Глава 23. – И куда ты решила направиться?

– И куда ты решила направиться?

Мойра вскрикнула от испуга, стремительно обернулась и изумленно уставилась на Тэвига. Тот стоял в воротах конюшни, крепко уперев в бока сжатые кулаки. Выглядел он немного чище, чем тогда, когда Мойра видела его в последний раз после боя. И он был явно вне себя от ярости. Увидев его, Мойра растерялась. У нее не хватило бы слов выразить, как она рада тому, что Тэвиг отправился за ней. Но ведь теперь придется пройти через болезненное прощание, которого Мойра так отчаянно старалась избежать.

– Я пыталась уехать, но, кажется, не могу оседлать лошадь.

– Это хорошо. Мне не пришлось преследовать собственную жену за конокрадство.

– Жена не может украсть у мужа.

– Нет, может. Закон гласит, что все, чем я владею, – мое, и то, чем владеешь ты, тоже мое.

– Не думаю, что это правильный закон. Она занервничала из-за его холодного, жесткого тона.

Она не знала, что он чувствует сейчас, кроме злости. Учитывая все, что произошло, и то, что она собиралась сделать, разговор их был немного глуповатым. Могло показаться, будто Тэвиг пришел не для того, чтобы остановить ее, а чтобы выразить недовольство тем, что она берет что-то с собой, ей не принадлежащее.

– Как ты узнал, что я здесь? – спросила она.

Мойра вдруг вспомнила, что, когда видела Тэвига последний раз, тот был совершенно увлечен празднованием победы.

– Я спросил Мунгана о тебе, – услышала она исчерпывающий ответ.

Тэвиг подошел к лошади и мягко отодвинул от нее Мойру. Сняв седло, которое Мойра не смогла закрепить, он отбросил его прочь. Эмоции в нем все еще бурлили. Воспользовавшись необходимостью вернуть лошадь в стойло, он попытался взять себя в руки, контролировать свое поведение и волнение, охватившее тело.

Жгла обида, боль прибавляла злости. Терзало отчаяние. Он использовал все известные уловки, чтобы пробудить в Мойре желание остаться с ним, и все же она пыталась уйти. Тэвиг не знал, что еще предпринять, и ощущение беспомощности тоже вызывало злость. Однако он понимал: нельзя излить эту злость на Мойру, это ничего не решило бы.

– Я попросила Мунгана ничего не говорить. – Мойра смущенно кашлянула.

Тебе надо было выразиться точнее. Он ничего не сказал сам, первый. Он всего лишь ответил на мой вопрос. Я тебя предупреждал – он хитер и изворотлив.

Тэвиг повернулся к ней лицом, ее очевидное волнение вселило в него надежду.

– Теперь ты моя жена. Это означает, что ты останешься со мной. Закон гласит, что ты принадлежишь мне, а я не из тех мужчин, которым нравится терять свое кровное.

– Когда я сказала, что выйду за тебя замуж, ты обещал, что это не обязательно навсегда. И что я все еще вольна передумать.

– Я солгал.

– Тэвиг!

– Мойра, почему ты убегаешь? Я уверен, что ты любишь меня. Хотя бы чуть-чуть. Нас связывает страсть, которую не опишешь словами, а еще я уверен, что ты любишь Адэра. Так зачем убегать? Ради Бога, скажи мне правду.

– По причинам, которые я называла тебе уже не раз с того самого момента, когда мы начали путешествие. Теперь ты знаешь, что было даже больше причин, чем я тебе называла. Я могу вызвать суеверных страхов и осуждения больше, чем имею право возложить на твои плечи.

– А, это твои целительные руки. Я все еще недоумеваю, почему ты хранила это в тайне от меня. Пусть от других – но от меня?!

– По тем же причинам, по которым ты не любишь рассказывать людям, что обладаешь даром предвидения.

– Ты думала, я отвернусь от тебя? – воскликнул он. – Я? Человек, который лучше любого другого понимает, какой груз ты несешь?

– Разум указывал мне на это обстоятельство. Он говорил, что страхи мои беспочвенны, но страх может свести с ума кого угодно, – пробормотала Мойра.

– Да, ты демонстрировала это довольно часто. Особенно же своим бегством. И Мунган решил, что ты сошла с ума.

Мойра подавила желание резко отреагировать на небрежно брошенное оскорбление. Тэвиг злился, Мойра знала, что он будет в ярости. Именно потому она так старалась сохранить свой отъезд в тайне.

– Теперь это не имеет значения, – заметила она. – Пойми же, почему я должна уйти. Может быть, всего остального, о чем я упомянула, будет недостаточно, чтобы превратить предрассудки в угрозу жизни, но союз ясновидца и целительницы – это слишком. Сознание простых людей не выдержит такого опасного союза.

– Когда мои люди увидели, что ты используешь свой дар им на пользу, они что, отвернулись от тебя?

– Нет, но во время боя о таких вещах не раздумывают.

– Но ты ведь не осталась, чтобы увидеть, изменится ли все сейчас, когда сражение позади.

– Нет. Но как мы уже видели в Крэгмурдане, обстоятельства могут измениться с такой скоростью, так быстро превратиться в угрозу жизни, что времени скрыться не останется. Я не хочу испытывать судьбу, из-за меня ты можешь лишиться возможности скрыться от грозящей беды.

– Значит, это все ради меня? А тебе не приходило в голову, что я в достаточной степени мужчина, чтобы решать – хочу я или нет подвергаться таким опасностям? Ты хотя бы подумала, не спросить ли меня?

Она зарделась от чувства вины и смущения. Тэвиг прав. В сущности, она никогда не спрашивала, что он думает о возможных последствиях их брака. Она слишком ясно ощущала опасность, чтобы иметь право сказать: “Мы не можем”. Она никогда не спрашивала, согласен ли он рискнуть.

Но ведь женщины всегда осторожнее и предусмотрительнее мужчин. Существовала реальная опасность. Один из них обязан обладать здравым смыслом и сделать все необходимое ради того, чтобы избежать беды. И все-таки внутренний голос укорял ее за самоуверенность. И, подчинившись ему, она ответила:

– Да, я не подумала спросить тебя. Но ты никогда не соглашался со мной по поводу поджидающих нас опасностей, так что ты, естественно, сказал бы, что готов встретиться с ними лицом к лицу. Пойми еще одно. Для тебя все в жизни будет гораздо проще, если я уйду.

– Проще? Для меня? – Тэвиг подошел к ней, схватил за плечи и встряхнул. – Как это жизнь моя может быть проще, когда половина меня отсутствует? Может, моя ошибка в том, что я относился к тебе с такой нежностью, словно к несчастной раненой птичке.

– Раненой птичке? – Мойра откинула волосы, упавшие на лицо, и бросила на него сердитый взгляд.

Тэвиг не обратил внимания на протест жены и продолжил:

– Может быть, я слишком много говорил о судьбе и предназначении, наводя тебя на мысль, что меня подталкивает к тебе какая-то невидимая рука и что у меня нет свободы выбора. Ты и правда считаешь меня таким слабовольным?

Он мягко взял ее лицо в ладони, целуя медленно и страстно. Мойра пыталась сопротивляться, зная, что их страсть может ослабить ее решимость. Она ощутила, что ей недостает сил отвернуться от, возможно, последнего поцелуя в жизни. Она словно впала в оцепенение, глядя на него из-под отяжелевших век. Муж еще раз напомнил ей, от чего она намеревается отказаться. В темных глазах была нежность, обещавшая ей нечто большее, чем страсть. Мойре гак отчаянно хотелось поверить, что это было нечто большее; она изо всех сил противостояла этому притягивавшему взгляду.

– Не знаю, что еще сделать, – хрипло произнес он. – Похоже, ты не хочешь обращать внимания на мои слова и даже действия. У меня нет слов, чтобы выразить, насколько сильно ты мне нужна, и не только в постели. Но если ты не знаешь, как сильно мне нужна, как ты пробуждаешь во мне желание лишь улыбкой, я ничего больше не могу поделать. Как ты думаешь, что меня заставило вести себя словно безумец, когда Джинни почти удалось отправить тебя на костер? Да я бы умер тогда вместе с тобой. Когда Мунган подтвердил, что ты уходишь, меня словно ударили ножом в живот. Ведь я уже сделал все возможное, чтобы ты осталась. Мне ничего больше не остается! Понимание этого было сродни повороту ножа в ране. О, Мойра!

Мойра в смущении заморгала; она не знала, что ответить. Он говорил с такой страстью, говорил столь убедительно… И теперь любая опасность, с которой им, возможно, предстояло столкнуться, казалась чем-то совершенно незначительным.

Пристально глядя на мужа, Мойра спросила:

– Значит, ты говоришь, что я тебе… по-настоящему небезразлична? – Судорожно сглотнув, она перешла на шепот: – Ты говоришь, что любишь меня? – Тэвиг смотрел на нее с величайшим удивлением, смотрел так, словно впервые увидел. Решив, что перешла границу дозволенного, Мойра пробормотала: – Нет-нет, не надо отвечать. Мне не следовало задавать тебе такие вопросы…

Тэвиг вдруг вскинул руки, и из горла его вырвался хриплый вопль. В следующее мгновение он подхватил ее и перебросил через плечо.

– Что ты делаешь?! – в испуге взвизгнула Мойра. Тэвиг вынес жену из конюшни и направился к крепости.

– Я тебя запру… Нет, запрусь с тобой… в комнате, пока не смогу образумить тебя. Наверное, это произойдет нескоро, потому что ты, кажется, растеряла весь ум во время нашего путешествия.

Заметив, что люди во дворе смотрят, как ее несут, словно мешок зерна, смотрят и смеются при этом, Мойра ужасно разозлилась. Она громко ругалась и отчаянно колотила мужа кулаками по спине, но тот не обращал на ее протесты ни малейшего внимания.

А при входе в крепость ее ожидало еще большее унижение. В широком дверном проеме большого зала собралась толпа с Мунганом, Уной и Николом во главе. И все ужасно веселились, даже Уна.

– Значит, ты ее нашел? – спросил Мунган и снова расхохотался.

– Да, нашел, – ответил Тэвиг. – А теперь несу в свои покои, чтобы побеседовать с ней немного.

– Только не торопись, налегай на нее, приятель. Мы можем отпраздновать победу и без тебя.

– Налегать на меня?! – возмутилась Мойра. – Немедленно отпусти меня!

Но Тэвиг уже нес ее вверх по ступеням. Наконец, остановившись перед массивной дубовой дверью, он распахнул ее ударом ноги и, переступив порог, ногой же и захлопнул дверь. Мойре лишь мельком удалось осмотреться, прежде чем муж швырнул ее на широкую кровать. После этого он запер дверь на ключ, затем вернулся к кровати.

Мойра ужасно злилась на Тэвига и в то же время испытывала какое-то странное волнение, словно предвкушала нечто необыкновенное, что-то такое, о чем давно мечтала. Но минута проходила за минутой, а Тэвиг не произносил ни слова – просто молча смотрел на нее.

Мойра в конце концов не выдержала и пробурчала:

– Ты, кажется, сказал, что хочешь поговорить со мной, а вместо этого просто таращишься…

– Вообще-то я искал страх, но его нет.

– Что ты имеешь в виду?

– Я схватил тебя, закинул на плечо и унес. Еще я знаю, что не скрывал свой гнев. Но страха, который так часто появлялся в твоих глазах, сейчас нет. Ты не была напугана моими действиями. Теперь мне совершенно ясно: тебе никогда не приходило в голову, что я могу обидеть тебя по-настоящему.

Мойра смотрела на мужа во все глаза. Смотрела, пытаясь осмыслить его слова. Да, пожалуй, он был прав. Она столько раз злила его или оскорбляла своими страхами, но сейчас… Да, сейчас она совсем не испытывала страха, хотя он обошелся с ней грубовато и к тому же был весьма раздражен. Но неужели она действительно избавилась от страха, преследовавшего ее столько лет? Неужели это наконец-то произошло? Да, похоже, что так, и теперь ей хотелось смеяться и плакать от переполнявшей ее радости.

– Ах, Тэвиг, это просто замечательно! Думаю, несколько царапин еще осталось, но я наконец-то свободна. Страхи больше не возникают из-за слов, взгляда или движения, вызывающего воспоминания о сэре Бернарде. И за это я должна поблагодарить тебя.

– И ты выражаешь благодарность уходом?

– Ах, мы вернулись к прежней теме. – Она поморщилась от его строгого взгляда.

– Да, мы вернулись к прежней теме и не сменим ее, пока я не буду убежден, что ты не можешь быть здесь счастлива. Или я не докажу тебе, что ты, напротив, можешь быть счастлива здесь. Счастлива и невредима. Давай начнем с того, почему ты никогда не говорила мне, что обладаешь способностью исцелять прикосновением. Мне следовало бы догадаться об этом. Ты воспользовалась этим даром, когда меня ударили по голове в Крэгмурдане.

– Да, воспользовалась.

Я заметил, что голова не болит, как должна была бы после такого удара. Может быть, мне следовало догадаться уже тогда. Но я просто не мог думать, что ты солжешь мне.

Его слова заставили Мойру залиться краской стыда.

– Я не то чтобы лгала тебе…

– Ты просто не рассказала мне о твоем даре, верно?

– Да, это не было ложью. Но я хранила свою тайну. Она виновато улыбнулась в ответ на его недоумевающий взгляд.

– Хранить такую тайну от меня? Возможно, я один из немногих, кого тебе не стоит бояться.

– И да и нет. Учитывая твои способности, тебе следовало понимать меня лучше других. Но мне хотелось, чтобы ты был последним, кто отвернется от меня.

– И мне хотелось, чтобы ты оказалась последним человеком, который отвернется от меня, но я все-таки рассказал тебе о моем даре, – возразил Тэвиг.

– Ты явно смелее меня, – признала Мойра. Она вздохнула, высвободила руку из его ладони и убрала волосы с лица. Может быть, тут сыграло роль и другое. Многие шотландцы принимают дар ясновидения, но мой дар не особенно уважаем. Так что мой следовало хранить в тайне строже, чем твой. Согласен?

– Пожалуй. А ты не думала, что наши способности – та причина, по которой нас свела судьба?

Он нежно гладил рыжие пряди, разметавшиеся по подушке.

– Может, действительно судьба решила, что мы будем более счастливы, если сможем разделить нашу ношу, – задумчиво произнес он.

Мойра всматривалась в лицо любимого, прикидывая, что сказать или как поступить. Перед тем как вынести ее из конюшни, он говорил очень много и взволнованно. Она все еще ощущала его волнение, но оно больше не вырывалось с потоком слов. Когда она прямо поинтересовалась, что он чувствует по отношению к ней, ответом был вопль. Мойра ждала более четкого ответа. Если им предстояло общее будущее, то он был просто необходим. Может быть, Тэвиг и считал, что эмоционального крика достаточно, но Мойра так не думала.

А Тэвиг уже заговорил о другом:

– Тебе надо понять, что мои люди не будут ставить тебе в вину твой дар. Здесь, уверен, для тебя самое безопасное место во всей Шотландии. Драмдерг знал множество людей, обладавших необыкновенными способностями или, скажем так, необычными привычками или видом. Тебе придется признать, что Мунган – человек необычный.

– Очень необычный, – согласилась Мойра.

– Его габариты и дерзкие поступки вызывают не меньше страха, чем моя способность к ясновидению.

– Тэвиг, ты почти убедил меня. Здесь, в Драмдерге, я могу отбросить тревоги насчет суеверного страха и паники, которую он может вызвать.

– Значит, ты останешься, – пробормотал он, целуя ее в губы.

– Тэвиг, мы не можем скрываться всю жизнь. Ты рыцарь. Когда-нибудь, да и не один раз, нам придется уехать из этого места. Опасности будут подстерегать нас повсюду вне Драмдерга.

Он запустил пальцы в ее волосы.

– Я знаю, что ты не робкая птаха. Сейчас ты уже должна себя знать. Почему ты позволяешь этому мерзкому страху стоять между нами? Что мне сделать, чтобы ты поняла: лучше, если мы встретим любую опасность вместе? У нас будет больше сил, больше возможностей. – Он вздохнул, покачивая головой. – Жаль, что я не знаю, что тебе надо, чтобы освободиться от твоих страхов.

– Мне нужно большее, чем разговоры о судьбе и предназначении, – мягко проговорила Мойра.

Теперь, когда Мойра произнесла эти главные, как ей казалось, слова, она больше не чувствовала себя нервной и пугливой. Он просил у нее многого. У нее было полное право просить кое-что в ответ. Нет, она не станет требовать признаний в любви, не захочет их слышать, если они не идут из глубины сердца. Ей хотелось естественного проявления чувств, она так нуждалась в них – пусть на прощание. Ей нужно было знать, что она в сердце Тэвига занимает какое-то место. Пусть ненадолго.

– Ты говоришь – больше, чем разговоры о судьбе и ее предназначении. Я… – Тэвиг нахмурился, когда она помотала головой. – Ты не можешь быть настолько неуверенной.

– Твой язык часто утрачивает мудрость, когда ты недоволен или волнуешься.

Он обхватил ее лицо ладонями и поцеловал, медленно, глубоко и нежно.

– Это тебе ничего не говорит? – спросил он хрипло.

– Да. Это говорит, что ты хочешь меня. Это говорит, что ты желаешь меня.

– Нет, Мойра, не только. – Он поцеловал ее снова, глубоко, требовательно и пылко. – Говорит тебе, что я хочу тебя. Это говорит о моей страсти по отношению к тебе. Ах, может быть, я не говорил, что у меня на сердце, но я демонстрировал это многими способами. Разве я не женился на тебе?

– Ты все время говорил о судьбе и предназначении. И женился ты на мне ради того, чтобы Мунган оставил меня в покое.

– Если бы ты ничего для меня не значила, я отдал бы тебя этому большому ребенку. Да, я много рассуждаю о руке судьбы, ноты должна была заметить, что к этому добавляется очень много другого. – Он очертил ее лицо кончиками пальцев. – Я всегда чувствовал, что могу понять женщин, но ты меня озадачиваешь. Ощутить, неуверенность для мужчины, который всегда знал, что сказать или сделать, совсем непросто. А теперь ты спрашиваешь, что я чувствую, и, хотя я всегда считал, что правду говорить легко, я медлю. Может быть… – Он мягко очертил ее губы чуть подрагивающим пальцем. – Я нашел бы в себе смелость, если бы ты заговорила первой. В конце концов, что ты мне говорила, кроме бесконечных “нет”?

– С вашей стороны это очень нечестно, Тэвиг Макалпин. – Не сказав ничего особенного, он сказал достаточно, чтобы подать надежду. Это было немного несправедливо, что, чтобы побудить его к большей откровенности, надо было заговорить первой. – Я думала, что ухаживать – дело мужское, – сказала она, обвивая руками его шею.

– Ты не можешь сказать, что я не ухаживал за тобой, – возразил он.

– Да, ты добивался. И добился. Может быть, это неумно с моей стороны, но я очень люблю тебя, Тэвиг.

– Ах, моя милая красавица женушка, в таком случае я благодарю Господа за недостаток у тебя рассудительности.

Он поцеловал ее в губы, не дав заговорить. Жаль, что он не сразу отреагировал таким образом, но в поцелуе было столько чувств, что Мойра отбросила разочарование и прильнула к нему. Обида постепенно растаяла от жара страсти, которую разжег его пыл. Он смывал ее обиду каждым поцелуем, каждой лаской. Медленно раздевая ее, он ласкал каждый открывавшийся участок ее тела. Хотя Мойра и не осмеливалась дать этому название, глубокие чувства, скрывавшиеся за каждым прикосновением, протекали сквозь нее. Тэвиг разделся так быстро, что у Мойры не было возможности прийти в себя, его нежная атака была явной победой.

Она вскрикнула, одобряя его, когда он вошел в нее. Потребовалось некоторое время, чтобы ум, затуманенный страстью, прояснился настолько, чтобы понять – Тэвиг не двигается. Мойра открыла глаза, зардевшись под пристальным взглядом, безгранично потрясенная глубиной переживаний, сверкавших в черных глазах. Мойра обняла его крепче, пытаясь побудить начать их волшебный танец, которого так хотела.

– Тэвиг, – произнесла она, несколько удивленная его поведением.

– Мойра, повтори! Скажи это, когда мы так близки, как только могут быть близки мужчина и женщина.

– А это не шантаж, дорогой?

– А если и так? Иногда отчаявшийся мужчина может действовать не совсем честно. Но скажи это, повтори, дорогая, – молил он.

– Я люблю тебя, Тэвиг.

– Милая Мойра, дорогая! Ты, наверное, никогда не поймешь, как мне хотелось услышать от тебя эти слова. Готов поспорить, что, старея, мы много будем спорить о том, чья любовь сильнее – твоя ко мне или моя – к тебе.

Не успела Мойра задуматься над его словами, как он поцеловал ее. И снова задвигался. Мойра тихо застонала от облегчения и откровенного удовольствия. Она прижималась к нему все теснее, а его движения становились более резкими – их страсть требовала все большего и большего. Когда Тэвиг замер и простонал ее имя, изливая семя, страсть Мойры достигла вершин.

Только потом, восстановив дыхание, когда они пришли в себя и лежали, нежно обнявшись, Мойра смогла обдумать то, что говорил ей Тэвиг в те мгновения, когда ум затуманивала страсть. Думая о его словах снова и снова, она обрела уверенность, что Тэвиг наконец признался ей в любви. Сердце бешено заколотилось от волнения и счастливых предчувствий. Мойра взглянула на мужа. Надо же быть таким бестолковым!

– Так ты любишь меня? – потребовала она ответа, поразившись собственной храбрости.

– Ты еще не уверена? – удивился Тэвиг.

– Трудно быть уверенной, когда мужчина не говорит тебе прямо. Как бы ни просты были слова, я предпочла бы услышать их от тебя также четко, как ты услышал от меня. Ты можешь приукрасить их и представить как угодно… позже. Сейчас, именно сейчас, мне нужно услышать, что ты испытываешь по отношению ко мне – ясными, прямыми словами.

Он подвинулся так, чтобы заглянуть ей прямо в глаза.

– Мойра Робертсон-Макалпин, я люблю тебя, отныне и навсегда. – Тэвиг нахмурился, когда ее губы дрогнули, а глаза сверкнули, словно от слез. – Ты ведь не собираешься заплакать, нет?

– Нет. – Она потянулась, отодвинула волосы с его лба и совершенно не удивилась, когда заметила, что рука ее слегка дрожит. – Мне так отчаянно хотелось услышать эти слова. Я так ждала их и теперь отчаянно волнуюсь.

– Но ведь я думал, что ты знаешь о моих чувствах, дорогая. Я был так уверен, что они читаются в каждом моем прикосновении, в каждом поступке.

– Тэвиг, ты мой первый мужчина. По правде сказать, ты первый мужчина за многие годы, от которого я не пряталась, перед которым не сжималась от страха и которого не боялась. Может быть, теперь я стала смелее, но, поверь, не стала тщеславной, а предположить, что ты меня любишь, было бы самоуверенно.

Она улыбнулась, когда он громко расхохотался.

Подвинувшись и удобно расположившись сверху, Тэвиг поцеловал ее медленно и нежно. И с расстановкой проговорил:

– Я люблю тебя.

Он одобрительно забормотал, когда Мойра плотно прижалась к нему всем телом.

– Так вот что было нужно, чтобы заставить тебя остаться со мной. Чтобы ты согласилась встретить все предстоящие дни.

– Да, – ответила Мойра. – Теперь мы можем быть счастливы, даже беззаботны. Хотя нам, таким необычным людям, может предстоять нелегкая борьба. Чтобы противостоять трудностям, нам нужно быть объединенными не просто страстью и твоей верой в судьбу, но и нашим взаимным чувством. Любовью, которая горит в нас.

Она пошевелилась от его возбуждающих прикосновений.

– Да, я боялась людских предрассудков. Более того, я опасалась, что эта вражда оттолкнет тебя, повернет против меня. Без уз любви, без сил, которые она нам дает, это вполне могло случиться. Вот от чего я пыталась убежать.

– Значит, мне незачем опасаться, что ты когда-нибудь снова решишь покинуть меня. Вот почему судьба сделала нас любовниками и любящими друг друга. Никто не мог бы понять то, с чем мы можем столкнуться, лучше нас самих. У нас есть силы противостоять предрассудкам поодиночке. Ну а вдвоем мы будем просто непобедимы.

– Надеюсь. Жду с нетерпением, что проведу с тобой много долгих лет, муж мой драгоценный. – Она потерлась ступней о его икру. – Как думаете, есть ли у вас на это силы, мой благородный господин?

– Непростая задача. Но ты бросила перчатку вызова.

– Ты ее поднимаешь?

– О да, милая. Подниму, буду крепко держать и никогда не оброню.