Fel‑x: Дату пока не скажу. В столицу и, возможно, к вам в городе. Детали скажу позже. Но ты должна знать: я очень хочу с тобой встретиться еще раз. 7 page

‑ Я не делаю вид! ‑ вдруг громко сказала ей в спину Юля.

‑ Что? ‑ мигом обернулась Марта, не зная, что ей еще думать о происходящем.

‑ Я не делаю вид, что забочусь. ‑ Намного тише отозвалась Крестова и, больше ничего не говоря, взяла в руки планшет. Марта покачала головой, сузив светлые, с длинными коричневыми ресницами, глаза, и поспешила к подруге.

‑ Ну что тебе Крестова сказала? ‑ поинтересовалась Надя нетерпеливо.

‑ Ничего дельного и умного. Про Сашу выспрашивала, прикинь! И ляпнула же я ей, что с ним встречаюсь, ‑ сказала Марта, хватая сокурсницу под локоть и таща по направлению к остановке. Ей казалось, что кто‑то смотрит ей в спину ‑ смотрит пристально и внимательно. Но оборачиваться девушка не желала.

‑ Странно. Зачем ей это? Кста‑а‑ати, ‑ вдруг вспомнилось Наде, любительнице сплетен ‑ впрочем, этим грешит подавляющее большинство женщин. ‑ Ты слышала, про нее слухи такие ходят...

‑ Какие еще? Он что, в конкурсе Чайковского собралась участвовать? ‑ напряженным голосом спросила Марта, подумав про себя, что эта красноволосая змея вполне бы могла там участвовать и выиграть.

‑ Не‑а. Об этом инфы не было. Просто часто болтают, что она не той ориентации! ‑ сообщила Надя со смехом. Левая бровь Марты сама собой скептически поднялась.

‑ С ума сошла?

‑ Это не я, это так девчонки говорили! Кстати, да‑а‑а, а ведь она даже походит на парня. Со спины вообще легко с мальчиком спутать!

‑ Ну да, ‑ вынуждена была согласиться Марта. На первом курсе это как раз и произошло с их одногруппницей. Тогда компания девчонок, буквально пару недель назад поступивших на первый курс консерватории, сидела на одной из лавочек, дожидаясь начала какой‑то лекции, и вовсю рассматривала парней, хихикая над ними и комментируя их внешний вид. Одна из девушек вдруг сказала, что увидела "классного чувака‑хипстера в узких джинсах и клетчатой рубашкой навыпуск", который как раз в ее вкусе, и ткнула пальцем в спину коротко стриженного худого брюнета в джинсах и кедах. Правда, как оказалось, это был не хипстер, а Юля Крестова, тогда еще не покрасившая волос. Девушки тогда знатно поржали над ошибкой одногруппницы.

‑ Ну вот, возможно, она любит девочек, ‑ продолжала развивать мысль Надя. ‑ Хотя толком никто не знает. Ой, смотри, опять она, с другом со своим, ‑ ткнула девушка локтем в бок задумавшуюся Марту. И та вновь увидела Юлю, которая широким шагом шла по противоположной стороне дороги вместе с парнем в стильных очках в массивной бордовой пластиковой оправе, который, кстати говоря, и являлся хипстером. Он учился на третьем или четвертом курсе композиторского факультета, был человеком ярким и увлеченным самой разной музыкой, частенько читал умные книжки заумных модных писателей, типа Мураками, Пелевина и Коэльо, прогуливая пары и сидя с ногами на подоконнике или на лавочке, и безумно нравился многим девушкам консерватории. И внешность у него была яркая, запоминающаяся, хотя парня нельзя было называть эталоном красот. Да и не всем нравятся молодые люди, носящие волнистые светло‑медовые волосы до плеч. Несмотря на несколько специфическую внешность, в нем явно присутствовала харизма, хотя она слегка и отдавала юношеской непосредственной дурашливостью. При рождении высшие силы успели наградить его всякими разными талантами и способностями, благодаря которым друг Юли Крестовой не только писал музыку и играл на множестве инструментов, но еще и занимался фотографией (поэтому частенько таскал с собой дорогой профессиональный фотоаппарат), организовывал множество флешмобов, в которых сам участвовал, и, кажется, даже ошивался в компании любителей планкинга ‑ своеобразного занятия, суть которого заключается в том, чтобы лицом вниз лечь на какую‑либо поверхность в самых разных, порою непредсказуемых местах, желательно общественных. Например, где‑нибудь на тротуаре посредине улицы, или в торговом центре, или в метро, и замерев, вытянуть руки вдоль туловища.

Этот весьма талантливый и разноплановый в своих интересах юноша, которого все величали не иначе, как Крис, увлеченно что‑то рассказывал Юле, куря сигарету, небрежно зажатую между двумя пальцами, а она молча внимала его речам, по‑мальчишески засунув руки в карманы джинсов.

‑ Классный, ‑ мечтательно произнесла Надя, глядя на длинноволосого. Она любила все необычное и яркое: как вещи, так и людей. ‑ Кажется, он песни для друзей‑музыкантов пишет. И он прямо это... талантливый. Авангардный...

‑ И поэтому он висел в списках на отчисление? ‑ поинтересовалась въедливо Марта, вспомнив этого парня. Пару дней назад она видела, как он возмущался, что на осенней пересдаче, которые как раз только‑только начались, его чуть не завалил препод по эстетике. А обратила внимание только потому, что Юля его успокаивала. Вернее, отрезвляла: дала ему легкую дружескую затрещину и сказала мрачно, что учить нужно было, а не зависать по клубам. Парень заявил, что "эстетика ‑ это фигня, главное, по сочинению все отлично", и за это получил от Юли еще один подзатыльник. Тогда, помнится, проходящая мимо Марта подумала, что даже такие, как Юля, могут быть правы. Иногда.

‑ Интересно, почему у нее все друзья ‑ парни, а у меня только одни подружки? ‑ выдохнула Надя, глядя на быстро шагающих Юлю и длинноволосого, которые уже оказались впереди. ‑ Слушай, Март, а, может, она себя мужчиной ощущает? Поэтому ей легко с парнями и девушки нравятся.

‑ Ты совсем того? Что несешь?

‑ Ну а что? Если она не той ориентации, то все может быть! Может Быть этой Крестовой не повезло родиться парнем, а?

‑ Да хватит о ней уже, ‑ не выдержала Марта, не желающая больше слушать о той, которую терпеть не могла. Наде показалось, что подружка пытается замять тему, и тогда она попыталась узнать, как же Марта познакомились с Крестовой. Но Карлова только пожала плечами и ответила деланно равнодушно, впрочем, как и всегда:

‑ На первом курсе столкнулись, вот и все.

‑ Но почему ты ее так не любишь?!

‑ А за что мне ее любить?! Терпеть ее не могу! Высокомерная выскочка. Все, правда, закрываем о ней тему. ‑ И Марта первой ступила на дорогу, по которой туда‑сюда мчались самые разные автомобили.

‑ Стой! ‑ успела схватит ее за руку Надя. ‑ Красный ведь!! Блин, Карлова, ты хоть иногда на светофор‑то смотри!

Марта обескураживающе улыбнулась ‑ да уж, иногда невнимательность, особенно в моменты острые, эмоциональные, ее подводила.

А Нике она так и не позвонила ‑ вообще про нее забыла.

А сама Ника провела довольно‑таки милый, на удивление, вечер, а потому над младшей сестрой и не устроила кровавой расправы. Во второй половине дня работы оказалось мало, и Ника просто так сидела перед компьютером, шастая по просторам рунета: то заходила в социальные сети, то играла в онлайн‑игры, то рассматривала картины на одном из сайтов, посвященных художникам, то переписывалась с тремя в меру симпатичными парнями, с которыми познакомилась буквально вчера на сайте знакомств. В этом была виновата Даша. Она, с трудом отойдя от кидалова, устроенное ей боксером Костей, с которым девушка познакомилась тогда в клубе и который так и ни разу ей не перезвонил, решила познакомиться с кем‑нибудь через Интернет. Дашка кинула Нике ссылку на известный сайт знакомств, и та, от нечего делать, зарегистрировалась на нем и создала анкету. Переписка показалась ей забавной, и так как Ника все же приняла для себя решение не стоять на месте, мучаясь из‑за Ника, а что‑то делать и кого‑то искать, дабы в 23 года не зачахнуть в собственных пыльных мыслях. С одним из парней с сайта она даже хотела встретиться, о чем и сообщила по телефону Дарье во время обеденного перерыва, когда шагала, размахивая сумочкой, по знакомой уже дороге, ведущей к офису. Честно сказать, ее служба, хоть и была не трудной, коллектив ‑ вполне себе дружным, зарплата ‑ хорошей, да и директор ‑ друг папы, относился к ней хорошо, Нике все равно не очень нравилось работать в туристическом агентстве. Она чувствовала себя человеком, надевшим обувь меньшего размера и теперь мучающимся от чувства тесноты и неудобства. Ника ощущала это пока еще смутно, но в душе у нее послилась толика тревожной обреченности. Наверное, куда лучше бы было, если она закончила бы не экономический факультет по специальности "Бухгалтерский учет", как этого хотели ее родители, а выучилась на факультете искусствоведения. Возможно, ее профессия была бы куда менее перспективной и менее оплачиваемой, зато могла бы ежедневно радовать Нику. Когда девушка думала об этом, она почему‑то всегда вспоминала Ольгу ‑ ту, которую любил Ник, и которая на самом деле втайне встречалась с его другом. Сцену, разыгравшуюся тогда, когда она, Ника, вместе с Кларским после бала подъехали к дому этой самой Ольги, начавшей обниматься с другим парнем, ей никогда не забыть. Никита был зол настолько, что, возможно, смог бы того мальчишку и убить. Его остановила только новость о брате. А еще, когда Ника думала о том, что могло бы случиться, если бы она все же учиться на одном факультете с той Олей. Они ведь тогда даже могли попасть в одну группу. Как бы он общались? Кем бы были друг другу? И влюбились бы они тогда в одного и того же парня, или Оля вообще его и не любила, а просто играла с ним, ведя какую‑то свою непонятную игру?

‑ Так ты встретишься с одним из них? А я знала, что это отличная вещь, ‑ возликовала Дарья на том конце телефона.

‑ Встречусь, ‑ уверенно сообщила Ника, проходя по тротуару мимо припаркованных машин и убирая с лица пряди волос, с которыми играл ветер. ‑ И все‑таки ты права, в Инете можно найти нормальных парней. Мы вечерком свяжемся, и договоримся, когда встретимся.

‑ Молодец, ‑ похвалила ее подруга, которая сама атаковала сайт со знакомствами, как голодный голубь хлебные крошки. ‑ Хорошо, что ты взялась за ум, у тебя уже года два ведь никого уже не было после этого твоего светленького.

‑ Не надо мне о нем напоминать, ‑ поморщилась Ника, у которой распущенные волосы под очередным порывом ветра вновь взлохматились. Она, поправляя одной рукой прическу, не заметила, как из заднего окна припаркованного темно‑серого хэтчбека, рядом с которым она только что прошла, высовывается голова худого нервного мужчины с острыми усиками. Недавние знакомые Ники ‑ Костя и Стас легко узнали бы в нем того самого странного дерганного субъекта неопределённого возраста в болтающемся на нем дорогом пиджаке и в полосатых подтяжках.

‑ Да что это такое? ‑ сам себе потрясенно сказал он и хлопнул рукой по газете, в которой увлеченно разгадывал сканворд. ‑ Эта девка без знакомств жить не может, что ли?! Я им что, акробат цирковой, чтобы вокруг нее плясать?! И всех отваживать?!

Хлюпик разнервничался и злобно высказал сканворду, а также его создателям парочку крепких бранных словечек. Как бы он не любил Макса, но его заданий ‑ даже таких дурных ‑ провалить не мог. Если сказали не подпускать к девчонке мужиков, он это исполнит. "Даже если эти мужики ‑ как их там... да что же за слово такое... модное‑хренодное, ‑ позабыл тощий субъект с криминальным прошлым и слегка криминальным настоящим понятие "виртуальный", ‑ ненастоящие, из компьютеров, короче".

Зачем нужно было пасти эту Нику Владимировну, он не знал, ослушаться придурка Макса не смел, но догадывался, что она, видать, связана с тем высоким черноволосым кентом, который повязан с Максом и часто стал наведываться в город. Если память не подводила его, то, кажись, когда чернявый был малолеткой, он жил в городе и даже был знаком с самим Мартом. Эх, Март‑Март, и что с тобой стало, братишка?

В лобовое стекло хэтчбека неожиданно ударил сильный порыв ветра. После он взмыл вверх, весело прошелся по верхушкам деревьев, заставив их распродаться с кучей листвы, а затем беззаботно унесся в небо.

‑ У‑у‑у, ‑ погрозил непонятно кому тощим кулаком дядька в машине, не желающий быть акробатом ‑ ему в глаз через открытое окно попала какая‑то крайне зловредная пылинка.

Еще немного повозникав, повздыхав и поговорив сам с собой, тощий обладатель щегольских усиков достал с кряхтением сотовый телефон и набрал пару номерков. Все‑таки за деньги ‑ особенно если они чужие ‑ можно сделать много чего. Примерно часа через два молодой человек, с которым общалась Ника, предпочел прервать столь интересное знакомство, хотя, честно сказать, был не в восторге от того, что его, мягко говоря, "попросили" это сделать. А сама Ника была не слишком обрадована тому факту, что парень, с которым она общалась и даже хотела встретиться, куда‑то исчез с сайта и больше с ней не пытался связаться. Придя в офис, она написала ему, но ответа так и не дождалась, что несколько огорчило ее. Не потому, что тип с Интернета понравился ей, а просто потому что для Карловой это стало еще одной каплей в озеро под названием "Почему я одинока". Ника вообще не любила, когда что‑то шло не по задуманному ею плану.

После работы девушка, как и договаривалась с Мартой, поехала не домой, а в кафе "Эллипс", уютное, светлое, и большое, пол и стены которого были украшены причудливыми геометрическими узорами, без пятнадцати семь. Она понятия не имела, зачем сестра пригласила ее сюда, ведь обычно после занятий Марта мчится домой, где репетирует или разучивает новое. Зато знала, что, скорее всего кузина опоздает ‑ она это дел вообще любит безмерно. Ника огляделась и выбрала небольшой круглый столик на двоих у самого окна. Ее подкупил вид из него: на нежно‑голубую реку и мост Влюбленных Дураков, по которому она когда‑то давным‑давно гуляла с Сашей ‑ на первом этапе их отношений, когда они только узнавали друг друга. Это было так здорово ‑ иди рядом, касаясь друг друга плечами или взявшись за руки, и болтать, смеяться, нести глупости. И почему ей опять вспомнился этот недоумок? Он ‑ ее прошлое, а потому и должен остаться в прошлом.

Ника села за стеклянный розовый столик, над которым с потолка свешивался диковинный светильник в виде полураспустившегося цветка, и к ней подошел официант ‑ молоденький симпатичный парнишка. Но вместо того, чтобы протянуть ей меню, он сказал, не забывая улыбаться:

‑ Вас ждут. Давайте, я провожу вас в Английский зал?

Ника удивленно, совсем как Марта, изогнула бровь. Неужели сестрица уже пришла? Может быть, у нее что‑то случилось, раз она уже столик заняла? И почему сама не позвала?

Девушка встала и прошествовала следом за официантом, который ловко маневрируя между столами и гостями кафе, а также между своими снующими всюду деловыми коллегами с подносами и блокнотами, провел Нику в другой зал, который был куда меньше и темнее первого, и выглядел совсем по‑другому: если в первом зале царила непринужденная демократия современного стекла, цветного пластика, яркого освещения и декоративных узоров, то во втором царствовала атмосфера английских чопорных гостиных и кабинетов начала двадцатого века. Даже камин имелся, который, правда, выполнял сейчас только эстетическую функцию. Столиков в зале было штук пять или шесть, но все они, за исключением одного, были пусты. И тот человек, который сидел за одним из них ‑ самом дальнем от входа, явно никак не мог быть Мартой. Если, конечно, она не выпила оборотного зелья, чтобы стать Сашей. Он, подперев сцепленные в замок пальцы подбородком, с легкой полуулыбкой смотрел на остолбеневшую Нику, которая никак не ожидала такого развития событий.

‑ Вам сюда, ‑ слегка улыбаясь, сказал официант и сделал приглашающий жест рукой. Он сказал что‑то еще, но Ника, не дослушав, быстрым шагом приблизилась к Александру. Ее голубые глаза гневно блестели.

‑ Где моя сестра? ‑ спросила она сердито и очень громко. ‑ Где она?

‑ Вероятно, дома. Я попросил ее немого солгать тебе, чтобы мы с тобой смогли увидеться. ‑ Правдиво ответил Саша, с удовольствием разглядывая Нику, одетую в офисное платье‑футляр до колен глубоко темно‑сапфирового цвета, которое выгодно подчеркивало ее фигуру, и в черный укороченный жакет, которые в комплекте с черными закрытыми туфлями на устойчивом, но длинном каблуке, придавали девушке деловую элегантность. Александру, который бессознательно неустанно сравнивал нынешнюю Нику с Никой старой, из прошлого, не мог не заметить, что она стала эффектнее, хотя голубые глаза девушки все так же были с проказливым огоньком в зрачках.

‑ Я ее убью! Вот засранка, так подставила!

‑ Не ругай девочку, она не могла не согласиться с моими доводами, ‑ продолжал Саша. ‑ Ты ведь знаешь, что я могу быть упрямым.

‑ Ну козел, а, ‑ прошипела раздосадованная Ника, которая от такого сюрприза даже немного ослабла. Чуть позже она, немного придя в себя, поняла, что Марта, девочка юная и в общении с мужчинами ‑ особенно с такими вот наглецами ‑ неопытная, и ее можно даже простить. Однако сейчас кузине хотелось надавать по шее. ‑ Тебе чего неймется‑то?

Он уперла руки в бока и выразительно смотрела на сидящего парня ‑ так, как будто бы подозревала его в паре‑другой тяжких грехов.

‑ Я хочу пообщаться с тобой, но ты меня всячески игнорируешь, поэтому пришлось пойти на маленькие хитрости. Сядь. Поговорим.

‑ А тебе больше ничего не сделать? Над головой не пролететь? ‑ предложила она сквозь зубы, обалдев от такого нахальства. Правда, где‑то глубоко в душе у нее даже всплыло чувство уважения к этому черноволосому типу, который, как ни крути, смотрелся офигительно ‑ яркая рубашка вишнево‑карминового цвет с отложным воротником, заправленная в темно‑серые простые джинсы, сверху ‑ темно‑серый, в тон джинсам, блэйзер. Ника вдруг вспомнила, что Саша ‑ один из немногих парней, которому очень идет заправлять рубашки под брюки. Видимо, дело было в его отличной высокой фигуре. И, одеваясь так, он никогда не выглядел нелепо, как, например, какой‑нибудь ботаник, а очень даже мужественно.

‑ Ника? ‑ Саша уловил, что девушка гневно и одновременно внимательно разглядывает его. ‑ Поговорим?

‑ Ну, давай, поговорим. Расскажешь, что именно у тебя болит в голове, а я попробую посоветовать тебе нужного специалиста, ‑ выдохнув, согласилась девушка, но сначала все же позвонила глупой Марте, удостоверилась, что та и вправду, едет домой, сказала ей грозно, что задушит ее, а после залпом выпила воду из хрустального бокала. Саша с интересом за нею наблюдал.

‑ Итак, о чем будем разговаривать? ‑ зло спросила девушка, со звоном ставя бокал на стол.

‑ Я хочу, чтобы мы встречались, ‑ снова поведал ей Саша совершенно спокойно, считая, что заигрывать и скрывать истину за улыбочками и ничего не значащими словами сейчас не время.

"Вот это наглость, ‑ подумала Ника, ‑ а я‑то не хочу. Проблемка, да?".

‑ Зачем?

‑ Ты мне небезразлична.

‑ А ты мне ‑ безразличен. Не смущает?

‑ Немного. Я буду над этим работать, ‑ пообещал ей парень таким тоном, что Ника сразу поняла, что он не шутит. ‑ Поэтому, ‑ продолжал он, ‑ я хочу сразу услышать, что тебя не устраивает во мне, и каких отношений ты ждешь. Если ты боишься, что я повторю свою старую ошибку ‑ ты глубоко ошибаешься.

‑ Почему это? ‑ как раз‑таки считала иначе Ника. Один раз бросил ‑ бросит еще раз. Точно так же, как один раз ударил, то ударит вновь. ‑ Ты что, так сильно изменился?

‑ Да, ‑ коротко отвечал Саша. ‑ Изменился, пересмотрел жизнь и все такое прочее.

‑ Ну‑ну, ‑ явно не поверила Ника. Ее вдруг стало забавлять происходящее. Саша хмыкнул, но промолчал ‑ тоже отпил немного воды из бокала.

‑ Ладно, я пошла. Если что ‑ я с тобой встречаться не хочу. Если не понял моего ответа ‑ могу тебе это написать на бумаге, чтобы каждый раз, когда ты захочешь задать мне этот вопрос ‑ в живую или там по телефону, ты брал его и читал мой ответ. И перестань мне звонить, присылать цветы и все такое прочее. ‑ Ника поднялась на ноги, и ей казалось, что она совсем чуть‑чуть упивается легким чувством мести за предательство Саши в прошлом. ‑ Пока. Мне пора. Найди себе кого‑нибудь другого, окей? Я ‑ пас.

‑ Остановись. Я зову тебя на свидание. ‑ Вдруг совершено спокойно отозвался Саша. Он, казалось, не обращал внимания на слова девушки, произнесенные довольно ядовитым тоном. Насколько он помнил, в прошлом Ника любила неожиданности и сюрпризы, а потому встал, за плечо развернул Нику к себе и протянул ей ладонь, в которой на манер веера было зажато несколько широких полосок бледно‑синей бумаги.

‑ Ты хотела романтики? Вытягивай.

‑ Что это еще? ‑ слегка обалдела остановившаяся Ника, осторожно, но все же с любопытством глядя на бумажный веер.

‑ Способы провести наш вечер.

‑ Да не хочу я с тобой вечера проводить! ‑ повысила голос девушка. ‑ Доходит туго?

‑ Давай просто всего один раз встретимся, и если тебе мое общество покажется совсем уж невыносимым. Или мне придется тебя осаждать до тех пор, пока не согласишься.

‑ Да иди ты. ‑ Откинулась на спинку стула девушка. Однако эти слова парня не обидели ‑ она сама это понимала и даже уже собиралась позвать его далеко и по матушке, как услышала где‑то вдалеке ‑ кажется, в другом зале, знакомую до боли мелодию.

Ника замерла на долю секунды, а ресницы ее дернулись от неожиданности. Играла известная рок‑баллада ее любимой группы ‑ неоднозначный немецко‑польско‑швейцарский коллектив "Wild black foxes". Эта команда, преодолев барьер международной арены, была известна во всем мире уже лет десять, а Ника тащилась по ней с класса девятого. Сначала, как и свойственно многим девчонкам ее возраста, она просто любила яркого солиста Александе'ра Ноймана, обладавшего безупречной, как ей казалось в подростковом возрасте, красотой ‑ одни белые светлые волосы, вечно перевязанные резинкой, с начисто выбритыми висками, чего только стоят! Вернее, стоили. Время обожания музыкантов и актеров только за внешность дано прошло, и для Ники было главным творчество Александера и его коллег. Песня, что едва слышно звучала сейчас откуда‑то, была одной из любимых Никиных и с немецкого переводилась как "Украли мою звезду". Смешно и странно ‑ но именно ее наигрывал Саша в день их знакомства, когда подсел к ней вместе с гитарой в руках. Ника вдруг вспомнила "белый" перевод песни:

Вы думали, я ‑ сумасшедший, и украли мою звезду

А она была единственной в этой системе ‑ я проверял.

Вы сунули мне в пустые руки еловые ветви и подожгли их

И сказали со смехом, что черный дым заменит сияние моей звезды

Вы думали, я поверю.

Вы украли мое Солнце.

Вы украли мою карманную любовь.

И мне пришлось сойти с ума.

Где ты сейчас?

Или мне искать новую госпожу Звезду?

Ника, под звуки любимой рок‑баллады, которую Александе'р называл философско‑любовной, вдруг решилась.

‑ Хорошо. Один раз. Один раз я с тобой побуду. И обещаешь, что отстанешь от меня потом?

‑ Да. ‑ Выглядел довольным Саша.

‑ Хорошо. ‑ Карловой даже стало приятно, что такой парень, как Саша так за ней бегает. Да неужели вообще такое возможно? И звуки музыки пропали.

"Блин, ‑ вдруг раздался у Ники в голове ее собственный голос, ‑ а песня‑то какая‑то символичная. Вдруг моя любовь к Укропу ‑ это как еловая подожжённая ветка, дым которой я приняла, хе‑хе, за сияние звезды. Любовь ‑ это своего рода сумасшествие, только влюблённые этого не понимают. Может, мне и правда новую звезду искать?".

‑ О чем задумалась? ‑ спросил Александр.

‑ Не твое дело. Просто так. И да, я могу быть хамкой.

‑ Я в курсе. Вытягивай, ‑ сказал ей парень. ‑ Любую. Но сначала сядь.

Ника, недоверчиво покачав головой, вновь опустилась на свое место и, немного поколебавшись, протянула руку за светло‑синей полоской. Кончик ее пальца осторожно коснулся одной бумажки, потом недоверчиво переместился к другой, провел по острому краю, как по лезвию ножа, остановился, снова двинулся ‑ только уже назад, вновь замер. Однако спустя пару секунд Ника, которую разозлило собственное нерешительное поведение, вскинула подбородок и резким движением выдернула одну из бумажек своеобразного веера, зажатого в твердой руке Александра. В движении девушке явственно просматривалась дерзость, которая, вероятно, должна была скрыть проклятую неуверенность.

‑ Разворачивай. ‑ Внимательно следил за ее действиями Саша.

‑ Не нужно указывать, что мне делать, ‑ не могла не фыркнуть Ника. Молодой человек пожал плечами и откинулся на спинку стула. Интерес в его зеленых глазах и не думал пропадать. Карлова, некоторое время поизучав листок бумаги, неспешно развернула его и, словно дразня Сашу, опустила ресницы и сначала прочитала написанное про себя. Она удивленно хмыкнула, а после положила бумажку на стол, прямо между собой и парнем.

‑ Боулинг‑клуб, ‑ сказала Ника, ‑ как мило.

‑ Значит, после ужина поедем в боулинг, ‑ сам себе сделал заметку Саша, мельком глянув на листок бумаги, как будто бы удостоверился в правдивости слов девушки, сидящей перед ним.

‑ Отлично. Едем. Но ты меня удивил. Подготовился, ‑ несколько иронично произнесла светловолосая. ‑ А что там еще есть кроме боулинга, какие варианты? Или, ‑ она хихикнула, ‑ везде один боулинг?

‑ Угадала.

‑ Правда, что ли?

‑ Нет. Посмотри, ‑ протянул ей бумажки Александр, глядя на Нику с едва заметной торжествующей улыбкой рыбака, удачно забросившего сети. Не зря прикормка была самой лучшей.

‑ Ну надо же. "Подземные пещеры", "Караоке", "Дельфинарий", ‑ стала читать девушка, и уголки ее губ, накрашенных нежным абрикосово‑розовым блеском, который обворожительно пах клубникой ‑ естественно, аромат можно было почувстовать, если только близко наклониться к флакончику или к ее губам. Второе бы Саша проделал с большим удовольствием, но пока что ему нужно было держать себя в руках.

‑ "Музей бабочек", "Теплоход". Теплоход? ‑ выдохнула Ника, читая дальше, и этим сама себя сдала. ‑ Бли‑и‑ин, почему я не вытянула его? Обидно... ‑ Ника осеклась и замолчала, резко скрестив ноги.

‑ Ты можешь вытянуть его в следующий раз. ‑ Отозвался Саша.

‑ Не будет следующего раза... О, "Пикник", "Теннисный корт". Ты бы еще пейнтбол написал.

‑ Неплохая штука, ‑ принял к сведению Саша. Иногда он даже шутки принимал за руководство к конкретным действиям. Ведь в каждой из них есть доля правды. Возможно, Карлова хотела именно это. И Саша оказался прав.

‑ Играл? ‑ тут же спросила Ника, которая, действительно, как раз безумно хотела поучаствовать в пейнтбольной игре, да вот все ее подруги и друзья, как один, потаенного желания девушки не разделяли. Зато как‑то в пейнтбол вместе с коллегами играл ее собственный папа, и остался очень довольным, хотя и получил пару огромных синяков от выстрелов. Ника очень ему завидовала.

‑ Конечно. ‑ Ответил Саша.

‑ И как? ‑ несколько оживилась девушка.

‑ Нормально, ‑ пожал он плечами, поняв, чем сможет заманить непослушную Нику на следующее свидание, а потому, уже позже, когда они уже выходили из кафе, бросил загадочную фразу:

‑ Однажды ты сможешь выбрать бумажку с пейнтболом.

"Перебьёшься... Хотя‑я‑я... Да иди ты", ‑ мысленно послала его Карлова, вновь становясь дерзкой. Восторженная девочка, желающая попасть на крутую игру, исчезла.

Оставшийся вечер, к нескончаемому изумлению Ники, они провели вполне сносно, и, хотя, конечно, Саша не стал вдруг полностью прежним, но неожиданно напомнил Нике ее первую настоящую любовь: шутил, смеялся, даже вспомнил пару раз забавные случаи из их совместного прошлого. Правда, он тут же закрылся от девушки, как только она попыталась спросить его, чем он занимался в другом городе и почему так неожиданно уехал. Ника списала это на то, что Александру не хотелось при ней рассказывать о его новой возлюбленной, из‑за которой, собственно, их расставание и произошло. К тому же настроение ее повышалось непонятно от чего, марту придушить более не хотелось, и в душе скакали туда‑сюда розовые искорки желания поехать на игру по пейнтболу.

После довольно насыщенного вечера Александр повез Нику домой. Путь занял совсем немного времени, что его искренне огорчило, хотя парень и старался ехать медленнее, чем обычно. Они оба одновременно вышли из машины, в чьих фарах мелькнул отблеск затаенной радости, принадлежащей ее хозяину ‑ Саше, и остановились около подъезда девушки, замерев друг напротив друга. Воздух вокруг был чудесным, теплым и чуточку пряным ‑ из‑за цветения поздних цветов, что росли в многочисленных увядающих уже клумбах, в большом количестве имеющихся в окрестностях дома и во дворе.