Халед Хоссейни. Как поведала соседскому слуге болтливая по- витуха (а слуга затем оповестил всех и каждого), Санаубар бросила взгляд на новорожденного на руках у Али

Как поведала соседскому слуге болтливая по-
витуха (а слуга затем оповестил всех и каждого),
Санаубар бросила взгляд на новорожденного на
руках у Али, увидела раздвоенную губу и горько
расхохоталась:

— Вот тебе ребенок-дурачок, пусть теперь
улыбается за тебя!

Она даже отказалась взять Хасана на руки,
а через несколько дней исчезла.

Для Хасана Баба нанял ту же кормилицу,
что годом раньше для меня. По словам Али,
она была голубоглазая хазареянка из Бамиа-
на, города, знаменитого гигантскими статуями
Будды.

— Как замечательно она пела! — часто по-
вторял Али.

— А что она пела? — спрашивали мы, хотя
сами прекрасно это знали. Уж на этот счет Али
нас просветил. Нам просто хотелось послушать,
как поет сам Али.

Отец Хасана прочищал глотку и заводил:

На высокой горе я стоял

И выкликал имя Али, Божьего Льва.

О Али, Божий Лев, царь людей,

Приди и вдохни радость в наши опечаленные сердца.

Закончив петь, он неизменно напоминал нам
о братстве между людьми, вскормленными одной
грудью, о родственных узах, перед которыми бес-
сильно даже время.

Меня и Хасана вскормила одна женщина. Свои
первые шаги мы сделали на одной и той же лу-

Бегущий за ветром

жайке на одном и том же дворе. И под одной
крышей мы произнесли наши первые слова.

Я сказал: «Баба».

Он сказал: «Амир». Произнес мое имя.

Оглядываясь теперь назад, я вижу: эти наши
первые слова заложили основы всего, что слу-
чилось зимой 1975 года. По ним все и испол-
нилось.

Предание гласило, что однажды в Белуджи-
стане⁶ мой отец голыми руками задушил гима-
лайского медведя. Если бы эту историю расска-
зывали о ком-то другом, в нее никто бы не
поверил, ведь афганцы любят преувеличивать,
это у нас уже превратилось в национальный не-
дуг Если кто-то говорит, что сын у него —
доктор, вполне возможно, что этот самый сын
всего лишь сдал когда-то экзамен по биологии в
средней школе. Но насчет Бабы и тени сомнения
ни у кого не возникало. Да и откуда же тогда у
него взялись три параллельных шрама через всю
спину? Много раз перед глазами у меня вставала
картина смертельного поединка, но как я ни ста-
рался, не мог различить, где отец, а где медведь.

Это Рахим-хан первым назвал отца Туфан-ага —
господин Ураган. Меткое прозвище прижилось.
Отец и впрямь казался живым воплощением сти-
хии, образцовым пуштуном. Копна непослушных
каштановых кудрей, густая борода, ручищи, кото-
рые, казалось, легко могли вырвать с корнем мо-
лодое дерево, грозный взгляд, способный «заста-