Некоторые аналогии

Функции схем можно проиллюстрировать посредством нескольких аналогий. Если рассматривать схему как систему приема информации, то ее можно в каком-то смысле уподобить тому, что на языке программиро­вания вычислительных машин называют форматом (format). Форматы определяют, к какому виду должна быть приведена информация, чтобы можно было дать ей непротиворечивую интерпретацию. Другая информа­ция будет либо игнорироваться, либо вести к бессмысленным результа­там. Эта предварительная спецификация, однако, не должна быть чрезмер­но строгой. Как уже упоминалось, схема способна работать на различных уровнях обобщенности. Вы можете быть готовыми к тому, чтобы увидеть «что-то», или «кого-то», или своего шурина Джорджа, или улыбку на лице Джорджа, или даже циничную улыбку на лице Джордяса.

Схема эта не просто формат; она функционирует также в качестве плана того типа, о котором писали Миллер, Галантер и Прибрам в своей богатой плодотворными идеями книге¹. Перцептивные схемы — это пла­ны сбора информации об объектах и событиях, получения новой инфор­мации для заполнения формата. Одной из их важнейших функций в слу­чае зрения является направление исследовательских движений головы и глаз. Но схема определяет воспринимаемое даже тогда, когда явные дви­жения отсутствуют (слушание — хороший тому пример), поскольку лю­бая информация воспринимается только в том случае, если имеется раз­вивающийся формат, готовый к ее приему. Информация, не соответству­ющая такому формату, остается неиспользованной. Восприятие по самой своей природе избирательно.

Аналогия между схемами, форматами и планами не является полной. Настоящие форматы и планы предполагают резкое разграничение между формой и содержанием, которого нет в случае схем. Информация, заполня­ющая формат в какой-то момент циклического процесса, становится частью формата в следующий момент, определяя то, как будет приниматься даль­нейшая информация. Схема не только план, но также и исполнитель пла­на. Это структура действия, равно как и структура для действия.

Активность схемы не зависит от какого-либо внешнего источника энергии. При наличии информации нужного вида схема примет ее и, может быть, вызовет действия, направленные на поиск новой информации. Но у организма имеется много схем, связанных друг с другом сложным образом. Экстенсивные схемы, как правило, содержат в себе менее широкие схемы <...>. В таких случаях экстенсивные схемы часто определяют, или «моти­вируют», активность содержащихся в них схем. Мотивы — это не чужерод­ные силы, вызывающие к жизни обычно пассивные системы; это просто более широкие схемы, принимающие информацию и направляющие дей­ствия в более крупном масштабе. Следует отметить также, что активности, направляемые двумя схемами, могут вступить в конфликт друг с другом или даже оказаться совершенно несовместимыми. То, что происходит в та­ких случаях, называется избирательным вниманием <...>.

Если прибегнуть к генетическим аналогиям, схема в любой данный момент временя напоминает скорее генотип, чем фенотип. Она делает возможным развитие по некоторым определенным направлениям, но конк­ретный характер такого развития определяется только взаимодействием со средой. Было бы ошибкой отождествлять схему с воспринимаемым, точно так же как ошибочно отождествлять ген с какой-то определенной частью взрослого организма. Молено сказать, что восприятие определяется схемами в том же смысле, в каком наблюдаемые свойства организма определяются соответствующими генами; восприятие является результатом взаимодействия схемы и наличной информации. В действительности вос­приятие и есть такое взаимодействие.

В предыдущей книге я настаивал на том, что восприятие — «конструктивный процесс»^[22]. Воспринимающий активен. В значительной мере он сам определяет то, что увидит, выбирая объекты для внимательного рассматривания и воспринимая одни их характеристики скорее, чем другие. Это, безусловно, так, но, видимо, нелишне предупредить возможность впечатления, что у воспринимающего в голове имеется конечный, скон­струированный им продукт, что мы видим какие-то внутренние пред­ставления, а не реальные предметы. Я полагаю, что такое впечатление было бы неверным. Конструируя предвосхищающую схему, воспринима­ющий осуществляет некий акт, включающий как информацию от среды, так и его собственные когнитивные механизмы. Он сам изменяется в ре­зультате получения новой информации. Это изменение не сводится к со­зданию внутренней копии там, где раньше ничего не было; речь идет об изменении перцептивной схемы, так что следующий акт потечет уже по другому руслу. Из-за таких изменений, а также из-за того, что мир открывает квалифицированному наблюдателю бесконечно богатую инфор­мационную фактуру, два перцептивных акта никогда не являются тож­дественными.

Рамки

Обсуждая понятие схемы, нельзя обойти молчанием два важных по­нятия, имеющих с ним по крайней мере фамильное сходство. Первое пред­ложено Марвином Минским и относится к области искусственного ин­теллекта и робототехнике^[23], другим мы обязаны социологу Эрвину Гоффману*. Любопытно, что оба воспользовались одним и тем же словом рамка (frame). Хотя на первый взгляд эти понятия имеют мало общего, оба они отражают попытку подчеркнуть решающую роль контекста и значения в когнитивной активности. (Акцент на контексте в настоящее время делает­ся и в других областях психологии, начиная с психологии памяти* и кончая социализацией ребенка^[24]. Это можно считать признаком того, что соци­альные науки начинают наконец всерьез заниматься сложно организован­ными компонентами повседневной человеческой жизни.)

К настоящему времени попытки создания программ, которые позво­лили бы ЭВМ распознавать конфигурации, имеют уже довольно долгую историю. Последние годы ознаменовались значительным прогрессом в этой области. Некоторые реально существующие машинные системы, на­пример, делают возможным трехмерное описание неупорядоченной груды имеющих разную, подчас довольно сложную форму кубиков на основе лишь одной фронтальной фотографии, анализируемой входным сканирующим устройством^[25]. Минский (в лаборатории которого главным образом были выполнены эти работы) пришел тем не менее к выводу, что адекватное рас- познавание и описание ситуаций реальных сцен никогда не будет возмож­ным на основе одних только полученных I данный момент входных сиг­налов. Он полагает, что для каждой новой ситуации у ЭВМ должна быть готова рамка или иерархия рамок, предвосхищающих основные моменты того, что должно появиться. Если ЭВМ осматривает комнату, она должна ожидать, что найдет стены, двери, окна, мебель и т.д.; только таким обра­зом можно интерпретировать наличную информацию, оказывающуюся в противном случае принципиально неоднозначной. Минский считает, что в отсутствие информации такая система будет осуществлять «априорное оз­начивание», например, постулировать существование стены с правой сторо­ны, далее если она не получила каких-либо релевантных подтверждений.

Точка зрения Минского имеет много общего с позицией, излагаемой в данной книге. Имеются и существенные различия, но рассматривать их здесь значило бы уйти слишком далеко в сторону^[26]. Такое сближение между исследованиями искусственного интеллекта и когнитивной психологией является весьма обнадеживающим, несмотря на то что (насколь­ко мне известно) никакой сколько-нибудь эффективной программы для ЭВМ, основанной на теории рамок, до сих пор еще не было создано.

Гоффман пользуется термином «рамка» совсем иначе. В своем бле­стящем анализе повседневных событий социальной жизни он отмечает, как часто они протекают в конвенционально установленных рамках, полнос­тью или частично меняющих их значение. Его центральным примером является театральное представление, когда зрители знают, что наблюдае­мые ими поступки и высказывания должны восприниматься не буквально, а как-то иначе. Повседневная жизнь полна таких примеров. Одни и те же похвальные слова могут быть искренними в одном случае, ироническими — в другом, пересказом чужих слов — в третьем; пьянство может восприни­маться одними как болезнь, а другими как сознательный безнравственный поступок; политические организации проводят конференции исключитель­но с целью быть показанными по телевидению (т.е. показаться в определен­ных рамках), мошенники тщательно инсценируют (обрамляют) ситуацию таким образом, чтобы она была неправильно понята их жертвой. Если ис­ходить из того, что психология действительно должна серьезно занимать­ся изучением восприятия событий повседневной жизни, ей надо быть го­товой к столкновению с теми сложностями, о которых говорит Гоффман. Во многих отношениях его подход к анализу воспринимаемого социального мира аналогичен концепции экологической оптики Дж.Гибсона, анализи­рующего воспринимаемое физическое окружение и информацию, которую оно содержит.