Русская игра Карты

Карты, по мнению некоторых, изобретены в Италии, а по мнению других — во Франции. Доподлинно известно, что находящиеся изображения на картах принадлежат французскому живописцу Жакемену Грингонеру, который нарисовал их в 1392г. для больного и слабоумного короля Карла VI. Некоторые думают, не без основания, что карточные изображения служили первым шагом к изобретению книгопечатания. Масти карт имели раньше особое значение, чем теперь: черви представляли духовных, пики — военных, трефи, или крести,— земледельцев, бубны — женщин, по склонности их к удовольствию.

Четыре короля представляли: пиковый — царя Давида, под которым разумели Карла VII, преследуемого своим отцом, как Давид был преследуем царем Саулом; бубновый — Александра Македонского, червоный — Юлия Цезаря, а трефовый — Карломана, императора немецкого. Трефовая дама была Мария Анжуйская, жена Карла VII; бубновая, прекрасная Рахиль, под которой подразумевали Агнесу Сорель; пиковая, Минерва,— орлеанская девушка Жанна д'Арк; червоная, Юдифь,— королева Баварская Изабелла, жена Людовика Доброго. Валеты означали оруженосцев: Ожье, Ланело, Лагира и Гектора, из них два первые были рыцари Карла Великого, а два последние — полководцы Карла VII. Прочие карты, от туза до десятки, означали воинов.

Карты занесены к нам иностранцами не ранее XVII в. Во многих отношениях нет игры столь вредной, как карты. Сначала занимались ими для препровождения времени, потом стали выдумывать и изучать многообразные игры, страсть к которым послужила причиной погибели семейств и обществ. Царь Алексей Михайлович строго воспрещал играть и велел ярых картежников подвергать наказанию, как за воровство. Петр Великий запретил военным проигрывать более рубля меди. При императрице Елизавете усилилась картежная игра. Канцлер граф Бестужев-Рюмин такую имел к ней страсть, что прославился даже за границей. Король Прусский, Фридрих Великий, называл его отчаянным картежником.

Тогда играли в ландскнехт, квинтич, штосс, фараон, макао, гальбцвельф, горку, три листика, в красную и черную, в фаро, пикет и мн. др. Игроки ставили на девятку и туза большие суммы. В старину германцы, проиграв все свое имущество, проигрывали даже жен и детей. Почти такая же страсть доминировала у наших предков, и она проникла в простое сословие, но народ одумался, стал креститься от игры, как от дьявольского наваждения, проклиная ее и игрока: «Чтобы ему не спалось два месяца, чтобы трясла его годовая лихорадка, чтобы глаза его выклевал черный ворон, белый филин и серая сова; чтобы вползла ему в чрево змея подколодная; чтобы печенку его съела бешеная собака; чтобы сердце его высохло, как кора на дереве, если кто будет играть в карты».

Простой народ, называемый обыкновенно грубым, необразованным, понял все зло от игры и пренебрег ею с негодованием. Простой народ понимает под словом «игрок» отъявленного мота, развратника, пьяницу и плута. В одной хороводной песне невеста, выбирая себе жениха, спрашивает у своих подруг:

Соседушки, собратушки, Скажите вы мне: Каков человек?

Ей отвечают:

Он пьяница, пропойца, Картежный игрок.

Этого мнения уже было достаточно для нее. Еще есть старинная песня:

Бес проклятый дело нам затеял, Мысль картежную в сердце нам всеял. Дайте нам карты, здесь олухи есть, Сенька Разин, Сенной и Гаврюшка, Ванька Каин и лжехрист Андрюшка! Хоть дела ваши громки, Прах против наших картежных дел.

В старые годы любили говорить о волшебниках, колдунах, звездочетах, видениях: говорили о том, кто видел беса и как тот учил картежной игре или отдавал аду проданную душу за деньги; говорили некоторые отчаянные, как бы они желали поучиться игре у искусного демона, даже между ними не все бывают ловкие. Все это показывает, какое имели в старину понятие о картах, особенно среди простых людей.

Названия карточной игры многочисленны. Сейчас играют в «дурачки», «свои козыри», «носки», «мельник», «мушка», «пикет», «тентире», «бостон», «гальбцвелф», «вист», «преферанс», «палки» и «банк» («фараон»). Последняя игра — самая разорительная,справедливо преследуемая правительством. В наше время так заразились игрой в карты, что мало найдете домов, где бы не играли, и все на деньги. От бедного чиновника до сибарита, от старой дамы до прелестной девушки — все занято картами.

Куда ни войдете, почти везде играют; тот лишний в обществе, кто не отличается на зеленом поле; тот умен, кто искусен в игре. Кто знает картежные тонкости, тот имеет право указывать, поправлять, учить и стоять выше других, потому что в картежном искусстве видят какое-то исключительное достоинство. Мало обществ, где бы не играли; тот скучен, кто станет разговаривать об умных вещах или просвещении. Есть целые места и города, которые прославились игрой в карты.

Многие из дам до того пристрастились к игре, что проводят ночи за картами, не думая о семействе; матери забывают своих малюток, а девушки не могут оставить гостей или вечернее собрание, не дождавшись окончания игры.

Часто они просиживают до рассвета. Танцевальные вечера мало занимают молодых людей; все устремляется играть, и всегда случается, что не хватает кавалеров для танцев по причине страсти последних к картам. Я сам видел много раз, что дамы предпочитали игру танцам. Находятся некоторые из дам до того пристрастившихся к картам, что даже во время болезни занимаются ими. Есть праздные и легкомысленные молодые люди, которые занимаются картами как промыслом; многие из них впадают в бедность и нищету от проигрышей и наконец делаются пьяницами и развратниками. Есть примеры, что дети с семи лет приучаются к игре: сначала для препровождения времени, а потом для игры на деньги. Такой страстью очумлены многие семейства, которые от этого разоряются и гибнут.

Нередко злонамеренные игроки составляют свои сообщества, ловят неопытных картежников и обирают их до последнего. Неопытные попадаются им в сети и погибают. Если приглашают кого-либо на чашку чая, то это значит для игры, и того приглашают, кто играет. Просвещенный человек не годится им, добрый и умный — не их прихода. Кажется, что больше занимаются картами, чем науками. Отчаянным игрокам нипочем проиграть несколько тысяч и более. Между тем, если бы сотая часть из проигранной тысячи была ими уделена на общественную пользу, на просвещение, науки, о, с какой благородной гордостью можно бы было указать на таких любителей наук. Ими достойно бы хвалились современники, а отдаленное потомство не забыло бы их. Увы! Столько на свете богачей, и столько добра многие из них проигрывают! Не заслужив доброго имени, отчаянные игроки часто умирают в нищете и в презрении.

И те, кто явился причиной их бедствий, не имеют на малейшего к ним ни сострадания, ни человеколюбия. Проигравшиеся оканчивают жизнь в мучениях совести и голода, и губители их не подают им даже куска черствого хлеба. Ни в Германии, ни во Франции не играют с таким пристрастием в карты: там повсюду есть свои общества, где проводят время в танцах и других забавах; курят сигары, сидя за пивом, и рассуждают о предметах промышленности, торговли, о художестве, просвещении — одним словом, обо всем том, что питает сердце и просвещает ум. Я всякий раз приходил в восторг от их собраний и завидовал им.