Возвращение Отобранного 8 page

Наместник прислушался. Импровизированная тюрьма находилась прямо за стенкой. Это было очень удобно. Не одна непокорная душенька ломалась, отсидев несколько дней без еды и воды в темноте, тишине и полной неизвестности. Поначалу, правда, бывало, буянили, но потом смирялись. Этот же щенок даже не пытался звать на помощь. Уж не зашибся ли он насмерть? Гибель мальчишки никак не входила в ближайшие планы Советника. Он даже собрался пойти и проверить. Мало ли что… В этот момент раздался звук разбивающегося стекла. Тюремщик счёл это добрым знаком — раз узник бьёт зеркала или оставшуюся от предшественников посуду, значит, боится… Так что всё идёт как и ожидалось. Цервемза был весьма радушным хозяином и считал, что с гостем должен обращаться, как хороший повар с мясом: если оно хорошенько промаринуется — мягче станет.

Сразу предъявлять парня Императору — было, по меньшей мере, неразумно, поскольку Арнит и женился-то лишь для того, чтобы обзавестись потомством. Так что появление сына автоматически выводит из игры и Ревидан, и Цервемзу… Нет, ну кто же знал, что его племянница окажется пустышкой. Он сплюнул — ничего-то глупая баба не может сделать толком! Даже ребёнка родить, пусть и самого замухрыжистого. А уж когда колдовать начинает — вообще неприятностей не оберёшься. Он вспомнил, к чему привела его невинная просьба насчёт приворотного зелья… В старые времена с такой ерундой справилась бы любая деревенская знахарка, даже не рискуя попасться на глаза Квадре. А теперь вот Римэ нет в живых… Ну, это-то ладно, но апартаменты серьёзно ремонтировать придётся… А это ох как накладно! Не у Императора же денег просить. Советник даже рассмеялся, представив, как подойдёт к Арниту и скажет: мол, помогите, Ваше Величество, чем можете, а то вот неудавшаяся моя невеста незадолго до безвременной кончины так разбушевалась, что почти без крыши над головой оставила!

Советник решил действовать по ситуации, а пока недурно было бы найти относительно правдоподобное объяснение того, почему он, зная, что Сиэл и её отродье живы, сразу же не сообщил об этом Государю… Ну, тут, предположим, можно сказать, что сам узнал об этом совсем недавно. Потом хотел избежать их встречи с Ревидан, которая непременно бы попыталась тем или иным способом избавиться от неожиданных соперников. Особенно от Сиэл, которую ненавидит все эти годы. Затем… — необходимо правильно подготовить парня ко встрече с отцом. И ни при каких условиях не давать им поговорить наедине. Цервемза полагал, что сломить перепуганного паренька будет делом плёвым. Тут, конечно, весьма пригодился бы Алчап… Но он и его ребята, вероятно, сейчас прячут останки Римэ… Значит, надо дождаться возвращения Мэнигской Квадры. А если эти сильно задержатся — есть и другие мастера. Наместник заковыристо выругался.

Что до Ревидан… От его старых тёплых чувств к племяннице давно не осталось и следа… Ну, бабу-то он как-нибудь сумеет поставить на место! Достаточно будет упомянуть в разговоре с ней странные обстоятельства болезни госпожи Вокаявры. А если это не поможет, то, кажется, Квадры никто не отменял.

Вот ведь некстати оказалась она в этом коридоре! Теперь, как пить дать, будет приставать с вопросами. Он живо представил, как эта дурища будет ныть самым своим противным голоском: "Дя-адечка! Ми-иленький!" Да ещё и в глаза с наивной собачьей преданностью заглядывать, прикидываясь очаровательной озорной милашкой, какой умела казаться в детстве и ранней юности.

III

Ничего себе: "Скоро приду!" Небо уже светлеть начинает… Дядюшка, вероятно, как всегда, и думать забыл о своём обещании всё рассказать. Хотя и так всё яснее ясного! В ушах Ревидан угрожающим эхом звучал удивлённый возглас мальчишки. Неужели же она настолько стала похожа на оригинал, что родной сын Сиэл умудрился их перепутать?

С тех пор, как она решилась отказаться от самого лучшего в своей душе и судьбе ради того, чтобы стать непревзойдённой волшебницей, Ревидан почти никогда не плакала. То есть изобразить могла, и ещё как… А вот по-настоящему, когда слёзы текут помимо воли, так, чтобы всласть — никогда. То ли поводов не было, то ли сердце настолько окаменело. Сейчас впервые за долгие годы она неуёмно рыдала, утопая в жестоких слезах: "Опять! Снова эта гадкая Сиэл… эта тихоня… всегда занимавшая моё место в душе Арнита… и здесь умудрилась меня обогнать… она должна была сгинуть навсегда и в никуда… а сама исхитрилась, нашла время… и теперь её сын… сын Императора… и снова эта грязная… — здесь Ревидан присовокупила цветистое определение, — это бесцветное чудовище снова побеждает… а я должна оставаться лишь тенью… отблеском белёсой дуры… ходить в её обличье… Не-на-ви-жу! Весь этот облик… — слёзы стали высыхать, а дыхание оставалось частым лишь от гнева, — волосы эти цвета дорожной пыли! Утончённость, так нравившуюся Арниту. Мало я настрадалась, нося её выцветшую шкуру? Так теперь она подсылает ко двору своего выродка! Интересно, на что эти выскочки рассчитывают? Добраться бы до маленького змеёныша… Да-да, и задавить на горе блудливой маменьке!

Задавить, конечно, можно… — она с ногами забралась в уютное кресло и рассеянно потянулась за зеркальцем, — но не нужно… Эта блаженненькая даже и не подозревает, какой подарок мне приготовила! Лучшего повода, чтобы шантажировать Цервемзу и даже вернуть себе расположение Арнита, быть не может! Здесь даже наше сходство пригодиться! Только действовать нужно быстро и безошибочно, чтобы успеть по-змеиному молниеносно ударить…"

Интересно, для чего она училась магии и платила за мастерство такую дорогую цену? Ревидан позвала заспанную камеристку. Потребовала найти давно затерянное в недрах шкафа платье настолько огненного цвета, что хотелось плеснуть на него водой. Ах, как оно не шло к её нынешнему облику. Ладно… сойдёт! Тщательно оделась. Причесалась, придавая себе вид, максимально возвращавший первоначальный облик. Когда служанка с бесконечными поклонами удалилась, Великая Ведьма чинно поднялась. Скинула туфельки и в одних чулках медленно пустилась в пляс. Как же давно она не танцевала! Так давно, что ноги не сразу вспомнили рисунок. Потом ей показалось, что она слышит протяжную, похожую на звериный вой музыку. Тогда ведьма начала виться как веретено, окружая себя невидимым волшебным коконом. Ненависть-ревность-злоба-уничтожение-гибель-победа — она двигалась, упиваясь свободой и близким торжеством… Потом резко остановилась и почти без сил рухнула обратно в кресло…

Она была настолько взбудоражена, что не почувствовала, как закончилась ночь и разгорелось утро. Замечательное утро, сулившее отмщение!

"Ну что же, — понимающе подмигнула она своему непохожему отражению, — Рабство закончилось! А теперь молодая госпожа Ревидан желает вступить в игру против своего августейшего супруга и его премудрого Советника. Ну, так получите же, почтеннейшие господа, мои козыри! И не сетуйте, когда потерпите поражение — вы сами сдали мне эти карты…"

IV

— Дя-адечка, миленький! Я ждала-ждала, а ты не всё не идёшь… — раздался из-за двери шёлковый голосок, и дремавший прямо в кресле Цервемза с ужасом подскочил, поняв, что не запер дверь.

"Так ведь и не проснуться можно! Подойдёт потихоньку да и зарежет невзначай…" — мрачно констатировал он про себя… Прежде чем он успел что-либо предпринять, в комнату ворвался огненный вихрь. Ревидан закружилась вокруг дядюшкиного стола. Советник оценивающим взглядом скользнул по непривычно-яркому наряду Ревидан. Он вспомнил, как в своё время старался одеть девочку во всё самое нарядное… Однако цвета, которые безумно шли малышке, простили и старили взрослую женщину. Тем более такую утончённую и воздушную, какой она выглядела последнее время. Ещё раз, с откровенным презрением оглядев вертихвостку с ног до головы, Цервемза накинулся на неё:

— Кто тебя сюда звал? Думаешь, я обязан отчётом всяческим потаскушкам? Пусть даже и августейшим? Да если бы не я, ты бы по сей день подыхала с тоски в Кридоне! Или вышла бы там замуж за какого-нибудь простачка, который согласился бы закрывать глаза на твои шашни…

Цервемза сильно лукавил, но он терпеть не мог оказываться застигнутым врасплох. Надо же было на ком-то выместить злобу!

— Ну, дя-адечка! — Ревидан прекрасно знала, что такой тон ещё больше взбесит его.

В другой момент она поостереглась бы его дразнить, но этим утром могла позволить себе всё! Ей нужно было выведать как можно больше, а разъярённый человек иногда становится болтлив, словно пьяный. Ведьме нравилось, как начинается эта партия. Поэтому, сделав вид, что не расслышала, она пропела со слезой в голосе:

— Ну, ми-иленький! Не серди-ись! Ты же сам обещал обо всём рассказать, — она присела на низенькую банкетку у ног Цервемзы, — Вот я и пришла…

Старика обдал сладковатый запах мёртвых цветов.

— Мне нечего сказать! — отрезал Советник. — Мальчишку ты видела. Кто он — догадываешься. Что тебе ещё нужно?

— Мне? Да почти ничего… — загадочно проворковала она, уставившись на него в упор.

— Ну, а если всё… Так ступай к себе! Не бабье это дело.

— Я сказала почти ничего… — голос Ревидан мгновенно стал холоден и сух, как зимний мэнигский ветер.

Жена Императора встала, распрямившись во весь рост. Цервемзу снова окатило волной её духов.

— Я желаю знать, любезнейший господин, давно ли ты знал о существовании этого выродка?

— Боишься, прекраснейшая госпожа, что я предъявлю мальчишку Императору и ты, пустышка никчёмная, станешь ему совсем не нужна?

— Нет! Ты не понял… Это ты становишься лишним. В твоих услугах вскоре перестанут нуждаться не только Его Императорское Величество, но и я и Его Высочество, — отрезала она железным тоном. — А чего же бояться мне… — жене Арнита, а главное, матери Наследника Престола?

— Как ты сказала? — Цервемза даже охрип от подобной околесицы.

— Разве ты не помнишь, милейший дядюшка, как осерчал, узнав, что я… Как ты говорил? — Ревидан удивлённо приподняла бровь, откровенно издеваясь над ним. — Ах да… что я спуталась с Кридонском Наследником? Как бил меня, узнав, что я беременна от него? Как требовал убить это дитя? Так, что мне пришлось спрятать малыша в надёжном месте, чтобы обезопасить его до поры до времени. Несколько лет всё шло хорошо. Мне даже иногда удавалось встречаться со своим сыном. А потом, когда я уже стала женой Его Величества, до меня дошли слухи о гибели моего дорогого ребёнка. И распустил эти слухи, между прочим, ты!

Новая приторная волна оглушила Советника.

— Да мне-то это зачем? — он и сам не заметил, как включился в заданную племянницей игру.

— То есть как это зачем? Ты, милый дядюшка, человек государственный и прежде всего, печёшься об интересах и чести Короны. Поэтому ты решил, что появление бастарда будет большой проблемой. Особенно если я рожу Императору ещё сына, который станет его законным преемником. Только помнишь ли ты зелья, которыми ты опаивал меня ещё в Кридоне, чтобы мой первенец не смог родиться? Они, по счастью не причинили вреда ребёнку, зато сделали меня бесплодной на всю оставшуюся жизнь. Я так страдала, так была несчастна! — она демонстративно всхлипнула. — И вот недавно мой бедный мальчик, которому лишь заступничеством Творящих и Хранящих столько раз удалось избежать смерти, счастливо нашёлся! Я с такими трудом и риском доставила его ко двору… Хотела представить нашего сына Арниту — пусть Император сам решает дальнейшую судьбу своего Наследника. А ты и здесь продолжаешь его преследовать!

— Гладко говоришь! Даже Творящих и Хранящих приплела… — ядовито усмехнулся Цервемза. — А вот теперь и ты меня, деточка, послушай! — он много лет не обращался к Ревидан как к маленькой и тоже был рад лишний раз позлить её. — Ты же понимаешь, что Арнит раскусил твою подлость и лживость еще, когда отослал от себя, а потом превратил вот в это… Думаешь, я не знаю, что он посылает за тобой как за любой другой?

— Ну, мало ли какие причуды бывают у моего мужа! Я согласна на всё ради его счастья и спокойствия… Пусть тешится с кем и как угодно.

— Не прикидывайся дурой, Ревидан! — Цервемза окончательно вышел из себя и в сердцах шарахнул кулаком по столу. Большой хрустальный кубок разбился вдребезги. — Он не поверит ни единому слову из сказанного такой блудливой бабой, как ты!

— Ты забываешься, любезнейший господин Советник! Во-первых, ты разговариваешь не с уличной девкой, а с женой Императора. А во-вторых, милый дядюшка, ему придётся поверить, ибо на сей раз я говорю чистую правду.

— Правду? И какую же? — старик вскочил. С силой оперся о стол и тут же отдёрнул руку, в которую глубоко впился осколок хрусталя.

— В четырёх словах это звучит так: мой сын признал меня!

— Может быть, тогда мне стоит просто убить мальчишку, эту дуру Сиэл, а заодно и тебя, дражайшая племянница? — Цервемза поморщился, и довольно неуклюже попытался остановить кровь.

— Попробуй! Но прежде, милый мой дядечка, подумай о последствиях. Ты всё время меня недооцениваешь, а я не так глупа, как выгляжу, — Ревидан бросилась к нему. Достала платок и моментально перевязала рану. Пожалуй, несколько туже, чем требовалось. — Неужели ты полагаешь, что я не предусмотрела такого поворота? Не пройдёт и двух дней после нашей смерти, как Император узнает, что у него был Наследник. И что я погибла, безуспешно пытаясь спасти от твоих покушений Сиэл, перед которой я была все эти годы так виновата, и её сына… Как ты считаешь, долог ли будет после этого твой век и спокойной ли смерть?

— Ладно, предположим! А как ты посмотришь на такую ситуацию: Наследник есть? Есть! Ты в опале? Безусловно. А вот возьму-ка я и привезу Государю прекраснейшую госпожу Сиэл. И станет она Императорской супругой. Тогда тебя, подменыша глупого, можно будет изгнать или сослать. Сударбские граждане даже и не заметят этого.

— А что как она возьмёт и не согласится?

— Непременно согласится! Не из любви к Арниту, так из корысти — от такого ни одна женщина не откажется. А не захочет добром — ради сына сделает что угодно! — Цервемза осторожно смахнул осколки на лист бумаги и отправил их за окно. — Так что это ты, деточка, остаёшься не у дел. Да и на твою тяжёлую болезнь и безвременную кончину на радостях почти не обратят внимания.

— Ну, хорошо! — Ревидан подошла к окну и уставилась невидящим взглядом на весёлую весеннюю зелень. Некоторое время помолчав, она произнесла. — Если идти по этой дороге, то рано или поздно мы оба упрёмся лбами в стену. И тогда обязательно найдётся кто-нибудь шустрый, который исхитрится зашибить нас сзади. Давай говорить разумно! Похоже, в этой игре все выгодны всем и выпадение любого из звеньев приводит к гибели одного из нас.

— А ты, оказывается, не так уж и глупа…

— Заметил? Наконец-то… Ах, как ты мил, дя-адечка! — проворковала она прежним противным девчачьим голоском.

Новый всплеск дурманящего цветочного запаха пронёсся по комнате, отражаясь от запертых окон, вдоль которых незаметно промелькнуло маленькое чёрное облачко.

— Хватит! А то я могу и переменить своё мнение. Ты, кажется, собиралась мне что-то предложить?

— Мы с тобой хотим добиться одного и того же, а именно влияния на Императора. Поэтому действовать нам необходимо сообща, — убедившись, что собеседник кивнул, она продолжила: — Сейчас самое главное правильно объяснить мальчишке его роль. Он должен понять, что в Дросвоскре, или откуда он там прибыл, его тоже используют как козырную карту. Мы должны будем его подкупить лаской и обещаниями. Или запугать смертью, Квадрой — чем угодно, но заставить принять наши правила! Кстати, как там этого Наследничка зовут?

— А кто ж его знает? Нам-то что… Обращайся к парню Ваше Высочество. И неловкости избежишь, и бдительность юного дурачка притупишь. Пусть думает, что мы относимся к нему серьёзно.

— Это точно! Немного лести никогда не повредит, — Ревидан отвернулась, чтобы Цервемза не заметил победных огоньков в её зрачках. — Главное — не переиграть…

— Полагаю, здесь ни пыток, ни посулов, ни угроз не понадобится. Всё можно сделать гораздо проще, — задумчиво ответил Цервемза. — Я сегодня же доставлю сюда Сиэл. Ради неё парень пойдёт на всё. А пока пускай посидит взаперти да по-настоящему испугается…

— Выходит, что и ты, любезнейший господин, весьма неглуп! — вернула оплеуху Ревидан. — И вот ещё что: пока ни в коем случае нельзя давать мальчишке встречаться с отцом наедине! Мало ли какая сентиментальность найдёт на Его Величество при появлении Его Высочества.

— Это верно… Тогда нам остаётся маленькая формальность, — Советник потянулся за изящной узкой шкатулкой, скромно стоявшей в самом дальнем углу стола. — Нужно связать ветки… Для обоюдного доверия…

V

Впервые за время пребывания в мэнигском дворце Тийнерет поймал мышь. Голоден он особенно не был, но охота для бродячего кота, запертого в четырёх стенах на территории врага — дело принципа. Откуда бедная животинка попала в покои Императорского Советника, неизвестно, но дни свои она окончила в когтистых чёрных лапах. Перекусив, котяра сидел, тщательно намывая усы и предаваясь занятным раздумьям о том, что будет, если все девять жизней ему придётся провести в этих захламлённых коридорах. Прятаться, конечно, удобно, но тоска-ау!

Пора было возвращаться к женщине, чьим собеседником и телохранителем он был последние несколько недель. От неё пахло безумием и ещё чем-то, что люди называют злыми чарами, но с котом она дружила и поверяла ему свои беды. Ещё за два поворота до того места, где начинались покои его подопечной, Тийнерет почувствовал неладное. Скрадываясь за очень разумно, по кошачьим меркам, расставленной мебелью, он стремглав припустил к своему посту. Дверь в комнату Римэ была по-прежнему заперта, но запах опасности стал почти невыносим. Через одному ему известный лаз кот оказался в нужном помещении. Его предчувствия оказались верны. Комната была пуста. Совсем недавно здесь побывали те четыре человека, с вожаком которых кот добирался в Дросвоскр и обратно. Здесь тоже пахло магией, но другой. А ещё страхом. Боем. И совсем немного — надеждой.

Кот не чувствовал особого раскаяния: долг долгом, а мышь — это святое! Да и вмешаться в то, что делал вожак человеческой стаи, он бы попросту не мог.

Тийнерет начал несколько беспорядочно умываться. Это всегда помогало сосредоточиться и принять верное решение. Он полизал правую переднюю лапу. Потом хвост. Потом грудку. И понял, что нужно пройтись по дворцу.

Возвращаться в коридор кот не стал, а через неплотно притворённое окно выскользнул на карниз, опоясывавший здание, и двинулся в путь. Передвигаться было почти легко, если бы не торчащие тут и там дурацкие кариатиды, отнимавшие чуть ли не по половине ширины дорожки. Пройдя почти до угла флигеля и не заметив ничего интересного, он уже собирался повернуть назад, как вдруг почувствовал смутный знакомый запах, перебиваемый какими-то другими — тоже знакомыми, но дурными. Через закрытое окно до него донёсся разговор. Подойдя ближе, Тийнерет спрятался за скульптуру и пригляделся. В комнате сидел его недобитый враг с поджившим шрамом от когтей во всю щёку. Кот ощетинился и выгнулся, так ему захотелось добавить этому уроду. Однако зверь унял нетерпеливую дрожь. Даже со взбесившимся хвостом договорился. Снова заглянув в окно, он увидел, что мужчина разговаривает с человеческой самкой, внешне невероятно похожей на его хозяйку в Дросвоскре. Та пахла теплом и целебными травами. Эта — той самой злой магией, которой была пропитана комната Римэ. Более того, сейчас этот запах был настолько силён, что коту оставалось лишь удивляться, почему человек не защищается или хотя бы не открывает окна, чтобы развеять наводимый на него морок. Наверное, стоило замяукать? Но спасение врагов не входило ни в планы, ни в обязанности кота. Эти двое говорили о Кайниоле и о вещах, опасных для друзей Тийнерета. Немного послушав, он двинулся дальше. Давящий запах почти стих. Зато из следующего, совсем узкого окошка запахло домом. Обычно глухо закрытое стекло было разбито. Кот не раздумывая, проскользнул туда. На подушках, сваленных прямо на полу, спал маленький Хозяин. Зверь бегло оценил обстановку и понял, что человеческие зрение и чутьё сильно отличаются от кошачьих. Причём явно в худшую сторону. Он в очередной раз подивился беспечности людей, которые могут устроить гнездо прямо на переходе сразу между тремя дверьми, даже не проверив, закрыты ли они. Это было небезопасно, и Тийнерет разбудил мальчика так же, как и каждое утро.

— Кот! Ты мне не снишься? — моментально проснувшийся мальчик сел и схватил зверюгу на руки.

Тот приветственно размурлыкался и потёрся мордочкой о лицо Кайниола. Паренёк растаял от такой неожиданной, совершенно домашней нежности и, уткнувшись в мохнатый кошачий бок, горько разрыдался.

— Я хотел как лучше!.. Думал, найду Императора… Объясню-у…

Кот мягко высвободился из судорожных объятий Наследника, запрыгнул на относительно крепкую полочку, чтобы лучше видеть собеседника, и приготовился слушать его невесёлую исповедь. Зверь молчал, лишь изредка выражая своё сочувствие утробным мурлыканьем.

— …ну вот, а потом я оказался здесь в коридоре. И мне навстречу шла женщина, так похожая на маму. Я их почти перепутал. Только вот… глаза! У этой они были какие-то убивающие…

Кот угрожающе изогнулся и зашипел.

— Ты знаешь её?

Хвост Тийнерета начал самый свой гневный танец.

— Ага… А потом откуда-то сзади подобрался этот… Наместник.

Начавший успокаиваться кот снова зашипел.

— Ах ты, мой умница! Всех бы подданных мне таких… — слёзы мальчика высохли сами собой. Он даже рассмеялся. Потом снова стал серьёзен. — Что же мне делать, кот? Даже если я попрошу тебя отправиться к нашим в Дросвоскр, это займёт некоторое время. А вот его-то у меня как раз и нет…

Кот не считал возможным что-либо советовать Наследнику, поэтому с меланхолически-отсутствующим видом воззрился в окно, изредка рассудительно помавая хвостом.

— Того и гляди за мной придут. И хорошо, если не Квадра… Да нет, я им нужен невредимым. Ну, Наместнику и тётке этой жуткой. Они явно что-то замышляют. И, похоже, вдвоём.

Кот муркнул, подтверждая сказанное.

— Предположим, им не нужен Наследник Престола, — рассуждал Кайниол. — Тогда меня бы без особых сложностей могли убить. Значит, я нужен живой. По крайней мере, пока… А зачем?

Кот выразительно возвёл глаза к потолку и снова сердито задёргал хвостом.

— Ты хочешь сказать, что они хотят шантажировать Арнита? Мной? Они бы ещё маму сюда притащили!

Его мохнатый собеседник начал нализывать манишку с таким видом, словно радовался редкому для человека приступу сообразительности.

— Ну, тогда мне необходимо срочно отсюда сматываться… — парень с отчаянием посмотрел на узкую бойницу, потом на запертую снаружи дверь.

Тийнерет мгновенно соскочил со своей полочки и начал прохаживаться вокруг Хозяина, мурлыча, как приближающаяся гроза.

— Ты знаешь, как выбраться?

Кот, продолжая мурлыкать, подошёл к одному из дальних шкафов и начал точить об него когти.

— Так, может быть, ты и дорогу в покои Императора найдёшь? — прочитав на кошачьей физиономии утвердительный ответ, Наследник слегка поклонился. — Ну, веди, почтенный господин Тийнерет!

Зверь нетерпеливо стал пробираться к одному из самых захламлённых углов комнаты, время от времени оглядываясь, изволит ли следовать за ним Его Высочество.

VI

Цервемза очень спешил. За несколько часов ему нужно было успеть добраться до Дросвоскра; не привлекая особого внимания, похитить Сиэл; вернуться и начать самую грандиозную свою афёру по захвату власти в Сударбе. В конце концов, зачем Арниту Империя, если у него будет семья? До поры живая и здоровая…

Проходя мимо комнаты, где томился пленник, Наместник прислушался. Там было тихо. Очевидно, мальчишка спал.

Сделав ещё пару шагов, Цервемза увидел небольшой свёрток. "Второй подарок за сутки! — подумал Советник. — Вот так этот дурачок и попал во дворец… Интересно, как коврик попал в его руки? Скорее всего, украл! А если… один из солдат сам отдал?.. Это можно проверить… Если Алчап на моей стороне, то не станет защищать своего подчинённого. Как всё удачно складывается: покушение на собственность Квадры — серьёзный козырь в моей игре. Мальчишка, наверняка, испугается наказания и будет более покладист…" Зло усмехнувшись, он прихватил трофей подмышку. Достал свой коврик и начал отсчитывать шаги, приближавшие его к Амграмане.

МЕРЦАЮЩИЕ ПРОХОДЫ

I

Каждыйй волшебник познаёт знаки времени и судьбы по-своему. Самых удачливых посещают видения, другие предпочитают тратить магические знания и силы на бессмысленные ритуалы и обряды, придуманные якобы для того, чтобы хоть немного приоткрыть завесу неведомого. Иные обращаются к помощи ассистентов, а то и вовсе шарлатанов, создающих мистическое настроение, но ни на шаг не приближающих к желанной цели. Ещё кто-то бредёт наощупь, отыскивая ответы в старинных фолиантах и даже песнях. Кинранст до недавних пор умудрялся путешествовать между временами и мирами каким-то своим способом, не очень понятным даже ему самому. А вот брат Мренд привык вспоминать прошлое, чувствовать настоящее и провидеть будущее через рисование. Его карандаш летал, как волшебная палочка, штрихи по его мановению сами ложились на холсты, сплетая неведомые истории. Художник не очень задумывался о том, что творит — просто следовал за полётом фантазии. Или всё-таки это было знание, через века перешедшее к нему от великого Оделонара? Так или иначе, но галерея эскизов росла. Она давно не умещалась бы в заветной папке, если бы не старания Волшебника.

После окончательной гибели Тильецада Художник трудился так неистово, как будто его рука могла разгрести развалины или пробить проход в Немыслимые Пределы. Иногда он входил в такой глубокий транс, что и вправду чувствовал себя спасателем, против которого сговорились стихия и время, но от чьих трудов зависят многие судьбы в обоих мирах.

II

В Изначальные времена Творящие и Хранящие были совсем молоды. Играючи, созидали они мир — весел, лёгок и прекрасен был их труд. Юные божества были так свободны в своей фантазии, как бывают только дети или великие мастера. Их танец казался бесконечным, будто свет, и, словно воды, прозрачна песня. Многие дни и недели в полном согласии друг с другом дарили они своему творению звуки, формы и краски. Гармония и радость царили в мире, пока не стряслась великая беда, едва не погубившая и самих богов, и их творения.

Однажды поссорились Творящие и Хранящие, ибо одним из них хотелось поселить и воцарить в молодом мире существ твёрдых, звонких и крепких, как металл, чтобы царили они справедливо, но жёстко. А другим — чтобы были эти существа трепетными, тёплыми и податливыми, как дерево, и правление их стало разумным и милосердным. Совсем ненадолго покинули мудрость и спокойствие юных богов. Единственный раз не захотели одни уступать другим. Гордыня и ярость затмили глаза и разум Четверых. Не смогли они договориться и в одном существе объединить мягкость и крепость, справедливость и милосердие. Всё сильнее и жарче разгорался великим огнём этот возникший из ничего страшный спор, и не утихал, доколе не превратился в настоящую войну. И тогда, почувствовав, что ничто их более не сдерживает, проснулись жестокие стихии, вызванные спорщиками. Былое дружество сменилось беспощадной враждой. И вот настал момент, когда Творящие начали превращаться в Разрушающих, а Хранящие — в Губящих. Зашатались и затрепетали от безнадёжного ужаса все творения, но некому и некогда было их защитить и успокоить. Началась засуха, да такая страшная, что исчезла почти вся вода в мире. А потом сделалась великая буря, и гроза длилась без перерыва многие недели и дни. Рушились горы и гибли последние уцелевшие в засуху деревья, несчастные животные метались, не зная, где спрятаться, а спор Великих всё бушевал. Неизвестно, чем бы всё кончилось, да только чудовищная сила, разбуженная обезумевшими божествами, разгулялась настолько, что испугала их самих. Поняли они, какую беду накликали. В одночасье повзрослели, увидев, к чему могут привести их схватки. Прекратили свои бесплодные раздоры, снова объединились и кинулись спасать погибающий мир. Сильны были Творящие, но даже они далеко не сразу смогли унять распоясавшийся ветер, утихомирить убийственные громы и молнии, успокоить хлеставший сразу с неба и с земли ливень. Великими волшебством и силой обладали Хранящие, но так и не смогли они до конца очистить мир от следов битвы, от ужаса, боли и смерти, принесённых из Холодных Пропастей Дальнего Мира той разрушительной бурей. Безжизненная мрачная пустыня появилась на месте некогда цветущих краёв. Лишь краткие дни и недели по молодости и неразумению воевали боги, но долгие века понадобились на восстановление уничтоженного.

Но, как известно, что приходит, то временем и уходит. И вот однажды возрождённый из развалин Мир засиял лучше прежнего. Навсегда помирились тогда Творящие и Хранящие и поклялись, что никогда больше не допустят они повторения страшных событий. И тогда по их обоюдному согласию были созданы два мира. Один заселили дюки — упрямые и справедливые. Голоса же их гудели подобно колоколам. Другой — люди. Они были слабее, и голоса их были подобны шелесту листьев под сильным ветром. Богато одарили божества свои творения умениями и талантами, а потом заповедали людям и дюкам жить в мире, никогда не повторяя ошибок своих создателей.

Тогда казалось, что всё самое страшное позади. Наверное, так и было… Поэтому долгое время никто не замечал, что иногда, совсем изредка из самых глубин Дальнего Мира, из Холодных Пропастей, начинало тянуть лёгким сквознячком. До поры до времени не предвещавшим ничего дурного…