Философские взгляды Н.А. Бердяева

Николай Александрович Бердяев (1874-1948) родился в семье военного и первоначально учился в военной школе. Поступив в университет, он был вскоре сослан в Вологду за участие в социалистическом кружке. Духовная эволюция Бердяева началась с его раннего увлечения марксизмом, но очень скоро занятие философией привели его к религиозному мировоззрению. Н.А. Бердяев получил известность в России как философ-идеалист. В 1922 году вместе с другими философами неугодными советской власти Бердяев был изгнан из России (так называемый «философский пароход», а реально на двух кораблях из России были высланы около двухсот деятелей культуры, инженеров, агрономов, врачей, названных "особо активными контрреволюционными элементами". Среди них философы: Николай Бердяев, Сергий Булгаков, Питирим Сорокин, Иван Ильин, Лев Карсавин, Николай Лосский, Сергей Трубецкой, Семён Франк и др.) За границей редактировал журнал «Путь», руководил религиозно-философским издательством «ИМКА-ПРЕСС», писал философские труды. К числу наиболее известных работ философа относятся: «Русская идея», «Смысл творчества», «Самопознание».

Бердяев вместе с такими философами как Дмитрий Сергеевич Мережковский, Василий Васильевич Розанов и Сергей Николаевич Булгаков принадлежал к философскому направлению, получившему название «Новое религиозное сознание» (недоброжелатели называли данное направление философской отечественной мысли «богоискательством» или «богостроительством»). «Новое религиозное сознание» было сложным и противоречивым образованием, взгляды входивших в него мыслителей существенно различались, но общим было стремление к соединению церкви и интеллегенции, причём у ряда философов такое стремлении было действительно чистосердечным, например у Розанова и Булгакова. Здесь отметим, что для Запада Бердяев был и остаётся выразителем духа православия, но такой взгляд совершенно неверен. Конечно, православие было питательной средой для многих идей философа, но всё же в своих философских построениях Бердяев очень далёк от церковной традиции.

Одной из широко обсуждавшихся в рамках «нового религиозного сознания» идей была идея совместимости новозаветного учения и реальной жизни человека. Высказывались мысли о принципиальном невнимании христианства (церкви) к нуждам реальной жизни. В частности Розанов разрабатывавший проблемы отношения церкви к вопросам семьи и взаимоотношения полов пришел к выводу о том, что сущность православия — монастырь, а монастырь устремлён к потусторонней вечной жизни, и не слишком печалится о продолжении земной. Мережковский считал, что жизнь и эта книга (Евангелие) — несовместимы. По мнению Бердяева христианству необходимо обновление. Обновлённая религия должна быть синтезом христианства и язычества и в то же время преобразовав превзойти их, стать религией свободного духа. Отметим, что в мистически настроенной части интеллигенции в начале XX века было распространено ожидание скорого наступления эры Святого Духа. В своих чаяниях представители «духовного ренессанса» использовали концепцию итальянского средневекового мыслителя Иоахима Флорского. Последний исходил из деления всемирной истории на три мировых состояния (эры), соответстующие трём лицам христианской Троицы — Богу Отцу, Богу Сыну и Богу Духу Святому. В продолжение ветхозаветной (то время, которое описано в «Ветхом Завете») эры Отца — Бог раскрывается человеку как властный господин, а человек подчиняется ему как трепещущий раб. Новозаветная эра Сына (от Рождества Христова — до современности) превращает эти отношения в отношения отца и его дитя. В грядущую эру Святого Духа восторжестует любовь к бедности и начало духовной свободы, властная и притязательная церковь Петрова уступит своё место церкви Иоанновой, отказавшейся от ненужного бремени мирской власти и управляемой кроткими аскетами-бессеребрениками, дух свободы, любви и мира победит насилие. Философы «нового религиозного сознания», разочаровавшиеся в политической революции призывали к ненасильственной духовной революции, к внутреннему преображению человека, без которого бессмысленны внешние формальные изменения. Они часто писали о грядущей эре Святого Духа, в которой должно измениться христианство — стать свободным, адогматичным, церковь должна перестать быть государственным институтом, должна сблизиться не с властью, а духовно воссоединиться с народом.

Главными в творчестве Бердяева были этические искания. Бердяев различает три ступени в этической эволюции: этику закона (Ветхий Завет), этику искупления (Новый Завет) и этику творчества. Этика закона есть низшая, она представляет собой этику «социальной обыденности», исходит из «религии страха» и проходит мимо личности. По поводу этики искупления Бердяев говорит, что «этика искупления во всём противоположна миру», что «на Евангелии нельзя обосновать государство, хозяйство, семью, культуру», что «правда духовной жизни невместима в жизнь природную». При этом Бердяев утверждает, что подлинно христианской этикой является этика творчества. Не страх Божий и не покаянная молитва являются оправданием жизни человеческой — творец (а человек подобен Богу в качестве творца) оправдывается своим творчеством. Цель человека, по Бердяеву, не спасение (души), а творчество. «Не творчество должны мы оправдывать, - пишет Бердяев, - а творчеством оправдывать жизнь». По мнению философа «Творческий акт есть самоценность, не знающая над собой внешнего суда», «Культ святости должен быть дополнен культом гениальности». Три взаимосвязанных темы можно выделить в качестве главных в философии Н.А. Бердяева — это тымы: личности, свободы и творчества.

Пафос творчества связан у Бердяева с персоналистической метафизикой и особенно с учением об «объективации духа». Иногда Бердяева называют философом-экзистенциалистом, но у экзистенциалистов нет превозношения личности, а у Бердяева личность — это ноуменальный центр мироздания, обнаруживаемый через выявление бесконечности и всеобщности духа конкретного человека. Даже трансцендентное открывается в духе и через дух личности, т.е. имманентно. «И вот Царство Божие внутрь вас есть» - строки из Евангелия от апостола Луки, могут быть взяты в качестве рефрена философского творчества Бердяева.

Для Бердяева личность неприкосновенна. Нет ничего выше личности: ни общество, ни космос (природа) не выше личности. Истинное бытие не есть бытие физическое — истинное бытие представляет собой иерархию личностей. Личность свободна. Свобода личности двойственна: она дана человеку и от Бога, как просветвлённая свобода к добру, истине, красоте, и от ничто, в котором «и свет, и тьма» и которое заключает в себе возможность зла и отпадения от Бога. Т.е., по Бердяеву, свобода корениться и в том «ничто» (совечном Богу), из которого Бог сотворил всё — и даже Бог не властен над свободой человека. Фундаментальный акт грехопадения (которого не мгло бы быть без свободы человека) интерпретируется Бердяевым как свободное избрание личностью ложной установки духа, когда он (дух) становится сознанием, конструирующим абстракции и объекты, воспринимаемые в качестве материальных первичностей, которые порабощают человека.

Согласно учению Бердяева об «объективации духа» мир есть лишь «объективация духа» и не есть «подлинное бытие». Объективный мир как бы иноприроден личности. Бердяев полагает, что есть два пути выхода личности из самой себя. Первый есть объективация: когда человек выходит в общество, в царство «обыденщины», общеобязательных форм жизни; второй путь — путь «трансцендирования», когда сохраняется «жизнь в свободе». Объективация всегда антиперсоналистична, ибо обезличивает человека, вызывает в нём приспособление к обыденщине, создаёт «рабью» психологию (приспособление к объективному миру, к обществу). Истинным, живым миром личности является её внутренний духовный мир — мир свободы и духовного творчества. Но «всякое выражение творческого акта во вне попадает во власть этого мира» (объективного мира, а для Бердяева — мира объективации). Своего рода иллюстрацией к негативному отношению философа к объективации духа может служить такая его мысль о любви: « Любовь есть интимно-личная сфера жизни, в которую общество не смеет вмешиваться. Когда речь идет о любви между двумя, то всякий третий лишний. Любовь всегда нелегальна. Легальная любовь есть любовь умершая. Легальность существует лишь для обыденности, любовь же выходит из обыденности. Мир не должен бы знать, что два существа любят друг друга. В институте брака есть бесстыдство обнаружения для общества того, что должно было бы быть скрыто, охранено от посторонних взоров. Брак, на котором основана семья, есть очень сомнительное таинство».

Истинная жизнь духа проявляется в творчестве, которое немыслимо без свободы. С одной стороны творчество — это высшее проявление свободы, создающее нечто небывалое (то, чего раньше не существовало), с другой — процесс деобъективации, «затвердевшего» в формах бытия, природы и истории первоначально активного духа.