Глава 9. «Когда коту делать нечего »

«Когда коту делать нечего…»

Два дня мы сидим, ничего по большому счёту не делая. По разу съездили в Медное и Торжок – и всё. А всё потому, что ветер поменялся, и всю радиоактивную гадость опять понесло в нашу сторону. Мой дозиметр иногда показывал и шестьсот миллирентген «за бортом», и в такие моменты, по совету нашего Химика, все старались держаться подальше от стен и тем более окон.

«Каково же тем, кто сейчас сидит где‑нибудь под кустом? Хотя таких в ближайших окрестностях вроде и нет. Почти всех, кто кантовался во времянках у шоссе, удалось разместить в капитальных строениях. В которых защита всяко лучше, тут и говорить не о чем. Стоцкий даже расстроился немного – столько сил вложено, а использовали два дня. И хоть и доказывал ему Витька, что только благодаря этим немудрёным убежищам народ у нас пострадал от радиации по минимуму. Тем более что и с перевозкой его идея с трейлерами нам помогла. Считай, просто прицепили их к тягачам да и перевезли людей, что называется, в упаковке. В той же „Ромашке“, куда часть народа отправили, из них склады и санкабины сделали. Последнее было сейчас очень важно – при лёгких формах „лучёвки“ пострадавших несёт так, что только держись!

И навыки, которые мужики при постройке этих „гробов на колёсиках“ получили, помогли. Вчера сам видел, что ту же столовку, где мы с Головой бились, сейчас не узнать. Там наши „молодые“ во главе с Трубачом так разошлись, что даже „противорадиационный подбой“ придумали сделать. Стены снаружи и изнутри пластиком от тентов обтянули. И хоть я в эффективность подобных мер не очень верю, но всё равно неплохо, что парни у меня изобретательные…»

– Лапа, с ребятами поиграешь? – Жена подошла незаметно, наверное, я слишком сильно задумался, изучая файлы, которые мне Сашка‑Клоун скопировал. Пока читал выкладки заокеанских умников, спина покрывалась мурашками не раз и не два. Ну а как ещё реагировать на фразы вроде: «В случае своевременного оповещения и укрытия гражданского населения оценочные потери от радиоактивных осадков ожидаются в диапазоне от 12 до 18 миллионов человек»? Или: «Для воздушных взрывов количество пострадавших и погибших оценивается в диапазоне от 31 до 56 миллионов человек. (Смотри Таблицу 5.6)»? Вот так вот – плюс‑минус двадцать миллионов… И множество красочных графиков, всё это описывающих. Одно только светлое место во всём документе попалось – о том, что «предварительно рассчитанные паттерны выпадения радиоактивных осадков, как правило, не совпадают с реальными из‑за сложности учёта влияния географических особенностей каждого конкретного места и влияния метеорологических факторов». Судя по картинкам – обычно в меньшую сторону.

– Конечно, дорогая! А то что‑то я от всей этой писанины припух уже…

Ирка перегнулась через моё плечо, пытаясь разобрать строчки на мониторе. Знакомить жену, знавшую английский куда лучше меня, со всеми ужасами я не собирался и подло воспользовался расставленной «коварной ловушкой»: сграбастав её в охапку, попытался совершить «насильственные действия сексуального характера» – то есть поцеловать. Один раз удалось.

– Вот как ты можешь, а? Только одно на уме! – Жена ловко увернулась от второго поцелуя, но вырываться не стала, а прижалась ко мне. – Война же!

«Иногда совершенно невозможно понять, шутит моя любимая женщина или говорит серьёзно! А вдруг и вправду она обиделась?»

– А что, война – это повод перестать тебя любить? И желать? – подсластил я пилюлю, легонько ущипнув Иришку за бедро.

– То есть не повод, да? – она прижалась к моему плечу. – Вась, а когда это всё кончится?

– Что именно, лапа?

– Ну, когда на улицу можно будет выйти? Когда мы, наконец, останемся одни? Где еду взять? И вообще, как мы дальше жить будем?

– На улицу? От погоды зависит, но думаю – денька через три… Лучше, конечно, через пять. Как можно будет, я скажу. – Вместо того чтобы объяснять подробно про короткоживущие изотопы и экспотенциальное снижение уровня радиоактивности, проще в данном случае поступить именно так. – Ну а насчёт «одни»… Разве мы сейчас не одни здесь? – Я широким жестом обвел чердачный «кабинет».

– Ой, я не про это говорю! Сколько народу здесь живёт сейчас, а?

– Двадцать три человека! – мысленно позагибав пальцы, ответил я.

– Двадцать пять! Ты Станислава с женой забыл! – Ирка укоризненно покачала головой.

– Про них и забыть не грех. Три дня дома сижу, а видел его один раз, да и то мельком… А по поводу скученности, – я погладил жену по голове, – так погоди немного, жизнь хоть чуть‑чуть наладим – и разъедутся все.

– Думаешь, наладится?

– Конечно! Как же по‑другому‑то? А пока вместе держаться надо. Всем, кто выжил.

– Ну, хоть успокоил меня немного… А еда?

– Ой, ну прям как маленькая! Как думаешь, зачем мы с Виталькой контору эту замутили? Как раз для этого! Чтобы вы не голодали! Ну а с холодом мы другими способами бу… будем бороться! – И я начал тискать жену.

– Немедленно прекрати, старый развратник! – Однако Ирка не отстранилась, а наоборот – прильнула ко мне ещё теснее.

– И вовсе не старый, – прошептал я в промежутке между поцелуями. – И я сейчас это тебе докажу!

* * *

«Усталые, но довольные ребята вернулись домой». Эта дурацкая фраза из школьного учебника русского языка с лёгкой руки моего одноклассника использовалась в нашей компании для обозначения хорошо проведённого времени. Как правило, в компании лица или лиц противоположного пола. И именно в таком состоянии я сейчас пребывал – легкая усталость, глубокое моральное удовлетворение и спокойствие. Ещё немного – и начну напевать что‑нибудь этакое… Романтическое…

Бабах! Илюшка с такой силой врезал мечом по щиту Яна, что на грохот обернулись все, находившиеся в комнате.

Ирка, хоть тоже пребывала в состоянии томной расслабленности, погрозила мне кулаком, правда, немедленно исправилась, добавив в посылку воздушный поцелуй.

Но ни малейших угрызений я не чувствовал, несмотря на то что не только предложил «вооружить» мальчишек, но и самолично выстрогал из штакетин мечи и сварганил щиты из обрезков фанеры. Во‑первых, пора ребят уже учить биться, а во‑вторых, хоть какой‑то способ обуздать термоядерную энергию наших с Виталиком отпрысков, вынужденно запертых в четырёх стенах на неопределённо долгий срок. Конечно, пока эту сумбурную возню с деревяшками серьёзно воспринимать нельзя, но начинать с чего‑то всё равно надо. Тем более что сынуля уже с год подражает папке, скача по комнате и размахивая руками и ногами. И зарядку перед походом в сад мы делаем. С отжиманиями, качанием пресса и растяжкой.

– Сдавайся, разбойник! – завопил Илюшка и что есть силы ещё раз врезал Яну по щиту.

– Нет, это ты разбойник! Мы же договолились, что не всегда я разбойник! Теперь я тебя победю!

«Эх, где теперь логопеда искать? – прислушался к детским выкрикам. – И дантиста?»

– Я тебя победил! – заявил, приняв горделивую позу, мой сын. – Папоська, ты теперь длакон! Защищайся! – Как видно, идея поменять противника пришла ему только что, но не успел он взмахнуть своим «кладенцом», как я сграбастал его.

– Дракон скушал рыцаря! – И я поцеловал хохочущего Илюху в живот. Обожает мальчишка мой, когда я им «жонглирую». К веселью присоединился и Ян. Ещё бы – куда приятнее кувыркаться и лазать по большому дяде, чем стоять у стенки с надутыми губами! Я по очереди покидал ребят к потолку, потом они залезли ко мне на плечи, и мы отправились трогать люстру…

– Так, мальчишки, прекращайте свою возню – маленьким спать надо! – Когда мама говорит таким тоном – спорить с ней детям бесполезно, а я воздерживаюсь из педагогических соображений.

– Мама, но я уже не маленький! – Илюха топнул ногой, демонстрируя своё недовольство такой постановкой вопроса.

– Конечно, нет! Просто ты, как настоящий воин и рыцарь, должен подавать пример малышам… Так что идите умывайтесь и потом – отдыхать!

Это ещё один из ритуалов нашего семейства – вместо утомительного «командования мелочью» применять хитрые дипломатические заходы. После того как сын однажды заявил, что раз мы считаем его взрослым, а «взрослые днём не спят, то и он не пойдёт», пришлось Ирке объяснить ему, что отдыхать всё равно надо. «Папа же иногда после работы отдыхает!» – и проблема была решена. Парни покладисто направились в сторону ванной комнаты.

– Так не пойдёт! – остановил я их. – А оружие на место убрать? – Бережное и ответственное отношение к оружию – это ещё один из наших ритуалов. Можно не разобрать монументальные сооружения из кубиков, не разложить по коробкам стройные колонны машинок и строительной техники, но оружие, даже деревянный меч или резиновый нож, – святое! Пришлось даже сделать в Илюшкиной комнате специальную стойку для него. Здесь её, конечно, нет, но правила от этого не меняются.

– Папа, а куда его убрать? – «Н‑да, недоработочка – специального места для него пока нет… Надо срочно придумать…»

– Пока положите вот сюда, на диван, а так – будете хранить рядом с кроватью. Как я делаю! – «Уф, выкрутился! А Ирке надо объяснить, что нечего на меня так грозно смотреть. Времена сейчас хреновые, и парни должны привыкать держать средства самозащиты под рукой».

Несмотря на перенаселённость дома, нам пока удавалось поддерживать нормальные условия для малышни. Для дневного отдыха им выделили нашу комнату с её безразмерной кроватью, на которой, при наличии желания и некоторого терпения, можно было положить и половину взрослых, обитающих в доме. С ребятами вышло ещё проще – совсем маленьких «парковали» в колясках и люльках в одной из спален, а бузотёров вроде Илюшки и Яна (благо что детей такого возраста у нас в усадьбе было ещё двое) раскладывали ровными рядами на «траходроме», выделив каждому по персональному одеяльцу. Правда, пришлось построить загородку, отгородившую собственно спальные места от окна и стены – опасались проникающей радиации и того, что детки смогут открыть окно. Не знаю, насколько это поможет от радиации, но до окна нашим парням добраться будет действительно сложно – конструкция вышла капитальная.

Почитать про приключения грустного шведа Петсона и его кота предстояло Ярославе, так что я поцеловал сына в белобрысую макушку и отправился по своим делам. Стоило проведать молодёжь, занимавшуюся «рукоделием» в гараже.

– Папа, – окликнул меня Илья, когда я уже открывал дверь в коридор, – а мне йогурта хочется, а у нас нет. Ты в магазин когда поедешь?

– Скоро, сынок. Скоро! – «Ну а что ему сейчас можно ответить?»

* * *

За последние два дня «усадьба» так изменилась, что совсем перестала напоминать о «дачной идиллии» былых дней. От входа в дом до бани и «барбекюшницы» пролегли крытые переходы из плотной полиэтиленовой плёнки. Конечно, нехватка строительного материала сказалась, и «туннели» вышли невысокими. Но я, к примеру, мог пройти по ним лишь немного пригнувшись. Про женщин наших и говорить нечего, а им в основном и предстояло этими переходами пользоваться.

У ворот организовали «станцию дегазации автотранспорта», благо с водой на участке всё нормально, и «Кархер» в хозяйстве имелся.

Так что мы имели полное право собой гордиться – рекомендации наших специалистов‑противорадиационников выполнены, по крайней мере на четыре с плюсом!

Ох, не зря я попросил старшего лейтенанта Колмогорова на прощание дать совет, как нам жить дальше.

Иван тогда даже немного расстроился:

– Вот я, садовая голова! Сто раз бы успел рассказать, пока тут ангелов изображали. Если коротко, то слушай, а лучше запиши! Есть такое «правило семи». Не очень, конечно, научное и, если честно, не совсем точное, но простое для запоминания. Через семь дней – активность изотопов будет вдесятеро меньше, чем через сутки после взрыва, а через семью семь – в сто раз. Ну а через, скажем, год, это семь в кубе – в тысячу. Таким образом, – в голосе старлея появились интонации лектора из общества «Знание», – буквально через неделю основную опасность будет представлять только радиоактивная пыль и осадки, и основной проблемой будет борьба с проникновением этой самой пыли в организм человека.

Проблемка многоплановая, но, разбив её на составляющие и решая каждую часть отдельно, можно справиться довольно легко. На ближайшее время главное – не надышаться и не натаскать эту пакость в жилые помещения. Так что без противогазов, респираторов или хотя бы тканевых масок на улицу ни ногой!

– Так выполняем, сам видишь, – я оторвался от блокнота.

– Молодцы, а про тамбуры подумали?

– Как приедем, обязательно сделаем.

– Ну а потом, через недельку или около того – стараться не поднимать осевшую на улице пыль и снова не натаскать в помещения. С водой определиться и постараться сделать запас, ну, или перегонять.

* * *

В гараже, куда я отправился после «обхода владений», царила нормальная рабочая обстановка, более подошедшая какой‑нибудь мануфактуре времен царя Гороха. В воздухе стояли клубы пыли, на полу валялись деревянные обрезки, инструмент и (ай‑ай‑ай!) пара окурков. В скудном освещении (шестидесятиваттка под потолком и пара дохленьких настольных ламп на верстаках – это маловато на тридцать «квадратов») можно было разглядеть, что работа кипела вовсю – трое ребят под руководством Камчатки и Химика колдовали над каким‑то странным сооружением, представлявшим собой деревянную раму с подвешенной внутри конструкцией из труб, как раз и подсвеченной одной из настольных ламп, стоявшей на полу…

– … протекает всё равно! Я говорил, на резьбе делать надо! – Андрей, по‑хитрому изогнув руку, ковырялся в сплетении железяк.

– А не всё ли равно? Ведь наружу протекает, а не мимо фильтра… – Витька‑Химик, чьё лицо было практически незаметно в тени, развалился на стуле чуть поодаль.

– Здорово, кулибины! Над чем пыхтите?

– Фильтр для воды, командир, – морпех отошёл от устройства и достал из кармана сигарету.

– Андрюх, вот от кого не ожидал, так это от тебя! – пришлось попенять ему. – Вы дышать‑то чем здесь будете? Я про про пожарную безопасность даже не говорю! А ты, Виктор, куда смотришь?

– Да он говорит, что так ему думается лучше, – виновато пробормотал наш спец.

– В следующий раз увижу, заставлю оборудовать себе курилку по всем правилам. На улице!

– Понял, командир! Больше не буду.

– Ладно, проехали. Про бандуру свою расскажете?

– А чего тут рассказывать? Фильтр нам всё одно нужен… – Витя поднялся со стула и подошёл к агрегату. – Но нам не абы какой подойдёт. Фабричные, конечно, неплохи, но где их взять? Да и есть ещё одна проблема, всё с той же радиоактивностью связанная…

– Какая?

– Элементы должны быть сменными. А то накопится вся эта фигня на фильтре, и он сам фонить будет.

– И как это обошли?

– Многостадийной фильтрацией на подручных средствах. Вот здесь, – он похлопал по самой верхней трубе, торчавшей вверх под углом градусов в сорок пять, – у нас песок. На нём оседают самые грубые фракции. Дальше вода самотёком попадает на фильтр, который мы тряпками забили. Он расположен здесь, – рука его показала куда‑то в глубь агрегата. – Последняя стадия – угольный фильтр. Его, конечно, лучше активированным углём заряжать, но и обычный подойдёт. А здесь отвод в резервуар‑отстойник. Но я думаю заменить на испаритель – тогда вообще дистиллированную воду получать можно.

– Серьёзная конструкция, – похвалить ребят действительно стоило. – А производительность какая?

– Пока не испытывали, но по прикидкам – литров пятьдесят в час.

– А элементы фильтрующие как заменять будете?

– Очень просто. С песком, самая верхняя, она опирается на воронку, и достаточно сделать так, – Витька подошел к фильтру и просто потянул упомянутую трубу вверх. – Как она снимается! – Он продемонстрировал мне деталь, в которой я опознал отрезок водостока, хрен знает сколько лет валявшийся под верстаком. – С «тряпичными» всё несколько сложнее – их к раме хомутами притянули, – Химик постучал по деревяшке. – Но труба с одного конца открытая, так что выковырять элементы несложно… И вообще, можно перед использованием к тряпке верёвочку привязать, и за неё вытаскивать. А вот с углём до сих пор возимся, протекает крышка, зараза. Её бы на резьбе сделать, но плашки подходящей не нашли.

– Какой диаметр?

– Двухдюймовка.

– Да, такого у нас точно нет. Я запишу – попробуем достать. – Ещё вчера мы с Виталиком и Сашей решили вести своеобразные «путевые записки», дома занося в блокноты то, что необходимо, а во время вылазок – что где видели. А то вдруг отправимся, скажем, за продуктами и случайно на такой вот инструмент наткнёмся, но не возьмём его, потому что и знать не будем, что такая, в обычной жизни совершенно ненужная вещь, кому‑то позарез необходима. Сибанов в настоящий момент тем и занимается, что, собрав в детском компьютерном лагере головастых ребятишек, стимулирует их на создание специальной базы данных. Если у них получится – это может нашу жизнь в дальнейшем сильно облегчить. – Ещё чем порадуете?

– Вот этим! – Химик выудил из‑за верстака довольно длинную трубу из нержавейки и старое ведро.

– Это что за «чудо враждебной техники»? – я попытался воспроизвести интонации космонавта Зелёного из «Тайны Третьей планеты».

– Куб перегонный, недоделанный! – Виктор оказался человеком с хорошим чувством юмора и ответил, словно робот, – голосом бесцветным и «жестяным», чётко отделяя слоги, так что получилось что‑то вроде «пе‑ре‑го‑нный».

– Я так понимаю, что для него тоже каких‑то деталей достать нужно?

– Если трубку медную или алюминиевую. То он просто компактнее будет, но мы на шланг садовый больше рассчитываем.

– А куда установить планируете? – Следить за полётом фантазии «головастиков» доставляло удовольствие.

– Тут дело в чём, – Химик положил железки обратно и уселся верхом на стул. – Готовить лучше в печке на улице, и с топливом проблем пока нет, и воздух с радиоактивной пылью в дом от тяги не подсасывается. Так?

– Резонно, – на самом деле о таких тонкостях я даже не думал.

– А зачем халявному теплу пропадать? Трубу эту мы вкрячим в очаг, вода в ней будет испаряться, пар уходить в шланг… Дальше, я думаю, понятно?

– Считай, Сталинскую премию второй степени ты заслужил!

– А почему второй? – надулся Витя.

– Первая будет, если придумаешь, как вообще изотопы убрать!

– Не, это уже на «нобелевку» потянет…

– Придумаешь – лично тебя в Стокгольм отвезу и буду за тебя перед тамошним комитетом пальцы гнуть!

– А зачем гнуть, командир? – с наигранным удивлением спросил Камчатка. – У тебя же автомат есть! Да и мы подтянемся, за Витьку‑то!

– Андрей, но мы же цивилизованные люди! – прошамкал я в ответ, имитируя закоренелого интеллигента из какой‑нибудь Хельсинкской группы. Была у меня странная привычка – иногда в машине включать вместо музыки «Эхо Москвы» и наслаждаться брызжущими из динамиков потоками феерического идиотизма.

Андрей жизнерадостно заржал, потом захихикал Виктор, а вскоре уже все находившиеся в гараже радостно смеялись, на короткое время забыв о творящемся снаружи.