Спорт, которому нет конца

Одной из сильнейших в истории нашего хоккея по праву считается тройка Евгений Майоров–Вячеслав Старшинов–Борис Майоров.

Три спартаковца добились громадных успехов. Но самая главная их победа заключалась, кажется мне, не в том, что стали они многократными чемпионами мира и Европы, олимпийскими победителями, а в том, что сумели повести за собой команду, сумели превратить «Спартак» в великолепный игровой ансамбль, претендующий на самые высшие в хоккее почести.

Об этой прекрасной тройке интересно рассказал в своей книге «Я смотрю хоккей» Борис Майоров, немало страниц посвятил ей и Вячеслав Старшинов, написавший книгу «Я – центрфорвард».

Конечно же, мне трудно соперничать с Борисом и Славой, они лучше знают своих ближайших друзей, историю собственного звена, и я хочу сейчас вспомнить только одну страничку из биографии этого замечательного трио. Пожалуй, самую спорную и самую печальную ее страничку.

Хоккей сложен, многозначен, и даже специалисты, очень крупные специалисты, ведущие тренеры и спортсмены, «всю жизнь» посвятившие хоккею, не сходятся порой в оценках того или иного звена.

Я вспоминаю, сколько было толков и пересудов, когда на чемпионат мира в Тампере звено Вячеслава Старшинова поехало в новом составе: вместе со Славой и Борисом впервые играл Анатолий Ионов из ЦСКА. Евгений Майоров, постоянный партнер двух лучших спартаковских форвардов, в сборную не попал.

В своей книге Борис Майоров утверждает, что тренеры ошиблись, что его брат должен был оставаться в их звене.

Не знаю. Не уверен, что Борис прав. Думаю, что Ионов по праву занял место Евгения. А вот почему судьба этого хоккеиста сложилась не слишком счастливо – это уже другой вопрос.

Тройка – это не просто три форварда, одновременно выходящие на поле. Это своеобразный спортивный коллектив, который живет по своим законам, и хотя нормы взаимоотношений спортсменов на площадке или тем более за пределами хоккейного поля вряд ли поддаются строгому регулированию, они все-таки существуют, и отступление от них не проходит безнаказанно.

И первое условие успеха тройки – равная ответственность всех трех. Не только за свои действия, но и за игру партнеров. Если неудачно сыграли Полупанов или заменившие его Трунов или Волчков, виноваты в слабой игре звена и мы с Викуловым: наверное, можно было как-то помочь центрфорварду, наверное, нужно было в каких-то эпизодах сыграть и за него. У меня не пошла игра – чувствуют свою ответственность мои партнеры.

Не сомневаюсь, что великолепные мастера хоккея Старшинов и Майоров понимают это ничуть не хуже меня, однако... Однако на льду, в игре, увлекаясь, они порой столь азартно критиковали своего партнера, что невольно переступали ту черту, за которой начинаются обиды, горечь, разочарование.

Евгений Майоров был очень хороший хоккеист, но все-таки он уступал в мастерстве, в классе и Вячеславу и Борису и, наверное, ошибался чаще, чем его партнеры, но я не припоминаю случая, чтобы спартаковские лидеры брали в ходе матча вину за неудачи тройки на себя.

Оговариваюсь специально, что вспоминаю я сейчас не собрания команды, где тренеры разбирают действия звеньев и отчитывают своих подопечных за промахи, за нарушения тактической дисциплины, не спокойный анализ матча, когда опытные мастера легко находят причины собственных ошибок и когда, конечно же, лидеры прекрасной спартаковской тройки вспоминали свои неверные тактические решения и объясняли тренерам, что в той или иной ситуации виноват был не Евгений, как всем показалось, а Борис или Вячеслав. Нет, нет, сейчас я говорю только об игре, о нервной, напряженной атмосфере матча, о контактах тройки на площадке. Дал Женя пас неточно, не вовремя – и тут же Борис или, реже, Слава начинали корить партнера. Они не прощали ему на площадке ни малейшей ошибки.

Думаю, не открою любителям спорта большого секрета, если замечу, что и Майоров и Старшинов – люди более чем темпераментные. Особенно Борис. Динамит, готовый взорваться ежесекундно, – таким представлялся мне капитан нашей сборной в годы наивысшего расцвета своего необыкновенного таланта. Он взрывался в игре, и тогда удержать его было невозможно: он легко расправлялся со своим опекуном и забивал, забивал или давал такие пасы, что все только ахали в изумлении.

Но «взрыв» Бориса не всегда имел, так сказать, конструктивный характер: он страстно реагировал на любую несправедливость – на грубость противника, ошибку судей, и на промах партнера...

Должен, к сожалению, признаться, что частенько я понимал Майорова: у меня тоже не ангельский характер и долготерпение – не мое достоинство.

Наверное, со мной легко можно спорить, наверное, я слишком субъективен, однако я уверен, что если бы два больших мастера брали хотя бы часть ошибок на себя, то Жене Майорову игралось бы легче. Он чувствовал бы себя равным и у него было бы иное настроение – ведь когда человека хвалят, когда в него верят, он может превзойти самого себя!

Если же на кого-то из трех валятся все грехи, то он постепенно теряет веру в свои силы и начинает потихоньку сдавать.

Иногда нам приходится быть психологами. Умышленно брать вину на себя. Даже если сыграл ты сам, по мнению тренера, отлично.

Впрочем, безукоризненные, совершенно безошибочные действия на площадке – это скорее всего лишь идеал, мечта.

Но вернусь к истории с Евгением Майоровым.

Уверен, что тогда, в Тампере, где наша команда выиграла чемпионат мира в третий раз подряд, Ионов ничуть не ослабил тройку. Анатолию было психологически трудно, он чувствовал себя немного неуверенно, ибо встретили его не с распростертыми объятиями.

Но по существу Ионов был весьма полезен тройке и команде. Он развязал руки Старшинову, потому что выполнял огромную черновую работу. Он шел назад, «компенсировал», как говорят хоккеисты, центрфорварда – тот мог атаковать без оглядки на собственные ворота. Кстати, по моим впечатлениям, такой взаимозаменяемости у Старшинова с Евгением Майоровым не было – Женя не успевал возвращаться и страховать Вячеслава.

Я говорил уже о характерах Бориса и Славы. К сожалению, никто, знающий трех этих хоккеистов, не рискнет утверждать, что Евгений был более мягким или более покладистым человеком, нежели его брат. Напротив, Борис, по моему мнению, несомненно, куда справедливее и рассудительнее, и уж коли вспоминать их конфликты, свидетелями которых мы были, то нужно сказать, что чаще всего прав был, конечно, Боря. И если я укорял его двумя страницами выше за то, что он редко брал промахи на себя, то только потому, что Борис должен был бы порой уступать по праву сильного.

Впрочем, хочу еще раз оговориться, что я не настаиваю на абсолютной верности собственного объяснения преждевременного ухода Жени Майорова из своей прежней тройки. Наверное, кроме всего прочего, напоминали себе и травмы, но все-таки, кажется мне, главная причина была в том, о чем я только что говорил, – сказалось нарушение одного из главных принципов формирования звена.

И это печально и странно, ибо партнерами Евгения Майорова были великие хоккеисты и тройка заслуженно приобрела репутацию одной из лучших в истории нашего спорта.

Мне однажды предоставилась возможность сыграть со Старшинозым и Майоровым. То были матчи за океаном, во время турне по Канаде.

В игре на площадке в оценке соратников ошибиться, наверное, невозможно, и я ничуть не преувеличу, если скажу, что Старшинов и Борис Майоров – это те партнеры, лучше которых найти трудно.

И вместе с тем это не только большие мастера хоккея, но и очень умные и честные люди.

Тогда, в Канаде, наша вновь испеченная тройка, в которой играли спартаковцы и я, произвела хорошее впечатление на тренеров, на команду и, как мне показалось, на Бориса и Вячеслава.

Случилось так, что вопрос о включении звена Полупанова в национальную сборную, собиравшуюся на чемпионат мира в Любляну, зависел во многом от мнения ветеранов, в том числе Старшинова и Майорова. Проголосуй они за тройку Юрзинова, и я бы стал их партнером, а Володя Викулов и Виктор Полупанов остались бы в Москве.

Но спартаковцы видели, что молодые армейские хоккеисты уже опережают по мастерству опытных динамовцев, и они высказались за включение в сборную СССР нашей тройки в полном составе. Впрочем, Борису и Славе достался на люблянском чемпионате отличный, на мой взгляд, партнер – Виктор Якушев.

Майоров и Старшинов – люди справедливые, и на разборах матчей, в беседах с тренерами, на собраниях команды они, как я уже говорил, всегда защищали Женю Майорова, объясняли его ошибки собственными промахами. Но в игре, увлекаясь сражением, распаляясь, – их было трудно остановить.