ГЛАВА 15. Очередная попытка отыграться потерпела фиаско, стало только хуже, долг не уменьшился, а срок расплаты был на носу

Очередная попытка отыграться потерпела фиаско, стало только хуже, долг не уменьшился, а срок расплаты был на носу. Катя попрощалась со своими друзьями у дверей казино, они предлагали проводить ее всей толпой, но Кате хотелось побыть в одиночестве. Она брела по ночному городу и ревела как маленькая девочка. Выхода из сложившейся ситуации нет, только если Женич не врал и действительно поговорит с Павловым. Нет! Жене веры нет! Он их с малышом предал. Тогда что? Она сама с Павловым говорить не решится, тем более после этой истории с Михалычем. Ее просто прибьют. Надо, наверное, попросить Лену, ведь это через нее она взяла денег в долг, может, она замолвит за нее словечко. Ну да — Ленка настоящий друг, да и вообще кровная сестра! Пипец! Кто бы мог подумать! Никак не привыкнуть, да и в голове все путается. Пора кончать с герычем, она же собирается рожать. Жаль, что на УЗИ пока не видно девочка там или мальчик. Опять какая-то рулетка получается. Но Ленке-то полюбому первой рожать. Вот поможет ей Ленок с долгами, и кончится эта дурацкая полоса неудач: завяжет она, в казино наконец повезет, ребенка родит, Женя к ней на коленях приползет, простит она его засранца, потому что любит. Будут они с Женей к Ленке с Павловым в гости ходить, домами дружить. Обхохочешься!

Дома была тишина, темно — странно, Федор так рано никогда не ложится, может, устал да завалился пораньше? Она тихо прошла на кухню, надо было перекусить. На столе белела какая-то бумажка, написанная острым маминым почерком. Катя взяла ее в руки и с изумлением прочла: «Я в больнице. С отцом несчастье».

В больницу ее пускать не хотели, говорили, чтобы приходила утром. Катя уговорила сторожа пустить ее хотя бы в часовню, на отделение она обещала не ходить и никого не тревожить.

Бредя по коридору в сторону часовни, она встретила знакомую медсестру, из приемного покоя, которая и сказала ей, что сегодня был всего один сложный случай — мужик пытался покончить с собой, наглотавшись колес. Сейчас он в реанимации.

В часовне было тихо, на скамье сидела женщина, устало держась за голову. Это была ее мать. Катя сразу бросилась к ней.

Ирина Александровна подняла голову, услышав, приближающиеся шаги. Усталость на лице в первый момент сменилась на радость, а потом — на угрюмую злобу.

— Зачем ты сюда пришла? Ты же ненавидишь его!

— Ты что несешь, как ты можешь? — Катя опешила от такого приема.

— Это все из-за тебя! Ты его погубила!

— Но почему?

— Это все ты виновата. Он тебя любил, а ты…

— Не надо, не продолжай… Я тоже его любила! Как отца. Что врачи говорят, его откачают?

— Не все ли тебе равно? — В голосе матери послышались истерические интонации. — Он не смог жить с таким позором! Влюбиться в дочь!

— Это абсурд! Я здесь ни при чем, моя совесть чиста, я ни в чем не виновата.

— Что? Что ты хочешь сказать этим, он же… он же просто святой человек. Мухи в жизни не обидел! Ты специально перед ним крутила тощим задом, сиськами трясла, мандой… назло мне… ты, ты… дурная кровь, да как ты только могла… — Ирина была больше не в состоянии сдерживать свои чувства, она громко разрыдалась.

Ошарашенная этой дикой сценой, Катя попыталась ее обнять, но мать зло отпихнула:

— Уйди от меня, видеть тебя не хочу.

— Ты, правда, считаешь, что я во всем этом виновата? Моя мать! Может, мне тоже отравиться, чтоб вам всем легче стало. — Катя почувствовала, как к горлу подкатил комок, она пулей выбежала из часовни и уже на бегу, сквозь слезы и сопли, поняла, что осталась совсем одна.

Если не считать предателя Женю.

* * *

День только начинался и не обещал ничего плохого. Мысли лениво прокручивались, сменяя друг друга в хаотичном беспорядке. Главное, не думать ни о чем плохом, и тогда его (этого плохого) не будет. Надо все-таки поговорить с Павловым, он наверняка даст отсрочку, Катька уж как-нибудь отработает. Стоп. Как же она будет работать? Она же беременная! Вот черт! Ладно, подумаем об этом в другой раз. Все-таки как здорово просто расслабиться, никто не мешает, вечером представление, надо как следует отдохнуть. Телефонный звонок вывел его из полудремы. Звонят, кто это может быть, так рано? Женя поднял трубку.

— Привет, Катя, как ты? Хорошо, что позвонила. В больнице? Отравился? Да ты что. Конечно, приезжай, давай. Я жду. Вот и поговорим.

Новость казалась нелепой. С чего бы вдруг молодой здоровый мужик стал травиться? Он же вроде был нормальным. У Катьки в семье все с приветом, что ли?

Только Женя пришел в себя, в дверь позвонили. Странно, Катька, вряд ли сумела добраться так быстро. Что за день? Никакого покоя! На пороге стояла Лена.

— Сюрприз! Ты меня, конечно, не ждал!

— Привет, Лена! Извини, но ты, как всегда, не вовремя. Я сейчас занят.

Не обращая внимания на хамство Жени, Лена спокойно прошла в квартиру.

— И чем же ты занят? — Она осмотрелась по сторонам. — Al contrario[34], по-моему, очень даже свободен.

— Лен, давай в другой раз, — Женю не оставляла надежда избавиться от «испанки», — я серьезно сейчас не могу.

— Ты какой-то весь напряженный — счас я тебя расслаблю. — Лена, сбросив легкий пиджак, по-хозяйски расположилась на диване. — А пока кофе свари, что ли, только не очень крепкий.

— Я же говорю — в другой раз.

В дверь снова позвонили. Прежде чем Женя успел дернуться, Лена, несмотря на живот, кошкой вскочила с дивана и бросилась открывать дверь. Это пришла Катя. Совершенно растерянная, в потеках косметики на распухшем от слез лице — она смотрела на открывшую ей дверь Лену, как на привидение.

— А мы тут плюшками балуемся. Проходи, пожалуйста, сестренка, не стой на пороге, займемся сексом — третьей будешь, — радушно пригласила Лена. И уже обращаясь, к хозяину квартиры. — Так вот, Женя, чем ты тут занят.

Не спуская с Лены удивленных глаз, Катя сделала шаг назад.

— Нет, нет, я лучше пойду.

Женя наконец пришел в себя:

— Подожди, не уходи. Я тебе все объясню.

Но Катя уже ничего не видела и не слышала, она бросилась вниз по лестнице, лишь через плечо на ходу крикнув:

— Я все наконец поняла.

Дробь ее шагов гулко разнеслась по подъезду, и от этого звука у Жени все внутри сжалось. Он понял, что другого шанса не будет, и рванулся к двери: догнать и остановить убегающую любовь. Но Лена, сделав шаг навстречу, преградила ему дорогу и захлопнула у него перед носом дверь, а сама привалилась к ней спиной и встала, выпятив живот-щит, глядя на Женю в упор.

— Пусть себе идет, не мешай ей.

— Лена, пусти меня!

— И не подумаю.

— Ты просто…

— Сука. Да. Но так будет лучше для всех.

Женя, поняв, что опять проиграл, прошел в комнату и лег на диван, закрыв лицо руками. Лена молча села рядом, ожидая, когда он придет в себя. Через какое-то время могильную тишину в квартире пронзил телефонный звонок. Лена первой схватила трубку. Послушав, она передала ее Жене:

— Это тебя.

Он резко вырвал телефон из ее рук:

— Алло, алло, Катя! Я все объясню…

Он замолчал, напряженно вслушиваясь в голос на том конце провода, потом так же молча положил трубку на место.

— Что, что она сказала? — нетерпеливо спросила Лена.

Голосом мертвого робота Женя тихо и медленно сказал:

— Чтобы я забыл о ребенке, — его больше нет, и не волновался за нее, она уезжает. Навсегда.

— Вот и вся любовь. Видишь, Женечка, как замечательно все сложилось.