Глава 5. Корпорации как юридические лица публичного права

§ 1. Гражданско-правовой статус юридических лиц

публичного права

1. Понятие и сущность юридического лица публичного права

Категория юридических лиц публичного права представляет собой, с одной стороны, обобщающее, а с другой - условное понятие, которое само по себе не способно определить правовой статус отдельных организаций и не предназначено для этого. О его обобщающем характере свидетельствует то обстоятельство, что в конкретном исторически сложившемся правопорядке за этой категорией фактически может стоять кто угодно - от государства, муниципального образования и органа публичной власти до государственного предприятия или акционерного общества со стопроцентным государственным участием. Поскольку оно формировалось исторически, в разных правопорядках оно имеет существенно различающееся содержание и разновидности, что не позволяет автоматически переносить этот законодательный опыт в отечественное право.

Более того, буквальное понимание данной категории способно привести к известной путанице: из него как будто бы следует, что речь идет об участниках публично-правовых, а не гражданских правоотношений, не входящих в предмет гражданского (частного) права. Но в том-то и дело, что такие организации предназначены стать самостоятельными участниками гражданского оборота и тем самым субъектами гражданского, а не публичного права. От обычных "юридических лиц частного права" они отличаются тем, что возникли на основе и в сфере публично-правового регулирования. Однако признание за ними самостоятельной правосубъектности имеет целью предоставить им возможность участия именно в гражданских (частных) правоотношениях, поскольку для признания их участниками публично-правовых отношений статус "юридического лица публичного права" вовсе не требуется. Поэтому названный статус и нельзя понимать буквально - он имеет условный характер.

Данное обстоятельство подтверждается всей историей появления и развития рассматриваемого понятия, особенно в развитых зарубежных правопорядках. Ставшее традиционным для большинства из них признание государства "юридическим лицом публичного права" заключает в себе не только и не столько особый юридический смысл, сколько идеологию организации классического частнокапиталистического хозяйства, которая базируется на исключении прямого участия государства в экономических отношениях и непризнании его самостоятельным субъектом гражданского (частного) права. В действительности же государство не только может, но иногда и обязано непосредственно участвовать в гражданско-правовых отношениях наряду с другими субъектами гражданского права (и даже по возможности на равных началах с ними, следуя экономико-правовой природе гражданских правоотношений).

Свое участие в гражданском обороте государство по традиции маскирует специальной терминологией, объявляя себя то казной (фиском), то юридическим лицом публичного права. В современной зарубежной литературе прямо говорится о том, что "казной называется государство как субъект частного права" <1>. С середины XX в. конституции многих западноевропейских государств стали признавать возможность государства (публично-правового образования) в целом непосредственно участвовать в экономических отношениях, не скрываясь за традиционной маской юридического лица публичного права: государство в лице своей казны выступало заказчиком в поставках и подрядах для государственных (публичных) нужд, выпускало займы, а по необходимости непосредственно участвовало и в других гражданско-правовых отношениях. Все это потребовало признания за ним определенной гражданской правосубъектности.

--------------------------------

<1> "Fiscus der Staat als Privatrechtssubjekt" (см., например: Jauernig O. u.a. Gesetzbuch. 6. Aufl. , 1991. S. 30).

Правопорядки романского (французского) типа вообще основаны на принципе дуализма публичной собственности: предполагается, что одна ее часть используется исключительно к публичной выгоде, а потому ни при каких условиях не подлежит отчуждению или аресту и на нее не распространяется приобретательная давность, а споры, касающиеся этой части собственности государства, разбираются в административных судах. Эта часть государственного имущества, действительно изъятая из оборота (rerum extra commercium), составляет "административную публичную собственность", которая никогда не может стать частной собственностью.

В отличие от нее "частная собственность государства", составляющая другую часть принадлежащего ему имущества, используется им "подобно тому, как физические лица пользуются своими собственными имуществами. На имущества, находящиеся в такой собственности, распространяются те же самые нормы, что и нормы, распространяющиеся на частную собственность физических лиц". Поэтому такое государственное имущество может переходить в собственность частных лиц, а для государства оно служит источником доходов. Возникающие в связи с этим отношения регулируются гражданским правом, а споры рассматриваются обычными судами по гражданским делам <1>.

--------------------------------

<1> Годэн П. Взаимосвязь между публичной и частной собственностью в Канаде и Квебеке // Вестник гражданского права. 2006. N 2. С. 235 и сл.

Вместе с тем уже в конце XIX в. от казны ("фиска"), представлявшей собой "само государство с хозяйственной его стороны", постепенно отделяются в качестве самостоятельных субъектов права, во-первых, местное самоуправление (муниципальные образования); во-вторых, обладающие обособленным (хотя и не всегда собственным) имуществом организации, которые "причисляются к казенному управлению", т.е. относительно самостоятельные казенные ведомства и учреждения с правами юридического лица. Так, в дореволюционной России, законодательству которой также было известно понятие юридического лица публичного права, к казенным ведомствам помимо некоторых органов публичной власти относились университеты, монастыри и церкви <1>.

--------------------------------

<1> См.: Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. М., 2005. Т. I. С. 157.

В результате категория "публичных юридических лиц", или юридических лиц публичного права, стала охватывать три группы субъектов:

1) государство в целом (нередко именовавшееся как "фиск" - казна), а во многих случаях и его отдельные регионы (провинции, земли, кантоны и т.п.);

2) различные муниципальные публично-правовые образования: округа, районы, общины (Gemeinden), коммуны и т.п.;

3) некоторые находящиеся под прямым управлением и контролем государства (казенные) юридические лица.

Речь, таким образом, шла о возможности участия в гражданских правоотношениях публично-правовых образований в целом и некоторых созданных ими организаций. Все они, будучи субъектами публичного (конституционного и административного) права, получили возможность участвовать в гражданском обороте в качестве приравненных к традиционным юридическим лицам особых юридических лиц, созданных на основе и в сфере публичного права и в силу этого составивших самостоятельную группу субъектов гражданского права.

В качестве характерных признаков, отличающих юридические лица публичного права от обычных юридических лиц, в современной западноевропейской доктрине обычно называют:

- наличие властного акта или специального закона, на базе которого возникло и действует такое юридическое лицо (иначе говоря, в отличие от обычной корпорации оно возникает на основании публично-правового акта, а не гражданско-правовой сделки);

- публичные (общественные или государственные), "идеальные" (а не коммерческие) цели и задачи деятельности, наличие которых сближает его с некоммерческими организациями;

- наличие у такой организации некоторых властных полномочий (или "принудительных средств" - Zwangsmitteln) в отношении третьих лиц, которые могут, но не обязаны использоваться.

При этом даже и совокупность всех трех названных признаков может оказаться недостаточной для придания конкретной организации статуса юридического лица публичного права. Поэтому к перечисленным признакам нередко добавляют и некоторые другие черты, характеризующие их особый гражданско-правовой статус, в частности:

- возможность создания такого юридического лица только публично-правовым образованием, а не гражданами или обычными юридическими лицами;

- невозможность его реорганизации (преобразования) в юридическое лицо частного права (что не исключает возможности приватизации государственных хозяйственных организаций);

- судебная оценка совершаемых им сделок с позиций известной доктрины ultra vires (т.е. признание за ним строго целевой, а не общей правоспособности);

- особый порядок обращения взыскания на его имущество по его долгам (в частности, запрет обращения взыскания на вещи, обеспечивающие выполнение его публичных функций);

- невозможность банкротства такого юридического лица (хотя в некоторых правопорядках допускается банкротство юридических лиц публичного права, созданных муниципальными и региональными публично-правовыми образованиями).

Из этого во всяком случае ясно следуют принципиальные отличия данной группы субъектов гражданского права от классических корпораций гражданского и торгового (частного) права, создаваемых его обычными субъектами на основе гражданско-правовых сделок, отвечающих по долгам всем своим имуществом и являющихся традиционными субъектами банкротства. В связи с этим можно сразу же отметить условность отечественной терминологии, говорящей о "публично-правовых корпорациях", "государственных компаниях" и тому подобных юридических лицах, которые в действительности являются либо унитарными организациями, либо обычными корпорациями, находящимися под экономическим и иным контролем государства (публично-правовых образований).

Особую позицию здесь занимает англо-американское право. Публичные корпорации (public corporation) американского права (которыми считаются муниципальные и региональные образования - города, штаты и т.д., а также некоторые социальные учреждения и которые не следует смешивать с предпринимательскими публичными корпорациями - publicly held business corporation) действуют исключительно на основании специального законодательства; к их статусу и отношениям с их участием неприменимы никакие нормы корпоративного права (что во многих случаях не исключается для некоммерческих корпораций). Поэтому не возникает и проблема их участия в гражданско-правовых (в том числе в корпоративных) отношениях, тем более что эта правовая система, как известно, основана на принципиально ином подходе к отраслям права. В англо-американском праве практически отсутствует и какое-либо доктринальное толкование этой категории, что заставляет ограничить ее анализ традиционной западноевропейской правовой доктриной.

Следует, однако, констатировать, что и в ней не сложилось достаточно четкого и общепризнанного подхода к характеристике особенностей статуса юридических лиц публичного права. А.В. Венедиктов давно отмечал, что европейская теоретическая литература по этому вопросу чаще всего ограничивается простыми утверждениями о наличии юридических лиц публичного права, после чего приводит их простой перечень <1>. По этому же традиционному пути обычно следуют и современные российские сторонники данного подхода.

--------------------------------

<1> См.: Венедиктов А.В. Государственная социалистическая собственность // Избранные труды по гражданскому праву: В 2 т. М., 2004. Т. II. С. 368 - 369.

Вместе с тем А.В. Венедиктов подметил, что противопоставление юридических лиц публичного и частного права "затемняет тот основной факт, что все организации, принимающие участие в гражданском обороте в качестве самостоятельных носителей гражданских прав и обязанностей, являются в этом своем качестве субъектами - а следовательно, и юридическими лицами - гражданского права, хотя бы их внутренняя структура определялась нормами не гражданского, а иного права..." <1>. Он указывал, что "когда буржуазные кодексы устанавливают те или иные положения о юридических лицах публичного права, они подходят к ним как к участникам гражданского оборота, т.е. как к носителям гражданской правоспособности, иными словами - как к юридическим лицам именно гражданского права". По словам А.В. Венедиктова, "в Прусском земском уложении 1794 г. и в Саксонском гражданском уложении 1863 г. эта идея получила более ясное выражение, чем в буржуазных гражданских кодексах конца XIX и начала XX в.": первое в ч. II § 81 прямо говорило о том, что корпорации и общины представляют собой "юридическое лицо в области гражданско-правовых сделок", а второе в § 52 определяло, что "право личности принадлежит государству, поскольку оно вступает в гражданско-правовые отношения"; "на опасность затемнения понятия юридического лица - при перенесении его из области частноправовых имущественных отношений в сферу государственного права - указывал еще Савиньи. Но позднейшая литература сошла с этой простой и ясной позиции, что, бесспорно, повлекло за собой и менее ясную формулировку идеи гражданской правоспособности так называемых юридических лиц публичного права в Германском и Швейцарском гражданских уложениях" <2>.

--------------------------------

<1> Венедиктов А.В. Правовая природа государственных предприятий // Избранные труды по гражданскому праву. Т. I. М., 2004. С. 289.

<2> Венедиктов А.В. Государственная социалистическая собственность // Избранные труды по гражданскому праву. Т. II. С. 367.

В современной германской литературе обычно подчеркивается, что юридическое лицо публичного права несет ответственность по правилам абз. 1 § 89 Германского гражданского уложения ( Gesetzbuch, BGB) (а это единственная норма названного кодекса, в которой упоминается данный термин). Согласно этой норме на юридические лица публичного права распространяются правила об ответственности юридических лиц за вред, причиненный их органами. Это означает, что за ущерб, причиненный юридическими лицами публичного права другим лицам, будет отвечать и создавшее их публично-правовое образование в целом, поскольку оно действует как субъект частного права. Иначе говоря, данное правило закона "в отношении ответственности уравнивает юридические лица публичного права, поскольку они действуют как субъекты частного права (privatrechtlich) (а государство - как фиск) с юридическими лицами частного права" <1>.

--------------------------------

<1> u.a. Kommentar zum Gesetzbuch. Bd. 1: Allgemeiner Teil. 3. Aufl. , 1993. S. 692; Schulze R. u.a. Gesetzbuch: Handkommentar. 2. Aufl. Baden-Baden, 2002. S. 40.

Таким образом, юридическими лицами публичного права можно считать такие юридические лица, которые:

1) созданы публично-правовыми образованиями или с их разрешения на основании публично-правового акта;

2) имеют ограниченную (специальную) правоспособность;

3) наделены некоторыми властными (публично-правовыми) полномочиями;

4) участвуют в гражданском обороте с идеальными (некоммерческими) целями;

5) не подлежат процедурам реорганизации;

6) не могут быть признаны банкротами, а определенное их имущество забронировано от взыскания кредиторов.

2. Виды юридических лиц публичного права

В настоящее время в западноевропейских правопорядках к юридическим лицам публичного права наряду с государством (публично-правовыми образованиями) в большинстве случаев также относят:

- университеты (и другие государственные высшие учебные заведения);

- религиозные организации (различные церковные объединения - конфессии, а также отдельные религиозные учреждения, монастыри и т.п.);

- профессиональные объединения, созданные для представления и защиты общих (групповых) интересов в организационно-правовой форме различных "палат", - торговые и промышленные палаты, палаты ремесленников, работодателей, адвокатские, нотариальные, врачебные и аналогичные им палаты;

- некоторые учреждения социальной защиты (больничные и страховые кассы, организации по выплате государственных пенсий и пособий и т.п.);

- некоторые исторически сложившиеся объединения корпоративного типа (отдельные виды кооперативов, некоторые объединения студентов и т.п.).

Перечисленные организации традиционно подразделяются на (а) "публичные корпорации" и (б) унитарные "публичные учреждения" и "публичные фонды", осуществляющие некоммерческую деятельность. При этом органы публичной власти включаются в число юридических лиц публичного права только как исключение, прямо предусмотренное законом, ибо по общему правилу они лишены собственной правосубъектности и действуют от имени соответствующего публично-правового образования в целом, которое и считается стороной соответствующего гражданского правоотношения. Деление юридических лиц публичного права на публичные корпорации и унитарные публичные организации фактически получило законодательное закрепление (см., например, абз. 1 § 89 германского BGB, абз. 2 ст. 52 и абз. 1 ст. 59 швейцарского Гражданского кодекса, ст. 11 итальянского Гражданского кодекса и др.).

Таким образом, к корпорациям публичного права относятся профессиональные палаты, а также некоторые религиозные объединения и исторически возникшие в этом качестве кооперативы и другие общественные объединения, т.е. некоммерческие корпорации, созданные публичной властью или по ее разрешению и не использующие для своей деятельности классическую форму союзов или объединений ( или Vereine), потребительских кооперативов (Konsumgenossenschaften) или новую форму партнерств (добровольных объединений лиц свободных профессий). С обычными корпорациями их сближает лишь наличие отношений членства (участия), однако при этом отсутствуют все или большинство других необходимых юридических признаков добровольных объединений.

Чрезвычайно важным, а в ряде случаев - определяющим является также и то обстоятельство, что правовой статус конкретных юридических лиц публичного права и их разновидностей в большинстве случаев складывался исторически, под влиянием различных национально-культурных особенностей и потому выглядит по-разному в отдельных правопорядках, где к юридическим лицам публичного права относят самые разные организации. Например, в Швейцарии таковыми считаются некоторые кантональные студенческие объединения ("корпорации"); кооперативы по проведению мелиорации земель; некоторые публичные корпорации, созданные местными общинами (коммунами) для совместного достижения определенных общественных целей (строительства уличных проездов, уборки территорий и т.п.); в Австрии - союзы рыболовов и охотников, а также кооперативы и объединения по использованию водных ресурсов.

Вместе с тем юридические лица публичного права иногда могут действовать не только в специальных, но и в "обычных" организационно-правовых формах. Так, в Швейцарии Национальный банк, Швейцарские железные дороги (Schweizerischen Bundesbahnen - SBB) и монополист в области телефонной связи и интернет-услуг "Свиском АО" (Swiscom AG) являются "акционерными обществами, созданными на основании специального закона" (spezialgesetzliche Aktiengesellschaften). Тем самым их правовой статус в определенной мере выведен из-под действия общего акционерного права, а потому все они рассматриваются в качестве юридических лиц публичного права.

К таковым иногда относят также созданные и контролируемые публично-правовыми образованиями обычные хозяйственные общества (акционерные и с ограниченной ответственностью), как правило, преследующие в своей деятельности те или иные общественные (публичные) цели. Так, федеральное государство и провинции Канады создают публичные ("коронные") корпорации на основе как специального законодательного акта, так и общего законодательства о компаниях. Но во всех случаях такие корпорации обладают привилегиями и иммунитетом создавшего их государства или провинции и действуют в качестве их агента, а закрепленное за ними имущество иногда считается государственным, а иногда и их собственным (хотя в конечном счете оно все равно принадлежит государству).

В целом же можно отметить, что правовой статус юридических лиц публичного права так или иначе всегда является производным от особого статуса государства (публично-правовых образований). Он создается для того, чтобы предоставить некоторым субъектам публичного права возможность участвовать в определенных имущественных отношениях, регулируемых частным (гражданским) правом. Однако сам по себе он не дает прямых и четких ответов на вопросы о том, в каких случаях и на каких условиях юридическое лицо публичного права может выступать в качестве самостоятельного субъекта частного права, кто является собственником принадлежащего ему имущества и на какую часть этого имущества возможно обращение взыскания кредиторов по его долгам. Ведь для участников гражданского оборота важно не только иметь перед собой имущественно обособленного субъекта, но и четко знать, каким имуществом он отвечает по своим обязательствам. Если государство (публично-правовое образование) формально остается собственником имущества созданных им юридических лиц (что не исключается, а даже предполагается конструкцией юридического лица публичного права), то их контрагенты вправе рассчитывать на субсидиарную ответственность собственника-учредителя. В противном случае среди обычных частных собственников найдется немного желающих вступать в гражданские правоотношения с имущественно безответственными или недостаточно обеспеченными субъектами.

Более того, статус юридических лиц публичного права в конкретных правопорядках зачастую не имеет какого-либо единого, стандартного содержания, поскольку во многом зависит от различных национально-государственных и культурно-исторических особенностей их развития. В современной правовой доктрине прямо отмечается, что "реальность не подтверждает дефиниции" юридического лица публичного права, основанной на каких-либо абстрактных признаках, ибо такой статус нередко приобретается путем достаточно произвольного наделения им ("объявления государством") какого-либо субъекта <1>.

--------------------------------

<1> Kommentar zum Gesetzbuch. Bd. 1. S. 690 - 691.

Вряд ли, впрочем, и у нас кто-либо в состоянии внятно объяснить, почему, например, Российские железные дороги объявлены акционерным обществом, а не "госкомпанией", подобной Российским автомобильным дорогам, и почему последняя нуждается в статусе юридического лица публичного права, а первое - нет. Поэтому принятие предложения об использовании конструкции юридического лица публичного права хотя бы для определения статуса "публичных юридических лиц, имеющих индивидуальную правовую форму", например Центрального банка России или Управляющей компании Инновационного центра "Сколково", по существу ничего не изменит в их фактически сложившемся правовом статусе.

Следует также учитывать, что в зарубежных правопорядках речь во всяком случае идет о сравнительно небольшом числе организаций, а не о десятках тысяч унитарных предприятий и бюджетных учреждений, которые в отечественных условиях теоретически могли бы стать первыми претендентами на статус юридических лиц публичного права. Так, в 2006 г. в торговом реестре Швейцарии было зарегистрировано примерно 300 тыс. различных корпораций, среди которых насчитывалось всего 116 юридических лиц публичного права, включая публичные корпорации <1>.

--------------------------------

<1> Meier-Hayoz A., Forstmoser P. Schweizerisches Gesellschaftsrecht. S. 761.

§ 2. Гражданско-правовой статус объединений

государственных юридических лиц в российском праве

1. Особенности гражданско-правового статуса государства

и его юридических лиц

Следует напомнить, что советская доктрина гражданского права, обосновывая правовое оформление планово-централизованной, огосударствленной экономики, тем не менее отказалась от использования категории юридических лиц публичного права. Она исходила из того, что советское государство в целом является особым, самостоятельным субъектом гражданских правоотношений. Его нельзя считать юридическим лицом, поскольку его участие в гражданских правоотношениях - весьма редкое явление, "ибо в огромном большинстве случаев субъектами прав и обязанностей в имущественных отношениях являются госорганы - госбюджетные учреждения и хозрасчетные предприятия", тогда как "буржуазное государство как казна или фиск действует как субъект частного права, хотя и пользуется процессуальными, налоговыми и т.п. привилегиями", т.е. является юридическим лицом <1>.

--------------------------------

<1> Братусь С.Н. Субъекты гражданского права. М., 1950. С. 238 - 242.

В советском гражданском праве государственные предприятия и учреждения хотя и получили в конце концов (но далеко не сразу!) статус юридических лиц, но не стали и не могли стать собственниками своего имущества, а приобрели на него некое "ограниченное вещное право". В силу этого их кредиторы не могли обратить взыскание на основные средства предприятий и на имущество учреждений (кроме денежных средств), причем по их обязательствам государство не несло субсидиарной или какой-либо иной ответственности (таковая появилась лишь в 90-е годы прошлого века и только в отношении обязательств госучреждений, тогда как госпредприятия стало возможным подвергать процедуре банкротства).

Хотя государственные предприятия в то время создавались государством на основе властных актов его органов и теоретически должны были преследовать в своей деятельности не столько коммерческие, сколько различные общественно полезные ("идеальные") цели (удовлетворение разнообразных потребностей государства и общества), их и по существу невозможно было считать юридическими лицами публичного права: государство ни при каких условиях не отвечало по долгам своих предприятий, а эти последние не только не обладали какими-либо властными функциями, но и создавались для постоянного участия в имущественном обороте, в котором они во всех отношениях господствовали, будучи наиболее распространенными видами юридических лиц (не говоря уже об отрицании самого деления советского права на публичное и частное).

В настоящее время российское государство как целое не только активно участвует в имущественных отношениях, будучи, в частности, прямым участником многих хозяйственных обществ, но и по-прежнему является учредителем и собственником имущества десятков тысяч унитарных юридических лиц - предприятий и различных учреждений (казенных, бюджетных, автономных, учреждений государственных академий наук). При этом оно в основном устранило свою субсидиарную ответственность по долгам учреждений (кроме казенных) и резко ограничило возможности унитарных предприятий по распоряжению закрепленным за ними имуществом, одновременно допустив неограниченную по сути возможность оспаривания их сделок не участвовавшими в их заключении учредителями, т.е. различными публично-правовыми образованиями (п. 2 ст. 120 ГК РФ в редакции Федерального закона от 8 мая 2010 г. N 83-ФЗ; ст. 18 и п. п. 3 и 4 ст. 20 Федерального закона от 14 ноября 2002 г. N 161-ФЗ "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях") <1>; его субсидиарная ответственность сохранена только в отношении казенных предприятий и казенных учреждений.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2010. N 19. Ст. 2291; 2002. N 48. Ст. 4746.

В проекте Концепции развития законодательства о юридических лицах отмечалось также "отсутствие ясности в отношении того, каковы правовые последствия выступления в гражданском обороте государства через его органы, которые одновременно являются юридическими лицами" (в большинстве случаев - учреждениями) <1>. В связи с этим было предложено считать такие юридические лица сторонами только "сделок, направленных на обеспечение внутрихозяйственной деятельности (закупка канцелярских принадлежностей, оплата коммунальных расходов, оплата ремонтных работ и т.п.). Во всех остальных случаях следует исходить из того, что сделки соответствующего ведомства должны рассматриваться как действия органа публичной власти, т.е. самого соответствующего публично-правового образования"; с этой точки зрения "следует исходить из того, что юридические лица публичного права суть органы публичной власти, предназначенные осуществлять властные функции. Такие организации не должны участвовать в гражданских правоотношениях от своего имени и в своих интересах" и в перспективе "не должны признаваться юридическими лицами частного права" <2>.

--------------------------------

<1> Вестник гражданского права. 2009. N 2. С. 70.

<2> Там же. С. 71 - 72.

Примечательно, что и в Программе Правительства РФ по повышению эффективности бюджетных расходов на период до 2012 г. <1> было справедливо указано на то, что "в гражданском обороте должна быть полная ясность, кто действует от имени публично-правового образования, а кто - от собственного имени. Участникам гражданского оборота для защиты своих интересов необходимо понимание, как и за счет чего будет обеспечиваться ответственность по обязательствам, принятым публично-правовыми образованиями, их органами или созданными ими юридическими лицами. Это является важнейшей предпосылкой повышения доверия к публично-правовым образованиям не только как к субъектам экономической деятельности, но и как к субъектам государственной (муниципальной) политики". Следовательно, для отечественного правопорядка вопрос состоит в том, приведет ли использование новой для нашего права категории юридических лиц публичного права к установлению четкого гражданско-правового статуса как самих публично-правовых образований, так и созданных ими имущественно обособленных организаций или явится очередной сменой вывесок, ничего не меняющей по существу.

--------------------------------

<1> Утверждена распоряжением Правительства РФ от 30 июня 2010 г. N 1101-р (СЗ РФ. 2010. N 28. Ст. 3720).

В указанной правительственной Программе предлагалось наделить статусом юридического лица государство и другие публично-правовые образования, одновременно лишив этого статуса созданные ими органы управления и другие казенные учреждения, которые должны выступать в гражданских правоотношениях только от имени соответствующего публично-правового образования. В этой части положения названных Концепции и Программы по существу в значительной мере совпадали.

Однако далее указанная правительственная Программа предлагала превратить государственные и муниципальные юридические лица в обычных субъектов гражданского права - полноценных частных собственников с самостоятельной имущественной ответственностью по долгам вплоть до банкротства (что фактически означало бы их приватизацию). В частности, бюджетные и автономные учреждения подлежали наделению собственным имуществом и правом иметь собственные доходы (с сохранением за ними возможности получения бюджетных субсидий, а не обычного бюджетного финансирования) при полном упразднении права хозяйственного ведения и права оперативного управления. Это привело бы не только к значительной коммерциализации деятельности государственных и муниципальных учреждений науки, образования, культуры, здравоохранения и т.д., но и к их конечной приватизации путем превращения в обычных частных собственников своего имущества, что вряд ли соответствует основным целям их деятельности и конституционным задачам создавшего их государства (ср., например, ч. ч. 2 и 3 ст. 43 Конституции РФ).

В любом случае ясно, что восстановление в отечественном праве категории юридического лица публичного права само по себе не создает четкого гражданско-правового статуса публично-правовых образований и созданных ими юридических лиц - несобственников. Поэтому появившиеся в последние годы как в научной литературе, так и в законотворческой практике предложения о введении в российское законодательство категории юридических лиц публичного права в качестве нового, самостоятельного вида или типа юридических лиц <1> не могут быть поддержаны.

--------------------------------

<1> См. особенно: Чиркин В.Е. Юридическое лицо публичного права. М., 2007; Баренбойм П.Д., Лафитский В.И., Терещенко Л.К. Юридические лица публичного права в доктрине и практике России и зарубежных стран / Под ред. В.П. Мозолина, А.В. Турбанова. М., 2011.

2. Государственные корпорации (публично-правовые компании)

В российском праве все без исключения государственные юридические лица являются организациями унитарного, а не корпоративного типа. Таковы, прежде всего, появившиеся в 2007 г. "государственные корпорации", фактически составившие новую разновидность государственных юридических лиц. (Их не следует смешивать с открытыми акционерными обществами с полным или преобладающим участием федерального государства, некоторые из которых также именуются "корпорациями" или даже "объединенными корпорациями"; вместе с тем фактически и юридически унитарными организациями могут являться государственные "концерны", включившие в свой состав федеральные унитарные предприятия <1>. Поэтому фирменные наименования отечественных государственных организаций в действительности далеко не всегда отражают их реальный юридический статус.)

--------------------------------

<1> См., например, приложение к Постановлению Правительства РФ от 5 октября 2012 г. N 1017 "О мерах по реализации Указа Президента Российской Федерации от 11 сентября 2012 г. N 1285" (СЗ РФ. 2012. N 42. Ст. 5708).

Правовое положение "государственных корпораций" не укладывается не только в привычные рамки юридического лица, но и - в некоторых отношениях - в рамки обычного здравого смысла. Несмотря на официальное название, такие организации в действительности являются унитарными, а не корпоративными, ибо они не основаны на членстве участников (что прямо закреплено в определяющем их статус п. 1 ст. 7.1 Федерального закона "О некоммерческих организациях"). Вместе с тем в управление отдельных госкорпораций переданы десятки, а иногда и сотни юридических лиц, контролируемых федеральным государством, но формально остающихся самостоятельными. Это дает основание рассматривать их как организации, возглавляющие структуры холдингового типа. Будучи частными собственниками своего имущества, юридически они не являются и государственными организациями. Наконец, большинство из них не может быть отнесено к числу некоммерческих организаций (в особенности странно считать некоммерческим Внешэкономбанк), хотя их статус в общем виде определяется Законом о некоммерческих организациях.

В проекте Концепции развития законодательства о юридических лицах был сделан вывод о том, что в силу фактической разнородности их правового статуса и характера деятельности "госкорпорации в действительности не составляют единого вида юридических лиц, отличающегося какими-то общими чертами"; более того, они являются "не организационно-правовой формой юридического лица в смысле гл. 4 ГК, а специальным способом создания субъектов права, уникальных по своему правовому (частноправовому и публично-правовому) статусу", поэтому "оценка необходимости их создания и функционирования выходит за рамки гражданского права" <1>. Но суть дела состоит не в их крайне неудачном названии и даже не в исключительном характере их правового статуса, выведенного из-под действия многих общих норм гражданского и даже административного и финансового права, а в предоставляемой этой организационно-правовой форме широкой возможности практически бесконтрольного использования огромных бюджетных средств.

--------------------------------

<1> Вестник гражданского права. 2009. N 2. С. 69.

Отрицательное отношение к этой разновидности юридических лиц было закреплено Концепцией развития гражданского законодательства РФ, а затем ежегодным (2009 г.) Посланием Президента РФ Федеральному Собранию, в котором были отмечены бесперспективность этой формы и необходимость постепенного перевода большинства госкорпораций в контролируемые государством акционерные общества. Неслучайно также первыми шагами в этом направлении стали инициированные Президентом РФ прокурорская проверка деятельности государственных корпораций, а затем внесение изменений в Федеральный закон "О некоммерческих организациях", открывших возможность контроля за деятельностью госкорпораций со стороны Счетной палаты и других государственных органов <1> (ранее прямо исключавшуюся специальными законами о статусе отдельных госкорпораций), а также предусмотревших публичную отчетность этих юридических лиц. Примечательно, что с 2008 г. новые государственные корпорации не создаются.

--------------------------------

<1> См.: Федеральный закон от 29 декабря 2010 г. N 437-ФЗ // СЗ РФ. 2011. N 1. Ст. 49.

Понятно, что отмеченная выше "привлекательная" возможность распоряжения выделенными госкорпорациям бюджетными средствами стала базой для откровенных попыток их сохранения под новыми вывесками. Первой из них стало создание государственной компании "Российские автомобильные дороги", статус которой ничем, кроме названия, не отличается от статуса государственной корпорации (хотя и закрепляется специальными нормами ст. 7.2 Федерального закона "О некоммерческих организациях"). Второй такой попыткой следует считать инициированное самими госкорпорациями предложение Минэкономразвития России о сохранении хотя бы некоторых из них в организационно-правовой форме юридического лица публичного права. Поскольку такая конструкция по существу ничего не меняет в реальном положении госкорпораций, она вполне устраивает инициаторов данной идеи.

Наконец, Минэкономразвития России было предложено переименовать хотя бы некоторые из них в "публично-правовые компании", оформив их особый статус специальным федеральным законом, и включить этот новый вид юридических лиц в измененную редакцию Гражданского кодекса РФ. Речь при этом первоначально шла о статусе лишь двух "финансовых" госкорпораций - Внешэкономбанка и Агентства по страхованию вкладов (статус последнего, как известно, полностью скопирован с американской Федеральной корпорации страхования депозитов - Federal Deposit Insurance Corporation, FDIC).

Согласно первоначальной редакции законопроекта "О публично-правовых компаниях" (2012 г.) таковые считались унитарными некоммерческими организациями, наделенными некоторыми публично-правовыми функциями. При этом за ними признавалось право создавать и (или) участвовать в любых хозяйственных обществах и хозяйственных партнерствах как на территории РФ, так и за ее пределами, и даже право эмиссии собственных облигаций (что для некоммерческой организации выглядит особенно странно). Публично-правовые компании ни при каких условиях не могли быть признаны банкротами. При этом руководящий орган такой "компании" (наблюдательный совет) был вправе в любой момент передать все или любую часть ее имущества учредителю - государству, что ставило под серьезные сомнения возможность исполнения ею обязательств перед контрагентами.

Во втором (окончательном) варианте данного законопроекта, обсуждавшемся в начале 2013 г., возможность создания "публично-правовых компаний" была расширена: наряду с реорганизацией (преобразованием) в эту организационно-правовую форму госкорпораций и госкомпаний такая возможность появилась и для акционерных обществ со 100-процентным участием Российской Федерации. Но при этом появилась и обратная возможность: реорганизация "публично-правовой компании" в акционерное общество, т.е. в классическую коммерческую корпорацию, с сохранением за ней "публично-правовых функций и полномочий". В данном варианте законопроекта было также снято упоминание о невозможности банкротства "публично-правовых компаний", но не появилось и каких-либо правил, прямо допускающих такую возможность.

Кроме того, как было специально отмечено в экспертном заключении по данному законопроекту, подготовленном Советом при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства, в обоих его вариантах отсутствовала возможность установления субсидиарной ответственности государства по долгам такой "компании", что не соответствует ни широко распространенной в международном коммерческом обороте концепции функционального иммунитета государства, ни получающей распространение в судебной практике концепции "снятия корпоративных покровов" в отношении компаний одного лица, что имеет следствием необоснованное ограничение имущественной ответственности такой "компании" перед кредиторами.

Таким образом, было вполне справедливо признано, что разработанный Минэкономразвития России законопроект о "публично-правовых компаниях" не основан на какой-либо продуманной концепции <1> и в представленном для обсуждения виде вызывает недоумений и вопросов больше, чем содержит ответов относительно целесообразности появления такой разновидности юридических лиц и ее гражданско-правового статуса. В связи с этим данную попытку внедрения в отечественный правопорядок этой юридической конструкции следует признать явно неудачной.

--------------------------------

<1> См.: Вестник гражданского права. 2013. N 2. С. 129 - 132.

В любом случае госкорпорации ("публично-правовые компании") не могут считаться обычными видами юридических лиц, присущими рыночной организации хозяйства. Их холдинговый статус крайне условен - в действительности за ними стоит федеральное государство, прямо или косвенно являющееся собственником имущества как этих холдингов, так и входящих в их состав самостоятельных юридических лиц унитарного типа - предприятий и учреждений и тем самым определяющее всю их деятельность (хотя и формально устранившееся даже от субсидиарной имущественной ответственности по их обязательствам перед третьими лицами). Предложения об объявлении их юридическими лицами публичного права или особыми разновидностями некоммерческих организаций также по существу ничего не меняют в их гражданско-правовом статусе.

Как юридические лица они не являются ни гражданско-правовыми корпорациями, ни объединениями корпоративного типа, участниками которых являются обычные собственники своего имущества. Их ближайшими аналогами являются создававшиеся в отечественной экономике в середине 70-х годов прошлого века всесоюзные и республиканские промышленные объединения (в которых самостоятельными юридическими лицами признавались входящие в их состав предприятия и другие государственные организации, а также возглавлявшие их управления, а учредитель - государство, безусловно, оставалось собственником всего их имущества), а также появившиеся в перестроечное время "государственные концерны", призванные заменить отраслевые министерства. И те и другие олицетворяли собой попытки улучшения использования огромного государственного имущества в условиях сохранения огосударствленной плановой экономики. Поэтому использование таких моделей в современных условиях неизбежно вступает в противоречие с экономическими и юридическими реалиями и потребностями рыночной экономики.

3. Иные объединения государственных юридических лиц

В советское время государственные производственные предприятия решениями органов публичной власти объединялись сначала в тресты - юридические лица (ибо сами госпредприятия до начала 60-х годов прошлого века формально не имели гражданской правосубъектности, будучи лишь "юридическими лицами de facto "), а в 70-е годы прошлого века - в производственные и промышленные объединения. Производственные объединения были едиными юридическими лицами (состоящими из "полуправосубъектных" предприятий - "производственных единиц"), а промышленные объединения, напротив, были комплексами самостоятельных юридических лиц, возглавлявшимися правосубъектными органами управления, т.е. объединениями холдингового типа. Разумеется, их нельзя рассматривать даже в качестве аналогов корпоративных объединений, ведь единым собственником всего их имущества было государство, по решению органов которого создавалось такое объединение и определялся состав его участников.

В постсоветское время государство пыталось стимулировать создание объединений в форме "финансово-промышленных групп (ФПГ)", состоявших в основном из формально вполне самостоятельных юридических лиц во главе с создаваемой ими "центральной компанией ФПГ" (по долгам которой участники такой группы должны были нести солидарную ответственность). ФПГ подлежали обязательной государственной регистрации и после этого могли рассчитывать на некоторые не очень значительные меры государственной поддержки. При этом одной из форм ФПГ было объявлено объединение основного ("материнского") и его дочерних хозяйственных обществ (при условии его государственной регистрации в качестве ФПГ). Нежизнеспособность этой формы объединения юридических лиц (в том числе государственных предприятий) привела к отмене законодательства об ФПГ <1>, поскольку государство в конце концов осознало нецелесообразность искусственного создания такого рода объединений, не вызывавшихся реальными экономическими потребностями формирующейся рыночной экономики.

--------------------------------

<1> См.: Федеральный закон от 22 июня 2007 г. N 115-ФЗ "О признании утратившим силу Федерального закона "О финансово-промышленных группах" // СЗ РФ. 2007. N 26. Ст. 3088.

В результате этого объединения государственных юридических лиц сохранились главным образом в непроизводственной (социально-культурной) сфере. Таковыми, например, были некоторые крупнейшие государственные университеты, действовавшие в форме учреждений, в состав которых входили другие государственные юридические лица - учреждения (чаще всего некоторые факультеты и институты) и унитарные предприятия (обычно подсобного характера - издательства, типографии, автобазы и т.п.). Данная ситуация не исключалась ранее действовавшим законодательством, однако в настоящее время государственные вузы лишены возможности иметь в своем составе другие юридические лица в качестве структурных подразделений <1>.

--------------------------------

<1> Ср. п. 3 ст. 8 ранее действовавшего Федерального закона от 22 августа 1996 г. N 125-ФЗ "О высшем и послевузовском профессиональном образовании" (СЗ РФ. 1996. N 35. Ст. 4135 (утратил силу с 1 сентября 2013 г.)) и п. 4 ст. 27 Федерального закона от 29 декабря 2012 г. N 273-ФЗ "Об образовании в Российской Федерации" (СЗ РФ. 2012. N 53 (ч. 1). Ст. 7598).

Вместе с тем некоторые объединения такого типа до сих пор пытаются сохранить свою организационно-правовую форму, давно не отвечающую условиям современного имущественного оборота. Примером малоудачного объединения различных видов государственных юридических лиц в действующем российском праве являются "государственные академии наук", число которых (шесть) до их объединения совпадало с числом "госкорпораций". Такие организации в соответствии с Федеральным законом от 26 августа 1996 г. N 127-ФЗ "О науке и государственной научно-технической политике" <1> признавались особым, самостоятельным видом юридического лица. Однако с гражданско-правовой точки зрения такое юридическое лицо является не корпорацией, а унитарной организацией (фактически бюджетным учреждением, а точнее - своеобразным холдингом различных унитарных юридических лиц, все имущество которых является государственной собственностью), ибо членство в нем конкретных физических лиц не сопряжено с внесением и совместным использованием ими имущественных вкладов для достижения общих целей.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 1996. N 35. Ст. 4137.

Государственные академии наук финансируются из госбюджета, но, будучи "самоуправляемыми организациями", претендуют на свободное использование бюджетных средств и максимально широкое вещное право на закрепленное за ними федеральное имущество (в Законе "О науке и научно-технической политике" оно охарактеризовано известной "триадой" правомочий собственника, но в дальнейшем никак не квалифицировано). Однако они не несут полноценной имущественной ответственности по своим гражданско-правовым обязательствам и по своему реальному положению практически ничем не отличаются от других госбюджетных учреждений.

Объявление их "полноправными юридическими лицами" (т.е. частными собственниками) и исключение субсидиарной ответственности государства по их долгам, на чем иногда настаивают в современной литературе, приведут к их приватизации и прекращению их бюджетного финансирования (а значит, и к безбрежной коммерциализации их деятельности). Более того, это неизбежно повлечет их прямую и неограниченную ответственность по своим долгам всем закрепленным за ними имуществом, включая недвижимость и дорогостоящее научное оборудование. Едва ли такой путь будет способствовать развитию отечественной фундаментальной науки.

Не стоит забывать и о том, что большинство государственных академий с гражданско-правовых позиций являются не простыми юридическими лицами, а своего рода холдинговыми системами. Так, в состав Российской академии сельскохозяйственных наук в 2010 г. входило 262 учреждения (в основном научно-исследовательские институты) и 166 унитарных предприятий, а всего 428 самостоятельных юридических лиц <1>. В Российской академии наук юридическими лицами являлись сама Академия (в организационно-правовой форме "государственной академии"), ее региональные отделения (остававшиеся юридическими лицами - учреждениями), а также подчиненные им десятки и сотни других юридических лиц в организационно-правовых формах учреждений и предприятий. Всего в эту систему входило свыше 500 учреждений и 40 унитарных предприятий <2>. "Учреждения РАН", формально представляющие собой самостоятельный вид учреждений - "учреждения государственной академии наук", наряду с подведомственными РАН бюджетными учреждениями при определенных условиях вправе выступать в роли учредителей хозяйственных обществ.

--------------------------------

<1> См.: распоряжение Правительства РФ от 30 июня 2010 г. N 1102-р // СЗ РФ. 2010. N 28. Ст. 3721.

<2> См.: распоряжение Правительства РФ от 14 декабря 2009 г. N 1938-р // СЗ РФ. 2009. N 51. Ст. 6362.

При этом РАН, не будучи собственником имущества подчиненных ей учреждений и предприятий (хотя именно она наделяла подведомственные ей организации имуществом на праве оперативного управления или хозяйственного ведения), в соответствии со своим уставом несла субсидиарную ответственность по их обязательствам (надо полагать, все же ограниченную находящимися у нее денежными средствами и малоценным движимым имуществом). Данное положение в какой-то мере напоминает взаимоотношения "материнской" и дочерних компаний, позволяя рассматривать взаимоотношения РАН и подведомственных ей госучреждений в качестве отношений холдингового типа, существующих, однако, в сугубо некоммерческой сфере.

Очевидно, что этот юридический "реликт социализма", сложившийся в совершенно иных социально-экономических и юридических условиях, ни в коей мере не приспособлен к новым экономико-правовым отношениям и с этой точки зрения объективно нуждается в коренном реформировании. Однако предпринимаемые время от времени попытки модернизации его статуса остаются малоуспешными, поскольку основываются на принципиальном сохранении таких нерыночных организационно-правовых форм, как не являющиеся собственниками своего имущества бюджетные учреждения и унитарные предприятия.

Так, в 2009 г. Минобрнауки России был разработан проект Федерального закона "О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в части, касающейся деятельности государственных академий наук и подведомственных им организаций". Предполагалось, в частности, ввести в гражданское законодательство новый вид юридических лиц - несобственников - государственные академии наук, предоставив им право быть учредителями новой разновидности учреждений - "государственных учреждений государственных академий наук", по долгам которых государственные академии должны были нести субсидиарную ответственность (при недостаточности у такого учреждения денежных средств и имущества, приобретенного за счет средств, полученных от приносящей доход деятельности) <1>.

--------------------------------

<1> Вестник гражданского права. 2010. N 1. С. 163.

В экспертном заключении Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства относительно данного законопроекта констатировалось, что "РАН и другие академии, строго говоря, являются государственными бюджетными учреждениями", "имущество академий является федеральной собственностью" и академии обладают им на праве оперативного управления, "финансовое обеспечение деятельности академий осуществляется за счет средств федерального бюджета", а "функции учредителя академий от имени Российской Федерации как публично-правового образования выполняет Правительство Российской Федерации". Поскольку "Российская Федерация делегировала академиям как участникам гражданского оборота свои полномочия по распоряжению федеральным имуществом и созданию государственных учреждений и унитарных предприятий", для признания особенностей их гражданско-правового статуса достаточно дополнить ст. 120 ГК РФ правилом о том, что государственные академии "вправе от имени собственника создавать соответствующие их уставным целям и задачам другие государственные учреждения и государственные унитарные предприятия, утверждая их уставы и образуя их органы, а также быть учредителями и (или) участниками хозяйственных обществ", но вовсе не требуется признание государственных академий особым видом юридических лиц, а подведомственных им учреждений - особой разновидностью учреждений-несобственников. Совет также категорически отверг идею субсидиарной ответственности государственных академий по долгам своих учреждений: поскольку во всех случаях речь идет об имуществе, являющемся собственностью Российской Федерации и принадлежащем всем этим юридическим лицам на праве оперативного управления, "академии не могут быть признаны надлежащими субъектами субсидиарной ответственности по долгам своих учреждений" (не говоря уже об опасности таких предложений с точки зрения сохранности федерального имущества) - такую ответственность несет Российская Федерация как собственник их имущества <1>.

--------------------------------

<1> Вестник гражданского права. 2010. N 1. С. 170 - 172.

Вместе с тем по существу сохранялся статус академий как государственных холдингов, т.е. объединений юридических лиц, все имущество которых является государственной собственностью. Такие государственные юридические лица холдингового типа не имеют аналогов среди классических юридических лиц публичного права. Едва ли также объявление такого холдинга и (или) входящих в него организаций юридическими лицами публичного права в действительности способно упорядочить их гражданско-правовое положение, сделав его полностью соответствующим основам организации нормального имущественного оборота. Такие холдинги не могут быть отнесены и к числу публичных корпораций, поэтому их правовой статус в любом случае остается за рамками корпоративного права.

В июле 2013 г. Правительством РФ в Государственную Думу был внесен новый законопроект о кардинальном изменении статуса государственных академий наук, который предполагал разделение собственно академий и подчиненных им государственных юридических лиц - бюджетных учреждений ("учреждений государственных академий наук") и унитарных предприятий (опытных производств и хозяйств и т.п.). Эти организации предполагалось передать в подчинение соответствующим федеральным министерствам и ведомствам, а в окончательном варианте - в подчинение специально созданного для управления ими и закрепленным за ними имуществом федерального органа исполнительной власти (федерального агентства). Данный законопроект встретил активное сопротивление со стороны государственных академий, справедливо опасавшихся, что в результате его реализации новая академия полностью утратит публично-правовые функции, включая распределение государственного финансирования между десятками и сотнями ранее подведомственных ей государственных юридических лиц, а также возможность использования громадного государственного имущества.

Принятый Закон <1> вновь признал РАН и другие государственные академии наук федеральными бюджетными учреждениями, а не особым видом юридических лиц, т.е. вернул им обычный статус унитарных организаций. Отдельные корпоративно-правовые элементы, используемые в управлении РАН (принятие устава РАН общим собранием ее членов, к тому же объявленным высшим органом ее управления; право последних на участие в управлении РАН и на получение информации о ее деятельности; их выборность общим собранием), не превращают ее из унитарной в корпоративную организацию, поскольку никак не касаются ее имущественного, гражданско-правового статуса: собственником имущества и единственным учредителем РАН является Российская Федерация, которая из своего бюджета финансирует всю ее деятельность.

--------------------------------

<1> Федеральный закон от 27 сентября 2013 г. N 253-ФЗ "О Российской академии наук, реорганизации государственных академий наук и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" // Российская газета. 2013. 30 сентября.

Названный Закон вывел из-под непосредственного управления РАН ранее подчиненные ей институты и другие юридические лица, переподчинив их вновь создаваемому органу публичной власти (в прямом ведении РАН остались лишь три ее региональных отделения, также объявленных бюджетными учреждениями). При этом с момента их фактического перехода в ведение специально создаваемого федерального органа исполнительной власти они, очевидно, должны утратить статус "учреждений государственной академии наук", вновь превратившись в обычные бюджетные учреждения. Аналогичная судьба постигла юридические лица, подчинявшиеся государственным академиям сельскохозяйственных и медицинских наук, объединенным с РАН.

Тем самым место государственного холдинга заняла обычная управленческая вертикаль - государственное ведомство с подчиненными ему государственными организациями, собственником имущества которых является государство. Иначе говоря, речь вновь идет об одной из традиционных для отечественного права форм управления государственным имуществом - его условном распределении между юридическими лицами - несобственниками на искусственно созданном "ограниченном вещном праве", позволяющем им относительно самостоятельно участвовать в гражданском обороте.

Три сохранившиеся в неприкосновенности государственные академии наук - Российская академия образования, Российская академия архитектуры и строительных наук и Российская академия художеств - также представляют собой государственные холдинги, но гораздо меньшего масштаба: в ведение каждой из них в среднем входит всего около 20 юридических лиц. В соответствии с изменениями в ст. 6 Федерального закона "О науке и научно-технической политике" этим академиям также возвращена организационно-правовая форма федеральных бюджетных учреждений, что, видимо, должно повлечь и соответствующие изменения в статусе подведомственных им "учреждений государственной академии наук".

Таким образом, как преобразование госкорпораций в "публично-правовые компании", так и реформа холдинговой системы государственных академий наук представляют собой в целом малоудачные попытки организации использования государственного (публичного) имущества нерыночными способами, плохо вписывающимися в традиционное частноправовое регулирование. Из этого, однако, вовсе не следует целесообразность скорейшего перехода к применению в этой сфере рыночных правовых механизмов, в том числе в виде различных институтов корпоративного права. Использование государственной собственности даже при ее вовлечении в гражданский оборот предполагает следование главным образом публичным, а не частным интересам. Поэтому гражданско-правовой статус государства, его органов и созданных им юридических лиц неизбежно должен отличаться существенной спецификой, но вместе с тем быть четким и понятным для всех других участников частноправовых отношений.

С этой точки зрения на первое место выдвигается ясное решение вопроса об имущественной ответственности государства (публично-правовых образований) за действия своих органов и других юридических лиц, выступающих от его имени и (или) исключительно в его интересах. Представляется, что именно данное решение должно определять основные особенности их гражданско-правового статуса. При этом следует иметь в виду сугубо условный характер использования в этих отношениях корпоративно-правовой терминологии ("госкорпорация", "госкомпания", "концерн", "наблюдательный совет" и т.п.), поскольку вся эта проблематика, разумеется, не связана с корпоративным правом.

Изложенное выше позволяет сформулировать некоторые общие выводы об основных тенденциях развития современного корпоративного права.

1. Все без исключения высокоразвитые правопорядки демонстрируют сохранение важной роли товариществ - объединений лиц с полной (неограниченной) имущественной ответственностью участников по долгам таких корпораций (обычно либо вовсе не имеющих гражданской правосубъектности, либо имеющих ее лишь частично). Она стимулируется предоставлением товариществам (партнерствам) и их участникам различных налоговых и других льгот, в том числе законодательно закрепленной свободой внутренней организации их деятельности и отсутствием каких-либо требований к размеру и составу их капитала.

В отличие от этого современное российское право не предоставляет своим полностью правосубъектным товариществам никаких налоговых льгот и фактически никак не стимулирует их развитие, несмотря на постоянные "заклинания" публичной власти о необходимости всемерного содействия развитию