Глава 2. Кафе нашлось легко. И в жизни оно оказалось ещё обаятельней, чем на фотках!

Знакомство с «Корицей»

Кафе нашлось легко. И в жизни оно оказалось ещё обаятельней, чем на фотках!

Первым, что я заметила, войдя внутрь, был великолепный кофейный запах. Он не имел ничего общего с тем, как пахнет из банки с растворимым «Нескафе» или из стаканчика пойла, которое наливают стоящие в разных учреждениях автоматы. Несмотря на то что кофе, как известно, напиток горький, в разлитом по заведению аромате чувствовалась сладость. Да что там только не чувствовалось, если принюхаться! И хлеб, и орехи, и карамель, и пряные травы, и шоколад, и даже цветы! Кофе я никогда не любила, но в этот момент поняла, что, его не попробовав, не уйду.

Официантов в кофейне не было: заказы принимали у стойки бара.

– Здравствуйте, что для вас? – улыбнулась мне девушка в тёмно‑малиновом фартуке поверх чёрной рубашки. На бейджике значилось: «Анна».

– Кофе… – ответила я и немедленно растерялась. Тут небось этого кофе сто сортов! Сейчас она спросит, какой, а я и не знаю! Думать, думать! Я же что‑то слышала о кофе! Все любят этот, ну как его там… – Капучино!

– Большой или средний? – Анна продемонстрировала мне две кружки: одна здоровенная, а вторая вообще как супница.

– А меньше не бывает?

– Можно маленький. – Я кивнула, барменша нажала что‑то в кассе. – Десерт, бутерброд?

– Нет, спасибо. Ещё молоко.

– Молоко? Дополнительно?

– Ну, дополнительно или как… – я опять ощутила себя не в своей тарелке. – Просто чёрный кофе не люблю.

– Капучино не чёрный, – ответила Анна. – Капучино всегда с молоком. По определению. Само это слово обозначает «под капюшоном». Кофе под капюшоном молочной пены.

Барменша говорила со мной спокойно: ни раздражения, ни презрения она не выказала. Тем не менее я покраснела. Позорище! Так хотела скрыть свою дремучесть по части кофе, но всё‑таки показала её! Заказала неведомо что!

Я так расстроилась из‑за своего прокола, что горевать о высокой цене капучино уже не смогла. Поэтому, когда Анна назвала требуемую сумму, я равнодушно отсчитала ей деньги, получила чек, а затем пошла к другому концу стойки, где выдавались заказы и где уже ждали два человека.

Здесь работал парень. Тощий, долговязый, с длинными и жилистыми руками, он был одет точно так же, как Анна, и обращал на себя внимание доходящими до плеч волосами, которые были собраны в хвост. Этот хвост так и вертелся у меня перед глазами: бармен стоял спиной и быстро работал с огромной машиной. Та шипела, пыхтела, булькала, наливала несколько напитков одновременно и сверху была вся заставлена посудой. С поразительной ловкостью и абсолютным спокойствием парень манипулировал кнопками, трубками, рычажками и разными непонятными штуками из машины; пакеты с молоком, кувшины, тряпки, блюдца и стаканчики с приправами мелькали в его руках с такой быстротой, словно он был жонглёром. Не прошло и полминуты, как все три посетителя, включая меня, получили свои заказы.

– Ваш американо! Ваш мокко! Ваш капучино! – бармен наконец‑то повернулся ко мне. Лицо его оказалось некрасивым, вытянутым, зато запоминающимся, хара́ктерным: во взгляде парня было то, что называется харизмой. Прочла я и бейджик: «Валерий».

Капучино оказался толстой подушкой молочной пены, вокруг которой виднелся ровный кофейный круг. И как это сделано? Не представляю! Видимо, только у обыкновенных людей жидкость принимает форму сосуда. У барменов она ложится так, как ей велят.

– Шоколадом, корицей посыпать? – спросил меня парень.

– Посыпать, – ответила я, не удосужившись, а вернее, не сообразив уточнить, чем именно.

Не переспрашивая, Валерий наложил на мою кружку металлический трафарет и взмахнул сперва одной блестящей ёмкостью со стойки, затем второй. На моей молочной подушке нарисовалась шоколадно‑коричная звёздочка.

Вместе с чашкой капучино я устроилась за столиком в углу, у окошка. С этой точки зал просматривался полностью: можно было наблюдать и за работой персонала, и за пившей кофе публикой, и за входом в заведение, и за лестницей (видимо, в кофейне был ещё второй этаж), и за тем, освободилась ли уборная. Последнее в отдельных обстоятельствах могло быть очень важным.

Я включила ноутбук. Пока он загружался, отпила немного кофе. Оказалось очень вкусно… даже слишком. Особенно понравилась мне пена. Так понравилась, что даже показалось, что неправильно её смешивать с горьким чёрным напитком. Поэтому я взяла ложку и съела всю пену: так, словно передо мной была не чашка капучино, а творожок или йогурт с каким‑нибудь ягодным наполнителем. К тому времени, как загрузился компьютер, ни пены, ни звёздочки у меня уже не осталось: в кружке был обычный кофе с молоком. Отхлебнула немного, создала новый текстовый файл, ещё раз отхлебнула… И увидела, что напиток остался только на донышке. «Если допью до конца, то посуду наверняка уберут, а меня попросят заказать ещё чего‑нибудь», – догадалась я. Решила пока что не думать о кофе и сосредоточиться на писательстве.

Впрочем, решить «сосредоточиться на писательстве» или даже напечатать эту фразу было намного легче, чем действительно сочинить хотя бы первое предложение своего будущего гениального романа. Я вздохнула, зажмурилась, собралась с мыслями, заставила себя вспомнить все идеи, мелькавшие в голове за последний год… Открыла глаза и решительно напечатала: «Андрэа Дженкинс была юной шестнадцатилетней девушкой с голубыми глазами и тонкой осиной талией». Перечитала. Обдумала. Увлекательно или так себе? Непонятно. Покосившись на чашку с остатками кофе, я приказала себе не трогать её. Ещё раз напрягла мозги и выдала: «И однажды она поступила в новую школу». Немного подумала и приписала: «закрытую». Погладила чашку, взглянула по сторонам. Отдохнуть или написать ещё? Интересно, сколько строк за раз писала Джоан Роулинг? У меня пока что две… Наверно, больше двух… Ну, ладно, продолжаю: «Она ещё не знала, что в этой школе ей суждено пережить невероятные приключения и встретить парня свой мечты». Вроде так обычно пишут? Или нет? Чуть‑чуть подумав, я исправила «парня» на «вампира». Вот и название получилось: «Вампир её мечты». А что, прикольно! Интересно, а вампиры ещё в моде?.. Хочется надеяться, что да. Надо будет книгу дописать, пока они окончательно не окажутся за бортом… Сколько ж это времени понадобится? Месяц? Или, может, год? Если я пишу со скоростью одна строка в три минуты… А сколько строк в книге вообще? Наверное, в сумме должно быть не меньше страницы… лучше даже две… а то и три… Интересно, хватит ли идей хоть на одну?

Я перечитала сочинение и с грустью поняла, что, видимо, нет. Идей на страницу у меня не было. Их вообще больше не было. Повторное прочтение написанного поставило меня ещё перед одним вопросом: захочется ли кому‑то читать, что случилось дальше? Ведь, по большому счёту, всё содержание книги уже было изложено в первых четырёх строчках. Конечно, было можно расписать порядки в школе, отношения с вампиром, поцелуи, объяснение, расставание и ещё раз поцелуи… Можно было, но лень, если честно. Тем более, всё, что я была в состоянии рассказать об этих вещах, вполне мог представить себе человек, посмотревший два‑три модных фильма и прочитавший книжку‑другую о первой любви. Если уж быть совсем честной, то начало «Вампира её мечты» казалось неинтересным даже самому автору. Стоило ли надеяться на то, что оно увлечёт читателей?..

В тщетных поисках «лекарства» я перечитала всё ещё раз. Заменила «Андрэа» на «Лайза», «Дженкинс» на «Филлипс», а «голубые глаза» на «зелёные». К слову «невероятные» приписала «опасные и смертельные». Заменила шрифт на Comic Sans. Потом на жирный. Восемнадцатый размер. Так книга стала больше… Но не то чтоб интереснее.

Я погрузилась в мучительные раздумья о возможности писательской карьеры. И вдруг услышала:

– Да ладно тебе! Сессия не скоро! Что ты так переживаешь? Да и не такой уж он и зверь, этот Шестопалов!

– Ну, не скажи! Мне пятый курс говорил, что ему кое‑кто по три раза пересдавал! Одну девушку едва не отчислили, так что пришлось в академку уйти!

– Ой, да глупости всё! Пятый курс лоботрясы! В тот год кого попало понабрали, вот и учатся через пень колоду, каждый экзамен пересдают! Спроси на своей кафедре, тебе любой препод подтвердит!

Я обратила внимание на компанию посетителей, расположившихся за соседним столиком. Судя по внешнему виду и разговору, это были те самые студенты архитектурного, среди которых мне так хотелось бы оказаться. Причём не первокурсники, а старше. Два парня и две девушки симметрично разместились по сторонам квадратного столика, пили кофе и обсуждали свою учёбу. Я разглядывала их, жадно ловя каждое слово. Наслаждалась чужим разговором, представляла себя его участницей… Но чем дальше, тем яснее понимала, что такому не бывать. Студенты сидели сомкнутым кругом: за их столом не было места для пятого человека, и они явно в нём не нуждались. Каждый из молодых людей оказывал знаки внимания одной из девушек: я наверняка бы оказалась «пятой лишней». Мне было бы не под силу поддержать разговор с этими взрослыми, образованными ребятами, а они наверняка не захотели бы беседовать о том, что близко мне… Через пару минут в кофейню зашла ещё одна студенческая компания. Она вела себя примерно так же. Поглядев на одну и другую, я окончательно поняла: никто не подойдёт со мной знакомиться. Студентам хорошо в своём кругу. Никому из них не интересна неудачница, сидящая в углу. А этой неудачнице, в свою очередь, никогда не достанет смелости подойти к кому‑то первой… Словом, о романе со студентом‑архитектором не стоит и мечтать.

Окончательно раскиснув, я ещё раз перечитала свою «нетленку» и окончательно убедилась, что написала полнейшую ахинею. Удалила весь текст и решила начать всё с начала:

«Она сидела за столиком кафе, пила капучино с корицей и думала о своей жизни. Многие говорили, что у Неё ещё всё впереди, но сама Она понимала, что Её жизнь уже не имеет смысла. О, как одиноко Ей было!!!! За другими столиками сидели другие люди, они обсуждали свои дела и не замечали Её. Им не было до Неё никакого дела. Они не замечали, что Она наблюдает за ними, ведь Её для них не существовало… И на Её одиночество им наплевать было тоже!!! За окном было серое небо, накрапывал дождь, и серые людишки спешили по своим делам, которые казались им очень важными… Они тоже не знали, что Она наблюдает за ними. Они вообще не знали о Её существовании. А Она по‑прежнему сидела и пила ароматный кофе… никем не понятая…»

Новое сочинение показалось мне более удачным, а главное, более глубокомысленным, чем первое. Но, увы, как и в прошлый раз, мысли закончились раньше, чем первая виртуальная страница: я не исписала и половины.

Помучившись ещё минут пятнадцать, я окончательно пришла к выводу, что шедевра сегодня не напишу. Потом обнаружила, что в кофейне есть бесплатный беспроводной Интернет, и вместо того чтобы мучиться с сочинительством, решила полазить в социальной сети. Так я провела ещё около часа: сидела в Сети, наблюдала за барменами за стойкой да время от времени бросала робкие взгляды на заходящих в кафе молодых людей – может, студентов, а может быть, просто любителей кофе.

Наконец заряд ноутбука стал кончаться, а я – ощущать себя засидевшейся. Пора было признать, что делать мне в «Корице» нечего, пришла я сюда зря. Писать не умею, знакомиться тоже… и даже в напитках не разбираюсь.

Напоследок, перед тем как уходить, я решила прихватить на память пару сахарков – таких очаровательных бесплатных пакетиков с логотипом, лежавших на специальной тумбе, где, кроме них, находились зачем‑то ещё перец с солью и палки‑мешалки. Допила остывший капучино, положила компьютер в рюкзак, надела его на плечи, приблизилась к тумбе… И заметила пачку листовок на ней. Сама не знаю, чем меня привлекли эти бумажки. Наверно, я взяла одну из них от скуки. Развернула и прочла такое объявление:

«Хочешь найти себя? Не знаешь, чем заняться? Ищешь работу? Динамично развивающаяся сеть городских кофеен «Корица» приглашает тебя влиться в свой коллектив! Стань одним из наших бариста, научись варить кофе, получай стабильную зарплату, найди новых друзей и приготовься к карьерному росту! Заполни анкету прямо сейчас и отдай её менеджеру кофейни!»

– Приходи к нам, у нас хорошо! – раздалось за спиной.

Обернувшись, я увидела Валерия – того самого парня, который готовил мне кофе. Сейчас он приблизился к тумбе, чтобы пополнить её отделения соломинками и сахарками.

– У вас… хорошо?.. – я опять растерялась.

– Да, неплохо. Платят больше, чем в других кофейнях, отношение уважительное, кормят… Ты ведь хочешь тут работать, как я понял?

– Если честно, не знаю… Я просто смотрела листовку… из любопытства…

– А, ну тогда извини.

Закончив со своим делом, Валерий развернулся, чтобы вернуться обратно в бар.

– Нет, постой!

– Что такое?

– А кто у вас менеджер? Тут написано, что анкету ему надо отдавать…

– Я менеджер. Мне отдавай, – улыбнулся Валерий.

Следующие десять минут ушли на заполнение приложенной к листовке анкеты. Чем дальше я писала, тем сильнее уверяла саму себя, что просто обязана поработать в «Корице». И как только мне раньше это в голову не пришло! Во‑первых, деньги. Во‑вторых, занятие: скучать не буду, киснуть перестану! В‑третьих, новые друзья (конечно, по возможности). Ну, а в‑четвёртых, студенты архитектурного… Если я буду работать тут каждый день, а не просто появляться от раза к разу, мои шансы познакомиться с кем‑нибудь из будущих дизайнеров повысятся! Можно сказать, что из призрачных эти шансы превратятся во вполне реальные. Не зря ведь в разных журналах всё время пишут про то, как очередная официантка или продавщица закрутила роман со знаменитым актёром! Сфера услуг – это очень удобная вещь для полезных знакомств! Знаменитость мне, конечно, не словить… А вот модного студента‑архитектора пожалуй что и склею!.. Да ещё и буду в кофе разбираться!

Написав в конце анкеты номер телефона, я отдала её Валерию и покинула кофейню в приподнятом настроении.