Византия македонской эпохи

С середины IX века Византия превращается в одно из крупнейших и могущественных государств Европы. Подъем происходил в условиях сохранявшегося господства крестьянской земельной собственности и относительно медленного роста феодального землевладения. Первый император македонской династии, уже упоминавшийся Василий I, пришедший к власти в 867 году, был выходцем из крестьян.

Свободное крестьянство составляло основу благополучия общества. Оно платило всю массу налогов, выполняло бремя возраставших повинностей, оно же, в виде военнообязанных крестьян‑стратиотов, было основной силой армии. В порядке повинностей крестьянство строило дороги, мосты, крепости, выполняло другие государственные работы. Границы были хорошо защищены. Между областями интенсивно развивался товарный обмен.

С упадком городов государство оказалось вынужденным развивать собственное необходимое производство, в результате чего оно стало располагать большим количеством разнообразных мастерских и хозяйств. Сохранялись ремесленно‑производственные традиции, унаследованные от античности. Византийское ремесло стояло на непревзойденном для того времени уровне. Одежды и изделия государственных мастерских выдавались в виде платы за службу и подарков чиновникам, отправлялись иностранным государям. Византия располагала также лучшим в Европе военным флотом – «гордостью и славой ромеев».

Постепенное оживление городов начинается с конца IX века. Многие возникают заново вокруг крепостей и церковных центров. Быстрый подъем и стремительный расцвет переживает Константинополь. К XII веку его население достигает 400 тысяч человек. Остальные города Византии, даже крупные, насчитывали от одной до четырех тысяч жителей. В Константинополе сосредоточилась основная масса производств, в столице проживала значительная часть господствующего класса. В IX–X веках быстро растет бюрократический аппарат государства, служилая знать. Окончательно оформляется сложная иерархия чинов и должностей.

Растущая социальная дифференциация стратиотов (крестьян‑воинов) позволила создать «полурыцарскую» тяжеловооруженную конницу, а огромные доходы казны – дополнительно использовать наемников, активизировать дипломатию. X век был веком византийской «реконкисты» – отвоевания своих земель. Восточные границы империи вновь отодвинулись к Евфрату. Византии удалось сокрушить главного противника на Балканах – Болгарию и включить ее в состав империи, успешно оборонять от арабов свои владения в Италии, упрочить позиции в Сербии, Далмации. В официальной политической теории византийское общество предстает как сложная иерархическая пирамида, основание которой составляла масса свободных людей, а на вершине находился император – общий «отец» для всех.

В X веке государство вводит специальный побор с населения в пользу церкви – каноникон, правда значительно меньший, чем западная десятина. Однако он усилил разорение крестьянства. Процесс феодализации общества интенсифицировался.

Усилились захваты, скупка крестьянских земель представителями знати. Государство дарило церкви и монастырям крупные средства, имущества, хозяйства с причитавшимися ей доходами. Росло церковно‑монастырское землевладение, но в условиях Византии этот процесс имел свои особенности. Преобладали городские монастыри. В деревне они были малочисленны. Вполне понятно, что самостоятельность и благополучие крестьянства не способствовали росту сельских монастырей; как и недостаточное богатство и незаинтересованность местной знати. Их бурный рост в дальнейшем был достаточно специфическим. Спасаясь от податного гнета и стремясь сохранить свободу, крестьяне сами создают монастыри. Возникают тысячи мелких крестьянских монастырьков, в которых порой насчитывалось по 5–10 монахов.

Образовывались и более крупные монастыри. В конце IX века возникает знаменитый Афонский комплекс монастырей, ставший не только византийским, но и международным центром православного монашества.

В Византии в тот период исторически закрепилось несколько типов монастырей: 1) общие, основанные самими монахами; 2) частные монастыри, созданные отдельными лицами; 3) монастыри, основанные церковью, и особые – патриаршие, подчинявшиеся непосредственно патриарху; 4) императорские. В общих сами монахи выбирали своего игумена и принимали его устав, учитывая общие правила. В других, так называемых ктиторских (ктитор – это основатель), устав им и составлялся.

Естественно, что уставы крестьянских монастырей были более демократичными, и то, что основную массу монашества составляло крестьянство, имело немаловажное значение. В Византии монастыри и монашество сохранили большую самостоятельность от церкви, не были ее прямым орудием.

Однако с течением времени начался процесс подчинения массы мелких крестьянских монастырьков более крупным, богатым. Они превратились в своего рода их филиалы – метохи, а монахи нередко в зависимых от него, подобно византийским зависимым крестьянам‑парикам.

В силу этих исторических особенностей для Византии стало характерным, с одной стороны, обилие монастырей – они исчислялись тысячами, с другой – отсутствие сплошных владений монастырей. Крупный монастырь, как правило, состоял из центра и сотен, если не тысяч, принадлежавших ему мелких филиалов – хозяйств, владений, рассеянных на большой территории.

В какой‑то мере близкая к этой картина была характерна и для развития городских монастырей. Подъем византийских городов также был своеобразным. Обычно он начинал свое существование с крепости, административного и религиозного центра. Здесь развивалось ремесло, сюда стекались сельские ремесленники. Но в X–XI веках основную массу людей, приходивших в города, составляло крестьянство. Это обусловило высокоаграрный характер города, в котором товарное производство было и сельскохозяйственным. В малых городах до 70 процентов населения составляли горожане‑крестьяне. В силу этого складывались благоприятные условия для развития монастырей, связанных и с ремесленным производством, и с земледелием. Поглощавшие значительную часть пришлой бедноты, монастыри в XI–XII веках играли всевозрастающую роль в городской экономике. Они интенсивно включались не только в производство, но и в торговлю. Большая часть собственности и доходных имуществ церкви тоже сосредоточивалась в городах. Таким образом, вместе с монастырями церковь занимала прочное положение в экономике города.

Если учесть, что византийские феодалы в значительной части вырастали из служилой знати, находившейся в городах, то становится ясно, что с самого начала им было предопределено стать центрами, в которых должна была господствовать феодальная знать вкупе с верхушкой духовенства и монашества.

По мере роста феодального землевладения возрастало число частных, ктиторских монастырей, что объяснялось и социальными, и духовными мотивами. По имеющимся данным, византийская знать в XI веке до 10 процентов своих доходов расходовала на религиозные нужды.

Аристократизация проявлялась в стремлении закрепить посмертную память о себе, поддержать авторитет своего рода. Становится обычной практика, когда крупный феодал на склоне лет уходил в свой монастырь, становился его игуменом, там же находилась и фамильная усыпальница. В ктиторских уставах немало места занимали требования обязательного поминовения усопших, раздачи подаяний по этому поводу.

Духовенство и монашество пока еще не оформились в Византии в замкнутое и резко отграниченное от мирян привилегированное сословие. Но феодализация верхушки духовенства стала очевидным фактом. Епископами и игуменами крупных монастырей, как правило, были представители феодальной знати.

Все это существенно для понимания того, насколько изменилось положение церкви в обществе, как усилилась значимость ее деятельности в эпоху активной феодализации империи. Один из первых патриархов второй половины IX века Фотий (около 820 – около 891) вновь поставил вопрос о равенстве духовной и светской власти в рамках «симфонии», сосуществования. Возникла необходимость и более энергичного подкрепления авторитета светской власти. Не случайно с IX века традиционный обряд венчания на царство дополняется обрядом помазания, который рассматривался как очищение, освобождавшее принимавшего власть от всех прежних грехов, а следовательно, и дававшее ему исходную «чистоту» с начала его правления.

Это время появления новых легенд, призванных подкрепить идею прямой божественной санкции императорской власти, вроде легенды об особом императорском облачении и венце, хранящихся в храме св. Софии, которые император Константин якобы получил от божьего ангела и в которые облачались правители во время торжественных церемоний. Религиозная сторона занимает все большее место в государственном церемониале, обрядности.

Однако византийская церковь IX – начала X века на местах была достаточно бедной. Крестьяне и горожане сами строили свои церкви, вероятно и с участием епархии. Но в целом преобладающим типом стали небольшие деревенские или улично‑квартальные церкви в городах. Они даже отдаленно не сравнимы с ранневизантийскими храмами. Посла императора Оттона I – Лиутпранда – поразило различие положения епископов в Византии и западных прелатов, одетых в шелка и бархат, обладателей доходных бенефициев. В Византии, с ее множеством мелких епархий, епископ обычно был человеком весьма скромного достатка. Положение изменилось с усилением процесса феодализации, строительством поместных церквей, укреплением связей епархий с местной знатью.

Одним из существенных отличий в положении церкви стало то, что епископы перестали избираться с участием светской знати. Их поставление осуществлялось самой церковью. Разумеется, влияние, а иногда и прямое вмешательство власти имели место. Но важно то, что церковь становилась более централизованной, подчиненной власти патриарха. Представители духовенства принимают участие в решении местных дел. Патриархи и верхушка духовенства начали активно участвовать в работе синклита – государственного совета. По степени своей включенности в государственные дела патриарх становится вторым лицом в государстве.

Патриархи смогли упрочить централизацию управления церковью. В рассматриваемую эпоху было увеличено число митрополий, подчиненных непосредственно патриарху, создана сеть так называемых ставропигиальных монастырей, изъятых из‑под власти местных епископов. Более жестко было привязано к патриаршему престолу и важнейшее связующее звено в церковной организации – митрополиты. Не патриарх, как это было ранее, выбирал одну из предложенных ему собором митрополии кандидатур, а патриарший синод сам подбирал и поставлял митрополита, Фактически отмерла практика созыва вселенских соборов с участием всех епископов и узаконена практика проведения соборов как расширенных синодов, с участием всех митрополитов и приглашаемых по необходимости епископов. Управление церковью стало более гибким и централизованным. Возрос авторитет патриаршего суждения по догматическим и внутрицерковным дисциплинарным вопросам, усилился контроль аппарата патриархии.

Значительно расширилась миссионерская деятельность византийской церкви. Начало ее активизации приходится на патриархат Фотия, высокообразованного человека, знатока богословских проблем, дипломата и юриста. Византия использовала свой богатый опыт христианизации славян на собственных территориях. Крупнейшим центром этой деятельности была Фессалоника, из которой вышли создатели славянской письменности Кирилл и Мефодий. В 863 году состоялась их знаменитая моравская миссия, в результате которой богослужение в Моравии стало осуществляться на славянском языке. В 864–865 годах приняли крещение болгары. К 70‑м годам IX века завершилась христианизация сербов.

В X веке в связи с расширением границ Византии на Востоке возрождаются и укрепляются связи с восточными патриархатами, прежде всего Антиохийским, с церквами Армении и Грузии. Византийская церковь снова получает возможность претендовать на роль реального главы восточнохристианских церквей. Авторитет константинопольского патриарха повышался его ролью в международных отношениях. Патриархи стали играть особенно большую роль во внутриполитической жизни страны.

Необходимо отметить, что утверждение господства феодальных отношений в Византии сопровождалось ожесточенной внутренней борьбой, расколом ее господствующего класса. По существу, борьба шла за формы эксплуатации. Многочисленная служилая знать держалась за старые ее формы, провинциальная – за развитие частновладельческих. В условиях роста недовольства крестьянства, горожан церковь смогла занять положение своего рода третьей политической силы в стране.

Без учета особенностей изменения социальных отношений трудно судить об эволюции византийского христианства и церкви. Ее роль в регламентации норм семейного права, ужесточении религиозно‑нравственных требований, контроле за их соблюдением возрастает, как и роль церковного суда.

Так называемое македонское возрождение – подъем византийской раннесредневековой культуры в IX–XI веках – неразрывно связывалось с задачами и потребностями церкви. Это было новое обращение к античному наследию, но уже со строго христианских позиций. Фактически с этого времени «эллинская мудрость» перестала быть бранным термином, синонимом всего языческого и неприемлемого.