Fel‑x: Дату пока не скажу. В столицу и, возможно, к вам в городе. Детали скажу позже. Но ты должна знать: я очень хочу с тобой встретиться еще раз. 22 page

Александр очень широко улыбнулся своим мыслям. Нет. Пусть малышка чувствует себя неловко. Ей это идет.

‑ Сейчас мы поедим, я отвезу тебя домой, сестренка. Ты, как я и просил, забудешь перестрелку и наш разговор.

‑ Почему бы тебе, действительно, не рассказать Нике правду? ‑ вновь осмелилась поднять болезненную для Александра тему Марта. ‑ Если ты хочешь на ней жениться, то... ну... будь с ней откровенным.

‑ Чтобы после такой откровенности она тоже считала меня кем‑то ниже себя? ‑ прямо спросил Саша, и девушка поняла, что он слишком гордый человек.

‑ Почему ты так думаешь?

‑ Если мой отец не хочет после отсидки со мной общаться и ни разу не приехал ко мне, то как мне думать по другому, сестренка? Почти все мои друзья, после того, как меня посадили, отвернулись от меня. А те, кто не отвернулся ‑ несколько человек из большой компании... Я сам прекратил с ними общение.

‑ Почему?

‑ Чтобы им не было тяжело. Чтобы не чувствовали себя обязанными посылать передачки или приезжать, чтобы увидеть. Если отвернулись все, то и они, лучшие друзья, видимо, тоже не прочь были бы это сделать. Да только вежливость им не позволяла. Я просто освободил их от обязанности. Правда, ‑ тут Саша хмыкнул, ‑ недавно встретил пару из них. Увидели меня на хорошей тачке, в дорогом прикиде, и тут же позвали на какую‑то тусовку ‑ типа, пошли, браток, встретимся со всеми нашими. NЗапрещено цензуройN. О, прости, ты же хорошая девочка, при тебе нельзя говорить таких слов.

‑ Пошел? ‑ не обратила на это внимания Марта.

‑ Нет. Зачем? Чтобы придти и стать предметом обсуждения темы "Как обычный пацан стал авторитетом?".

‑ А ты, что, стал авторитетом? ‑ посмотрела на него с интересом девушка. Саша машинально отметил, что страза в ее сине‑зеленых глазах так и не появилось.

‑ Вот ты глупая! Каким еще авторитетом? ‑ развеселился парень, и в его зеленых глазах промелькнуло что‑то хулиганское, мальчишеское. ‑ Я просто отсидел. Спокойно, и, правда, не весь срок. Вышел, открыл свое дело с Михой ‑ мы откинулись с зоны вместе. После стал... сотрудничать с Максом, вот и все. И да, у нас есть нелегальные дела, сестренка, о которых тебе не положено знать. Помнишь, я говорил тебе о Марте?

‑ Да.

‑ Так вот он был авторитетом. Настоящим. А я, типа, бизнесмен. Легальный. Борзый, правда, говорят, но уж какой есть.

‑ А если тебя опять посадят? ‑ осторожно спросила девушка.

‑ Тогда будет очень плохо. ‑ Однако в голосе молодого человека не было печали по этому поводу. Он просто констатировал факт. ‑ Так, заканчиваем этот базар, ‑ посмотрел на время Саша. ‑ Собирайся. Я отвезу тебя домой.

‑ А потом ты улетишь в другой город?

‑ Да.

‑ А... ‑ Марта вдруг вскочила. ‑ А если в тебя опять стрелять начнут??

‑ Не начнут. Сказал же, перестрелка явно была связана с Максом, ‑ ответил Саша. ‑ И слушай, малышка, завязывай с этим.

‑ С чем?

‑ С беспокойством за меня.

Скрипачка опустила глаза.

‑ Ты мне почти родственник. А я привыкла о них беспокоиться. Даже если, ‑ тут девушка замолчала, словно была неуверенна в своих словах, но после выпалила, ‑ даже если они сидели!

‑ Вот как? ‑ ужалил ее взглядом Александр, хотел что‑то добавить, но передумал.

Он, как и обещал, довез Марту до дома и высадил около самого подъезда.

‑ Иди. И я еще раз напомню тебе, сестренка. Ника ничего не должна знать, ‑ глухо проговорил Дионов.

‑ Она не узнает, ‑ буркнула Марта и вылезла из машины. Дождь на улице прекратился, и теперь она могла похвастаться большим количеством качественных глубоких луж.

"Глупая девчонка", ‑ с сожалением подумал Александр, глядя на спину скрипачки. Он вдруг открыл дверь автомобиля, нагнал девушку и вместе с ней зашел в полутемный подъезд.

‑ Провожу, ‑ хмуро пояснил он, ступая по ступеням вверх, ‑ до квартиры. Кстати, ты сегодня красивая, сестренка, ‑ он уже успел оценить обтягивающую юбочку и туфли на каблуках.

‑ Перестань, не называй меня сестренкой, ‑ сказала Марта и, спохватившись, поблагодарила его за комплемент. Вышло так, что они оба остановились на площадке между вторым и третьим этажами.

‑ Сыграй мне на свадьбе, перестану, ‑ улыбнулся Александр, понимая, что то, что происходит ‑ неправильное и неестественное.

Девушка кивнула, не глядя на него, и поднялась еще на один пролет ‑ почти к самой своей двери.

‑ Эй! ‑ окрикнул ее молодой человек.

‑ Что?

‑ Боишься меня? Разочарована? Вызываю отвращение?

Брови девушки вопросительно поднялись вверх.

‑ Нет, для меня ты хороший, ‑ сказала она, нашаривая на дне сумки ключи и поспешно открывая дверь. Она скрылась за дверью, а Саша медленно стал спускаться вниз.

"Для меня ты хороший", ‑ прозвучал голос сестренки у него в голове вновь, и он улыбнулся одними глазами.

Сейчас ему предстояло ехать в аэропорт. Судя по сделанным недавно телефонным звонкам, Макс усиленно искал кретина, вздумавшего стрелять в него и в его людей, но пока что это было безуспешно. А главный враг Макса, некогда бывший его другом и соратником, ‑ Радик отрицал свою причастность к этому занятному случаю.

Человек в капюшоне, сидевший за рулем той самой черной машины с тонированными окнами и стрелявший в людей, стоявших на крыльце ресторана "Милсдарь", уже пешком неспешно брел по незамковому школьному стадиону, освещенному десятком мощных фонарей. Людей вокруг по случаю позднего часа, почти не было ‑ только вдалеке два собаковода выгуливали овчарку и далматинца. Человек шел, засунув руки в карманы, и что‑то насвистывал. Настроение у него не то, чтобы было хорошее ‑ все‑таки он не попал, в кого целился, но и плохим его нельзя было назвать ‑ забавно все вышло. В самый неподходящий момент из‑за дверей ресторана появился левые люди, среди которых оказался местный авторитет по имени Макс, который, конечно же, решил, что покушение было совершено на него. И теперь его быки всюду искали нахала, стрелявшего в нового главу Пристанских. Им и в голову не приходило, что основной целью был Дионов: он и только он. Человек с пистолетом в руках уже несколько дней следил за ним ‑ с тех самых пор, как вернулся сюда. Он знал, что обычно из "Милсдаря", где Александр часто бывает, эта скотина выходит в одиночестве. А сегодня вместе с ним вышел и его дружок, и Макс со своими рылами. По‑хорошему, надо было проехать мимо, но это проклятое нетерпение... во всем виновато оно. Не сдержался, разрядил на свой страх и риск обойму ТТ‑33. Поскорее бы уже осуществить свою мечту ‑ отправить сукиного сына на тот свет.

Человек ‑ а это был молодой, очень худой, но не изможденный, а жилистый молодой мужчина, поднял голову к небу, на котором из‑за туч не было видно ни одной звезды и даже луны. Все‑таки он скучал по родному городу. И немного по ней. Интересно, где она сейчас находится? Уехала?

Он погладил ствол ТТ, который сжимал одной рукой, засунутой в большой карман широкой кожаной куртки, а после, подойдя к одному из турников, с легкостью стал подтягиваться, одновременно кое о чем размышляя.

Пока Макс неистовствует, ищет его, следует затаиться.

"И я даже знаю, где", ‑ весело подумал молодой мужчина, чувствуя, как напрягаются его мышцы.

Дионов, сезон охоты на тебя открыт. Аминь.

Этой ночью Марта почти не спала ‑ она сидела на кровати, прислонившись к ковру, висящему на стене, и думала. Мыслей, тревожных и колючих, как рой ос, в ее голове было множество, и хотя девушка сидела почти без движения со спокойным, если бы не сказать каменным лицом, в голове ее происходила самая настоящая война этих самых черно‑желтых мыслей‑ос. Они, жужжа на разный лад, беспорядочно носились по сознанию Карловой с бешеной скоростью, сталкиваясь друг с другом, словно молекулы воздуха. Одни, более желтые, при этом утверждали, что нужно все немедленно рассказать Нике о Саше правду, другие ‑ черные ‑ требовали умолчать эту информацию. После они менялись цветами и вновь, жужжа, требовали то одно, то другое, приводя самые разные, но всегда весомые аргументы.

"Ника должна все знать. Они не смогут быть вместе, если твоя сестра будет находиться в неведении. Отношения нельзя построить на лжи! Ты же знаешь, что ложь ‑ это ржавчина! Она все вокруг разъедает!", ‑ с горечью кричали одни.

"Пусть она узнает, кто он на самом деле, пусть. Есть шанс ‑ и очень большой, что она не захочет быть вместе с ним и бросит его. Зачем ей уголовник?", ‑ ласково, но возбужденно, даже как‑то алчно нашептывали другие.

"Если твоя сестра поймет, что Саша не бросил ее из‑за другой девушки, она будет рада. Она начнет доверять ему больше и перестанет сомневаться!", ‑ трясли Марту за воротник третьи.

"Ты не имеешь права нарушать данное тобою слово! Он ведь просил не рассказывать никому ‑ а особенно Нике о своем прошлом! Ты станешь предательницей", ‑ грозили четвертые сердито.

Изнуренная таким количеством информации девушка не понимала, что будет хорошо, а что плохо. Что делать она может и должна, а на что наложено строгое табу. Она вообще после перестрелки пребывала в состоянии, похожем на панику и не могла мыслить разумно.

Марта от этих мыслей по‑тихому, как ей казалось, сходила с ума. До самого утра она так и не поняла, что должна сделать и как ей лучше всего поступить, забылась тревожным сном только часов в шесть утра, а проснулась, ни много ни мало, в третьем часу дня, ввергнув в замешательство маму и бабушку, которые думали, что девушка, обычно рано встающая по утрам даже на выходных, заболела.

‑ Я просто устала и хочу выспаться, ‑ сказала родственницам Марта, выползя из своей комнаты в длинной, с открытыми плечами, легкой ночной рубашке нежно‑лавандового цвета. Она устало опустилась на кухонную табуретку и мелкими глотками принялась пить горячий, только что сваренный кофе, густой запах которого вальяжно обволакивал всю комнату. Готовить кофе Эльвира Львовна любила и умела.

‑ Ты точно не заболела? Хорошо себя чувствуешь? ‑ внимательно посмотрела на единственную дочь Карлова‑старшая. Та показалась ей слегка бледноватой, с небольшими темными кругами под глазами. Женщина остро чувствовала, что с Мартой что‑то не так: то ли она подавлена, то ли расстроена. А, может быть, и правда, ребенок сильно устал от нагрузок в консерватории, от всех этих репетиций и конкурсов, бесконечных занятий и разучиваний очередных музыкальных шедевров?

‑ Да точно, точно. Я, правда, устала что‑то, ‑ как можно бодрее ответила Марта. Что ей делать, девушка до сих пор не понимала. С одной стороны, она пообещала молчать, с другой ‑ как она может скрывать от Марты такую информацию?! Это ведь нечестно!

Попив кофе, кое‑как расчесавшись и одевшись, девушка вышла на улицу, которая, казалось, все еще находится во власти госпожи зимы, а не в руках смешливого апреля: до сих пор еще было прохладно, очень ветрено, а иногда еще и шел снег. Как будто бы кто‑то наверху держал огромную бумажную хрустящую упаковку, в которую заворачивают горячие пончики, но вместо них у этого кого‑то был снег. Упаковка была немного порвана снизу, и поэтому изредка снег падал вниз большими порциями. Но тот, кто держал ее, пытался закрыть дыру ладонью ‑ и тогда снег резко прекращался. А потом вновь падал и огромными тонкими хлопьями стелился по холодному сухому асфальту и твердой, не отогретой еще слишком слабым солнцем землю.

Когда Марта оказалась на улице, весенний снегопад был в самом разгаре ‑ видимо, кто‑то, кто держал пакет, наполненный миллиардами снежинок, в очередной раз не смог как следует прикрыть дырку на его дне. Однако снег совершенно не смущал задумавшуюся девушку с болезненными глазами и руками, запиханными в карманы наспех застегнутого пальто, все никак не понимающую, что ей сделать и как поступить. Марта шагала без цели по большому прямоугольному парку с памятником известному русскому писателю девятнадцатого века, расположенному прямо в его центре, и несколько раз обошла парк по периметру, прежде чем вернуться домой. Все это время она думала, пытаясь делать это как можно менее безэмоционально, но более объективно. Девушка ставила себя то на место Ники, то на место Александра, старалась понять, как в той или иной ситуации поведут себя эти двое, и в конце своей вечерней прогулки Марта, наконец, поняла, что должна сделать. И воплотить свою мысль в действие Марта решила прямо сегодня. Сначала она хотела поговорить с Никой по мобильному телефону, но потом поняла, что такой разговор должен произойти с глазу на глаз, и набрала номер кузины, чтобы договориться с ней о встрече. Девушка, прижав телефон к уху, долго слушала длинные равнодушные гудки. Сначала она даже испугалась ‑ Марте вдруг показалось, что Ника сейчас находится с Сашей, который поняв, что звонит она, запретил своей девушке поднимать трубку. Однако страхи скрипачки оказались напрасными. Ее старшая сестра все‑таки приняла вызов спустя несколько минут, когда девушка набирала ее номер в третий или в четвертый раз.

‑ Да, Марта, ‑ проговорила Ника. Голос ее показался Марте немного уставшим и вообще, каким‑то странным: тихим, полным раздумий и совсем невеселым. ‑ Что ты хотела?

‑ Мне нужно с тобой поговорить, ‑ торопливо начала длинноволосая девушка, ежась от ветра.

‑ Я только вернулась домой, Мартик, устала. Ты, наверное, давно звонила, но я услышала только сейчас. Ванну принимала, ‑ интонации Ники даже пугали. Она почти никогда на памяти Марты такой не была. Что‑то случилось? Что с сестрой? Может быть... она узнала правду об Александре и о вчерашней перестрелке? И о том, что Саша повез Марту к себе в квартиру?

‑ Ничего страшного. Слушай, все... в порядке? ‑ осторожно спросила девушка.

‑ Да. Все в порядке. Давай, завтра поговорим?

‑ Нужно сегодня, ‑ испугалась Карлова‑младшая, что завтра она передумает говорить двоюродной сестре то, что хочет сказать сейчас.

‑ Сегодня? А что случилось?

‑ Ничего особенного, просто мне надо сказать тебе кое‑что важное.

"Скажи ей, что он ‑ бандит, скажи, ‑ обольстительно и хрипловато шептал голос внутри головы Марты, ‑ она бросит его. И тогда у тебя появится шанс быть вместе с Сашенькой. Ты ведь этого хочешь? Хочешь? Тебе ведь так нравится быть с ним, смотреть на него, касаться невзначай... А тебе ведь хочется большего. Но из‑за Ники ты никогда этого не получишь. Ну же, скажи, что сначала Саша уехал к другой девушке в город ‑ соври немного, а потом скажи, что он сел".

Марта сглотнула и крепче сжала мобильник.

‑ Кое‑что важное? Что? ‑ удивленно спросила Ника между тем, не зная, что происходит в душе кузины. А та, в свою очередь, не знала о том, что происходит в ее душе. ‑ Что там еще случилось?

‑ Я хочу встретиться с тобой и сказать это лично, ‑ твердо произнесла Марта. ‑ Можно, я приеду к тебе сейчас на пару минут, скажу и уеду обратно? Это не займет много времени. Честно.

‑ Хорошо, ‑ вздохнула Ника, которая знала, что сестричка бывает иногда упряма, как ослик. ‑ Приезжай. Скажешь. А что, ‑ спохватилась она, ‑ что‑то плохое произошло?

‑ Нет, просто это очень важно. Я уже иду к остановке. Скоро буду, ‑ прокричала Марта, отключилась и быстрым шагом направилась к ближайшей остановке, на ходу печатая смс‑ку маме, что пойдет в гости к Нике.

"Долго не задерживайся," ‑ прислала мама ответное сообщение.

До дома кузины Марта доехала быстро ‑ благо, субботним вечером дороги были почти свободными, и автобус, в котором ехала девушка, сидя на одиночном сидении около окна, в самом его начале, у водительской кабины, минут за двадцать добрался до района Южная Пристань. Еще через минут семь скрипачка стояла под дверью квартиры родственников. Ее длинный указательный палец правой руки дважды тянулся к звонку и дважды, словно в сомнениях, Марат одергивала руку. В звонок она позвонила лишь на третий раз. Ей почудилось, что она почти не надавила на него, и звук вышел слабым, неслышным, глухо стонущим. А вот ее кузине звонок показался нервным и требовательным ‑ она сразу услышала его и тут же отперла дверь.

‑ Привет, заходи, ‑ встретила Марту Ника, облаченная в коротенький халат. Видно было, что она только совсем недавно вышла из душа ‑ светлая кожа ее выглядела влажной и слегка блестела, а волосы, спадавшие на плечи, были еще мокрыми, и поэтому слегка волнились. Судя по тому, что Ника держала в руке фен, она явно пыталась высушить их, но до прихода Марты не успела.

‑ Родителей нет дома, я сама только что приехала и решила принять ванну, ‑ сообщила Ника разувающейся Марте, и та тут же подметила, что добродушие в голосе сестры искусственное. Не потому, что она не хотела видеть Марту, а потому что, кажется, действительно устала ‑ даже ее глаза потухли. Или у Ники после водных процедур блеск из глаз исчезает в неизвестном направлении?

Скрипачка незаметно рассматривала свою светловолосую сестру, от которой пахло чем‑то приятным и сладким, а та продолжала:

‑ Когда ты мне звонила, я как раз в ней нежилась. Кстати, такую пену классную купила ‑ с ароматом меда и молока. Теперь мне кажется, что я вся пропахла этим запахом. Даже волосы! Показать те...

‑ Ника, ‑ перебила Марта словоохотливую сестру, которая пыталась казаться оживленной, ‑ я к тебе совсем ненадолго. Только скажу, что хотела и домой. Хорошо?

‑ Ну, давай. Пошли на кухню тогда. Чай вскипел. ‑ Сказала хозяйка квартиры, поняв, что у Марты какие‑то важные новости. ‑ Я еще не ужинала. Ты, наверное, тоже. Приземляйся.

Вскоре девушки сидели за круглым кухонным столиком друг напротив друга. Между ними находился лишь надутый сиренево‑серый чайник, явно гордящийся своей миссией ‑ нагревать этим никчемным людишкам воду, блюдо с бутербродами, только что приготовленными гостеприимной Никой, и плетеная корзинка с восточными сладостями, которые обожал Владимир Львович и постоянно покупал домой. Сначала Ника заставила Марту поесть и поела сама, и только потом, помыв посуду, приготовилась ее слушать.

‑ О чем ты там хотела поговорить со мной? ‑ сложив голову на сцепленные между собой руки, локтями опирающиеся о стол, поинтересовалась Ника.

‑ О Саше, ‑ собравшись с мыслями, сказала Марта. Кажется, этим она удивила свою кузину. Девушка приподняла голову и с удивлением уставилась на скрипачку, сложившую руки на коленях крест‑накрест.

‑ О Саше?

‑ Да.

‑ В смысле? Он что‑то сделал? Обидел тебя? ‑ вдруг спросила Ника, в ее голосе появилось напряжение, а во взгляде возникло беспокойство. Она сложила руки ладонями на стол и подалась вперед, чуть ближе к сестре. Та услышала ее несколько учащенное дыхание ‑ как будто бы сестренка волновалась, но тщательно скрывала это.

‑ Нет, ‑ несколько удивилась такой реакции кузины Марта, глядя не в лицо Ники, а на ее руки. ‑ Нет! Не обидел. А... должен был?

Ника усмехнулась, откинулась на спинку стула, проведя пятерней по мокрым волосам, которые из‑за воды казались потемневшими, положила ногу на ногу. Если бы за столом с Карловыми находился Саша, он бы точно порадовался тому, что халатик Ники задрался чуть больше положенного, обнажая ее ноги.

‑ Кто его знает..., ‑ неопределенно произнесла хозяйка квартиры и словно бы очнулась ‑ даже улыбнулась широко. ‑ Нет, не должен был. Это я просто, к слову. А почему ты хочешь поговорить со мной о Саше?

‑ Потому что я кое‑что узнала о нем, ‑ тихо отозвалась Марта.

"Скажи это. Ради своего блага ‑ скажи!", ‑ вкрадчиво зашептали у уха светловолосой девушки, и ее слегка передернуло. Что с ней? О чем она думает?

‑ И что ты узнала? ‑ с беспокойством в голосе задала новый вопрос Ника, которая вновь начала нервничать.

Марта неслышно вдохнула воздух ртом, наполнила легкие до предела, выдохнула и начала как можно более спокойно, хотя внутри у нее все кипело:

‑ Только не обижайся, хорошо? И не кричи на меня. Просто мне кажется, что ты должна это знать.

‑ Да что знать? Марта, говори уже!

‑ Ника, Саша тебя обманывает.

Молчание стало ответом замолчавшей скрипачке. Оно, смешавшись с напряжением, повисло в кухне, цепляясь невидимыми руками за люстру и углы кухонного гарнитура, словно тончайшая, кое‑где дырявая пленка мутно‑серого света.

‑ Продолжай.

‑ Я узнала кое‑что, и не могу тебе об этом не рассказать. Если хочешь, ты можешь обидеться на меня и не разговаривать, даже перестать общаться...

"Скажи так, солги немного, сделай себя счастливой. Твоя сестренка недурна собой и быстро найдет себе другого парня".

В кухне стало чуть темнее ‑ свет плохо проходил сквозь пленку напряжения.

‑ Марта, если ты будешь тянуть, я тебя задушу, ‑ хмуро пообещала Ника. ‑ Договаривай до конца. Почему Саша меня обманывает?

‑ Потому. Не спрашивай, откуда я узнала. В общем, слушай. Несколько лет назад, когда вы с Сашей расстались, это произошло не потому, что он влюбился в другую. Он не бросал тебя. Ему пришлось уехать по другой причине, которую я не могу тебе назвать.

"Идиотка!", ‑ дуриной взвыл голос‑искуситель, выругался и исчез под звонкие, как весенняя капель, удары сердца Марты, поняв, что ничего не получилось. Девушка слабо улыбнулась. Ну вот, она сказала. Возможно, она все‑таки поступила неверно, но теперь уже ничего не исправишь.

Серый цвет стал постепенно отползать к краям пленки, освобождая место для других цветов, более жизнерадостных.

‑ Откуда ты знаешь? ‑ явно была удивлена Ника такой информации ‑ ее щеки даже слегка порозовели, а зрачки расширились. Фарфоровая кукла‑красавица, что часто скрывалась за ними, обмахивалась старинным восточным веером.

‑ Не могу сказать. Поэтому и не обижайся. Просто знай, что он всегда был с тобой честным, не бросал и не изменял. Ты можешь ему доверять. ‑ Марта схватила из плетенной корзиночки кусочек сладости и запихала в рот.

‑ Откуда ты узнала? ‑ вновь задала тот же вопрос хозяйка квартиры.

‑ Из... ‑ Длинноволосая девушка прежде чем ответить, долго жевала. ‑ Из достоверного источника.

‑ То есть мне не спрашивать, кто выступил в роли источника?

‑ Ага, лучше не надо.

‑ Но, ‑ медленно произнесла хозяйка квартиры, ‑ где тогда он был? Ты знаешь?

‑ Ну‑у‑у, вообще да, но тебе не скажу, потому что пообещала не делать этого, ‑ выпалила Марта. Хоть напряжение на кухне и сохранялось, оно поменяло цвет и из серого стало светло‑лавандовым. Да и в кухне стало светлее.

‑ Он сидел, так? ‑ почти обыденно поинтересовалась Ника, наливая себе из чайника горячую воду в кружку.

‑ Откуда ты знаешь?! ‑ подушечки пальцев Марты прижались к горячим ладоням.

Фарфоровая кукла печально улыбнулась притормозившему единорогу с музыкой, вплетенной в гриву.

‑ Оттуда. ‑ Ника со странной улыбкой налила из расписанного цветами пузатого заварника смородиновый душистый чай, который каждый день самолично заваривал ее добродушный папа Владимир Львович. ‑ Еще чаю?

‑ Н‑нет, спасибо. И... и давно ты знаешь?

‑ Не‑а. Сегодня первый день, ‑ беспечно отозвалась девушка.

‑ Но как ты узнала?! ‑ была, кажется, потрясена Марта. Александр, этот гордый дурак, не рассказал бы любимой девушке такого! Откуда сестренка узнала?!

‑ Съездила с утра кое‑куда. Там и узнала. Давай сделаем так: я расскажу тебе, откуда я узнала это, а ты мне раскроешь свой источник. Естественно, все это останется между нами. Ну, как тебе?

‑ Хорошо, давай, ‑ согласилась ее кузина, поняв, что терять ей уже нечего. К тому же, кажется, Ника узнала о Саше куда больше, чем она, Марта.

‑ Только мне кажется, тебе это будет неинтересно, ‑ сказала Ника задумчиво. ‑ Я, наверное, тебя уже достала с Сашей.

‑ Интересно, ‑ заверила Марта с жаром и сама же испугалась своей пылкости. ‑ Я же переживаю за тебя. К тому же тебе нужно выговориться.

‑ Боюсь, если я буду выговариваться, твои уши завянут, ‑ проворчала Ника, отпила крохотный глоток смородинового чая и начала рассказ. Ей, действительно, нужно было выговориться, потому что, не смотря на то, что перед сестрой она вела себя спокойно, в душе у нее творился "большой барабум", как говорила Лилу из хорошего фильма "Пятый элемент", который девушка нежно любила.

‑ Давай уже, говори.

‑ А что тут говорить? Я дура, вот и все, ‑ на мгновение раздраженно прикрыла ресницы Ника. Она немного помолчала, словно бы внутренне собираясь, а потом, грея вдруг ставшими холодными руки о чашку с темно‑коричневым смородиновым чаем, начала рассказывать.

После того, как Ника к своему ужасу признала в колючем хмуром Максе ближайшего соратника Андрея Марта, она начала активную деятельность. Девушка, прибежавдомой и, не подозревая, что там твориться с ее молодым человеком и двоюродной сестрой, села за компьютер, по пути в спальню умудрившись в спешке наткнуться на собственно папу, который с самым благодушным выражением лица нес вынес из‑за угла поднос с самолично выпеченными булочками и теплым молоком. Естественно, все это повалилось на пол и отец и дочь Карловы оказались залиты молоком ‑ благо оно было не горячим. Булочки с удовольствием устроились на полу ‑ одна из них умудрилась попасть в аккуратно припаркованный неподалеку тапочек мамы Ники, но об этом хозяева квартиры узнали только через час, когда женщина пришла домой и попыталась обуть их, наткнувшись ступней на булку.

‑ Аккуратней будь, Николетта! ‑ погрозил дочке кулаком Владимир Львович. Та

‑ Прости, папа! Я сейчас все уберу, ‑ даже как‑то растерялась Ника, которая всей душой уже была в социальной сети и искала Женю.

‑ Ну что ты, ‑ мигом растаял мужчина, видя большие глаза дочки. ‑ Я сам все сделаю, переоденься лучше.

Не став перечить заботливому папе, девушка продолжила свой путь в спальню, где она первым делом включила компьютер и только потом стала переодеваться. Сердце ее отчаянно билось, как будто бы предчувствовало, что что‑то должно случиться.

С сети Ника быстро нашла Женю ‑ того самого бывшего лучшего друга Саши и написала ему сообщение, где просила о встрече, пальцы ее при этом слегка подрагивали:

Quot;Привет, Женя. Как у тебя дела? Мне очень‑очень нужно поговорить с тобой. Давай, встретимся завтра в каком‑нибудь местечке? Мне, правда, очень нужное кое‑что у тебя узнать".

Женя, на счастье, оказался онлайн, а потому его ответ пришел через пару минут. Наверное, если бы Нике пришлось ждать, она бы, наверное, все ногти изгрызла от нетерпения. Но ей улыбнулась удача, и светловолосая девушка уткнулась в монитор обоими глазами.

"Привет, ‑ явно не ожидал прочить сообщение подобного рода парень, ‑ дела отлично, а ты как? О чем ты хочешь поговорить со мной? Что‑то случилось?"

"Не случилось, но может=) Жень, пожалуйста, не подумай ничего такого, но мне нужно с тобой увидеться лично!" ‑ напечатала Ника в ответ, чуть подумав. Она понимала, что ведет себя несколько некорректно, но ничего не могла с собой поделать.

"Хорошо, но у меня проблема)", ‑ сообщило очередное сообщение от Жени.

"Какая?" ‑ девушка нахмурилась.

"Я опал в аварию, и у меня сломана рука и временно проблемы с ногой((Поэтому я никуда не смогу прийти, Ника, прости," ‑ поведал Евгений, находящийся по ту сторону экрана.

"Черт!!!" ‑ расстроилась Карлова. Как не вовремя! Да и парня жалко!

"Что с тобой случилось?!"