Неспособность сделать поправкуна неопределенности субъективной интерпретации

Подобно Соломону Эшу, мы предположили, что если воспри-ятие или поведение людей различается, то это расхождение можетотражать различия не в их «суждениях об объекте», а в субъектив-ных представлениях о том, что представляет собой сам «объект^(:УЖдeния». Одно из наиболее важных следствий подобного поло-жения заключается в том, что когда люди неправильно судят о

ситуациях либо когда они неспособны признать, что одна и та жеситуация может быть интерпретирована разными людьми по-раз-ному, они склонны делать ошибочные заключения о тех, чье по-ведение они наблюдают.

Действительный источник затруднений коренится не в том,что люди дают субъективные определения ситуациям, с которымисталкиваются, и даже не в том, что процессу формирования этихсуждений присущи изменчивость и непредсказуемость. Проблемаскорее заключена в неспособности людей признать эту изменчи-вость и непредсказуемость и сделать на нее логическую поправку.

В оставшейся части данной главы мы покажем, каким образомэта неспособность проявляет себя в качестве основной причиныпогрешностей в умозаключениях и атрибуциях, занимавших умысоциальных и когнитивных психологов в течение последних двухдесятилетий. При этом мы вновь воспользуемся правом сосредото-читься на феноменах, с которыми имели дело в ходе наших соб-ственных исследований (Nisbett & Ross, 1980; Ross, 1990).

ЭффеЪпАоного срцийдтого cdzjulcwi

В своем исследовании, посвященном дефектам атрибуции, Росс.Грин и Хауз (Ross, Greene & House, 1977) предлагали испытуе-мым ознакомиться с описанием ряда воображаемых ситуаций,каждая из которых требовала выбора между двумя альтернативны-ми реакциями. Для каждой из ситуаций испытуемые должны былиуказать, какова была бы их собственная реакция, оценить, на-сколько распространенными являются их собственная и альтерна-тивная реакции, а также определить, в какой степени каждая аль-тернатива позволяет сформировать стойкое и уверенное суждениео личностных особенностях людей, ее избравших. Например, водном из сценариев была изложена следующая дилемма.

Когда вы выходите из расположенного по соседству с домомсупермаркета, человек в деловом костюме спрашивает, нравитсяли вам покупать в нем продукты. Вы абсолютно честно отвечаете,что вам нравится приходить сюда за покупками и упоминаете вдо-бавок, что магазин находится недалеко от вашего дома и в немможно найти очень хорошее мясо по весьма низким ценам. Затемэтот человек открывает вам, что видеобригада только что снялаваш комментарий на пленку и просит вас подписать бумагу, разрешающую им использовать неотредактированный вариант сделавной записи в телевизионной рекламе сети супермаркетов. Согласи-тесь ли вы подписать бумагу или откажетесь? (Ross et. al., 1977)

Основное открытие, получившее название эффекта «ложногосоциального согласия», заключалось в склонности людей оцени-вать свой собственный вариант выбора в рамках дилеммы как бо-лее распространенный и в меньшей степени отражающий личност-ные диспозиции, чем альтернативный вариант.

Так, люди, заявлявшие, что согласятся подписать бумагу, ду-мали, что большинство обычных людей поступили бы так же, аменьшинству, которое отказалось бы сделать это, свойственна, повсей видимости, необычайная застенчивость или недоверчивость.Те же, кто заявлял, что не подпишет бумагу, считали, что реак-ция большинства была бы аналогичной, а меньшинство согласив-шихся необычайно легковерны или склонны к эксгибиционизму.

Данный феномен напоминает другой эффект, названный «эф-фектом эгоцентрической атрибуции». Отчеты о научных фактах,напоминающих эффект ложного социального согласия, время отвремени появлялись в литературе, посвященной социальному вос-приятию и процессу атрибуции (Holmes, 1968; Katz & Allport, 1931;

Kelley & Stahelski, 1970). Окидывая взглядом эту литературу, мож-но сказать, что предлагаемые в ней интерпретации данного фено-мена обычно носили мотивационный характер, ставя во главу углапотребность людей ощущать, что предпочтение, отдаваемое имитому или иному варианту поведения, является рациональным исоответствующим социальной норме.

Росс и его коллеги предположили, что свою роль в этом могутиграть и процессы более когнитивного свойства. Они отметили,что в описании ситуаций, с которыми имели дело испытуемые,неизбежно отсутствовала масса ситуационных подробностей и кон-текстной информации, которая отдавалась на откуп их воображе-нию. Поэтому разные испытуемые неизбежно вынуждены былиразрешать для себя двусмысленности, додумывать детали, корочеговоря, достраивать воображаемую ситуацию различными спосо-бами. И занимаясь этим, они готовили предпосылки для эффекталожного социального согласия.

Обратимся, например, к тому, что было оставлено за рамкамикраткого описания воображаемой встречи в супермаркете: как вточности выглядел «человек в деловом костюме» и каким именнообразом он преподнес свою просьбу? (Был ли то тараторящиймелкий торговый агент с кольцом на пальце или опрятный и при-ятный во всех отношениях мужчина, которого крайне неловко былобы разочаровать?) Как вы сами были одеты в этот момент? (Была ли на вас пропитанная потом одежда для бега трусцой или эффект

ный, с иголочки костюм?) А также, что именно и как именно высказали? (Была ли ваша речь свободной и совершенной либо выотвечали невнятно и это выглядело глуповато?)

Помимо этих содержательных и контекстных подробностейвозникает также вопрос о вашем предыдущем опыте. (Видели ливы раньше рекламные ролики подобного рода, и если да, то чтовы думаете о людях, появляющихся в них?) Встает также вопроси о том, что вы думали и чувствовали в момент, когда к вам обра-тились с просьбой. (В каком расположении духа вы находились, ичто еще происходило в тот момент в вашей жизни?) Какие имен-но образы вызвали в вашем сознании само обращение и контекст,в котором оно было сделано? (Чувствовали ли вы опасение «бытьиспользованным», придерживались ли норм, предписывающихпомогать любому, кто «честно выполняет свою работу», испыты-вали ли радость или страх по поводу неординарности самой воз-можности «быть показанным по телевизору»?)

Очевидно, что некоторые читатели данного сценария допол-нят ситуацию большим количеством подобных неуказанных кон-текстных деталей, чем другие. Несомненно, однако, что то, ка-ким образом Вам удастся разрешить подобные двусмысленности,повлияет не только на избранную вами реакцию, но также и наваше представление о соответствии собственных действий соци-альной норме, равно как и на оценку вами «смысла» обеих воз-можных реакций.

Тот факт, что в устных и письменных описаниях ситуаций су-ществуют двусмысленности, а также вероятность того, что онибудут по-разному разрешаться различными людьми, имеет мно-жество следствий, в особенности в мире, где столь многое из того,что мы знаем друг о друге, доходит до нас из вторых рук. Однакопроблема семантической двусмысленности ведет к вопросу об уни-версальности эффекта ложного социального согласия. То есть име-ет ли он место только в случае с полученными из вторых рук опи-саниями гипотетических ситуаций или наблюдается также и приоценке нами реальных действий, которые мы сами совершаем?

Чтобы ответить на этот вопрос, ученые провели исследование,в ходе которого испытуемых поставили перед настоящей дилем-мой: их попросили сделать реальный выбор, вслед за чем предло-жили оценить, поступят ли другие люди так же или по-иному, иатрибутировать их поведение. В ходе эксперимента, который испы-туемые считали исследованием «способов коммуникации», их спра-шивали, готовы ли они в течение 30 минут походить по студенчес-

кому городку с плакатом типа «сэндвич»*, гласящим: «Обедайте взакусочной "У Джо"», регистрируя реакцию своих товарищей наэтот «необычный способ коммуникации». Экспериментатор разъяс-нял испытуемым, что они могут легко отказаться от участия висследовании с «сэндвичем» и записаться для участия в любом издальнейших исследований, хотя сам он, естественно, предпочелбы, чтобы они согласились. Сначала он спрашивал об их собствен-ном решении, затем о том, каким, на их взгляд, могло бы бытьрешение других студентов, и, наконец, просил высказать сужде-ние о личностных качествах двух человек, уже согласившихся илиуже отказавшихся от участия в эксперименте при наличии анало-гичной возможности выбора.

Использование «реальной» дилеммы подтвердило выводы, сде-ланные в ходе исследования с вопросником. В целом, те испытуе-мые, которые согласились носить на себе «сэндвич», утверждали,что 62% студентов сделали бы то же самое. Те же, кто отказался отэтого, считали, что лишь 33% согласились бы выполнить просьбуэкспериментатора. «Согласившиеся» и «несогласившиеся» испыту-емые расходились также в оценках сравнительной диагностичнос-ти согласия или отказа двух участников эксперимента носить насебе «сэндвич». Как и предполагалось, «согласившиеся» испытуе-мые высказывали более уверенные и экстремальные суждения оличностных характеристиках своего «несогласившегося» товарища,в то время как «несогласившиеся» более уверенно судили о лично-стных качествах «согласившегося» товарища.

Исследование с «сэндвичем» показывает, что эффект ложногосоциального согласия имеет отношение не только к оценкам во-ображаемых реакций на туманно очерченные сценарии. Подобновоображаемым событиям, реальные ситуации также могут интер-претироваться по-разному.

Так, испытуемые, представлявшие себе, что приключение с«сэндвичем» вызовет насмешки их товарищей, или те, кто ожи-дал, что экспериментатор воспримет их отказ от участия спокой-но, либо те, кто расценивал всю ситуацию как испытание на склон-ность к конформизму, скорей всего отказались бы носить плакат.Они были бы также склонны считать, что люди, которые пошли быпри данных обстоятельствах на уступки, должны обладать необыч-ными или экстремальными личностными качествами. Напротив, те,

* Имеется в виду двойной рекламный плакат из связанных между собой листов'Аргона или фанеры, свисающих спереди и сзади несущего его человека. (Примеч. пер.)

кто воображал, что их товарищи будут аплодировать их физическойсиле, или считал, что их отказ от участия встретит скептицизм иподтрунивание со стороны экспериментатора, либо те, кто воспри-нимал всю ситуацию как тест на «зажатость», скорее всего согласи-лись бы носить плакат. Они в свою очередь были бы склонны пола-гать, что именно те, кто отказался при данных обстоятельствах отсотрудничества, являются «белыми воронами», чье поведение нуж-дается в объяснении исходя из их личностных качеств.

Необходимо еще раз подчеркнуть, что рассмотрение эффекталожного социального согласия с точки зрения субъективной ин-терпретации требует большего, чем простая констатация факта,что разные люди истолковывают одну и ту же ситуацию по-разно-му. Следует учесть еще одну посылку: поступая так, люди оказыва-ются неспособными осознать или сделать адекватную логическую поправку на то, что другие могут интерпретировать «ту же самую»ситуацию совсем иначе. Люди, таким образом, оказываются не всостоянии признать, насколько даваемые ими интерпретации си-туаций представляют собой именно интерпретации и умозаключе-ния, а не прямые отображения некоторой объективной и неиз-менной реальности.

Избыточная уверенность предЛазаний6 отношении себя и других людей

Исследования процессов предсказания поведения, проводив-шиеся Россом и его коллегами в течение ряда лет, свидетельству-ют о том, что люди склонны проявлять гораздо большую субъек-тивную уверенность в предсказании реакций друг друга, чем этоможно позволить исходя из объективной оценки точности этихпредсказаний. В исследованиях, посвященных предсказанию соци-ального поведения (Dunning, Griffin, Milojkovic & Ross, 1990), дан-ный эффект избыточной уверенности давал о себе знать независи-мо от того, чье поведение испытуемым предлагалось предсказать(т.е. соседей по комнате или людей, опрошенных специально дляэтой цели), от того, какого рода вводная информация использо-валась (т.е. информация об ответах на воображаемые дилеммы, дан-ные опросов о прошлых действиях и привычках либо сведения ореакциях на ситуации, срежиссированные в лаборатории). Незави-симо от того, предсказывалось ли решение соседа по комнате оего участии (или неучастии) в ежегодном «общежитском» спек-такле, решение о том, как голосовать на выборах мэра, решение

только что проинтервьюированного человека причесаться передтем как фотографироваться, его же решение подписаться на жур-нал «Тайм», а не на «Плейбой», реально достигнутый испытуемы-ми уровень точности предсказаний редко приближался к уровнювыражаемой ими уверенности.

Пожалуй, еще более многозначительным был тот факт, что впредсказаниях о собственных будущих предпочтениях при выбореучебных предметов, социальных альтернатив и вариантов прове-дения свободного времени люди проявляли аналогичную избы-точную уверенность (Vallone, Griffin, Lin & Ross, 1990). Инымисловами, испытуемые переоценивали вероятность наступленияпредсказываемых ими результатов, говоря не только о реакцияххорошо известных им людей (т.е. соседей по комнате), но и ореакциях людей, которых они лучше всего знают (т.е. себя самих).Более того, избыточная уверенность наиболее явным образом да-вала о себе знать в случаях, когда сознательно или неосознаннопрогнозы испытуемых вступали в противоречие с типичными спо-собами реагирования, т.е. когда испытуемые предрекали, что кон-кретный человек или даже они сами будут реагировать на ситуа-цию таким образом, что это будет отличаться от наиболее частовстречающихся вариантов поведения их товарищей (и значит, отдиктата ситуационных давлений и ограничений, воздействующихна поведение большинства людей).

Эффект избыточной уверенности предсказаний в отношениисебя или других людей не может быть сведен к единственной при-чине или к одному единственному механизму, лежащему в егооснове. Подобно большинству интересных и устойчивых феноме-нов, он несомненно имеет множество детерминант. На самом делеошибочные предсказания и неуместный оптимизм, исходящий оттех, кто эти предсказания делает, могут зависеть от всего спектрапогрешностей и тенденциозностей человеческого суждения, опи-санных исследователями на протяжении последнего десятилетия —начиная с незнания определенных статистических принципов (таких,как регрессия к средней величине) и кончая общим неверным пред-ставлением о прогностическом потенциале диспозиционных факто-ров в сравнении с ситуационными факторами (Dawes, 1988;

Kahneman, Slovic & Tversky, 1982; Nisbett & Ross, 1980; Ross, 1977).

Тем не менее по мере того как мы размышляли о результатахДанных исследований, а также о случаях необоснованной уверен-кости в предсказаниях в реальной жизни, мы все больше начина- ^л» осозновать, до какой степени избыточная уверенность проис-

160 Глава 3

текает из неспособности людей осознать роль процессов субъек-тивной интерпретации в оценке ситуаций.

Существует два отличных друг от друга аспекта проблемысубъективной интерпретации, порождающих избыточную уверен-ность в предсказании социального поведения. Во-первых, для тогочтобы предсказать, какова будет реакция того или иного человекана определенную ситуацию (даже если речь идет о хорошо извест-ном нам человеке, которого мы наблюдали ранее во многих раз-нообразных ситуациях), как правило, необходимо знать или правильно догадываться о ее деталях, в особенности о тех ее свой-ствах, которые определяют относительную привлекательностьвозможных альтернативных реакций. Во-вторых, помимо знанияо подобных объективных особенностях ситуации, необходимоучитывать личную точку зрения того человека, чьи действия мыпредсказываем.

Неопределенность, существующая в отношении объективныхособенностей ситуации либо в отношении ее субъективной интер-претации человеком, затрудняет предсказание и увеличивает ве-роятность ошибки. Неспособность же осознать или внести адекват-ную логическую поправку на подобную неопределенность с боль-шой вероятностью ведет к тому, что человек не может должнымобразом снизить степень уверенности своего предсказания.

То, что люди действительно крайне невосприимчивы к несо-вершенству своей способности точно интерпретировать ситуации,когда эти ситуации недетализированы, было показано в ходе серии исследований, предпринятых Гриффином, Даннингом и Рос-сом (Griffin, Dunning & Ross, 1990). В ходе этих исследований ис-пытуемых просили ознакомиться с описаниями ситуаций, а затемпредсказать, каким образом повели бы себя в этих ситуациях онисами и другие люди. В итоге в тех случаях, когда испытуемые неимели ни малейшего реального основания считать свои интерпре-тации правильными, они были в той же степени уверены в своихпредсказаниях, как и тогда, когда получали прямое указание счи-тать, что их интерпретации абсолютны точны.

Ситуационная субъективная интерпретацияи фундаментальная ffviulfka атрибуции

Часто люди дают краткое описание каких-либо событий (на-пример: «Джейн заорала на своего двухлетнего ребенка в супер-маркете», — или: «Джон сдал кровь в прошлый четверг»), умалчи-

Субъективная интерпретация социальныой реальности 161

вая о сопутствующих им ситуационных факторах и деталях контек-ста. Нам самим, даже если мы были свидетелями соответствующе-го поведения, приходится часто воображать или додумывать дета-ли, влияние которых могло бы оказаться критически важным (на-пример, то, что двухгодовалый малыш Джейн мог натворить часомраньше и как этот ребенок реагировал на более мягкое одергивание,или то, что в фирме Джона могла быть установлена норма по сдачекрови, которую к тому времени выполнили уже все, кроме него).

В подобных случаях мы обычно с большой легкостью предпо-лагаем, что человек обладает личностными качествами, непосред-ственно соответствующими тому поведению, которое он проявил,и не возвращаемся к тому, как он интерпретировал ситуацию, хотя мы и могли бы это сделать, зная его реакцию на нее. Послед-ствия подобного наивного диспозиционизма становятся наиболееочевидными, пожалуй, в случаях, когда мы узнаем, что человек,предположительно заурядный по своим личностным характерис-тикам, повел себя исключительным образом — исключительным,по меньшей мере, с позиции имеющейся у нас интерпретациисоответствующей ситуации. В подобных случаях наблюдатели слиш-ком часто склонны «заново оценить» человека, о котором идетречь, т.е. начисто отмести предположение о том, что он вполнезауряден, и начать искать диспозиции, которые могли бы послу-жить объяснению его поведения.

Мы полагаем, что наблюдатели недостаточно склонны по-но-вому оценивать природу данной ситуации — в чем она (сама объек-тивная ситуация либо ее субъективная интерпретация человеком)может отличаться от наших изначальных предположений о ней.Это особенно касается тех свойств ситуации, в свете которых со-ответствующее поведение выглядело бы для нас менее неожидан-ным и в меньшей степени отражающим экстремальные личност-ные диспозиции действующего в ней человека.

Окончательно прояснить этот вопрос помог случай, происшед-ший с одним из авторов. Один из его коллег, каждый год препода-вавшим студентам продвинутый курс о методах исследования, сла-вился тем, что обычно ставил студентам очень высокие оценки.Узнав об этом, автор начал искать объяснение этому в особенно-стях ею личности. Возможно, это потребность потакать мнениюотудентов? Недальновидный эгалитаризм? Для большей нагляднос-ти сто ч т заметить, что у автора не было никакого предварительногооснования полагать, что этот коллега обладает подобными качества-ми в большей степени, чем любой другой. Вскоре сам автор стал

11-658

162 Глава 3

преподавать тот же курс. Он обнаружил, что его студенты пред-ставляют собой необычайно талантливую группу, которая беретсяза оригинальные и амбициозные лабораторные проекты со всейэнергией и пылом. В качестве адекватной реакции на подобное по-ложение дел он тоже начал ставить чрезвычайно высокие оценки!

Таким образом, обыденный диспозиционизм выражается внеспособности людей просто удержаться от суждения о личности, т.е. принять как факт то, что предыдущая интерпретация ситуации автором суждения была, вероятно, существенно неточна, и пред-положить затем, что при более точной интерпретации ситуацииповедение другого человека станет выглядеть менее исключитель-ным, а следовательно, в меньшей степени свидетельствовать обисключительных личностных характеристиках.

То, о чем мы здесь говорим, является, по сути, недостатком консерватизма в процессе атрибуции, а в случаях, когда суждениео личностных диспозициях оказывается негативным, — еще и не-способностью проявить достаточную снисходительность в своихатрибуциях. Принимая кажущееся исключительным поведение вего буквальном смысле и оказываясь неспособным учесть вероят-ность того, что подобное поведение отражает влияние исключи-тельных по характеру ситуационных давлений и ситуационных ог-раничений (включая те, что сейчас не видны, или те, что возник-ли из того особого субъективного смысла, который приписалситуации действующий субъект), обыденный наблюдатель соци-альных явлений оказывается повинен в той же нелепости, что иинтуитивный статистик, уделяющий слишком мало внимания ба-зовым частотам либо средним величинам. Они оба переоцениваютинформативность «исключительных» наблюдений и оба оказыва-ются не в состоянии придать достаточный вес тому факту, чтоисключительные качества просто менее распространены, чем не-исключительные. Эта тенденция, составляющая суть фундамен-тальной ошибки атрибуции, помогает сохранять веру в резкие исогласованные индивидуальные различия в социальном поведе-нии, а также в личностные черты, лежащие в основе этих разли-чий (Nisbett& Ross, 1980; Ross, 1977).

В следующей главе мы рассмотрим эмпирические данные, ка-сающиеся прогностического потенциала классических черт лич-ности. Затем в главе 5 и главе 6 мы подробно исследуем расхожде-ния между этими данными и обыденными представлениями.

4

Jiffuck личностнойсогласованности

Обзор традиционных теорий личности • Научные открытияи дискуссии • Реакция профессиональных психологов на вызов 1968 года» Что же такое корреляции, отражающие согласованность поведения?

Важнейший тезис, выдвинутый в предыдущих трех главах, зак-лючается в том, что когда людям необходимо интерпретироватьразворачивающиеся вокруг них события, они бывают склонны необращать внимания на ситуационные влияния либо придавать имнедостаточно большое значение. Мы утверждали, что данная тен-денция может сбивать людей с толку, в особенности когда онисталкиваются с неожиданным или экстремальным поведением,иными словами, с поведением, которое послужило бы для ситу-ационистов поводом искать из ряда вон выходящие или извиняю-щие обстоятельства, с тем чтобы можно было принять их в расчет.Другой, связанный с этим тезис указывает на неспособность обыч-ного человека осознать важность субъективной интерпретации,т.е. понять, что наилучшим образом поведение человека можетбыть осмыслено и предсказано лишь в свете его собственной ин-терпретации ситуации — интерпретации, создающей контекст дляподобного поведения.

Если люди умаляют важность объективных ситуационных фак-торов и субъективных интерпретаций, то каким причинам они тогдаприписывают наблюдаемое ими поведение? И на чем они основы-вают свои предсказания будущего поведения? Ответ, который мыполучаем как из результатов исследований, так и из повседневногоопыта состоит в том, что все люди — закоренелые диспозиционисты.и»

164 Глава 4

Они объясняют прошлые действия и результаты и предсказываютбудущие действия и результаты, идя от человека человека или, бо-лее конкретно, исходя из предполагаемых личностных черт либодругих хорошо различимых и устойчивых личностных диспозиций.

В данной главе мы рассмотрим результаты исследований, каса-ющихся прогностического потенциала личностных черт — таких,как экстраверсия, честность и зависимость. Однако наш обзор выс-ветит как раз явную недостаточность этого потенциала, по край-ней мере в ярком свете стандартных коэффициентов корреляции,полученных в хорошо контролируемых условиях эмпирическихисследований. Важно отметить, что эти статистические результатыявились неожиданностью как для ученых, проводивших эти ис-следования, так и для психологического сообщества в целом. Неменее неожиданными они могут показаться и большинству сту-дентов, узнающих о них на занятиях. И в самом деле, полученныерезультаты оказались по-своему такими же интуитивно неприем-лемыми, пробуждающими скептицизм, а в итоге — такими жепровоцирующими в своих следствиях, как и результаты класси-ческих исследований, рассмотренных нами в предыдущих главах сцелью продемонстрировать власть ситуации.

В чем же истоки этого всеобщего удивления и скептицизма?Мы возьмем на себя смелость предположить, что причины подоб-ной реакции объясняются тем, что профессиональные психологив значительной степени опираются на те же интуитивные теории,что и обычные люди, — теории, отражающие, в сущности, всетот же повседневный социальный опыт. Однако теории бываютошибочны, а повседневный опыт вводит людей в заблуждение внекоторых весьма важных отношениях.

Данную главу мы начнем с того, что сделаем беглый обзоринтуитивных диспозиционистских теорий, благодаря которым пер-воначально возникли такие области науки, как теория личности иличностная психодиагностика, продолжающие вплоть до сегод-няшнего дня оказывать влияние на концептуальный анализ и прак-тические исследования. Затем мы перейдем к некоторым экспери-ментальным данным, не вписывающимся в эти теории, а также кразличным эмпирическим и логическим попыткам их опроверже-ния. Завершим мы эту главу собственной оценкой «спора о согла-сованности поведения», находившегося в центре внимания пси-хологии личности на протяжении более чем полувека.

Глава 5 содержит более подробное рассмотрение обыденны.воззрений на согласованность и предсказуемость человеческою

Поиск личностной согласованности 165

поведения. В ней исследуются также истоки обыденного диспози-ционизма и обсуждаются различные когнитивные, перцептивныеи мотивационные процессы, способные поддерживать подобныйдиспозиционизм. В главе 6 мы совсем по-иному подойдем к рас-смотрению взаимоотношения между научными эмпирическимифактами и теми впечатлениями, которые мы обычно выносим изнашего повседневного социального опыта. В ней, по существу, ут-верждается, что обыденная уверенность в согласованности и пред-сказуемости поведения коренится в реалиях социальной жизни,несмотря на то что эти реалии в гораздо меньшей степени, чемэто кажется, могут быть обусловлены влиянием общепризнанныхличностных черт.