Очень далеко от Торжка, в месте, которого как бы и нет… За 20 часов до описываемых событий

Джеймс Фаулер до сих пор не мог поверить, что ещё каких‑нибудь два часа назад сильно переживал, что обстоятельства не позволили ему остаться в командном центре. И это во время наступления настоящего, истинного Рах Americana! Джимми вспомнил, как на недавнем выступлении одного из кандидатов в президенты перед большой группой военных, оратор так и сказал: «Судьбой Америке предначертано быть не одной из сверхдержав… Америка должна руководить миром»!

Сейчас, когда сюда, в одно из тех неприметных зданий, разбросанных по всей территории страны и отгороженных от внешнего мира сетчатыми заборами и табличками «Federal Property» стекались нерадостные вести, а Главный командный пункт не отвечал ни на какие запросы, его мнение кардинально изменилось.

Так получилось, что в настоящий момент он отвечал за обстановку на Западном побережье. Хотя «отвечал» – это, пожалуй, слишком сильно сказано. Единственное, что он мог сделать, – собирать хоть какие‑нибудь сведения и пытаться из этих обрывков сложить более‑менее целостную картину происходящего. Для чего – это уже другой вопрос, которым должны заниматься люди, носящие в петлицах большие звёзды, или, на крайний случай, дубовые листья, а никак не те, у кого жалкие «полоски».

Первыми «умерли» Интернет и спутниковые каналы связи. Русская система ответного удара, которая, по всем данным, уже давно пребывала в состоянии спячки, названной одним из остряков‑«яйцеголовых» «предсмертным сном девяностолетнего паралитика», оказалась вполне себе работоспособной. И первым своим взмахом «Мертвая Рука» отправила в полёт пяток полумегатонных боеголовок, взорвавшихся в стратосфере над Соединёнными Штатами. Ни перехватить ракеты, ни хоть как‑то защититься от последовавшего после подрыва их боеголовок Самая Свободная Страна на Свете не смогла. От электромагнитного поля немыслимой напряженности серверные кластеры да и просто любые электронные устройства превратились в раскалённые металлические ящики, а проводные линии вспыхнули, словно шелковые нитки, к которым поднесли свечу.

Фаулер вспомнил специальную лекцию, организованную для участников проекта. Читавший её профессор физики нисколько не походил на хрестоматийный образ «безумного учёного» – молодой, лет на пять старше Фаулера, с неплохой мускулатурой и прилично, даже с некоторым шиком, одетый, учёный вёл себя совершенно свободно, словно рассказывал приятелям о последней игре Суперкубка:

– Для того чтобы изменить баланс факторов, господа, нам нужно всего лишь изменить плотность окружающей заряд среды! – «Яйцеголовый» излучал уверенность и активно жестикулировал. – А что мы можем сделать с плотностью окружающей среды? – Палец докладчика уперся в одного из офицеров, сидевших в первом ряду. Тот замялся, но физику оппоненты были не сильно‑то и нужны. – Например, мы можем взять и выпулить наше «изделие» туда, куда воздух забыли завезти! Как минимум – в верхние слои мезосферы, а максимум – куда‑нить в термосферу. Что поимеем в результате?

Ну, во‑первых, практически полное отсутствие ударной и световой волн. Маловато там для их образования материала. А потому гамма, как и прочий свет, при удалении от источника слабеет обратно пропорционально квадрату расстояния, и к тому моменту, когда она таки доберётся до более‑менее плотного воздуха – прогреть его до свечения ей банально не хватит сил.

Что мы с этого имеем ещё? Для начала, и это немаловажно, господа! Мы получим значительно худшую вероятность обнаружения такого взрыва спутниками контроля противника. Фактически классическая «двойная вспышка» будет выглядеть как одинарная! Первый пик будет очень кратковременным. Причём большая его часть будет лежать выше видимого спектра, где‑то начиная от жёсткого У‑Эф и до жёсткого рентгена или, как вариант, мягкой вторичной гаммы.

Во‑вторых – те самые «плазменные штучки», от которых мы до этого временно абстрагировались, а именно – что при плотности воздуха ниже некоторой критической вышибленные из атомов электроны вместо того, чтобы рекомбинировать обратно и высветить энергию в видимом свете – улетают в том направлении, куда первоначально двигались гамма‑кванты! – Теперь он напоминал лейтенанту телевизионного проповедника. – А как называется орава электронов, летящих примерно в одном направлении?

– Электромагнитный поток, – негромко ответил кто‑то из того ряда, где сидели флотские.

– Правильно! – возопил физик. – Импульс электрического тока! А чему там нас Максвелл учит со своими уравнениями? А тому, что такой импульс порождает вокруг себя соответствующую электромагнитную волну, которая улетает от точки возникновения и наводит во всех встречающихся на пути проводниках ЭДС индукции. Отчего эти проводники, если волна достаточно мощная, конечно, имеют свойство плавиться, диэлектрики, их окружающие, – пробиваться, а приборы, их содержащие, – разнообразными способами портиться… То бишь – имеем нечто иное, как мощнейший электромагнитный импульс. При серьёзных плотностях окружающего газа электроны далеко не улетают, и поэтому он практически не заметен, но у нас их ничего не держит, и разворачивается он во всей своей неприглядности, и хреначит все незащищённые электроприборы в радиусе километров трёхсот‑пятисот как минимум! И это – против пары десятков, которые нам даст мегатонный взрыв в тропосфере. К сожалению, натурных испытаний никто не проводил, но, по некоторым прикидкам, имеется далеко не нулевая вероятность, что если вы в момент такого взрыва разговариваете по любимому айфону, то вам придётся быстренько сделать «пластику» уха и пересадить немного кожи на ладошку! Ха‑ха!..

* * *

Да, правительственные и военные системы связи были оснащены защитой. И многие устройства уцелели, но входные фильтры не оказались панацеей, да и какой в них толк, если рухнула вся система целиком? Как невесело пробормотал кто‑то из «умников», чуть ли не тот же самый эксперт по русским оборонным комплексам: «Всё‑таки среднему американцу не удалось увидеть Апокалипсис по телевизору».

Час спустя многие каналы связи были восстановлены или запущены дублирующие, но общаться по ним стало фактически не с кем. Норфолк, Сан‑Диего, мыс Канаверал, база Ванденберг и многие другие места просто перестали существовать. Нет, возможно, в глубинах подземных бункеров управления кто‑то и выжил, но вот на поверхности… Можно точно сказать, что из двухсот пятидесяти тысяч жителей того же Норфолка, к несчастью своему расположенного точно между Главной базой Атлантического флота и Центром Амфибийных сил, уцелело процентов пять. Про население крошечного городка МакЛин, более известным всему миру по слову «Лэнгли», и говорить нечего…

«Конечно, это мы пытались работать хирургически, – отогнав от себя мысли о десятках миллионов „запланированных случайных жертв“, подумал Фаулер, – стараясь свести загрязнение планеты к минимуму, а русские долбанули всем, что у них смогло взлететь! Там, где мы работали стокилотонниками, они отвечали зарядом в пять раз большим…» На экране перед ним была сейчас картинка… «Гора Шайенн»… По непонятной прихоти судьбы её получили всего четверть часа назад со спутника. «Да, мы объявили в две тысячи шестом, что из‑за дороговизны содержания мы ставим комплекс на консервацию. Даже киношников туда пустили… Снимать этот дурацкий сериал про путешествия между мирами… Вот только публике никто не сообщал, что съемочная группа тусовалась в одном из технологических туннелей, а для запуска комплекса требуется всего пять часов. Похоже, русские сыграли с нами в такую же игру со своим „Периметром“… Да и с „атомными поездами“ – тоже». Лейтенант подкатился к стоявшей от него в паре шагов кофе‑машине, наполнил кружку горячим, испускающим ароматный пар, напитком и вернулся на рабочее место.

«Это сейчас „горой“ при всём желании назвать нельзя! Скорее уж – „котловина Шайенн“, или „кратер Шайенн“. Если судить по стенкам кратера, тут мы имеем множественные попадания с неплохой, надо отметить, точностью… – второй лейтенант крутанул колёсико мышки, увеличивая изображение. – Вот тут должен быть один из входов, но на деле – вытянутая воронка размером… – он сверился с масштабной шкалой в углу экрана, – примерно триста пятьдесят на сто футов. Такое ощущение, что боеголовка влетела в туннель и взорвалась уже внутри. Хотя это просто невероятно! Теперь уже детишки туда не позвонят узнать, где Санта», – совершенно некстати он вспомнил полувековую традицию, появившуюся из‑за того, что в своё время рекламщики по ошибке напечатали номер Центра наблюдения за воздушной обстановкой вместо телефона компании, занимавшейся доставкой подарков к Рождеству.

* * *

На самом деле группа, в которую входил Фаулер, по плану должна была заниматься совсем другими проблемами. Предполагалось, что больше полутысячи военных и гражданских специалистов смогут в режиме реального времени отслеживать реакцию населения США и немногочисленных возможных союзников на «маленькую победоносную войну за мировое господство». Причём союзниками многие страны должны были стать именно по результатам работы специалистов «Проекта Четыре», как именовалась в сверхсекретных документах группа. Также на плечи сотрудников «четвёрки» ложилась работа с некоторыми заморскими военными базами США. Меморандумы предполагалось направлять высшему военному руководству страны каждые двенадцать часов. Коллега и однокашник Фаулера, Риччи Нортон, имевший со времён военного колледжа прозвище Рикки Нартин, сидел сейчас в далёкой Турции, на средиземноморских курортах которой «отдыхали» в настоящий момент несколько тысяч американских военнослужащих, выведенных из Ирака. Причём находились они там гораздо дольше, чем отпуск какого‑нибудь заслуженного моряка‑подводника. Ну да какое кому дело, если платит за это Министерство обороны, проводя почти все расходы по статье «реабилитация военнослужащих с посттравматическим синдромом». Как рассказывал прилетавший на инструктаж пару месяцев назад Рикки – иногда им приходилось проявлять прямо‑таки иезуитскую ловкость, что бы скрыть «подвиги» скучающих десантников, или замаскировать то обстоятельство, что по совершенно непонятной причине в отеле, где обычно проводили свои летние отпуска немцы, голландцы или те же русские, теперь живёт толпа англоговорящих «туристов», большинство из которых щеголяет выправкой профессиональных военных и носит до безобразия уставные причёски. Впрочем, в сильно пострадавшей в результате последнего европейского финансового кризиса Турции многое с лёгкостью решалось с помощью точечных ударов «долларовых боеголовок».

– Будь ситуация в старушке Европе чуть лучше – и нам пришлось бы куда как тяжелее, – разглагольствовал Рикки после седьмого или восьмого (точнее Фаулер не помнил) коктейля. – В Греции, после того как предыдущее правительство пустило страну по миру, у власти такие левые, что того и гляди в коммунисты хором запишутся; в Испанию ни один здравомыслящий человек не поедет, если только он не сторонник провести отпуск на баррикадах и в демонстрациях, Северную Африку, – он пьяно подмигнул Джону, – в расчёт я вообще не беру, так что для всех этих немцев, голландцев и прочих шведов осталось только одно место для недорогого расслабона на пляже… Уж поверь мне, дружище, не обошлось тут без хитрожопых дядек из Министерства финансов и ушлых крохоборов с Уолл‑стрит. Уж сколько «мин» они заложили под гуннские компании – сосчитать сложно! Я и сам чуть не погорел с «Даймлер‑Бенцем», хорошо ещё один паренёк из Стэнфорда сболтнул о том, сколько денег им пришлось впрыснуть тамошним «зелёным», чтобы их правительство позакрывало все ядерные станции и вернулось в эпоху ветряных мельниц. И без Госдепа тут тоже не обошлось, потому как они ещё и русским отказали. Я чуть не обалдел, когда узнал, что они сокращают закупки газа у Иванов. Ха! Да это то же самое, как если бы пенсионеры объявили бойкот Флориде! Тут‑то я и смекнул, что в тевтонов вкладываться патриотизм не велит! – Нортон заржал во весь голос, демонстрируя всем окружающим крупные «англосаксонские» зубы. – Но знал бы ты, Джонни, что помогло мне в Турции больше всего!

– И что же? – «Рикки, конечно, болтун ещё тот, потому и носится на побегушках у „кувшиноголовых“, а не работает, как я, в „головном офисе“, но информация из первых рук никогда не вредила!»

– Девки, Джонни! Девки! В этой азиатской стране официально разрешены шлюхи! Вот и возили их автобусами в отели, чтобы наши парни, окончательно одичав, не пошли «на охоту». А знаешь, как это всё обставлялось? – Ричард отправил в глотку ещё один «русский чёрный».

– Нет, откуда мне знать, я же с бумажками всё больше работаю… – поскромничал Фаулер, любивший послушать истории сослуживцев про их приключения в разных «Папуасиях».

– У них там сцена такая была, ну знаешь, навроде как у римлян… Я кое‑какие записи нашёл, так до этого в этом театре диско для малышни устраивали… Отель‑то семейный был. Ну вроде как в тех богадельнях во Флориде, когда ты только прицелился закадрить цыпочку, а при ней уже строгая мамаша нарисовалась или, того хлеще, – папаша‑фермер с бейсбольной битой под сиденьем семейного «вэна»! – Нортон снова закатился в приступе пьяного смеха. – Ну, так вот, – отдышавшись, продолжил «полевой агент», – мы выгоняли шлюх, наряженных в эти их восточные наряды, ну, с висюльками и побрякушками, навроде как в «Аладдине», на сцену. А они там плясали, пока парни выбирали. А самый смех, что плясали они под диск для этих самых детских диско – там всякие дурацкие песенки были и на немецком, и на французском, одна даже на русском – я некоторые слова разобрал. Прикольно, да?! – Рикки снова залился смехом…

«Похоже, что придурошного Нортона мне уже ни о чём не расспросить!» – решил Фаулер, вынырнув из воспоминаний и открывая на компьютере очередной снимок – этот, судя по «шапке», был сделан камерой «беспилотника», запущенного из их Центра, в районе пересечения «Интерстейт‑380» и «Интерстейт‑80».

Длинная колонна машин тянулась прочь от Айова‑сити. «Ну ещё бы не длинная, – подумал Фаулер. – Как‑никак один из крупнейших городов штата, что‑то около семидесяти тысяч населения. Плюс университет штата Айова с его многочисленными студентами».

В обратную сторону не ехала ни одна машина. У развязки образовалась огромная пробка, и многие ушлые типы – в основном водители джипов пытались объехать её по целине…

«Этим ещё повезло, эти городки никакого интереса для русских ракет не представляли, но беженцам всё равно в ближайшие пару месяцев не позавидуешь. В сельской местности нужда в сэйлсменах, университетских преподавателях, недоучившихся студентах и прочих „воротничках“ крайне невелика».

Ни второй лейтенант Фаулер, ни потерявшийся где‑то на просторах Средиземноморья Рикки не знали, что хитрые маскировочные операции на самом деле ничего от будущей страны‑жертвы не скрыли, просто ни министр обороны, имевший в народе не сильно уважительное прозвище ДСП, ни президент, занятый подготовкой к грядущим выборам, не придали тревожной информации никакого значения. Но в дело вступили игроки второго и третьего «эшелонов». Замы, помы и прочий служилый люд: в одном случае командиру ракетной дивизии позвонил однокашник‑генерал и порекомендовал в преддверии грядущей инспекторской проверки организовать в такие‑то числа учения по перебазированию и рассредоточению мобильных пусковых установок; в другом – чиновники от образования уступили настойчивым просьбам военных устроить летние военно‑патриотические лагеря; в третьем, несмотря на крики возмущённых «общественников» про тупые приколы «разных бездельников», провели общегородские учения по борьбе со стихийными действиями… А ведь было и в‑четвёртых, и даже в семьдесят шестых…