Календарь сопротивления

ДЕКАБРЬ: СТОЛИЧНЫЙ ОКРУГ, ДВЕНАДЦАТЫЙ ЭТАП (Картина вторая: Мехико, декабрь Актеаля или почему Страна Басков)

(ФРАГМЕНТ)

(………………)

В сентябре 2002 года, за несколько часов до того как постановление Верховного суда Мексики об индейской реформе было опубликовано, САНО (Сапатистская Армия Национального Освобождения) узнала о содержании и смысле этой резолюции: три ветви государственной власти объединились, чтобы провозгласить окончательный отказ от пути диалога и переговоров для решения проблемы сапатистского восстания.

Узнав это, мы немедленно начали подготовку одного из вариантов действий, предусмотренного нами с конца 2001 года: попытаться решить на международном уровне то, что не удалось на национальном. Следуя этому плану, САНО собиралась отправить в Европу делегацию чтобы обратиться в международные организмы, и опираясь на помощь тех, кто в Мексике и мире симпатизируют делу индейцев, постараться добиться признания их прав и культуры. Поход, который готовился должен был стать похож на проведенный в 2001 году, но было в нем и одно существенное различие: если при мобилизациях 2001 года САНО полностью ограничилась индейской тематикой, в походе международном мы собирались связать эту тему с другими случаями борьбы, существующими в мире и в частности с теми, цель которых заключена в достижения признания различий, и особенно с теми, что были связаны с сопротивлением подготовки войны против Ирака.

Мы считали Европу местом, где общественное мнение может остановить стремления международного милитаризма, сломить его логику и думали что эта ситуация могла бы распространиться оттуда на другие части мира. И не потому, что мы чувствовали себя способными стать основателями подобного международного движения, просто мы считали что можем, как и множество других общественных сил, уже действовующих в Европе, внести свой вклад в его создание. Мы думали, что это было возможностью нашего более прямого участия в строительстве мира, к который вместятся все миры. Иными словами, мы не собрались в Европу чтобы «хорошо себя вести», мы готовили в путь наше слово непокорности. Вопрос заключался только в том, каким образом и когда. Мы были всем этим заняты, когда 2 ноября 2002 года, в день Мертвых, к нашему Генеральному Командованию обратился один человек.

Выполняя существующую договоренность, мы не можем говорить о его личности, можем только сказать, что он был очень близок к кругам политической и экономической власти между 1993 и 1996 годами. Получив наше обещание о неразглашении его имени, этот человек в общих чертах сказал, что обладает информацией, которая может быть полезна САНО. И добавил, что (цитирую дословно): «Если вас это интересует, сообщите. Речь идет об Актеале». Поскольку это был не первый случай, когда противники правительства передавали нам информацию, иногда она была истинной, иногда ложной, мы просто ответили ему, чтобы он отправил нам все то, что ему известно. И вот что он сообщил нам:

В ближайшие после февраля 1995 года месяцы, после предательства Седильо переговоров с САНО и последовавшего за ним военного наступления[107], после конца спектакля с арестом Рауля Салинаса де Гортари[108], генералы Ренан Кастильо (военный командир и фактичексий правитель Чьяпаса) и Сервантес Агирре (госсекретарь по обороне), настаивали на необходимости активизировать группы ультраправых боевиков, чтобы начались их столкновнеия с сапатистами (Ренан Кастильо обучался в США, а Сервантес Агирре в то время переживал бурный медовый месяц со своим североамериканским коллегой, поэтому этот план который назывался в то время «проект Колумбия» пользовался поддержкой Госдепартамента США).

Тем не менее, Седильо не решался. В этом же, 1995 году, в Мексике появился один высокопоставленный персонаж испанского правительства. «Ближайший друг президента», — говорит, передавший нам эту информацию, «он был участником совещаний, где затрагивались важнейшие государственные вопросы».

На одном из этих совещаний Седильо затронул тему сапатистов и сложность, которую представляли для него попытки покончить с ними, поскольку общественное мнение было на их стороне. Персонаж из испанского правительства ответил на это, что сначало нужно подорвать авторитет сапатистов, а затем нанести удар. Седильо напомнил испанскому персонажу историю 9 февраля и ее последствия. Испанец объяснил, что он имел в виду нечто другое, то есть, если сапатисты борются ради индейцев, необходимо сделать так, чтобы они боролись против индейцев. В Испании, — сказал он, — мы создали специальные группы, ставшие противовесом баскским сепаратистам. Седильо сказал, что знает о существовании АГО (Антитеррористических групп освобождения) и о том что в Испании ведется расследование об ответственности правительства в похищениях и убийствах членов ЭТА. Испанец не смутился и ответил, что похищать и убивать убийц — вовсе не преступление, а услуга обществу. Он добавил, что АГО занимались и другим — организацией покушений, в которых потом обвиняли ЭТА. Седильо спросил знал ли об этом король. Испанец ответил: «Король знает то, что ему выгодно знать, и делает вид что не знает того, что знать ему не выгодно», и добавил, что в принципе это не так страшно, всего несколько дней скандалов в прессе и все, и если погибшие — террористы — никто в эту тему не будет особо углубляться, есть трудные решения, оправданные соображениями государственной важности.

Седильо заметил, что в этом случае такой вариант не подходит, потому что сапатисты — не террористы. «Сделайте их террористами, — сказал испанец и продолжил: — Нужно сделать следующее: надо создать вооруженную группу индейцев, заставить ее вступить в бои с сапатистами и когда появятся жертвы, для умиротворения индейцев в ход вступят войска, и все». Испанец добавил: «мы готовы помочь вам некоторыми советами, в конце концов, у нас есть кое-какой опыт. И, естественно, мы ждем от вашего правительства ответных шагов, например экстрадиции членов ЭТА, живущих в вашей стране». Седильо сказал, что нет точной уверенности, что эти граждане действительно члены ЭТА. «Это не проблема, — ответил испанец, — мы это обеспечим», и добавил, что его правительство готово поддержать мексиканское правительство в коммерческих переговорах с Европой и закончил свою речь фразой: «Эрнесто, если мы, испанцы, в чем-то и специалисты, то это — в уничтожении индейцев».

Этим заканчивалась полученная нами информация. Остальное легко складывается само: Седильо дает распоряжение об активизации групп боевиков, испанское правительство выступает как советник и мексиканское правительство увеличивает эсктрадицию предполагаемых членов ЭТА.

22 декабря 1997 года, группа боевиков выступает в поход с целью нападения на сапатистов. Сапатисты отходят, чтобы не допустить столкновения между индейцами и предупреждают несапатистов об угрозе. В Актеале остаются члены организации Лас-Абехас, безоружные и уверенные, что им ничего не угрожает, поскольку они нейтральны. Резня начинается и заканчивается, все это время полиция и военные терпеливо ожидают момента «начать умиротворение» когда начнутся «столкновения» среди индейцев. Благодаря средствам массовой информации, правда раскрывается почти сразу. Новость обходит весь мир и потрясает каждого порядочного человека. Единственное, что повторяет в Лос-Пинос[109] Седильо: «Почему женщины и дети?».

Когда еще не высохла кровь Актеаля, Фелипе Гонсалес в интервью мексиканскому журналисту Луису Фернандесу Наварро (Ла-Хорнада, 10 марта 1998 г.) сказал о бойне следующее: «Это всегда потрясает. Мы живем в эру глобализации средств информации, оказывающих на людей огромное воздействие. Величие Мексики в том, что подобное событие — это новость, беспокоящая всех. В то же время, на других широтах есть гораздо более серьезные ситуации и они не заслуживают первых страниц газет или просто не могут преодолеть этих коммуникационных барьеров». Так что все это — проблема преувеличений в средствах информации...

Человеком, беседовавшим с Седильо об АГО, боевиках и экстрадитации басков был Фелипе Гонсалес Маркес? Кто-то другой из его правительства? Вот некоторые воспоминания, вырванные из предыдущих календарей:

1995 г.: в Испании резолюция Арбитражного суда дает правительству Фелипе Гонсалеса право не передавать документацию, связанную с Антитеррористическими группами освобождения. Созданные 6 июля 1983 г., АГО несут ответственность за по крайней мере 40 покушений, приведших к 28 смертям между 1983 и 1987 гг. В октябре 1995 г. Эрнесто Седильо проводит личную встречу с Фелипе Гонсалесом в Барилоче, в Аргентине, во время проведения Пятой Латиноамериканской Встречи глав государств.

1996 г., январь: обвиненные в ведении «грязной войны» против ЭТА, жалуются, что вся эта тема АГО — заговор для свержения тогдашнего президента Фелипе Гонсалеса. ИСРП (Испанская Социалистическая Рабочая партия) сохраняет в списках кандидатов в депутаты Хосе Баррионуэво, бывшего министра внутренних дел и Рафаэля Веру, бывшего секретаря по государственной безопасности, находящихся под следствием по обвинению в терроризме. Эрнесто Седильо Понсе де Леон совершает свой первый государственный визит как главы государства в Мексику.

Февраль: арестован Хайме Иррибарен, депутат от Эрри Батасуна, обвиненный в сожжении экскаватора. В эти же дни по распоряжению судьи Бальтасара Гарсона, обвиняющего его в связях с Эускади Та Аскатасуна (ЭТА), задержан руководитель Батасуна Хон Идигорас. Среди «преступных» деяний Игидораса значится исполнение националистической песни во время посещения в 1981 году Герники королем Хуаном Карлосом. Появляется видеокассета, на которой члены ЭТА предлагают начать мирные переговоры с испанским государством. Фелипе Гонсалес не верит опросам, показывающим преимущества НП (Народной партии) по отношению к ИСРП. В марте ИСРП Гонсалеса проигрывает выборы в пользу НП Аснара. Испанский певец Рафаэль следующим образом выражает надежды, связанные с Аснаром: «Я уверен, что справедливость в отношении памяти Франко будет восстановлена».

Июль 1996 г.: испанская юстиция приговаривает к 122 годам тюрьмы Хосе Кольдо Мартина Кармону, депортированного из Мексики в 1995 г. Вместе с Лурдес Чуррукой Кольдо был обвинен в организации трех покушений, не приведших ни к одной жертве. В эти же дни трое молодых басков отданы под суд, за поджог полицейской машины. Наказание, потребованное для них колеблется между 111 и 592 годами тюрьмы.

В этом же году публикуется книга журналиста Хуана Гаспарини «Рольдан — Паэса, швейцарский след». Книга разоблачает некоторые аспекты внутренней коррупции в правительстве Фелипе Гонсалеса, в частности случай Луиса Рольдана, бывшего директора Гражданской Гвардии. Среди предприятий, дававших взятки — фирма Сименс. Один из ее адвокатов, Ульрих Кохли, кроме продажи противопехотных мин Саддаму Хусейну, отмывал деньги для семьи Салинаса де Гортари. Фелипе Гонсалес выступает в защиту своего друга Карлоса Салинаса де Гортари, восхищаясь его политикой.

1998 г., июль: Хосе Баррионуэво и Рафаэль Вера, связанные с АГО, приговорены к 10 годам тюрьмы. В течение судебного процесса Фелипе Гонсалес выступает как свидетель и неоднократно ссылается на соображения государственной важности, как оправдание для принятия тяжелых решений в критических ситуациях.

В марте 1999 г., журналистская фото (Ла Хорнада, Педро Вальтьерра) представляет Седильо, приветствующего Фелипе Гонсалеса в сопровождении довольного взгляда бывшего израильского премьер-министра Шимона Переса.

В октябре 2000 г. Седильо и Фелипе Гонсалес обедают в шикарном ресторане района Поланко в городе Мехико.

25 октября 2001 г. журналист Рауль Трехо Деларбре в «Сосьедад и Подер» сообщает, что испанская ПРИСА и мексиканская Телевиса[110] договорились о привлечении испанских финансов в мексиканскую радиокампанию. Присутствуют президент Фокс, президенты Телевисы и ПРИСА, а также Карлос Слим Элу[111], Фелипе Гонсалес Маркес и Лино Корроди[112]. Таким образом нарушается 31 статья пункта VI федерального закона. Еще присутствует Хуан Луис Себриан, автор книги о Фелипе Гонсалесе «Будущее уже не то, чем было раньше» и советник-представитель ПРИСА.

В феврале 2000 г. Седильо осуществляет свой второй официальный визит в Испанию. На ужине с Аснаром, Седильо вспоминает о своей втрече с ним, теперь уже президентом испанского правительства, в конце 1994 года, и благодарит Испанию за поддержку Мексики в переговорах с Европейским Союзом о Соглашении о свободной торговле. Король и Аснар благодарят Седильо за «помощь» Мексики в экстрадиции предполагаемых членов ЭТА.

В течение шестилетия правления Седильо, с 1994 по 2000 г., по обвинению в принадлежности к ЭТА в Испанию депортированы многие баски и у Международная Амнистия обладает свидетельствами о том, что они были подвергнуты пыткам.

В декабре 2002 г. судья Бальтасар Гарсон выступает в защиту короля, Фелипе Гонсалеса и Хосе Мариа Аснара, называя их «выдающимися демократами».

В феврале 2003 г. Аснар отправляется в Мексику, чтобы встретиться с Висенте Фоксом. Средства информации предлагают версию о том, что испанский президент попробует убедить мексиканского, чтобы он поддержал войну в Ираке. Истинная причина этой поездки в другом: Аснар прибывает в Мексику, чтобы убедить Фокса не позволить сапатистам отправиться в Испанию.

(Источники информации: мексиканская газета Ла Хорнада, 1996-2003 гг., журналисты Педро Мигель, Луис Хавьер Гарридо, Маркос Ройтман, Кира Нуньес, Хайме Авилес, Армандо Г. Техеда, Роса Эльвира Варгас и Луис Эрнандес Наварро. Информационные агентства: Афп, Анса, Эфе, Рейтерс, Ипс, Ап.)

Оценив эту информацию, САНО решает, что поездка в Европу должна начинаться с Испании и что должна быть затронута тема Страны Басков. Мы хотели задать некоторые очевидные вопросы и постараться уточнить степень ответственности испанского правительства.

Таким образом мы ответили на вопрос, который многие задавали нам: «Почему САНО обращается к теме Страны Басков?». Это испанское правительство, а не мы, привнесло баскский вопрос в тематику борьбы мексиканских индейцев.

Поэтому мы, сапатисты, посчитали своим долгом отправиться в Испанию, чтобы доказать королю, Фелипе Гонсалесу, Хосе Марии Аснару и Бальтасару Гарсону, что они лгут в том, что «если в чем-то испанцы специалисты, то это — в уничтожении индейцев», поскольку мы живы и продолжаем сопротивляться.

Бойню в Испании мы спровоцировать не могли, но дебаты — да. Поэтому мы решили выступить с инициативой «Шанс слову». Существовала и еще одна проблема — тема басков была табу среди прогрессивных сил, и могла быть затронута только в контексте осуждения терроризма ЭТА, осторожно забывая о двух нюансах: первый — это государственный терроризм испанского государства и второй в том, что ЭТА — не единственная сила, борющаяся за независимость Эускаль Эрриа.

Мы понимали, что затрагивая тему басков, мы можем вызвать раздражение многих, но считали, что в этом заключался наш долг. Кроме того, у нас были и другие вопросы, на которые хотелось получить ответ. 17 ноября 2002 года во время презентации мексиканского журнала «Ребельдия», мы упомянули о долге и намекнули к чему в ближайшее время обратится наше слово. Через несколько дней после этого мы устроили провокацию, главной целью которой являлся Фелипе Гонсалес. Спровоцировать Гонсалеса нам не удалось, вместо него среагировал раненный в свое эго судья Бальтасар Гарсон. Письмо в мадридский Агуаскалентес отражало стремление сапатистов попасть в Европу и затрагивало тему басков. После этого случилось то что случилось.

САНО никогда не собиралась ни быть посредником в баскском конфликте, ни тем более учить басков, что им делать и чего не делать. Мы лишь просили дать шанс слову.

Наше предложение могло быть неуклюжим или наивным или же и тем и другим одновременно, но никогда оно не было бесчестным и не хотело быть неуважительным. Это не наш стиль.

В этом заключалась цель сапатистов, без какой-либо двойной игры или секретных предворительных договоренностей. Информацию, которую нам удалось собрать, мы собирались обнародовать при передаче судебных исков в международные организмы.

Поэтому в отношение критики, которая незамедлительно обрушилась на нас со всех сторон, осуждая нас за то, что мы вмешиваемся в то, в чем не разбираемся, мы ответили, что знаем о баскском вопросе больше, чем многие считают, имея в виду связь Страна Басков — Чьяпас, связь между терроризмом испанского государства и терроризмом мексиканского, то есть терроризм международный.

И если сейчас мы открываем все это, это потому что мы решили отказаться от нашей поездки на полуостров Иберия.

Наша инициатива была чистой и честной (в качестве морального гаранта у нас есть наша собственная история), но она очень быстро оказалась окружена осуждением и непониманием многих из тех, которые считают себя прогрессивными деятелями, которые под давлением средств информации не пожелали дожидаться развязки этой истории. Для них у нас — только грустный, идущий от всего сердца упрек и ничего больше, мы не можем хранить обиду на тех, кто в других ситуациях не раз проявлял щедрость и благородство.

Правые выполнили свою работу и благословили наше предложение, сатанизируя его и нас вместе с ним, публикуя его и вызывая безпрецендентные дебаты.

Со стороны левых нашлись те, кто подло и мелочно предположил, что отмежевание, сделанное САНО по отношению к ЭТА было условием испанского правительства, чтобы позволить поездку сапатистской делегации на земли Иберии. В нашем отмежевании от левого терроризма нет ничего нового, оно существует со времен создания САНО, почти 20 лет назад, и даже больше.

Если сегодня мы должны отказаться от участия во встрече «Шанс слову», это не из-за того что критика, упреки или мелочные обвинения лишают нас сна. Это вызвано тем, что исходя из нашей этики мы не можем участвовать во встрече, идея проведения которой не будет опираться на поддержку ВСЕХ национальных сил Страны Басков и вместо того, чтобы стать пространством для дискуссии и размышления о путях будущего Страны Басков, рискует превратиться в трибунал для суда над отсутствующими.

Ответственность за неспособность убедить в участии организации басков лежит целиком и полностью на САНО, в частности на ее представителе — Маркосе (без военного звания, для тех, кому это не нравится). Наше слово, вместо того чтобы убедить в участии, ранило многих честных и благородных людей в Стране Басков. Несмотря на то что мы никогда не хотели этого, это случилось. Мы искренне сожалеем об этом.

Мы хотим попросить прощения у всех тех в Стране Басков, кому мы причинили боль. Хотелось бы, чтобы однажды они смогли простить нас, потому что прощение между братьями не оставляет места для обид.

Насчет вызова на проведение дебатов, сделанного нам судьей Гарсоном, мы прождали достаточно времени. Судья Гарсон, несмотря на то, что был инициатором, предпочел сохранить молчание. Таким образом он доказал, что он хорош только для того, чтобы допрашивать после пыток заключенных, чтобы фотографироваться с семьями жертв терроризма и чтобы проводить кампанию по самовыдвижению на Нобелевскую премию Мира, но не решается вступать в дебаты с тем, у кого есть хоть чуть-чуть мозгов. И это не потому что я владею словом лучше него, дело просто в том, что он привык манипулировать законами, когда ему не хватает собственных аргументов. Раньше мы обвиняли Гарсона в том, что он придворный шут. Мы ошибались. Он всего лишь болтун и трус.

Мы хотим поблагодарить организации баскских левых Эрри Батасуна и Аскапена, которые оказались единственными, положительно ответившими на нашу инициативу (или, по крайней мере, единственные, сообщившие нам об этом), а так же всех тех, кто от себя лично или от имени своих коллективов, поддержал наше предложение.

Может быть однажды мы научимся подбирать нужные слова, чтобы выразить те нежность, уважение и восхищение, которые чувствуем по отношению к народу басков и его политической и культурной борьбе.

Может быть однажды эта встреча станет возможной, и слову будет дан шанс и найдутся пути завтрашней независимости, демократии, свободы и справедливости, которых заслуживает народ басков и все народы мира.

Из гор юго-востока Мексики.

Субкоманданте Маркос.

Мексика, 24 февраля 2003 г.

День Мексиканского Флага.