Люди – загадки: способ жизни

Пролог.

История попадания Кирилла в события не столь противоречащие здравому смыслу, насколько её причины являлись глупыми и банальными. Сам Кирилл не верит в астрал, потусторонние миры и остальные бредовые ухищрения, призванные на привлечение граждан бедствующих от кучи проблем обрушившихся на них не вовремя. К советам других он прибегал мало, но к одному все же решил привлечь чуточку своего дорогого молодого времени. Быстрая молодость отдается к старости, и не в лучшем виде. Кирилл не был таким уж и не сносным разгильдяем, шрамы, украшающие взрослого мужчину не должны скапливаться на теле совсем еще не смышленого подростка. Травм Кирилл получал мало и никто не мог сказать о его не счастливом детстве, а оно в его двенадцати лет жизни покидать не собиралось мальчишку. Впереди очень много не освоенного и тратить свои минуты на учебу Кирилл никак не хотел. Стать взрослым было для него непосильным трудом, как и любой труд, он выполнять его будет только после веских причин, жалко, что таких не было. Вырастившие Кирилла люди, как и он, сами мало, что умели в этой жизни, но все же навыки выживания, слабые и малочисленные, были переданы сыну. Один факт только спас Кирилла от вероятно в будущем сулившей суммы и тюрьмы – родня. Тети, дяди сменялись в жизни Кирилла примерно раз в год. Проездом, бывая то у одних, то у других мальчик впитал некий опыт, сложившийся у состоявшихся людей. Но зло, наверное, дремлет в каждом. Улыбается тебе человек или дарит подарок, он не может стать исключением из правила, в котором какие-то древние сказали что зло, принимает любое лицо. Такое выражение Кирилл услышал после прихода к этому выводу самостоятельно. Результат понятой раньше других истины, был на его правой ладони, именно из-за него он тут вдалеке от всякого родственника готового помочь.

Темная и сырая от не перестывающего идти дождя улица, пугала Кирилла словно пистолет, снятый с предохранителя. На улицу с названием «Малая пролетарская» он доехал на такси, вызванным из телефонной будки возле не большой гостиницы. Доезжая до нужного дома Кирилл сразу достал скопленные деньги и оплатил услугу. Усатый таксист повернулся, взяв сумму, предложил Кириллу еще одну оплачиваемую помощь. Но Кирилл отказался брать у него зонт, одежду можно просушить, деньги же придется где брать. Вылез из машины и осмотрел дорогу, занятую лишь одним отъезжающим такси. Он боялся. Осень для Кирилла стала временем не удач. Для других, зима сезон сказок и чудес, но не для мальчика, являющимся пинг-понгом, то сюда, то туда, из дома в дом. Он чудом избегал приютов. Желания, отосланные деду морозу, были похожи на письмо в администрацию города. Детские образы развеивались после конечных дней февраля, подарков не было, а стоит ли верить не известно где находящемуся волшебнику? Кирилл решил вовсе не ждать с неба благосклонности.

Осень полна не хороших погод, между дождей существуют намеки на бабье лето, и все же краткие. В тянущихся от неба до земли струях холодного ливня, исчезают образы людей, на их место становятся мрачные, размытые водой сверху, образы, ныряющих в подъезды, снующие с зонтами типы, готовые напасть и съесть тебя целиком. Страхи маленького мальчика, обрушились на него тут, на одинокой улице. Всего по сути надо сделать три шага, а не бежать километр от неведомого, которое точно там, в пелене ливня. За одну минуту он успел пройти в подъезд, подняться по лестнице, нажать на звонок у дверей. И вот долгое ожидание. За дверью послышались шаги. Со скрипом, отворившись, она показала Кириллу хозяина квартиры. Тот стоял в одних штанах и тапках, на покрытой полностью длинными волосами голове, была тюбетейка.

-Проходи, сын порочный - Кирилла такое к нему обращение заставило нервничать, он думал, что все, что о чем он никогда бы не отважился сознаться, стало известно знахарю. Проведя Кирилла на кухню, знахарь предложил промокшему обтереться полотенцем. Сев за стол он налил в стоящие на нем чашки горячего чая, расположив одну из них в блюдце, пододвинул к Кириллу. Не ожидавший того гостеприимства Кирилл начал глубокими глотками поглощать жидкое содержимое.

-Я, извините, что пришел ночью, ну не мог раньше. Понимаете, я не столь богат как вам, наверное, думается. Я собрал не много денег, но…- не много стал робеть от взгляда из-под черных как смоль волос. – В основном мне пришлось одалживать.

-Деньги, которые ты мне заплатил, я могу тебе вернуть. Тебе, наверное, они будут нужнее чем, тому, у кого … Короче мне, они не нужны. Забирай их тоже. - Знахарь сделал, по мнению Кирилла, благородный поступок. И все же раздавать направо и налево заработанное было лишним.

-А теперь к главному. Уважаю тебя как взрослого человека способного принимать ответственность за совершенное им дело. И хочу задать тебе вопрос, когда ты приедешь за своим ребенком?

Ребенок? Какой еще ребенок может быть, как показалось Кириллу у ребенка. Вроде он не оставлял в этом доме своих братьев. Так их и нет у него. Смысл настоящий, который вкладывал в слова знахарь, дошел резкой болью в голову юнца.

-Судя по твоему лицу, ты ничего не знаешь. Да, я, верно, растолковал твои вращения глаз в стороны? – Знахарь поднялся и шагнул к Кириллу. Опустил свое лицо и на ухо, чтобы в соседней комнате не проснулась Елена, зашептал - Много лет моя дочь Елена была моим спасением. Ты же не думаешь, о том, куда исчезают болезни, когда я всего раз или два, проведу над телом ладонями. Вам важен результат моих действий. Болезни они не просто явление в теле, они духи. И когда я провожу над тобой рукой, она как пылесос вытягивает всякую грязь. Все! Сеанс закончен, встал и пошел клиент к своим семьям. А что со мной? Как я все это чудо переношу? Рак, приступы, опухоли - живые. Да, да они живые - Кирилл навел свой взгляд на лицо знахаря. Вроде не выглядит он, каким то зацикленным на акультизме. Ни перстней, ни трав, развешанных у потолка.- Боль, только боль остается во мне, не радость, что я помог очередному нуждающемуся. Ты. Да нет, все вы не поймете трудности, которые я преодолеваю, что бы растить дочь.

Знахарь взял Кирилла за плечо и потащил его в кабинет. Кирилл не хотел кричать, он тоже просто не хотел разбудить Елену. Втолкнув парнишку в кабинет, знахарь запер большую дверь, обитую кожей, Кирилл знал, почему он здесь. В кабинете, сколько ты не зови на помощь, тебя просто не услышат, даже если встанут у самых дверей. Маленькая комнатка, заставленная книжными шкафами, тумбочками с лежащими на них книгами, серая пыль, не стряхиваемая давно.

-Будешь здесь ты жить. Как родит Елена, нет, не сразу, - стал подходить ближе - хотя, что бы не привыкла лучше, сразу. А то три месяца кормления и не отнимешь.- Знахарь дал в руки Кириллу книгу. Обложка книги, яркая, полосатая, была истрепанна. – Кирилл почитай её, узнаешь о моем промысле не много больше. Когда дойдешь до глав о снятие с себя посторонних энергий, прочитаешь, о том, что магам необходим человек, способный в себе подавлять духов желающих человеку, в котором они находятся, смерти. У меня таким спасителем была Елена. Я, как и многие другие маги не способен бороться с забранными болезнями. Ещё в детстве бы погиб, много приходилось мне вылечивать, людей за свою длинную жизнь.

За знахарем зазвенел телефон. Он отвернулся от Кирилла подошел к весящему на стене зеленому телефону, сняв трубку и подождав пока в ней извиняться за поздний звонок. Не сводя глаз с зашедшего Кирилла, он произнес:

-Долг мой помогать таким как он. Не беспокойся Рудольф, все придет в норму. Излечу я твоего сына.- Томно выдохнув, знахарь, повесил трубку. Потом, взяв со стола тетрадь, раскрыл её и стал что-то вычеркивать.

-Ну что, остались на этой неделе только два клиента. Мироничев и Кеногров. Кирилл, ты был, когда-то моим клиентом. Зря ты решил познакомиться с моей дочерью. Такого ты не ожидал? Твоя рана на ладони, какая то не такая. Когда она перешла ко мне, я, увидел как бы будущее. Тебе его не следует знать, мало ли, что придумаешь.

Кирилл не улавливал слова знахаря, он думал о том, как сбежать из этого дома. Роль отца ему не очень то и подходила, он знал это, судя по своему характеру. Знахарь смотрел на него, как на врага, но во взгляде присутствовало сочувствие. Он понимал, на что обрекает своего не рожденного внука или внучку. Кирилл не мог даже предложить ему один противный вариант, он помнил, что говорил знахарь, каждая жизнь важна, раз она Богом дана. Люди не могут отбирать не принадлежащие им души у этого мира. День сменяет ночь - жизнь сменяет смерть.

Позже Кирилл поймет, что он стал той душой, которая не предъявляла бы не каких претензий к своим родителям, если они хотели его лишить раньше срока жизни. Знахарь взял халат с вешалки и подал Кириллу.

-Разденишся, накинешь халат, и выйдешь отсюда. Придешь на кухню. Я дам тебе на завтра немного работы. А спать ты всегда здесь будешь. Тебе ясно? – Знахарь вышел за дверь, не закрывая её с той стороны. Он доверился Кириллу, хоть и наверняка знал, что у того на уме в данный момент. Кирилл переоделся, сложил свою одежду под один из шкафов. «Кто его знает? Может вовсе отберет все, что сейчас на мне надето. Без верхней одежды я в такой ливень не хочу идти, как животное, в чем народился» Подойдя на цыпочках к окну, он стал разглядывать дом напротив. Такой же наверно как тот, в котором он сейчас находиться. Грязный до второго этажа, свет горит лишь в некоторых окнах. Кто стоит за ними и также наблюдает за стихией. Видит он Кирилла? Потухло несколько окон, и Кирилл пошел на кухню. Идя мимо комнаты Елены, он остановился и приоткрыв чучуть дверь, заглянул. Там на кровати тихо сопела дремлющая ведьма. Теперь для Кирилла она именно ведьма, прервавшая его детство.

Он двинулся дальше по коридору, к отцу помутившей его сознание девушки. Тот на кухонном столе разложил карты, по какой то своей особенной системе.

Глава 1. От старого к новому.

Осень не обещала отзвуков лета, она пришла, и сдавать свои позиции не намеревалась. По тротуару шла девочка, её было 12 лет. На почти пустом тротуаре она, с рюкзаком синего цвета и черными лямками, брела вперед, опустив голову. Слева на дороге носились автомобили. Она отошла подальше от проезжей части, не хотела стать облитой грязью из лужи, вырывающейся брызгами из-под колес. Шарф на ней свисал почти до самого асфальта. Светло русые волосы прятались в кепке, сдвинутой на затылок. Дела с первого брошенного на неё взгляда можно подумать идут не очень то хорошо. Смотря верх, на лишенные листвы деревья, она, не глядя впереди себя, ждала одного их родственника. Минут через пятнадцать, оно вошло в её обзор. Высокое дерево, распустившее в разные стороны крючковатые ветви, с потрескавшейся корой, стояло, как и все обреченные собратья в ожидание зимы, которая в этот сезон не обещала, по словам метеорологов сюрпризов. Самая длинная ветвь уперлась в стену здания, ставшее снова местом назначения для гуляющей девочки. Трех этажное, сложное из глиняного кирпича, здание было приютом искусства.

Девочка прошла к крыльцу под навесом и открыла деревянную двухстворчатую дверь, которая не видала нормального плотника, и была вся шершавая, не покрытая лаком, белая как свежий сруб. Войдя в музей, девочка сдала куртку в гардероб. Рюкзак остался при ней, в нем находились школьные принадлежности и тетради, вложенные в тонкие книги. Свет помещения на первом этаже был скуден, на втором, девочка не увидела ни одной лампы, здесь были большие окна, занавешенные прозрачными шторами. Льющийся из них свет солнца желал не скрывать в пространстве, которое он занимает, объекты ради которых сюда заходят люди на пару часов. Дать глазам насладиться творениями чужих рук, освободить их от созерцания своего труда. «Сегодня их меньше чем обычно, - отметила про себя девочка. - Откуда они только не заявились, ради этих картин местных пейзажистов». Она развернула голову от окон к стене с висящими на ней картинами. Второй этаж становился первым залом музея. Потолок на высоте трех метров с небольшим, давал простор для очень высоких скульптур. Они стояли в ряд по середине зала. Первая скульптура мужчины или женщины, знал это исключительно её создатель, была одета в тунику. Вторая изображала двух мальчишек прижатых друг к другу спиной и опустивших свои головы. Девочка шла вдоль стены с картинами, обходя стающих и поднявших вверх лицо посетителей. Еще одна статуя, в этом зале последняя. Круг из трех человек со сращенными до локтей руками. Люди, которые когда-то стали позировать мастеру, наверное, находились в длительном состоянии удивления, увидев результат. Девочка прошла в следующий зал, свернув направо. Среди посетителей был водящий за собой толпы экскурсовод. Он делал движения руками, показывая группе любопытных раритеты, отвечал на некоторые вопросы более любознательных. Здесь может, и когда-то весели картины, требующие к себе чрезмерного внимания, но теперь остались никому не нужные, в плане приобретения их через аукцион в свои коллекции. Два посетителя не слушающих рассказы экскурсовода, бродили у скульптур этого зала. Девочка почему-то напряжено стала думать о том, почему все её внимание сконцентрировалось на них? Один может старше её на четыре года, худой и тыкающий пальцем в картины и части тела каменных людей. Его собеседник старше на лет двадцать, о чем-то, не переставая, ему толковал про какие-то массы. Девочка, набравшись, то ли смелости, то ли наглости двинулась к скульптуре, к которой как она думала, двое должны скоро подойти. Они свернули с предполагаемого пути, и необходимо было предпринять еще одну попытку услышать разговор. Девочка повторила снова тот же номер, но опять её постигла не удача. Думать над совершенным маневром она не хотела, а интерес не проходил. Старший, точно где-то снимался, потому что его лицо кого-то напоминало, но только с одной стороны. Если он поворачивал голову, всякая уловка исчезала. Она не могла узнать по мимике повернутой стороны лица, незнакомца. Не охотно сдавшись, девочка зашагала в сторону большей плотности людей. Она, присоединившись к группе, зашла в следующий зал. На втором этаже разместились три зала. В последнем, как раз было столько народу, что непонятно где какая группа и её экскурсовод. Один из их числа напролом, расталкивая в бока мешающих, забыв о своей обязанности, шел к дверям. Сзади ему не очень культурный сослуживец громко выкрикивал, требуя не отвлекаться. Девочка узнала голос из толпы. Давыд - вечно не довольный работой окружающих, был в числе, как сам думает, работников уважаемых начальством. Экскурсовод вынырнул из толпы, мигом схватив за плечо девочку, и с силой потащил в предыдущий зал. Целые поколения людей учились у старших любить детей и чтить их права, а тут при таком скопление интеллигенции, никто не повернул головы в сторону дверей. Схвативший девочку, осмотрел зал, вдалеке все еще кружили те двое. Девочка и экскурсовод смотрели друг другу в лицо. Агрессор сунул разволновавшиеся руки в карманы, видимо боялся совершить чего не доброго.

-Алена. Ты как здесь… что ты пришла сюда? Школа разве взорвалась? Потонула от дождей? Тебе не стыдно, я! тут людей вожу, просвещаю. Хочу сделать их просветленными. Но как я могу быть уверенным в своем труде, когда моя дочь сознательно отбивается от рук. Дела улаживать с твоими одноклассниками я не буду больше.

-Пап, зачем ты кричишь, тебя и так слышно. И не надо вспоминать тот вызов в школу, я же все усвоила, я была виновата. – Алена в пол голоса протараторила отцу в лицо, которое он то опускал, то, оглядываясь, поднимал. Смущенный такой резкой наглостью, отец сощурил глаза, приходилось ли ему слышать оправдание без его главных сторон, которые должны смягчать всякие нарушения.

-Алена, завтра я приму строгие меры относительно твоего воспитания.

-Папа. Ты не думаешь, что я после стольких напоминаний о строгости твоего наказания осмелилась себя подталкивать к ним. Таким жестоким, изощренным, - с сарказмом сказала Алена. Отец снова положил руку на её плечо, надеясь все-таки услышать какие-нибудь признания, что она не выдержала и сбежала с уроков. У него стало бы тогда на одну причину больше, и он без сомнений перевел дочь в более строгое учреждение.

-У нас просто на последних уроках, в расписание стоит математика. Математику ведет Ирина Леонидовна, нам сегодня сказали, что она не в школе, уроки математики стоящие в начале дня все отменили. Ну, вот мы решили тогда, что зачем ждать. Все равно, ни какие другие уроки нам не поставят. Конец четверти – время постоянно занятых учителей. Папа ты ведь мало учился в школе, не знаешь, не помнишь.

Отец не переставал тащить Алену к дверям, в них как раз сейчас выходили двое, никак не давшие подслушать их разговор любопытствующей дочери. Подождав пока они уйдут, отец толкнул дочь к лестнице. Он стоял и смотрел, как она, взяв куртку, спустилась и вышла за дверь. Скрывшись из виду, Алена пошла дальше за двоими. Отец её вернулся к своим прямым обязанностям, так сильно волновавших Давыда.

Алена опустив голову вниз, сделала вид случайного прохожего, сразу, как только к ней направился, что-то заподозривший молодой парень. Сняв, свой берет, он распустил белесые волосы. Алена просто, чтобы не раскрыть себя, обошла прямо вставшего у неё на дороге парня.

-Эй, не делай вид, что не следила за нами. Ты с самого музея нас преследуешь - человек, с которым он так мило беседовал, не думал ждать парня.

-Я не хожу за вами. У нас, наверное, пути совпали – на пальцах стала объяснять она ему. Скрестив два указательных пальца. И пошла дальше, ни туда, куда следовало идти, что бы подтвердить свое слово, а по дороге, откуда явилась. Парень не стал сдаваться, и быстрым шагом опередив, опять встал на пути.

-Я Федор - легионер. Слышала о нашей организации? Про неё на каждом шагу можно прочитать в объявлениях. Шел вот с учителем… – его голос стал грубеть, перемешивался с укором –… в музей.

-Ну, шел, так шел, мне то если подумать, это все доподлинно не известно.

-Да ладно, я что зверь. Не понимаю что ли, решила вот вступить в нашу организацию.

Алена смотря в его глаза, хотела понять, считает он ли её лишенной всякого разума или того хуже лишенной, как и он своей воли. Они разошлись, не произнеся ни одного слова, разговор на злобе как считала Алена, будет трудно завести. Пусть обдумает, что он несет. Что бы она приняла веру того, кто будет управлять ей словно марионеткой. Отца с трудом слушает. А каких то там посторонних, которым за учение надо будет еще и немного приплачивать, а вероятно даже и большие сумы. Алена дошла до самого своего подъезда. На лавочках сидели старушки, укутанные в безразмерные платки. Проводили её не очень добрыми глазами.

Алена поднялась в свою квартиру. Открыв дверь, вошла. Целый час расходовала на готовку себе еды, отец, почему-то с пяти лет приноровил её ко всему, что когда-нибудь в жизни встает перед человеком дурацкой проблемой. В школе она не много спрашивала о воспитание других детей, не раскрывая своей подготовленности. Утолив голод, попыталась дозвониться своей подруге Кристине, одновременно раскрывая рюкзак и вынимая его содержимое. В телефоне гудки, никто знать её на данный момент не хотел, даже подруга. По мере прибавления вещей на столе, они доставляли Алене порциями плохого настроения, тогда чаша душевного состояния начала исчезать в потоке негатива. Вещи были не знакомы ей: книги две, но не её, косметика в большем количестве, ручки и карандаши, в не знакомых цветах. Велик соблазн, заглянуть в косметику. Алена не тянула руки к добру ей не дареному и не купленному. В зале плохо освещенном, с круглым столом, на котором лежали предметы не первый раз здесь побывавшие, раздался знакомый звук мобильного телефона. «Кристина, ну, слава богу» - она ответила. Звонок загнал её в ожидание расправы. Оказывается на пятой минуте математики, в класс пришла учительница. Какая-то другая, но уже причинившая одной из своих учениц головную боль. Ушедшая сегодня в черноту полосы неприятностей, Алена забыла сказать, что опять перепутала рюкзаки с Татьяной в школе.

Кирилл в последнее время стал беспокоиться за Алену. Все её выходки напоминали его самого. Переходный возраст - дело хрупкое. Излишние внимание привело бы к росту самолюбия, цинизма. Знать, как необходимо говорить в такой-то момент с подрастающим организмом, наверное, прекрасно. Но как можно это выяснить? Сделаешь ему вывод на более резких тонах - обидится.

К концу рабочего дня Кирилл, зачем-то был вызван к директору. Проходя мимо злорадствующего Давыда, он начинал понимать, тот не успевает, как следует все сообщить пришедшим, люди стаяли и слушали болтовню Давыда на несколько минут больше, чем с другим экскурсоводом. Начальство знало все о нарушениях, если они, конечно, не произошли по вине их него подлизы. Кирилл тихо, не сильно постучав по полотну дверей, зашел в кабинет. Он почему-то находился пустым. Удар в спину. Кирилл развернулся и увидел зашедшего директора.

-Ой, извини меня, вот вышел попить водички. Ты быстро так поднялся ко мне. Минуты не пролетело. Я вот, что хочу тебе предложить, - поставив стеклянный стакан на край стола. – Наверное, слышал, наш сторож Николай Ларионов, как три дня не ходил на вечернюю свою службу, так до сих пор и не собирается на ней появляться.

-Вы же знаете, что я в криминал не ногой, пусть его кто-нибудь другой припугивает, а мне негативных лишних событий не надо.

-О чем ты? Какой там криминал. Наверно ночью спишь постоянно? А вот сторожа подменяющие прогульщика, за неделю ночью дома только три раза спят. Днем то они в своих институтах, там нельзя, сам знаешь – за последними словами директор принялся вспоминать, тот ли служащий у него сейчас, который стремиться знаниям, но по обстоятельствам в школе не учившийся? Вероятно, хотел как-то по другому ситуацию с бессонными ночами раскрыть Кириллу, теперь достоверно зная статус его образования.

-Мои сторожа жалуются, не хотят так работать. Тебе Кирилл мне кажется, деньги лишними не будут как им. Согласишься охранником подзаработать?

Кирилл согласился и отправился домой, по пути из кабинета, заметил уныние на лице Давыда. Он долго подсоблял директору, но тот не принял своеобразные ухаживания видимо всерьез, возможно и намерено.

Темнеющая улица скоро должна осветиться как днем, только множеством источников света вдоль дорог, с вывесок, окон. Сев в машину Кирилл набрал номер мобильного телефона классного руководителя Алены. В трубке, точно так же как и у дочери никто не заинтересовался вызовом. Когда, заведя двигатель, он влился в поток, услышал звонок. Он не стал говорить по телефону, попросив немного переждать и снова ему позвонить. Через краткий отрезок времени Кирилл поставил автомобиль на стоянку, возле здания супермаркета. Испытывать судьбу на своем примере смертей в авариях, он не мог, у него есть два близких человека, потеря его для них будет не соизмеримым горем.

Войдя в супермаркет, Кирилл, встал украдкой рядом с продавцом ждать звонка.

-Женщина можно у вас спросить, где тут можно сходить в туалет?

Бросив на него взгляд, отталкивающий любого кому он адресован, продавщица, вскинув руку, ткнула пальцем в сторону одного из коридоров. Он двинулся по указанному направлению, оглядываясь с любопытством, вроде там, в толпе мелькала известная макушка. Изменив свой путь, он зашагал, в ту сторону, где она поднималась над другими головами.

-Учти, я не привык к тесным объятиям, - сказал на ухо Кирилл, стоящему к нему спиной покупателю. Немного с раздражением вжав голову в плечи, тот развернулся на 180 градусов к Кириллу. Высокий знакомый, с галстуком в руке, с расстегнутыми двумя верхними пуговицами, в выглаженной розовой рубахе. Схожий по телосложению с Кириллом, покупатель снял очки свободной рукой, не выпуская их, не перекладывая в уже занятую руку, стал надвигаться на Кирилла с намереньями, пресеченными в первый миг встречи. Обниматься у всех на виду не стали, просто постеснялись. Оба все же сошлись на рукопожатие.

-Андрей, ты так близко подобрался к моей работе, и не посетил меня, как же так?

Андрей, надев очки, начал вроде разговор, но его прервали звуки телефона. Кирилл извиняющим жестом, выставив ладонь, ответил на звонок.

-Хорошо, я понял. – Алена снова нарушила данное слово. Разбираться, (ей сегодня повезло), он будет только завтра вечером. Утром она уже будет на занятиях. Нарушать с утра настроение, особенно специально для этого вставать раньше времени из кровати, довольно жестокая мера, если вам надобно держать бразды правления в руках, пусть сносит переживания дома. В школе она может неизвестно, что вытворить.

С другом Кирилл прошел к выходу. Пока тот расплачивался, Кирилл посетил туалет. Они дошли до ближайшего кафетерия, были там конечно хорошие пирожные, но Кирилл и Андрей сели и только заказали напиток схожий с кофеем.

-Говоришь, людей на них было много? Я просто решил не впадать в еще большее уныние. Ведь он единственный мой брат, вернее он им был. Ившин иногда мне кажется, просто заменил мне папу. Хотя у меня, как ты знаешь, и настоящий был. Гроб говорят, специально закрыли. – Откинувшись на спинку продолжил – Что с ним произошло, так и непонятно. Он для меня должен запомниться как живой.

-Ну, Кирилл, знаешь, когда ты много хочешь понять, тебе это дается нелегко, но попадаются такие случаи в нашей длинной жизни.… Все когда-нибудь встанет у тебя перед лицом ясным будто вода. – Подняв верх, указательный палец Андрей вставил в свои слова – Родниковая. – Кириллу стало понятно, почему он подчеркнул. Андрей не видел себя ни кем, только лишь борцом за свободу тушканчиков, песцов, тюленей. В партию зеленых он брезговал вступать, наверняка не зная, но, считая, что все, что может менять нашу жизнь должно не иметь публичный характер. Прибился к тайному, сильному обществу, которому надлежит растить не губителей окружающих массивов. Тебя не знают в лицо, не могут найти твой дом, когда после ярких демонстраций, кому-то опозоренному просто необходимо сказать пару слов в ваше лицо. Ну, подкупить в подобном случае тебя довольно нелегко.

- На похоронах людей много не было, шел дождь, он видимо даже прогноз погоды смог обмануть. Никто с собой не принес зонтов. Все промокли. Нет, у меня желания все рассказывать, мрачно все…

-Дело не в погибшем. Сейчас, по крайней мере, мне неохота верить, что кто-то все же решил лишить меня друга и брата, и он свободен. Такой человек, где-то ходит, ест, наверно не вспоминает о сотворившем. Запомни – сжав кулак, он стал показывать степень угрозы у лица Андрея – будь он хоть девушкой или стариком, нет, не существует такого оправданного мотива. Я и слушать не хочу.

-Разобраться хочешь, голова она горячая, из-за своей маниакальной мстительности введет хозяина в грех. При всякой нашей сродностью с волосатыми шимпанзе, мы на ступень выше их, ну не которые до сих пор в прыжке.

Они еще немного поболтали, рассчитавшись, вышли, покинули кафетерий. Когда Кирилл направился к машине, напоследок простившись с Андреем, узнал, как бы тот не противился, его номер телефона. Расположил, заранее взятую салфетку, с номером, в бумажнике между фотокарточками. Кирилл успел сесть на сиденье, может, что-то хотел сказать Андрею, но тот сам к нему обратился. На свое имя Кирилл повернулся в сторону знакомого. Как бы борясь, сам с собой, тот желал сообщить нечто важное. Решение на темной улице принималось с трудом. Слабый свет кафетерия, лился из-за спины Андрея. Кириллу почему-то вспомнился дядя Илья. Его смерть, в детстве Кирилла, доставила бы ему массу удовольствия. Подсознательно, он понимал убить человека, ему не дано, и там, выпивая кофе, он врал.

-Ившин, хотел с тобой, наверное, поговорить. Люди - штуки, просто детали механизма для доведения нашей планеты до пика. Но мы лезем, не на тот пик, - голос огрубел и стал медленнее распространяться с губ - он в огне. Общая система, теряя кадров бытия, должна знать, почему она вышли из строя.- Андрей, не сходя с места, дрожа от ночи, кинул визитку, успешно пойманную Кириллом.- Ившин работал над чем-то секретным. Директора всегда заминают гибель сотрудников. Визитка эта от Алексея Чесова. Я знаю его неважно, познакомились после трагедии, но он должен нам помочь.

-Нам? Андрей ты хочешь разобраться? – удивила Кирилла предложенная помощь. А может его самого, просто из сострадания решили немного снабдить информацией, главное не способности, ведь главное рвение. - Чесов, он вроде взялся за попечительство сына Ившина?

-Да, он… он также сослуживец Ившина.

Они разошлись, вернее один пошел пешком, а другой поехал на автомобиле. Кирилл доехал до дому без происшествий, которые пестрили у него перед глазами через каких-нибудь пять минут в телевизоре. Дочь спала не на своем месте. Взяв на руки, уснувшую за столом в зале, Кирилл отнес её в спальню и накрыл одеялом. Сам вдоволь, насмотрелся новостей, которые он один раз даже спутал с кинофильмом, очень сюжет одного схож с сюжетом другого. Выключил телевизор. Засыпая и глядя в остывающий экран, Кирилл не стал вспоминать беседу с Андреем. В мыслях заселились страхи перед тем, что предстоит ему узнать от Чесова. Неведенье лучшее лекарство, в войне с бессонницей.

Легкие судороги утром прошлись по стенкам желудка. Ноющий от боли, кусок тканей не переварил вечернюю пищу из-за проблесков среди неё кофе - коричневого напитка в кафетерии. Кириллу, не смотря на ранние часы, лишенного животного чувства как пробуждения от голода или опасности, надо теперь приобрести такое качество. Не одевая брюк, он выбежал в коридор. В это время Алена, разбуженная будильником, только решила пойти умыться, когда как торпеда промчался её отец мимо двери. Кирилл рукой успел закрыть дверь комнаты дочери, открываемую ей самой. Созерцать вид вот такого отца? Нет, он не позволит ей, потом вспоминать всю долгую жизнь согнувшегося вдвое родителя, побелевшего от носков, до ушей. Выпученные глаза нащупали зрачками дверь в туалет.

Не смеясь, а, сочувствуя папе Алена быстро собрав вещи, благо спала одетой, не забыв подмену своего рюкзака, голодная, а значит злая до столовой, побежала на остановку.

Кирилла, как он и ожидал, хитрость Алены оставила с раздумьем. Как он будет её наказывать? Так строго и сурово. Ремень не метод, пряник не порыв. Поспав немного на диване, максимум три часа было всего распоряжение. Этажом выше включили музыку, за что получили от Кирилла одобрение. Вечером он не надеялся, что услышит песню, заставлявшую более старших вспоминать свою молодость. Кирилл под эту песню давал имя дочери, тогда же посторонние граждане ради пластинки с песней менялись на детскую еду. Он нашел где-то людей, вручавших за неё сумму, которую Кирилл попросил поменять на ящик детского питания. Смешки в спину после сделки бросали как старому поклоннику, отдавшему столько питания за одну пластинку. Так и в сторону юнца, употребляющего, как многие подумали, детскую пищу в четырнадцать лет. Это была песня Биттлз. И название её было «ДЕВУШКА». Услышав, её Кирилл поднял рывком руку вверх, и ткнул ей в пустое пространство потолка.

-Я благодарен вам детали механизма.

Кириллу снова удалось заснуть. Сон пришел, и его главная фигура превратила сон в кошмар. Дядя Илья. Человек, давший Кириллу, понять, что тот не гость в доме его, а кукла для проб. Он сидел во сне перед Кириллом за столом, что-то говорил и давал оплеухи за каждое неверно повторенное слово. Но Кирилл не мог отвести глаза от творившегося на улице покоя. Люди повыскакивали из домов, чувствуя в воздухе озон после дождя. Он мыслями там с ними, а не сидит в доме у дяди Ильи. Раскрыв книгу, дядя постоянно показывал её узоры на листах. Вдруг в его руках оказалась петарда. Откуда он её взял, Кирилл не мог понять, с собой он такие вещи в дом не носил. Внимание было захвачено руками дяди. Они вертели теперь всего-навсего не маленький цилиндрик. Кирилл начал опять отвлекаться, как, услышав трение о пороховой бок спичечного коробка, развернул лицо к дяде. У того две пустые ладони, как три минуты, а может и пару секунд назад. Опустил голову от тяжелого взгляда дяди Ильи, давившего лучше всяких мук совести. На ладони Кирилла мирно расположилась петарда, она дремала, и разрываться в такую прекрасную осеннюю погоду как казалось, никак не должна. Стряхнуть её Кирилл не успел, лишь вздрогнул. В полете, сверкнула сферой огня, обдав горячей волной, мальчишку, который через уйму годов проснется, вспоминая себя, и откуда он. Кем был.

Сойдя с автобуса на остановке, Алена оставалось двести метров до школы. Погода не желала меняться. Грозовые тучи комковались над городом. Ожидание скорого дождя было у всех прохожих. Интуиция их подвела снова, дождя с мокрыми голубыми лужами не было в этот день до самого вечера. Ученица с синим рюкзаком через плечо, шла, огибая прохожих. Чуть не вымокла под брызгами. Грузовая машина попала колесом во вчерашнюю лужу, и зачерпнула из нее столько литров, сколько надо для изменения в корне, настроения у людей на тротуаре. Серая, с песком, жидкость срикошетила об то место где миг назад прошла девочка и в количестве более мелких, но более многочисленных капель отметила одежду, случайных невиновных. Алена бросила взгляд на машину, сотворившую содееное. На её темно-синем кузове с диагональным наклоном шла надпись компании, владелице этого транспорта. «Dozebel» - по возрастающей было написано желтыми буквами без завитушек и задних цветных теней. Алена вспомнила об этой машине, она, а может её подобие, но, точно синяя с надписью равной этой, ездила мимо их него дома. В далеких углах головы, где укладывалась память, машина отметилась (интуитивно конечно), как часто встречающаяся и много раз попадающаяся на глаза, которая теперь скрылась на перекрестке. Алена завернула на этом же перекрестке и пройдя двести метров, услышала зазывающий её по имени возглас. Оборачиваться не думала. Кто может кричать на улице в столь апатичное из-за серости над шляпами время? Кристина, семеня шажками, с открытым зонтиком на плече, зажала в правой руке три пакета. Правая рука удостоилась участи по благородней, удерживая ручку зонта. Видимо второпях не было ни секунды даже на выставление ладони под небеса, для определения пока еще удачной погоды. Кристина поравнялась с Аленой, ни здороваясь, ни узнавая её дел, кинулась с расспросами о домашнем задании:

-Как ты решила пятое уравнение, а как ты нашла радиус в задаче по геометрии - перейдя с наук требующих вычисления, она заинтересовалась историей. Ответив на весь перечень вопрос одним ответом, Алена взошла на крыльцо школы.

-Как это нашла в старых тетрадях? Какие, такие тетради? Много? Дай, - сделала более любезный тон - Дай, пожалуйста, списать? А?

-Ладно, как всегда, только сама подумай, как в математике, я тебе помогу, если меня не было вчера на уроке. Тебе надо было мне по телефону хотя бы, номера задач продиктовать. Параграф тебе и не объяснить.

Повесив свои куртки в гардеробе, подруги уже собрались следовать на урок. Путь преградила грозная фигура чего-то ждавшая. Весь вид не советовал её огибать.

-Алена. где мой рюкзак? - уперев руки в боки, деловым тоном спросила Татьяна, чей рюкзак был ночью у Алены.

-Ой, извини. Прости, что так получилось. Это точно в последний раз. – Словно ягненок у волка в гостях, Алена тихим голосом, давала оправдательную реплику - два синих рюкзака в одном классе. Можно ведь и спутать когда сильно торопишься.

-Ты, надеюсь, не трогала в нем мою косметику. Да и книги там, тетради - Татьяна, открыв отнятый без грубой силы рюкзак, шарила в нем рукой, достав самые нужные вещи для себя, открыла, разглядывая свое лицо в зеркало. Сложила все вытащенное и тщательно исследованное, на наличие косметических масс, обратно. Татьяна на голову выше Алены могла побороться хоть сейчас за звание мисс школы. Не смотря на свои еще четырнадцать лет. Расческой, единственной вещью, поменявшей былое место рюкзака на карман джинсовой куртки, развела длинные светло русые пряди. Скрылась с гордой и важной чертой в походке. Алена пошла за ней следом и, наращивая скорость, догоняла Татьяну на лестнице. Дернув за рукав, увидела грозное вопрошающее лицо. Что тебе надо мелочи, от самой лучшей ученицы, признанной самим директор еще в начальных классах?

-Я тебе рюкзак, доставила в сохранности – загнула указательный палец руки, у самого Татьяниного лица - не тронула, не сдвинула, царапин я делала? Нет! – последнее предложение, произнеслось лишь из-за ранних случаев подобных обменов рюкзаками. Алена в первый случай заметила не свои вещи, только начав легко стряхивать пыль с футляра косметики. Царапнула которую циркулем от досады, возникшей после сверенния результата решенной задачи с настоящим ответом из приложения в учебнике. - Где мой? - загнула по очереди, большой палец. С последним «не забрызгала» сжала ладонь, и она стала иметь угрожающий вид кулака. Татьяна хлопнула по нему и сжала цепкими пальцами с лакированными полосками пластика, признанных в быту заменой живых ногтей. Сузив веки до призрения, она, не удосужившись раскрыть, а вернее разомкнуть челюсти, тихо ответила шлепающими губами.

-Он твой, тебе и знать его координаты, спроси у других растреп, если узнаешь их в толпе. - Отпустила руку.

-Ладно. Спасибо! – выкрикнула Алена в спину Татьяне. Надо быть вежливой. Враг, друг, неизвестный, а может и вовсе не понимающий твою речь. Решительно со всеми говорить лишь в тоне этикета. Этикет, вернее набор морально нравственных подсказок с детства привит. И опыт, растущий с оплошностями, должен сам, автоматически давать через подсознание, манеры вашего поведения перед личностями. С клыками оно, не выдержит подхалимства и ехидства, а от хорошего слова начинает уважать жертву. Слово только такое приходит на ум редко-редко. Лицо друга выдержит не сильные нравоучения и растает от любезности в его адрес. Татьяна не враг, но ближе к этому понятию, чем друг, конечно. Алена общалась с ней чуть ли не на Вы. Татьяна все же никогда не слышала эти две буквы от Алены.

С Кристиной Алена обшарила все в гардеробе. Средний подоконник, любимое место рюкзака Алены, сейчас на нем располагались сумки, портфели, но ни одного рюкзака. Под другими окнами, подоконники скрыты под горами рюкзаков, тех же сумок, портфелей. Доски ломились от веса главного ученического атрибута, собирающегося тут в немереном количестве сразу после начавшихся дождей, пока школьники надевают осенние куртки. Пока вещи вешались на крючки, руками из шевелящейся толпы, сумки кидались на время подоконники. Девичьи сумки лежали дольше, дожидаясь смотрящих в зеркала хозяек. Среди них под описание рюкзака Алены, ни один не подходил. Отчаявшись и отправив Кристину на только что начавшийся урок, которая искала минуты свободы, прям на уроке. Сотворит что-нибудь, за что освобождалась от напряженной учебы на один, может и на два урока, и далее шагая по пустым коридорам, прикладываясь ухом к дверям, узнавала новости школы и успеваемость учеников.

Гардеробщица, Нина Николаевна, женщина большая и немного от этого злая. Парадокс поговорки о доброте толстых людей, катившаяся между быстро выстроившихся рядов малышей, постоянно поправляла на лысеющей голове шапку. Шапки из-за чего-то сами линяли на голове, наверное, от гнетущего зрачка, смотрящего всегда вверх в череп. Другой глаз нормальный, но явно был когда-то в глазнице не гардеробщицы, а в жившем давным-давно ангеле. Правая половина лица, как и милый глаз без морщин и родимых пятен. Нина Николаевна надвигала шапку на левый глаз, пытаясь накрыть природное разгильдяйство. Зрительный порок навсегда лишил её семейной радости, загнав в самой молодости в службу поломоек, гардеробщиц, иногда рассказывали об её подработке сторожем. Училась и работала в одной школе. Старые учителя помогли устроиться на работу бедняжке, не оставляя в беде. Бедой были новые директора. Новый директор, новые кадры. Старый персонал, особенно Нина Николаевна, вызывали ощущение отсталости. Ощущение возникали у директора и не давно принятых на преподавательскую деятельность учителей. Гардеробщица стала другом и одновременно занозой для двух школьных компаний. Первая компания, опытных не всегда старомодных, даже болел свежих душой чем, молодые, держала Нину Николаевну как старейшину, историка в узкой области. Школа была этой областью. К пятидесяти годам Нина Николаевна обтирала больше седушку стула, в своей коморке отгороженной в гардеробе панелями.

Алена стукнув двумя пальцами по стеклу маленького окошка, ждала голоса изнутри. Раздался грустный, низкий голос, напоминающий звук сигнала паровоза на паровом двигателе:

-Войдите - Алена вошла в темную коморку, свет пробивался из окошка. Стекло заляпанное пальцами и изъеденное с той стороны резными надписями, направляло лучи в картину стоящею в широком кресле. «Надо бы разузнать когда-нибудь в музее у папы исчезали картины с пятью рыбами?» - мелькало у Алены в мыслях. Рыбы на полотне смотрят в разные стороны одинаковые по размеру и абсолютно разнообразные по индивидуальным райским чешуйкам. Кресло правее стола. С другой стороны в полумраке притаилась гора. Она листала смоченным пальцем журнал. Положив на него очки и выйдя на свет, преобразовалась в Нину Николаевну. Где гардеробщица раздобыла новую шапку, Алене знать не хотелось, а вот о зеленой помаде на губах можно и спросить ради интереса, начавшего трепать нервишки.

-Брось затею, если хочешь узнать о моих губах, это просто зеленка. Я пока не идиотка, краситься себя в урон, лицо в зелени сроду не хочу. Язвы мне покоя не дают – идя к креслу, накрыла картину тряпкой, взяв за углы, отнесла её за большой шкаф – Я, понимаешь ты или нет, люблю себя, свое отражение без изъянов. Вот надо поднакопить финансов и отдать в руки братьев скальпеля – Алена выслушала и на свою голову посоветовала:

- Деньги вам не помогут, я уверена почему-то. Поймите, лучше скрыть… – перегнула палку точно-точно, сейчас я её сломаю, она меня к стене придавит, думала Алена – …глаз за повязкой. Купите. Нет, с начало увольтесь, и купите билет на… куда-нибудь, где хотели вы побывать.

Гардеробщица сунула грубо в грудь Алене её рюкзак, неупомянутый ни разу.

-Спасибо.

Алена опоздала на урок на десять минут, за что выслушала укор учительницы. Заняла свое место рядом с Кристиной. Учитель Ирина Леонидовна продолжила приобщать подопечных к новым способам решения задач и уравнений. Чертежи с доски копировались в тетради. У тех, у кого не было принадлежностей для их создания, переговаривались между собой, расспрашивая друг у друга о линейках, карандашах. Найдя то и другое, передавали из рук в руки точилки, а графит все крошился и крошился. Алена сконцентрировалась на линиях белого цвета и цифрах вдоль неё заполоняющих доску. Внимание резко оборвалось стуком по дереву. Стук, резонирующий столешницы парты был настолько громким, что не заметить его невозможно. Алена обернулась в сторону раздражителя. Там кто–то сидел за партой в углу класса. Кто за ней безобразничал? Она узнать не смогла, мешали диагональные парты с учениками. «Что-то не так?» - подумала, осматривая остальных Алена. Никто повторять разворота не решался, от учителя сильной строгости, можно не ожидать. Случай этот все-таки мог на немного перенести внимание преподавателя на заднюю парту.

-Курганова.- Алена развернулась к подошедшей учительнице - не вертись, сделай одолжение. Устанешь. На уроке физкультуры упражнения сделаешь.

-Да меня стук отвлек, попросите там стучать потише – кивнула в право.

Стук исчез при последней фразе. За партой в углу, Алена расслышала, из нескольких других классных звуков, наступившую тишину. Кто-то к ней прислушивался.

-Курганова, ты списала с доски?- увидев положительный ответ кивком головы Алены, учитель указала на доску – иди к доске.

В рядах стали слышны наползающие вздохи и выдохи облегчения и скатывания со стульев. Дрожь оставила в покое руки двоечников, чувствующих вину. Те, которые и живут без нее, даже до вызова Алены не опускали глаза на страницы. У доски Курганова Алена прослушала условие задачи со слов учителя, мысли в голове начали набирать цифры на воображаемом калькуляторе и считать суммы, разность. Минут через пять задачу завершила с доблестью и интуицией на счет правил, которые были в пропущенном ей параграфе, она его, конечно, изучила, но как поняла его? Правильно или исковеркано, не тем образом мышления, как у достаточно умных людей? Учитель, решившая не ставить высший балл сбегающей с уроков и опаздывающей на них, преподнесла несколько вопросов по темам недавно ими изученными. Один вопрос - хороший ответ, другой вопрос – другой хороший ответ.

-Четыре не больше. Урок на уроке поняла? Опаздывать будешь ты на свою свадьбу, а не ко мне – ткнув ногтем в классный журнал, Ирина Леонидовна добавила - я буду тебе очень признательна, если все-таки узнаю, по каким таким причинам ты отсутствовала на предыдущем занятии. Объяснительную, расположишь в журнале в листах математике.

Алена забрала дневник, захваченный при выходе к доске и мелкими шажками, идя и смотря с поднятой вверх головой, не от гордости за себя выпутавшуюся, а хотевшую найти дятла, да, дятла в лесу глухих, с одной полноценной. За партой сидел новенький. Алена никогда раньше не видела. «Кристина без памяти. А то бы давно рассказала об этом мальчишке. Не скрывала она его от меня, просто забыла?» Мальчишка восседал на высоком стуле, будь тот на десять сантиметров повыше, коленки висели бы над партой. В руке деревянная линейка, на парте перед ним отсутствовали все остальные школьные принадлежности. Уловив взгляд Алены, он продолжил ритмичные движения кулаком об парту, оставленные на время стояния Алены у доски. Линейкой без всякой пощады тыкал в сидящего впереди него ученика. Алексей Марков не проявлял сильного внимания на боль в спине, лишь изредка подрагивая ключицей, словно отгонял опустившуюся муху. Алена села на место, толкнув Кристину локтем, не отводя взгляд от доски. Кристина оживилась, перестав листать на коленях журнал. Алене он напомнил о гардеробщице. На вопрос о новеньком, Кристина, нахмурив брови, уставилась в одну невидимую точку и как будто впала в транс.

-А новенький. Леша Марков? Ты вроде знаешь его. Ну, у тебя и память. Тебе надо таблетки попить, бери пример с меня,- голос резко стал громким.

- Потише, Боярова. Не на улице, - предупредила учительница, стукнув вдобавок указкой по своему столу. Потом она перевела взгляд на стоящего у доски следующего ученика, отчаянье того разъедало. На первом этаже раздался громкий, пугающий крик.

На перемене, расспрашивая Кристину, Алена только добилась вызвать у нее головную боль, а кусочки памяти опять где-то застряли в мозгу у подруги. За уроком, урок и учебный план дневного отделения подошел к концу. Алена оставив привычку класть рюкзак на подоконник, держала его, прижав к себе. Натягивая куртку, от не удобства зажав ремень рюкзака в зубах, не думая, что его можно перекинуть через шею и не создавать трудностей, Алена вдевала руки по очереди в рукава. Кристина в это время пыталась раскрыть зонт. Послышался не смазанный скрип металлических составных зонта. Спицы расправились и натянули полотно. Кристина, вертясь из стороны в сторону, краем зонта случайно умудрилась зацепить сжатый зубами ремень рюкзака Алены. Алена вскрикнула, зубы чуть не рванули в окружающее пространство. Вместо них вылезло слово, плохого содержания как постановила его хозяйка:

- Ты шалтай-болтай. Осторожно. Ты подруге готова радость доставить.

-Алена извини! Это ветер дунул - в гардеробе стоял затхлый воздух с примесью запахов пота и духов - Смотри, что там выпало?

Рюкзак со слабой застежкой, лежал на полу. Алена собрав тетради, подняла и положила на ладонь небольшой талисман с продетой в петельку цепочкой из серебра. Подметившая находку, удивившую Алену, Кристина заскакала вокруг с улыбкой на лице. Восклицания в одном сводились не переставая.

-Ухты, прикольный, красивый. На талисман походит. - И еще много-много пропущенного Аленой мимо ушей. Талисман сам овальной формы, с трехсантиметровым в длину вытянутым драгоценным камнем. Камень мутный с отливом фиолетового цвета. Поверхность без единой прямой грани. Гладкий, под подушечками пальцев, ощупываемый двумя подругами. Алена сунула талисман обратно в сумку, отметив боковым зрением отсутствие интереса к ним у находящихся в гардеробе. Народу здесь после уроков поубавилось, меньше чем на переменах. Через час выйдет Нина Николаевна и утащит к себе забытое, выполняя услугу бюро находок. Алена решила на следующий день порасспросить о таком необычном, а может и обыкновенном, но не для неё, подарке, у самой гардеробщицы. Рюкзак достаточно провел у неё времени. Не её ли шутки это. А может она скопленные финансы, вложила в талисман, ну, а от склероза забыла факт приобретения. Найдя в собственной каморке вещь, решила, что он кого-то школьника. А может действительно школьника. Гардеробщица - архив событий, о своем приобретении не забудет. Больше пятидесяти процентов, что талисман потерян нерадивым школьником из толпы. Татьяна намекала на других, утром. В данный момент глупо бросить талисман, что бы он через гардеробщицу попал в руки одного счастливчика.

Покинув территорию школы, подруги направились к автобусной остановке. Кристина засмотрелась на стену дома, потом вовсе на афиши и объявления.

-Папа уже был здесь.- Вздохнув, произнесла она – Значит, в школу заглядывал. Ух, наверное, с классным руководителем болтал.

-Почему ты думаешь, что он здесь был? – остановившись на миг, спросила у разочарованной во второй половине дня Кристины. Подруга кивнула на афиши, свежие, наклеенные поверх старых. На одной «Цирк», на другой «Зоопарк». Третья афиша заинтересовала Алену. На ней был изображен тот молодой легионер. Он был не одинок на афише, вокруг стояли такие же молодые не опытные, доверчивые как он. Все в черном. По середине десятка молодых лиц, стоял возвышающийся мужчина, за ним как раз ходил, тогда попятам в музее легионер. У этого солидного месье в пиджаке без галстука и бабочки, с голубой рубашкой, и зубчатым стоячим воротником, было самодовольное выражение лица. Полукруглый золотой курсив гласил: «Вступай в клуб Легионеров»

-Мой папа клеит всю рекламу в городе. Ты не подумай что один. Их много. Вот вчера он не работал, не его смена. А вот сегодня его.

-Легионера, который с краю, я вчера видела. Такой наглый - она не сказала, чем вызвана его наглость - Не помню, как зовут. А может, и не говорил своего имени.

-Как ты говорила с легионером? Нельзя. Больше и не вздумай - Кристина перепугалась, отвела взгляд от афиши и увеличила скорость походки. - Папа мне строго настрого запретил вступать в их сообщество. Он о них знает то чего простые и думать не будут. К ним вот эти афиши приходил, заказывал мужчина. Вверху стоит, над всеми на плакате. Он сказал, что имя у него не славянское, а странное. Вот он и заплатил за афиши.

-А имя то скажи. Как звать его? Бросила крючок так тяни, мне интересно. Забудешь потом.

-Грон. Вроде бы Грон. – призадумалась, решила, наверное, выбрать любое другое дурацкое имя для легионера, потому что настоящее в памяти отсутствовало, посчитала Алена - Ну не сбивай с мысли, знаешь мне, потом плохо настраиваться на необходимую волну. – Пафосно закрыла глаза и сделав из ладоней по пистолету приставила их к своим вискам. Вращая головой, как будто вошедшая в транс, наступила в разлом на тротуаре до верху наполненный жидкими осадками. Алена чуть умнее подруги, редко осмеливается закрывать глаза на дороге тем более, когда уже они на автобусной остановке. Кристина, отплевываясь от чего-то, трясла ногой, пытаясь стряхнуть всё впитавшееся, в ботинок. Алена успокоила подругу, принявшуюся хныкать от осознания начала скверной половины дня. Подошедший автобус повез их по домам.

Кирилл был дома. Пришедшая дочь Алена, набрав побольше воздуха, зашла на кухню. Отец сидел на стуле зашивал рубашку, выложив иголки на кухонный стол. Он применял их поочередно. В употребление ушли две иглы. Алена села напротив отца на стул и стала смотреть ему в лицо. Завершив процесс зашивания разрывом нитки. Кирилл смахнул моток ниток в выдвинутый из стола ящик, иголки, найдя каждую на скатерти, аккуратно воткнул в игольницу. Повторив позу дочери на стуле, смотря в упор, пытался меньше моргать.

-Что ты можешь теперь сказать в свое оправдание. Ничего? Я звонил. Плохи дела. Каникулы приближаются, а у нас с тобой кучка, нет, не кучка, гора уроков без нашего присутствия на них. – Алена опустила стыдливо голову. Кириллу такое восприятие его слов не понравилось. Дернувшись вперед, крикнул:

-Третья школа. Она тоже в список войдет наряду с остальными не сопоставимыми с твоими интересами. Когда я увижу результат твоего обучения за столько лет. Ты, наверное, только курс младших классов знаешь хорошо - Кирилл выбился из привычной колеи поведения, наорать на дочь по его соображению стало верхом перенапряжения по вопросу успеваемости. Всякое случается в наше время. Но не должны все несчастья и случайности сыпаться на одну маленькую девочку. Тут возможно только одно разумное объяснение. Виновата в этом сама Алена. Ну, а если вина на ней, то выходит что он, Кирилл строгим был не достаточно в меру. В душе сомнения, кто отец или дочь ставят под вопрос семейное благополучие? Признать себя причиной конфликта с дочкой, Кирилл не очень то желал. Ему, взрослому человеку, маявшемуся с ребенком с собственного детства, лучше знать, кто упустил воспитание.

Алена очень испугалась. Крики отца, стали для неё полной неожиданностью. Её было стыдно за себя. От неё у Кирилла произошел срыв на нервной почве. Кирилл встал, сунув ладони в карманы принялся ходить из стороны в сторону. Траектория его пути делила кухню на две половины. Кухня с изобилием лишних стульев в количестве семи штук, позволила бы пришедшим в гости детям сделать из неё спортивную или детскую площадку. По сравнению с остальными комнатами кухня была не стандартной, повидав много нелегальных перепланировок своих четырех стен. Сейчас стены могли похвастаться европейскими частями, необходимых для принятия на себя всех трудных задач по готовке и мойке. Кирилл, успокоившись немного, сказал:

- Алена, быстрей делай уроки. Даю тебе три часа. А потом едем. Не спрашивай куда – ответил изумленной Алене.

-Ну, два часа, точно вместят все задания. Я успею и раньше срока.

Через пару часов, Кирилл, не задающая вопросов Алена, покинули квартиру, заперев её на ключ. На улице тучи как бильярдные шары сталкивались, разлетались в стороны, то медленно текли в одном направлении. Машина завелась и тронулась. Кургановы тихо тряслись, едя по дороге, кто-то впереди голосовал. Кирилл притормозил и открыл дверцу. На место рядом с водителем сел Орехов Андрей. Поздоровавшись с Аленой, он принялся объяснять Кириллу траекторию следования, ведущую к месту жительства Чесова. Солнце, а вернее белое пятно, мутной формы за пеленой туч, опускалось к закату. Андрей после молчания, вызванного его записью в блокноте, сказал:

-Как в школе дела? Учишься на пять? Как твой отец – хихикнул, уловив взгляд Кирилла.- Ладно, шутка была, только шутка. Ну, всем не везет, мир создан из-за случая, а случай либо положительный, либо отрицательный.

-Здесь поворачивать? – не отводя взгляда с ехавших рядом автомобилей, поинтересовался Кирилл. Получив уточнение, свернул на перекрестке. Алена позвонила Кристине, чтобы та не отвлекала её ночью от сна, неожиданно вспомнив о домашнем задании. Под диктовку сообщила ответы на найденные в приложении математики. Дала понять через намеки, каким образом решают ту или иную задачу, веря, что подруга сможет самостоятельно осмыслить данные ей подсказки.

Остановившись, все вылезли из машины. В доме лифт довез или поднял троицу на пятый этаж, оставляя у Алены впечатление об антисанитарии. Андрей остановился у дверей и позвонил. Далее прильнул к глазку. Его глаз подвергся сканированию резкой и кратной вспышкой красного цвета. За дверью зажужжало. Андрей уступил место Кириллу, со словами:

-Прошу. Не бойся, просто твой узор сетчатки глаза будет занесен в базу данных системы охраны.

Кирилл глянул в глазок со светящейся мелкой точкой посередине. Теплота быстро отступила вместе с лучами сканера. Алена не успела, и подумать, как она со своим недостатком в росте сможет пройти процедуру, как руки Андрея ухватили её за подмышки и приподняли под прицел сканера. Яркая вспышка света отразилась от сетчатки и воспринялась камерой в глазке. Жужжание перешло в щелчки. Дверь потихоньку отворилась, гости явно ожидаемые прошли в полутемную прихожую. В ней парили в воздухе запахи, расслабляющие обоняние. Через дверь они сейчас выйти не могли, та сама по себе закрылась без видимых устройств. Динамик, служивший у обычных людей как радио, сообщил женским металлическим голосом:

- Ваши данные будут отосланы на компьютер милиции, в случае выведения вами из здорового состояния прописанных в квартире.- После предупредительной реплики опять раздался щелчок, словно это не запись, а прямое сообщение, с какого- нибудь переговорника.

-У-у, какие мы тут осторожные. Все себя отгораживаем. А если я с ломом в гости явлюсь. И он по непонятным причинам полетит в камеру. Что тогда? Меня дверь не остановит.

Андрей тянулся на цыпочках к объективу камеры найденной под потолком. Та вращалась на шарнире, и почему-то отворачивалась от начавшего скакать Андрея. Он вправо, она влево, и на оборот. Оставив потеху, за собой повлек отца и его дочь. Коридор упирался в туалет с табличкой понятного содержания. Слева дверной проем с выдвигающейся тонкой дверью из стены. Над ней находился объемный овал синего цвета, не много прижатый к поверхности. Дойдя до двери, все вздрогнули от раздавшегося в почти полной тишине взрыва, его звук, приглушенный сопровождался металлическим скрежетом. Пол окатила дымка плотного белого цвета из-под двери. Андрей вскинул руку вверх и кулаком ударил с размаху по синему овалу. Овал вжался будто кнопка. Засветился белой рябью, кругами охватывая придавленную поверхность под ладонью. Андрей крикнул в открывающуюся дверь, уходившую плавно в стену, потом кинулся на кухню заполненную туманом, распространяющимся мигом в свободные от него углы квартиры.

-Чесов ты в порядке? Ты где? Скорую вызывать? – Андрей махал руками, пытаясь, размести дым и разглядеть фигуру, на пришедшей в аварийное состояние кухне. – О, как ты такое сделал? Мне кажется, я на полигоне испытаний.

Потоки горячего пара, большой концентрации, обдавали слегка жаром щеки, носы, лбы. Чесов прыгал, стряхивая натянутыми рукавами угли со свитера. Рядом на столе расположились пол кастрюли. Эпицентром разгрома был её вверх, отсутствующий в целом состоянии с кастрюлей. Вокруг неё было все подвержено влиянию металла, жидкого от температуры. Развороченные бока кухонной утвари остывали, меняя созданный взрывом огненный обод, из торчащих кто куда зубьев, на тусклые тона. Чесов кинулся от стола в противоположный конец кухни, выйдя из клубов пара, направил на очаг возгорания струю из баллончика. Небольшой по размерам, с шариковый дезодорант, баллончик сумел успокоить людей, погасив все тонкой, синей струёй, в которой с далекого расстояния чувствовалась леденящая сила. Напор расширялся неестественным образом, вырывающимися частицами охватывал разбрызганную лаву, которая портила воздух. Пар пропустил к носам запах гари от деревянного стола и пластиковых дверок висящих шкафчиков.

Чесов предложил гостям отдохнуть за столом на время его уборки, сам раздобыл мусорное ведерко и наполнил то кусками рваного, еще теплого металла. Кирилл ощутил волосками головы включившийся за спиной кондиционер.

-Добрый день Александр. Пожар вы придумали хороший. Воняет чем не пойму – затыкая нос, произнес Кирилл, разомкнул ладонь при ослаблении запаха. Чесов тем временем достал новую кастрюлю, поставил на стол во вдавленный кружок оставленный старой.

- А это кто? Ваша дочь? Милая. Звать девочку как? – хозяин налил полную емкость и кивнул Алене. Алена сама решила дать ему ответ. Отец еще в тот момент сидел, прикрыв пол лица.

-Алена меня звать. А это папа. Его Кириллом зовут. Вы, наверное, знаете это, раз мы приехали к вам. Зачем я тут? И кто вы? И кто он? – Андрей отвлекся от морды медведя уместившегося на верху одного из шкафчиков, услышав, что речь идет о нем. Глаза-бусинки плюшевой игрушки, с крупным носом, потеряли интерес у Андрея. Чесов поднял с линолеума крошечную пипетку, капнул из неё в воду. Жидкость в кастрюле быстро стала желтого цвета от растекшейся поверху пленки. Пленка, отвердевая, стала сжимать воду под собой, с необыкновенной скоростью, понизив её уровень. За три-четыре секунды кастрюля издала звуки натяга и чудовищного давления внутри себя. В воспоминаниях стали всплывать кадры из кинофильмов про подводников. Отчаявшись увидеть свет, они молятся за родных, под угрожающими рокотом воды глубокого океана, с давлением в несколько атмосфер. На пятую секунду вода вскипела, прорвав пленку кипятком. Объем воды с пузырьками увеличился.

-Вещи умные важны, вещи умные нужны. Чудо просто не заменимая в наше мимолетное время жидкость.

Поднес к свету окна пипетку с нагревательной жидкостью. Переложил ей из рук в шкафчик, открывая его затрагиванием створок, сложившихся в узкие вертикальные гармошки, и выпрямившись самостоятельно. Алена осмотрела помещение, обставленное не хуже родной кухни, и возможно превосходящей её по возможностям. Электроника прячется за мутными от пыли и старости стенами с панелями, делающими вид разреза древесины. Кирилл тоже оглядел кухню. Макароны, размазанные, горелые и деформированные налипли на стены, ленты жалюзи, клеенку на столе, шкафчики. В мятые ударной волной, угробившей кастрюлю, макаронные изделия, начались убираться, прокалываясь острием зубочистки в пальцах Чесова. Андрей, не отвлекая от занятия хозяина, заложил руки за голову и стал расхаживать. Два единственных стула выглядывали из-под ног Кургановых. Андрей хотел сразу толковать о деле, однако не мог потревожить Алену, согнав её со стула. Он счел, что ей уставшей с дороги, лучше посидеть тем более внешность у неё какая-то заспанная, личико бледное. Кирилл облегчил участь Андрея, громко сказав:

- Дочка. Отгадай, кто из твоих родных еще здесь находиться, кроме меня конечно.

-Марк Ившин. Он мне давно говорил, что живет здесь. Я его сегодня встречала кстати.

-Ну, так найди его. Поиграй с ним в машинки. А где комната его? Надо проведать племянника. Месяц не видел или год? Нет, месяц. Когда вы его под опеку брали, вот тогда. - Чесову, от обращения к нему на вы, его сверстника стало как-то не ловко. Нужно было бы назвать его дед Саша, что окончательно вогнать в краску парня. Он сказал, куда Алене направляться. Алена удалилась с кухни с мыслями, что отец мог бы показать какой он прекрасный, прикрикнуть пару раз на неё. Или побоялся на виду у всех замарать свой облик подобной выходкой. Мнение посторонних, разумеется, имеет силу по сравнению с мнением дочери о нем.

Спальня Марка, подростка, не имеющего с Аленой ни каких кровных связей, возрастом шестнадцати лет. Его отец Ившин не настоящий брат Кириллу, значит, и сын его может, удостоен внимания с её стороны. Постучавшись, Алена толкнула дверь, взявшись полностью ладонью за шарообразную ручку. Марк спал. Тихо дремля под одеялом. Коморка когда-то называлась чьей-то спальней, обвешанная фотографиями звезд баскетбола. Съемные домашние кольца, для удовлетворения игровых потребностей, на всех четырех стенах. Над занавешенным окном, кольцо узкого диаметра для легких, почти теннисных мячиков. Шкаф слева от двери, пришедший из-за позапрошлого века, черного цвета, короновался баскетбольными большими мечами. Среди шести, стандартных, оранжевых с пупырчатой кожей, лежал, голубой с фотопортретом сильно истертого африканца. В голове кровати была тумбочка, заполненная колбами и флаконами. Осадок радужных растворов, палочкой из-под эскимо, собирался в пепельницу в форме жабы. Алена в притык встала у посапывающего «не родственника». Днем сегодня он веселился с друзьями, много чересчур, вот силы на хохмы и растратил. Алена накрутила на палец его кудряшки белого цвета, потянула.

-Марик. Друзья все отобрали. Проснись, скоро спать время прейдет, а ты так бессовестно лишаешь Морфея работы. Или ты как медведь жир отрастил на наших столовских харчах и в берлогу.

-Отстань – вырвался из цепких пальцев Марк, и спрятался под одеяло. Уголок одеяла загнулся.

-Ты, что тут стоишь? Как вошла? С отцом или просто за чем-то? - Марк растрепанный, растирал веки, потянулся в зевке.- Ну, отвернись, я не стесняюсь, но не приятно видеть тебя глазеющую.

Алена развернулась и приблизилась к фанатовским плакатам. Среди двух вытянутых плакатов наклеена была широкая фотография. Алена первоначально взглянув на её персоны, заподозрила, что она сорвана со стенда на улице. «Грон» - так звучало имя главного легионера со слов Кристины. Все т