на свободный стул. Пациент, заметно волнуясь, присел.

— Курс лечения заканчивается, — успокоил его Великий Магистр, — сегодня последний сеанс.

Архангельский откровенно обрадовался. Но, вовремя потупив сияющие глаза, он смиренно сказал:

— Мне будет очень не хватать нашего общения, учитель.

— Ничего страшного, брат, — успокоил его Великий Магистр. — Мы будем встречаться на проповедях и в лоне священного Меркурия. А теперь давай еще раз все внимательно посмотрим. Ты должен смотреть на монитор и сосредоточиться на знаках, которые будут там появляться. Ты меня хорошо понял?

— Да, — кивнул Архангельский.

Великий Магистр профессиональными движениями прикрепил к голове Архангельского электроды, соединил их с энцефалографом. Пациент сидел спокойно, уже привыкнув к этой процедуре. Ничего необычного, все это учитель проделывал уже неоднократно.

Великий Магистр надел наушники.

— Ты готов? — спросил он.

Голос учителя был слегка напряжен. Или, может, ему это показалось?

— Да, — ответил Архангельский.

Великий Магистр включил компьютер. Неожиданно он обнаружил, что его пальцы слегка повлажнели. Он уверенно щелкнул «мышкой». На мониторе в считаные доли секунды появились тысячи символов, а мозг, реагируя на каждый из них, отразил свой электрический потенциал на энцефалограмме. В наушниках раздавались негромкие щелчки, подтверждающие, что мозг включился в активную работу. Но внешне Архангельский оставался все таким же спокойным, даже отстраненным. Менялось только выражение его глаз, от откровенно жесткого до сладко-масленого.

Сейчас через экран проходила серия треугольников и квадратов. Тест на абстрактность мышления. Энцефалограмма описывала ровную кривую с едва заметными импульсами. Реакция была слабой. Великий Магистр несколько замедлил движение геометрических фигур. Ага, зацепил! Брови Архангельского слегка дрогнули, но он оставался по-прежнему спокоен. Несколько тысяч сигналов пройдут в течение нескольких минут, без конца повторяясь. Сигналы направлены на то, чтобы подавить волю пациента и его сопротивляемость к внушению. Еще одно небольшое усилие, и бастион падет. Бета-волны упруго изогнулись. Теперь клиент подготовлен к внушению. Если ему заявить, что сейчас он находится в обществе папы римского, он и не подумает сомневаться.

Дальше картинки пошли поинтереснее, с затаенным смыслом. На экране возникла человеческая голова с двумя лицами. Одно лицо поражало трепетной нежностью, оно принадлежало человеку, влюбленному и романтичному, другое было полной его противоположностью, безобразным, злым, в нем почти не было ничего человеческого. Оно напоминало маску обезьяны.

Архангельский и был таким. Доброжелательная внешность скрывала вулканы, что пытались разодрать его нутро на части. И требовалось невероятное усилие, чтобы сдержать их энергию. Электроэнцефалография поможет снять внутренние преграды, и тогда двуликое божество переродится в волосатого монстра с обезьяньим лицом.

В следующую секунду лицо Архангельского исказила нешуточная злоба. Великий Магистр всерьез подумал о том, что сейчас тестируемый примется крушить мебель. Но ничего подобного не произошло. Уже через миг лицо пациента обрело блаженное выражение, и совсем не потому, что взор его радовал успокаивающий сельский пейзаж с пасущейся буренкой на холме, нет, его радовал вид растерзанного тела с разлившейся на переднем плане кровью. Великий Магистр взглянул на экран энцефалографа и удовлетворенно хмыкнул. Альфа-волны уверенно перешли с верхних частот на низкие. Клиенту было хорошо.

Далее последовало нечто в стиле Сальвадора Дали с разлетевшимися в пространство частями тела. Бета-волны запульсировали и заликовали. Теперь можно добавить красный фон, и получится типичная расчлененка. Мозг пациента отреагировал бешеной радостью, выдавая на энцефалограмму учащенные импульсы.

Великий Магистр довольно улыбнулся. Дело сделано.

Выключив компьютер, Великий Магистр расслабился. В ближайшие минуты ему предстояла весьма приятная беседа. Сняв датчики, он спросил у пациента нарочито бодрым голосом:

— Как ты себя чувствуешь?

Взгляд Архангельского оставался отрешенно-туманным. Возвращаться из мира иллюзий в действительность всегда тяжело. Какую-то минуту назад он пребывал в плену своих разыгравшихся фантазий. И вот сейчас, придавленный действительностью, он ошалело оглядывался по сторонам.

Архангельский не сразу нашелся что ответить. Еще минуту назад ему казалось, что он разговаривает с самим господом богом и является не иначе как его избранником, и вдруг он обнаруживает себя в сравнительно небольшой комнатке, заставленной приборами. Он испытал нечто похожее на шок. Неожиданно Архангельский улыбнулся. Кажется, он начинал понимать, в чем дело: господь, еще минуту назад сидевший в его черепной коробке, переродился в этого милого человека в белом халате.

— Прекрасно, учитель.

— Ты будешь чувствовать себя еще лучше, если будешь слушаться меня и впредь, — назидательно провозгласил гуру. — Ты познакомился с девушкой, о которой я тебе говорил?

— Да, — прозвучал уверенный ответ.

— Она тебе нравится?

Глаза Архангельского стали почти бесцветными, его застывший взгляд рассматривал какое-то изображение за спиной учителя. Там висел огромный календарь, с которого взирала «мисс Европа». Чудное создание с вызывающе торчащим бюстом. Великий Магистр был готов поклясться, что Архангельский видел ее красу в расчлененном состоянии, как в тех видениях, что только недавно прошли перед ним.

Архангельский ответил с придыханием:

— Очень.

— Какую бы ее часть ты взял себе на память?

Вопрос не застал Архангельского врасплох. Он ответил мгновенно, словно думал об этом не однажды. Возможно, так оно и было в действительности.

— Мне очень нравятся ее руки, — почти выкрикнул он. — Я бы оставил себе на память ее кисть.

Великий Магистр понимающе кивнул:

— Очень хороший выбор. У этой девушки действительно красивые руки.

— Я бы хранил ее кисть, — восхищенно продолжал Архангельский, — она стала бы моим талисманом.

Великий Магистр, как никто другой, понимал новопосвященного, он сам был таковым.

— Еще мне нравятся ее ступни. — На его лице появилась блаженная улыбка, но глаза оставались по-прежнему пустыми. — Они у нее такие узкие и хрупкие.

Великий Магистр посмотрел на часы. В его распоряжении оставалось всего лишь шесть минут. По истечении этого времени Архангельский станет недоступен для кодирования, и в этом случае придется подключить его к энцефалографу. Существовала большая вероятность, что где-то в его подсознании произойдет сбой, и тогда две программы могут наложиться друг на друга, безвозвратно уничтожив столь ценный экспонат.

— Да, конечно, — согласился Великий Магистр, — но тебе достаточно будет только одной ладони.

— Хорошо.

— Эта девушка тебя не опасается?

— Нет, кажется, она начинает привыкать ко мне, — улыбнулся Архангельский.

— Ты сделаешь следующее: отвезешь ее на Дмитровское шоссе, к тому самому месту, что я указал тебе, и подаришь ее тело Огненному Юпитеру.

Глаза Архангельского вспыхнули радостным огнем:

— Хорошо, учитель, я сделаю это.

— Затем на ее теле ты нарисуешь вот такой знак, — твердо сказал Великий Магистр и на чистом листке бумаги начертил две искривленные молнии. — Ты все хорошо запомнил? — внимательно следил он за зрачками Архангельского.

— Да.

— У меня к тебе будет просьба, ты выполнишь ее?

— Конечно, учитель.

— Я очень интересуюсь искусством.

— Я знаю это, учитель. Вы велики во всем!

— После того как ты совершишь свой ритуал, обязательно сфотографируй ее, а снимки подари мне. Ты сделаешь это?

— С превеликой радостью, учитель.

Кодирование было закончено. Запущенная программа уже начинала терзать левое полушарие пациента, вторгалась в его подсознание и навязывала ему свою волю. Еще через несколько минут внушения Архангельский будет воспринимать его слова не только как голос господа бога, но и как активное руководство к действию.

— Вот и отлично, — с облегчением вздохнул Великий Магистр.

Его всегда волновал момент перехода пациента из зомбированного состояния в обычное. Для непосвященного на первый взгляд как будто ничего не происходило. Разве что движения пациента становились более естественными да лицо оживлялось. А так все как прежде. Лишь приборы могли судить, какая колоссальная внутренняя перестройка происходила в нем в эти минуты.