Жаркое лето 1918 г

25 мая 1918 г. вооруженным выступлением в Челябинске начинался направляемый войсками Антанты антисоветский мятеж корпуса военнопленных Чехословакии. Мятеж, положивший начало гражданской войне в России. Под прикрытием чешских стрелков в Сибири, на Урале, в Среднем Поволжье сформировались бледно-розовые режимы демократической контрреволюции. Вооруженные силы самарского комуча во взаимодействии с частями белочехов реально угрожали южным рубежам Вятской губернии. Не меньшую опасность для ее большевистских властей представляли также мятежи и восстания, прокатившиеся в это время по югу региона. Украина, оккупированная войсками, трудности хлебозаготовок на Дону и Кубани, связанные с активизацией там сепаратистских антибольшевистских сил, превратили проблему снабжения городов в центре севера России в смертельную угрозу существованию самой российской государственности. Норма обеспечения городских жителей хлебом стремительно падала с 25-30 до 3-4 фунтов на человека в месяц. Дальше ситуация для советской России складывалась еще хуже. В начале лета в Чехословакии созданные марионеточные демократические режимы отрезали от нее земледельческие районы западной и южной Сибири, Южного Урала и Среднего Поволжья, а немцы, австрийцы и гайдомаки оторвали от советской России Северный Кавказ - важнейшую житницу страны. В этих условиях большевистское руководство начинает переход к политике продовольственной диктатуры, осуществляемой в т.н. производящих губерниях, к числу которых была отнесена и Вятская. До лета 1918 г. власти Вятской губернии не проявляли особого рвения в выполнении заданий центра. Созванный губернский съезд советов под давлением левых эсеров и вопреки установкам центра повысил закупочные цены на хлеб в 3-4 раза выше установленных правительством, фактически приравняв их к рыночным. Решение продовольственных проблем таким способом было явно не по карману как советским органам, так и рядовым гражданам. 3 мая нарком продовольствия выразл свое возмущение тем, что новые цены в Вятке "явно направлены против рабочих и деревенской бедноты в угоду крестьянской мелкой буржуазии". Но даже по этим расценкам объемы государственных закупок в регионе были ничтожны, а на очередную телеграмму из Петрограда от 17 мая с просьбой помочь северной столице в борьбе с голодом исполком Вятского городского совета отреагировал краткой резолюцией: "Послать нечего". Более того, власти Вятской губернии объявили ее потребляющей и даже обратились к руководству страны с предложением включить ее в список снабжаемых из крестьянских запасов. Между тем хлеб в огромных количествах вывозился из губернии спекулянтами-перекупщиками и просто мешочниками. Через одну лишь железнодорожную станцию "Вятские Поляны" Малмыжского уезда ежедневно уходило около 20 тыс. пудов. Из хлеборобных Вятского и Сарапульского уездов за первую половину 1918 г. было вывезено около 1 млн. пудов. Кулаки. зажиточные крестьяне, часть середняков игнорировали государственную монополию на хлеб и политику твердых цен. В этом на местах их поддерживали правые, а порой и левые эсеры, члены других небольшевистских партий. Насильственное изъятие хлеба нередко встречало вооруженное сопротивление. Профессиональные спекулянты, сбиваясь в вооруженные банды, не останавливались и перед грабежом уже заготовленного гос. учреждениями хлеба. Очевидно, эти борцы за свободу торговли, играли не последнюю роль и в антисоветских мятежах той поры. Слабые, особенно в уездах и волостях большевистские организации просто не в состоянии были взять верх над этой "хлебной оппозицией". Но и Москва с таким положением дел долго мириться не могла. От вятских большевиков потребовали навести порядок в самой партийной организации, укрепить дисциплину. Последнее требование проигнорировали получившие численный перевес в губернском губисполкоме левые эсеры, которые не приняли политику прод. диктатуры и не пожелали признать Брестский мир. В результате местная власть, раздираемая и парализованная межпартийными разногласиями, зашла в тупик.

Помимо партийных противоречий не лучшим образом выглядела сама вятская городская большевистская организация. За период с осени 1917 г. дот весны 1918 г. она выросла с 70 до 400 членов, но на качестве состава этот сказалось не самым лучшим образом. В правящую партию потянулись не только идейные люди. Сохранялась организационная слабость и расплывчатость. Еще в начале лета не был сформирован полноценный городской комитет РКП(б) и его функции исполняла комиссия, затем бюро (Лалетин, Попов, Фалалеев, Кошкин, Шихов и др.), созданные для начавшейся чистки партийных рядов. 22 июня на общегородском партийном собрании наконец удалось избрать горком, а в июле в помощь местным большевикам вновь были присланы Ореон Алексакес, Аркадий Стругацкий и Яков Урановский, которые основательно помогли местным руководителям провести реорганизацию и чистку. Впервые стали создаваться партийные ячейки при относительно крупных предприятиях. Появились первые большевистские ячейки даже среди служащих. В июле 1918 г. вторая губернская конференция ВКП(б) избрала исполком партии: М. Попов, Н. Елкин, Жилин, Пудрин, Одегов, И. Попов, Шубин. Продолжилась борьба с коррупцией в соответствии с ленинским декретом о взяточничестве от 8 мая 1918 г., который предусматривал наказания в видел лишения свободы и принудительные работы на срок не менее 5 лет, в оговоренных случаях - с конфискацией имущества. В результате предпринятых шагов положение большевистской организации в Вятке, отчасти и в губернии в целом, несколько упрочилось. Неоднозначные последствия имел разрыв с левыми эсерами в результате их мятеж в Москве 6 июля 1918 г. Местные эсеры, по существу саботировавшие политику продовольственной диктатуры, в качестве повода для разрыва с большевиками использовали расстрел за воровство четырех красноармейцев. По этому поводу местные организации левых эсеров выпустили гневную прокламацию, а 6 июля левоэсеровская фракция в губисполкоме советов ультимативно потребовала от вятских большевиков отказа от безоговорочного выполнения распоряжений центра, в том числе о создании комбедов в деревне. В ответ большевики ультиматум отвергли, а губернский военкомат разоружил городскую организацию левых эсеров. В ответ на это они 7 июля вышли из губисполкома и перенесли штаб-квартиру в Глазов. Правда, часть левых эсеров отмежевалась от политики московского партийного центра, продолжив сотрудничество с большевиками (И.И. Докшин). Размежевание большевиков с бывшими союзниками, с одной стороны, несколько упростило управленческие процедуры и сделало ситуацию более предсказуемой. С другой стороны, разрыв с преимущественно крестьянской партией, переход к однопартийному управлению заметно сузил социальную базу большевиков. Хотя большевизм постепенно проникал в сельскую местность, процесс этот шел медленно, затрагивая лишь ограниченное число волостей. Так, в июле 1918 г. по выборочной оценке в пяти уездах (Глазовский, Малмыжский, Котельнический, Нолинский, Орловский) было зафиксировано лишь 13 волостных ячеек РКП(б). В целом по губернии после проведенной партийной чистки и первой полосы мобилизации на фронт коммунистов насчитывалось 855 человек. Для гигантского региона с численностью более 3,5 млн. чел. по большому счету это была капля в море. Выход левых эсеров из губисполкома временно остановил работу этого органа, поскольку в нем осталось всего лишь 10 членов. Это обстоятельство явилось одной из основных причин формирования чрезвычайного органа - Военно-революционного штаба, в состав которого теперь вошли исключительно большевики: Иван Попов (председатель), Яков Урановский (секретарь), Петр Капустин (председатель ВЧК), губернский военком Степан Малыгин, Круль. Немного позднее к членам ВРШ добавились Андрей Турбинский и возглавлявший вятскую РКП(б) Михаил Попов. В это время была проведена мобилизация на продовольственную работу членов партии - бывших красногвардейцев, чьи отряды к этому времени уже были включены в состав регулярных частей Красной Армии. Первый продовольственный отряд местного происхождения был сформирован и возглавлен членом исполкома вятского горсовета Титлиновым, состоявший из работников фабрики Булычева. Отряд доставил более 30 тыс. пудов зерна. Однако для выполнения работ по хлебозаготовкам в объеме задач, поставленных перед губернией столичным центром, собственных сил явно не хватало. К тому же вятчане раскачивались не спеша и официальные совместные решения горсовета, губернского продкома и губернского военкомата по формированию продотрядов появилось лишь 31 августа. Поручалось это губернскому продкому.

Хотя продовольственный вопрос в самой Вятке не стоял так остро, как в Москве, Петрограде или какой-нибудь северной губернии, однако и здесь хватало проблем. Помимо хлеба в городе по талонам выдавались чай и мука, но в хлебе, по словам Титлинова, ощущалась острая нужда. К тому же население города росло за счет беженцев из более голодных районов и вывезенных сюда детей рабочих Петрограда. На их содержание в конце марта губисполком выделил 50 тыс. рублей и обратился к населению с призывом помочь детям. Финансовое положение властей оставалось неблестящим, а в отдельные моменты - тяжелейшим. Так, 26 мая Андрей Трубинский докладывал на заседаниях губисполкома: "В кассе городского самоуправления пусто, в то время как только на зарплату рабочим и служащим до 1 июля требуется выдать 110 тыс. рублей". Время от времени на помощь вятским властям приходила Москва, выделяя им кредиты. Однако в сложившихся обстоятельствах главным средством избежать гуманитарной катастрофы, тотального голода в городских поселениях даже самой Вятской губернии оставалось принудительное изъятие продовольствия у городских купцов, спекулянтов, но особенно у жителей деревни. Решающую роль в осуществлении хлебозаготовок во второй половине 1918 г. в Вятской губернии сыграли присланные из центра страны продотряды, общая численность которых в конце года оценивалась в 4174 человека. Причем лишь 303 из них были местными жителями. Первый продовольственный отряд из Петрограда прибыл в июне. Особое значение имело появление здесь 26 июля в качестве чрезвычайного комиссара центра бывшего наркома продовольствия А.Г. Шлихтера. В помощь ему был выделен 1-й продовольственный полк продармии, насчитывавшей 2,5 тыс. штыков. Шлихтер особое внимание обратил на Сарапульский уезд, где оставалось до 2-2,5 млн. пудов хлебных излишков, а также на Елабужский и Малмыжский. Изъятый хлеб оплачивался деньгами и промышленными товарами. Но деньги все быстрее обесценивались, а потому фиксированные государственные цены на хлеб все меньше устраивали крестьян. Промышленных изделий же для полноценного товарообмена между городом и деревней явно не хватало еще с 1915-1916 гг., и потому они выдавались как премия на успешно выполнившую разверстку волость для справедливого распределения между особо нуждающимися в них крестьянами. Задание по хлебу устанавливались Шлихтером для уездов, власти которых затем разверстывали их между волостями и общиной. Это был один из первых советских опытов возобновления политики продразверстки, введенной в свое время царским правительством. За две недели чрезвычайному комиссару и его продполку удалось заготовить таким способом более 300 тыс. пудов зерна. Затем в виду приближения границ фронта к южным границам губернии и начавшихся в ней мятежей и восстаний экспедиция свернула свою деятельность 12 августа 1918 г. и вернулась в Москву.

Деревня воспринимала продразверстку по-разному и далеко не всегда враждебно. Часть крестьян, хотя и без особой радости, шла на нее добровольно. Сопротивление в большинстве случаев наблюдалось в среде кулаков и зажиточных крестьян. Продотрядовцы не только изымали хлеб, но и в какой-то мере, продолжая линию временного правительства, порой участвовали в обмолоте скирт хлеба. Кроме того, часть заготовленного продармейцами зерна передавалась бедноте. Например, в Малмыжском уезде эта часть составила 15 тыс. пудов из 100 тыс. заготовленного хлеба. Именно на бедноту, которая ничего не теряла, а напротив, приобретала, опирались продотрядовцы и в целом советская власть в деревне. Больше в тот период с учетом колеблющейся, а иногда и враждебной позиции середняка, опереться было не на кого.

Неспешно разворачивалась в Вятской губернии и кампания по созданию комбедов. В мае таковых насчитывалось около 200, в июле - 209, в августе - 331. И лишь в осенние месяцы движение приобрело массовый характер: сентябрь - 1308, октябрь - 4018. В ноябре был проведен губернский съезд советов. Свертывание сети комбедов, начавшаяся в стране с начала 1919 г., в Вятской губернии было также не спешным и завершилось лишь с началом весны 1919 г. В продотряды входили разные люди, случались факты насилия по отношению к местному населению, что в отдельных случаях провоцировало крестьян на бунты, вооруженное сопротивление. С другой стороны, сопротивление нередко провоцировалось кулацкой верхушкой деревни. В таких случаях продотрядовцам хлеб доставался кровью, ценой жизни. В Висеровской и Афанасьевской волостях кулаки и их сторонники разогнали советы и зверски расправились с членами и заместителем председателя глазовского уездного исполкома Соболева продотрядом. Часть бойцов погибла в бою. Захваченного в плен Николая Козырева, раздев догола, водили по селу Афанасьеву, после чего живым закопали в землю. Та же участь постигла командира отряда Соболева. В подобной ситуации погиб руководитель омутнинского прод. отряда Тукмачев. В июне в деревне Шахаики Яранского уезда мятежники, подтянувшись сюда из 20 окрестных деревень, устроили восстание. Оно было подавлено прибывшими из Яранска красноармейцами при участии бедноты. Часть бедняков после этого влилась в отряд. Если в 1-й половине 1919 г. Вятская губерния по существу не дала стране ни пуда хлеба, то с середины года начинаются определенные подвижки в этом деле. К 1 июля Вятская губерния уже дала государству 150 тыс. пудов зерна, что составляло лишь малую часть заданий центра. Большой хлеб пошел с осени 1918 г. и до середины весны 1919 г. по сведениям вятского губпродкома было заготовлено зерна и муки в общей сложности почти 8 млн. пудов.