Г. Нижегородская область. п. Выездной

— А почему я тебе должен тебе верить, — Бешенный соскочил с капота УАЗА, на котором приехал Сокол.

— Верить или не верить — твое дело, — Соколов сделал последнюю затяжку и щелкнул окурок, который описав дугу, попал аккурат в урну, стоящую у подъезда, — и тебе решать — выторговать у них пару автоматов, пулемет и цинк другой патронов или взять все.

— Все, все. Если бы это 'все' было бы у них с собой в фурах, я бы не раздумывал.

— Ха. Если бы так и было, то на кой ляд тебе был бы нужен я? А так… Я знаю их командира и его помощников, которые знают, где находится этот склад, в лицо, а ты можешь заставить их расколоться.

— А какой тебе интерес?

— Ну, во-первых, от хорошего пулемета, десятка цинков и сотни другой килограмм жратвы мой конь, — Сокол хлопнул УАЗ по крылу, — не просядет, а во-вторых, — сказал он тише, — между нами. Мне там нужен один человек, но это уже мое дело.

— Хорошо, я подумаю. Но в любом случае знай — если что, умирать будешь медленно. Китаец, — Бешенный махнул рукой и от толпы головорезов отделился и пошел к ним невысокого роста, с ярко выраженными восточными чертами лица, человек.

Сокол внимательно посмотрел на него.

— Вот он умеет убивать медленно и со вкусом. Ну и сбежишь ты от него вряд ли.

Китаец действительно следовал за ним по пятам. Сокол подошел к костру, возле которого расположилось несколько местных ополченцев. Пахло жареным мясом.

— Собачатина, — вместо приветствия сказал рыжий детина и снял с огня несколько самодельных шампуров с уже готовыми кусками, — тебе крылышки или ножки.

Раздался дружный хохот.

— Все равно, только не ребрышки.

— А зря. Ребрышки я люблю, — рыжий протянул ему шпампур, — бери, пока я добрый.

— Я слышал ты нашему Абаю, Бешенному, склад с хавчиком обещал показать, — глядя из подлобья, произнес похожий на старого не то башкира, не то татарина, одетый в тельник мужик.

— И откуда ты Махмутка все знаешь, — рыжий опять заржал. Он вообще ржал по любому поводу и без повода. Слишком часто. Ну что же, смеется тот, кто смеется. Сокол отбросил обглоданные кости и закурил.

— Ты нам курева подбрось, а мы тебя не убьем, — рыжий опять заржал.

— Попробуй только его тронуть, аднака, — Махмутка недобро зыркнул на рыжего, — вон он с тебя шкуру живьем сдерет, — он кивнул в сторону стоящего за спиной Сокола китайца.

Рыжий сразу перестал ржать.

— Он один знает нужных людей. Соображать надо.

— Ух чурка нерусская, — громила сделал вид, что замахнулся, — все знает. Не даром его свои Башлы аль авыл назвали. Дословно — всезнайка из деревни, по башкирски, — рыжий опять заржал.

— А скажи как там у вас в Москве? Все передохли или нет еще? Президент там, правительство? Или по бункерам отсиделись?

Глазастый. Московские номера разглядел.

— Я смотрю, ты тоже Башлы, — Сокол улыбнулся, — не знаю. Я на Рублевке не живу.

— Да куда они денутся, — подал голос, молчавший до этого светловолосый парень, — сидят под землей, икру шампанским запивают. А то и за бугром где-нибудь, на островах.

— Да, шампусик, — рыжий мечтательно закатил глаза, — сейчас бы раздавить пару пузырей и с городской барышней в койку, а то самогон и эти свои чумазые уже достали.

— Ха, чумазые. А кто их чумазыми сделал? Были и они городскими 'барышнями'. Сам же их из Арзамаса пригнал, — старик сплюнул, — только после вашего с ними обращения и в вашем хлеву они теперь на свиней больше похожи, чем на барышень.

— Много ты в этом понимаешь, старый хрен. В бабах-то. У самого шишак давно не стоит, вот и бесишься.

Махмутка хотел что-то ответить, да только махнул рукой.

Прибежал всклокоченный парнишка от Бешенного. Сокол, сопровождаемый своей китайской тенью, пошел в квартиру на втором этаже пятиэтажки, во дворе которой устроили пикник Выездновцы. В этой квартире сегодня и был их полевой штаб.

— У тебя есть такие люди, которых тебе не жалко? — он посмотрел на Бешенного, устроившегося в кресле у давно уже мертвого телевизора.

— А у меня почти все такие, — тот закинул ногу на ногу, скрипнув своими кожаными штанами, — а что?

— А вот что, — Сокол взял карандаш и на обратной стороне отодранных обоев стал быстро что-то чертить.

Заинтригованный главарь вытянул ногу и зацепив журнальный столик ступней за ножку, подтянул его к себе. Не охота ему вставать было, понимаешь ли.

— Вот здесь их БМПТ, вот здесь основной народ, тут и тут огневые точки, — Сокол посмотрел на Бешенного, — я сам все проверял. БМПТэшка — самая главная опасность. Если она стоит там же, где и раньше, то вырубив ее, мы и основную группу завалим.

— Э-э. Так не пойдет, — Бешенный вскочил, — ты что же меня совсем за дурака держишь? А что если сразу обоих, которые про бункер с хавкой знают, завалим?

— Не завалим. Рядом наверняка будет главный, а второй скорее всего где-нибудь в охранении на подстраховке будет. Я его вычислю и из снайперки по ногам шарахну. Тут вы его тепленьким и возьмете.

— Так я тебе снайперку и дал, — Бешенный достал спичку и принялся ковыряться ей в своих гнилых зубах.

— Что, собачка жилистая попалась?

— Похохми у меня еще. Таких юмористов я обычно вверх ногами сушиться вешаю. Нет у меня никакой снайперки, понял?

— Я и так обойдусь, — улыбку с лица Сокола как ветром сдуло, — сомневаешься?

— Не сомневаюсь. Парень ты ушлый. Только откуда такого ушлого к нам принесло — это еще проверить надо. Может ты засланный казачок-то? Припрутся мои хлопцы туда, а там все готово для их экзекуции. Нет. Твое дело только показать где кто. Потом сиди тут и не вякай.

— Кстати вопрос о хлопцах. Где твое войско-то. Что-то кроме десятка этих обормотов, — Сокол махнул рукой в сторону окна, — и не видно никого.

— Умный ты, умный, а дурак. Что, думаешь у тех гавриков из колонны разведки нет? Пасутся где надо. Не твоя забота. К мосту поедешьна своем УАЗе с китайцем, Махмуткой и рыжим. Махмутка кое что в минном деле сечет, а рыжий заместо автокрана, — Бешенный засмеялся и пошел к выходу, — собирайся, через два часа рассветет.

* * *