Крылатого Купидона. 3 page

ли

двадцать

автомобилей в линию позади него,

сигналили или мигали они фарами.

Все могли бы обогнать на этих

проселочных дорогах по прямой.

Люди делали так все время. К тому

времени, мы находились примерно в

часе езды от пляжа, и была уже

кромешная тьма. Я не видел, что

произошло в тот момент, но позже

узнал, что грузовая фура проехала

мимо нас, но свернула на свою

полосу слишком рано. Мой отец

свернул в сторону, чтобы избежать

столкновения.

Глаза Макенны наполнились

слезами в ожидании того, как дальше

развернется его история.

- Следующее, что я понял,

автомобиль

перевернулся.

Вклинившись

в

большую

ирригационную канаву на краю поля.

Пассажирская сторона приняла весь

удар на себя, когда автомобиль

переворачивался, та сторона, где

сидели Шон и моя мама. Я был

единственным,

кто

все

еще

находился

в

сознании

после

несчастного случая. Но я не мог

двигаться, потому что множество

наших вещей из багажника – это был

автомобиль универсал, все вещи –

упали вперед на заднее сиденье и

завалили

меня.

Мое

плечо

вывихнулось,

и

я

не

мог

пошевелиться, чтобы выбраться. Я

продолжал звать их по имени. Но

никто из них не очнулся. Я терял

сознание

и

приходил

в

себя

несколько раз. Каждый раз когда я

просыпался, вокруг было темно, и я

все еще был пойман в ловушку. Мы

находились там около четырех часов,

прежде

чем

водитель

другой

проезжающей мимо грузовой фуры

наконец

заметил

перевернутую

машину в канаве и позвал на помощь.

К тому времени, когда они вытащили

нас, мама и Шон умерли.

- О, мой Бог, Каден, – Макенна

возжелала ему почувствовать уют и

покой, который она так сильно

хотела, чтобы он имел. Из того, что

он сказал ранее, она не поняла, что

он также потерял и свою мать. Она

искренне желала, чтобы не было

чего-то еще, что было бы у них

общего.

–

Мне

так

жаль.

Неудивительно…

Он нежно схватил Макенну за

руку и опустил ее к своей щеке.

Макенна

застонала,

когда

почувствовала, как он прижал свое

лицо к ее ладони.

Ей его жест показался храбрым.

Она восхитилась его способностью

попросить то, в чем он нуждался. Его

скула почувствовалась массивной под

ее пальцами, и легкая щетина

покалывала ее ладонь. Она нежно

провела большим пальцем по его

щеке.

- Когда я, наконец, справился с

худшим из страхов – клаустрофобией,

то набил дракона. Я хотел быть

сильным для Шона. И хотел, чтобы

он знал, что я не собирался

проживать свою жизнь в страхе,

когда он не мог прожить ее вообще.

Макенну захлестнули эмоции.

Грусть, которую она испытывала по

отношению к нему была очевидна;

она пробежалась от ее висков по

волосам и сжала горло. Ее желание

защитить его – чтобы убедиться, что

ничего не ранит его, не испугает его,

забрать у него всю боль, которая

могла бы возникнуть когда-либо

снова

–

появилось

откуда

ни

возьмись, но Макенна чувствовала

такое родство с Каденом, которое она

всегда ощущала со своими братьями.

Неважно, что она могла все еще

сосчитать

количество

времени,

которое она знала его в минутах.

И, Боже, она хотела его.

Она желала потянуть его на

себя. Она жаждала почувствовать,

как его вес устраивается на ее теле,

его губы на ее, его руки в ее волосах

и скользящие по коже. Прошло

одиннадцать месяцев, с тех пор как

она была с кем-то, и никогда она не

чувствовала такой связи.

Макенна также хотела ее руки

на

нем.

Теперь,

когда

она

прикоснулась

к

нему,

Макенна

боялась, что будет не в состоянии

остановиться.

- Не прекращай говорить со

мной, Макенна. Мне нужны твои

слова. Твой голос.

- Я не знаю, что сказать на все

это. Я хочу забрать твою боль.

Его щека распростерлась в

улыбке под ее рукой. - Спасибо. Но

иногда я думаю, что мне это нужно.

Это напоминает мне, что я жив. И

это заставляет ощущать хорошие

времена намного лучше. Как и

сейчас, находясь здесь с тобой.

Между

отсутствием

какого-

либо визуального контакта, ее мягкой

руки, поглаживающей его волосы

снова и снова, и им сумевшим

поделиться

историей

о

смерти

матери

и

Шона

ни

разу

не

приблизившись к панике, Каден

почти был сбит столку своим

триумфом. Это Макенна, это все

заслуга Макенны. И он обожал ее за

это. Никто никогда не имел такого

доступа к его сердцу, как она, и

конечно же никогда не получал его

так быстро за такой короткий

промежуток времени.

Голос Макенны прервал его

мысли.

- Ты говоришь самые милые

вещи на свете, Каден Грейсон.

Клянусь.

Каден улыбнулся около ее руки,

которая все еще лежала на его щеке

и, наконец, усмехнулся.

- Что смешного?

Он

пожал

плечами,

затем

вспомнил, что язык тела не будет

замечен ею.

- Милый – не то слово, которое

обычно применяют ко мне.

- Ну, тогда, люди не знают тебя.

Он кивнул.

- Возможно и так.

Он признавал тот факт, что сам

держал людей на расстоянии. Ему не

нравилось обременять окружающих

своим багажом проблем. Иногда

находиться на расстоянии было

легче, чем притворствовать или

объясняться.

- Так и есть, - ответила она.

Кадену

понравилось

характерное для нее желание к

спорам. Она была игривая и бойкая,

и за пару часов, которые он знал ее,

Каден

разговаривал

и

смеялся

больше,

чем

вероятно

за

весь

прошлый месяц. С ней он никогда не

задумывался о том, чтобы держаться

на расстоянии.

Каден почти застонал, когда

она скользнула ладонью вверх по его

лицу и начала поглаживать по виску,

а затем обратно по уху вниз к шее.

Его рот широко распахнулся. У него

перехватило дыхание. Он не мог не

поддаться

ее

удивительно

чувственному прикосновению.

Он закрыл глаза на мгновение и

просто растворился в ощущении.

Каден услышал ее дыхание, до этого

он даже не задумывался о том, что и

ее вдохи тоже участились. Мысль о

вероятности того, что она могла бы

жаждать его так же, как и он ее,

внезапно

сделала

его

твердым.

Низкий гортанный стон слетел с его

уст, прежде чем он смог остановить

себя.

- Макенна.

- Каден.

Он

с

трудом

сглотнул

и

переместил бедра. Его пуговица была

ослаблена, но недостаточно, чтобы

вместить эрекцию без дискомфорта.

Сначала,

он

подумал,

что

представил все это: ее пальцы,

прижатые к его затылку. Но она

продолжала настойчиво поглаживать.

Он

просто

не

уверен.

Каден

сконцентрировал все свое внимание

на движение ее руки и... я же не

придумал себе все это, не так ли?

Вот, это произошло снова – ее

кончики пальцев, тянущие его к ней.

Пожалуйста, пусть все это

мне не кажется.

Каден

облизнул

губы

и

придвинул голову вперед лишь на

сантиметр или два. Боже, он хотел

поцеловать ее. Его пальцы жаждали,

наконец, запутаться в этих рыжих

волосах. Его губы раскрылись в

предвкушении ее рта. Он хотел

вкусить ее. Он желал почувствовать

ее под собой.

- Макенна, - выдохнул он.

- Да, Каден, да.

Это

единственное

подтверждение,

в

котором

он

нуждался.

Он продвинулся вперед по

ковру, пока его грудь не натолкнулась

на ее тело. Каден медленно опускал

голову, таким образом, чтобы будучи

ослепленным

нетерпением

не

причинить ей боль. Его рот сначала

наткнулся на щеку, и он прижал губы

к мягкой коже. Она застонала и

обернула руки вокруг его широких

плеч. Его правая рука погрузилась в

локоны шелковистых завитков, и

удовлетворение,

которое

он

чувствовал, наконец-то касаясь ее

волос, заставило его с трудом

сглотнуть.

- Такие мягкие, - пробормотал

Каден, имея в виду ее волосы, кожу и

грудь, прижимающуюся к его, в то

время как он находился над ней.

Каден издал стон, когда ее губы

прижались к коже около его уха.

Макенна выдохнула с натиском.

Порыв ее дыхания по его коже вызвал

мурашки на его шее.

Он

прокладывал

нежные

поцелуи по ее щеке, пока не нашел

губы.

И затем он не мог продолжать

медленно и дальше.

Как не могла и она.

Каден застонал, поскольку его

первый поцелуй позволил захватить

ее пухлую губу в рот. Обеими руками

он обхватил ее лицо, чтобы у него

появилась возможность управлять их

передвижением.

Пронзительный

стон

Макенны

сопровождался

руками,

ухватившимися

за

его

затылок и шею.

Когда ее рот открылся, Каден

принял

приглашение

как

изголодавшийся человек на банкете.

Он просунул язык в ее сладкий рот и

смаковал дразнящие ласки, которыми

их языки обменивались. Макенна

поглаживала

его

голову,

массажировала шею и ухватилась за

плечи. Каден придвинулся ближе к

ней, потому что, того, как они

располагались друг к другу, просто

не было достаточно.

Ему нужно находиться ближе.

Ему нужно больше ее.

Макенна

растворилась

в

удовольствие, которое возникало от

прикосновений

Кадена.

Тьма

в

сочетании с интенсивностью их

связи заставила ее почувствовать,

словно

ничего

другого

не

существовало в этом мире. Она

никогда

не

испытывала

такой

страсти раньше – по крайней мере,

не от одного лишь поцелуя.

Как только он пробормотал

ласковые слова о том, насколько

хорошо все это ощущалось с ней, она

знала,

что

оказалась

перед

необходимостью поцеловать его. Ей

нужно

вкусить

рот

мужчины,

который пережил такую трагедию,

но сумел сохранить такую мягкость,

так

много

сладости.

Макенна

подумала, что они разделили самый

честный и приятный разговор в ее

жизни. Она жаждала большего, чего-

то, чтобы выжечь это в своей памяти

навсегда.

В

подсознании

Макенна

говорила

себе

«Поцелуй

меня,

поцелуй меня, поцелуй меня», но она

не была так уверена, поскольку

Каден,

казалось,

находился

в

размышлениях о том, в чем она

нуждалась. Таким образом, она

погладила его голову и нежно

потянула за шею. И в ожидании того,

чтобы он мог фактически понять,

что

она

предлагала,

а

также

перемещение ее бедер – сделало ее

трусики мокрыми. Все это, и она

никогда не видела его. По крайней

мере, не глазами.

Она ахнула, когда теплый вес

его упругой груди навалился на ее

грудь. Его рука схватила длинные

локоны ее волос, пока егорот нежно

прижался к ее щеке. Она не смогла

сдержать

стон

от

изумления

наконец-то почувствовать его так.

Нуждаясь в нем еще больше, она

наклонила его голову, придвинув

ближе к себе, затем скользнула

руками ниже, упиваясь точеными

мускулами его широких плеч и

твердого бицепса.

Тогда его губы требовали ее. В

то время как Макенна наслаждалась

сладкими

поцелуями

бабочки,

которые он прокладывал по ее скуле,

ее потребность слиться с ним была

слишком велика, чтобы медлить. Ее

рот приоткрылся после их первого

поцелуя, и Каден не разочаровал. Он

придвинулся ближе своим торсом и

повис

над

ней,

исследуя

ее

распутный рот своим языком. Иногда

он нападал, и иногда она уклонялась.

Каждое движение заставляло ее

сердце трепетать в груди, а тело

покалывать от предвкушения.

Когда Каден отступил и начал

оказывать меньшее давление на ее

губы во время поцелуя, Макенна

воспользовалась

возможностью,

чтобы проявить инициативу в этот

раз. Она схватила его за затылок и

потянула

к

себе,

после

чего

поцеловала его и засосала нижнюю

губу. Она ахнула, когда почувствовала

что-то металлическое на его губе.

Макенна была так взволнована от

неожиданности этого, что застонала

и облизала эту вещь. Его ответный

стон отразился чуть ниже ее живота.

Его губы скривились в быструю

ехидную улыбку, пока она уделяла

особое внимание на то, что она

наконец-то

поняла,

являлось

пирсингом.

Еще более загадочным стал

Каден Грейсон после этого.

Татуировка. Пирсинг. Короткая

стрижка. Он, вероятно, выглядит

грубо внешне. Но он также

огромный, милый, внимательный,

иногда уязвимый простак внутри. И

она хотела узнать обе эти стороны

намного лучше.

Невозможно

определить

сколько времени они целовались во

тьме – время, казалось, потеряло

всякий

смысл.

Но

у

Макенны

перехватило дыхание, она нуждалась

в большем и уже стала влажной к

тому времени, когда он прокладывал

поцелуи и слегка покусывал вдоль ее

линии челюсти к уху и затем обратно

к шее. Его незначительная щетина

послала жар по коже, когда Каден

касался ее. Она обвила его ногами,

нуждаясь ощутить большую близость

с ним. Стон, который он издал, когда

она резко перекинула колено через

его бедро, заставил ее застонать и

закачать бедрами в такт его.

Он

придвинулся

ближе

и

скользнул коленом между ее ног, не

давая ей извиваться, как она делала

прежде.

Не

то,

чтобы

она

действительно не заметила, что

Каден

посасывал

маленький

алмазный гвоздик, находящийся в ее

мочке уха, в то время как его правая

рука

блуждала

по

ее

телу

и

обосновалась на бедре, обернутом

вокруг него.

- О, Боже, Каден.

Его

щеки

растянулись

в

ухмылку, прижимаясь к ее коже. Она

не возражала, когда он облизывал,

целовал

и

посасывал

ее

шею.

Макенна наклонила голову в сторону,

чтобы открыть ему лучший доступ и

обхватила

его

руками,

чтобы

проявить ласку к его шее и голове.

Именно

тогда

она

почувствовала его. Пальцами левой

руки отчетливо прослеживалось то,

что могло являться только шрамом на

голове.

Она

колебалась

меньше

секунды, но Каден ощутил это и

слегка отстранился.

- Я расскажу тебе об этом, -

прошептал он напротив ее шеи. -

Обещаю.

Она сделала глубокий вдох,

чтобы ответить, как вдруг лифт

тряхнуло,

и

свет

вспыхнул

в

небольшом пространстве.

Макенна взвизгнула и закрыла

глаза. Каден пробормотал проклятья

и зарылся лицом в сгиб ее шеи.

После нескольких часов тьмы, свет

стал болезненным, ослепляя глаза.

Макенна была разочарована от

того в какой момент появился свет,

избавляя их от тьмы. Она также

боялась того, что произойдет с ней и

Каденом теперь, когда они видят

друг друга.

Но затем лифт содрогнулся. И

они вновь погрузились во тьму.

Они снова оба застонали и

обвились вокруг друг друга, пытаясь

приспособиться

к

стробоскопическому

эффекту,

который свет вызвал у их глаз.

Макенна

испытала

чувство

от

ослепления

до

видения

циркулирующего

калейдоскопа

дезориентации красных и желтых

пятен.

- Дерьмо, - пробурчал Каден.

Макенна перестала волноваться

о своих напряженных глазах и снова

обратила на него внимание. Она

сразу же поняла, что его тело

неподвижно над ней. О нет.

- Каден?

Его единственным ответом стал

тихий гортанный сдавленный стон и

левая рука, сжимающая чуть крепче

ее плечо.

Макенна

поняла,

что

это

плохой знак. Хотя она и знала этого

человека всего несколько часов. Хотя

никогда и не видела его. Но Макенна

знала его. И она осознавала, что он

нуждается в ней.

- Эй, эй, - она ворковала с ним,

пока гладила его волосы. - Все

хорошо.

Он нисколько не расслаблялся,

но она ощутила, что он слушал ее

или хотя бы пытался.

- Я здесь. И у нас все в порядке.

У нас все будет хорошо. Ты не один, –

в этот раз Макенна добавила и про

себя. Она мысленно проклинала это

дразнящее временное возвращение

электричества, потому что все это

предполагает

самое

явное

напоминание о том, что Каден всю

ночь заперт в маленьком, черном как

смоль

металлическом

ящике.

Макенна заметила, что она в ярости

от

сложившейся

ситуации

для

Кадена.

Пока

она

продолжала

поглаживать его и шептать все

подбадривания приходящие ей на ум,

мысленно

Макенна

прокляла

изобретателя

лифта,

электроэнергетической компании и

генератора

света.

И

пока

она

находилась тут, то нашла также и

несколько язвительных слов для

Томаса Эдисона, потому что, ну,

Каден не был бы загнан в ловушку в

крошечном

электрическом

подъемнике, если бы старый добрый

Том не взял бы себя в руки и не

нашел

бы

способ

применить

электрическую теорию. Она также

не была слишком довольна и Беном

Франклином, и этим проклятым

подъемным щитком.

Плечи

Кадена

наконец-то

расслабились.

Он

вздрогнул

и

вдохнул.

Макенна

выдохнула

с

облегчением,

до

этого

она

не

понимала, что почти не дышала.

- Я с тобой, Добрый Сам, -

сказала она с улыбкой облегчения.

Он слегка кивнул, но, тем не

менее, она почувствовала это.

- Иди сюда, - предложила

Макенна, в то время как перенесла

его голову с одной стороны шеи, где

она

располагалась,

к

ее

противоположному плечу, чтобы он

мог

лечь

рядом

с

ней.

Она

потянулась, чтобы обнять его и едва-

едва смогла сжать пальцы вместе,

когда полностью обхватила его.

Шок

от

мигающего

света

вызвал приступ панической атаки

так неожиданно, что Кадену стало

трудно дышать. Единственное, что

удерживало его от полной потери

контроля над всем этим дерьмом,

являлся

успокаивающий

аромат

волос и шеи Макенны.

Он не задавался вопросом,

почему свет так воздействовал на

него. Внезапно он перенесся на

четырнадцать лет назад в свое

прошлое. И вспомнил как, он висел

вверх

тормашками

с

головой,

зажатой

между

передней

центральной

консолью

и

пассажирским

сиденьем,

похороненный в груде багажа и

сувениров. Что-то острое упиралось

в его бок, мешая сделать глубокий

вдох без причинения жгучей боли от

этого.

Его

голова

звенела

и

пульсировала. Что-то мокрое стекало

по его волосам. И его правое плечо

находилось

слишком

близко

к

челюсти,

чтобы

это

являлось

естественным. В течение долгого

времени тьма и тишина были

полностью устрашающие. Но затем

весь

ужас

его

ситуации

был

полностью освещен вспышкой света

от проезжающего мимо автомобиля.

В

первый

раз,

когда

это

произошло,

Каден

вздохнул

с

облегчением и использовал большую

часть оставшейся у него энергии для

того, чтобы прокричать, - Сюда! Мы

здесь!

Но

никакая

помощь

не

прибыла.

Немного фар проезжало мимо,

поскольку было уже поздно, но с

каждым разом Каден надеялся,

умоляя о чуде и находясь в ужасе от

разочарования. В то время как его

израненное тело все также

располагалось напротив утеса.

Когда он приходил в сознание, а

затем вновь его терял, то эти редкие

моменты были для него самым

трудным испытанием, потому что

ему становилось сложно отличить

реальность от кошмара. К тому

времени, когда проезжающая мимо

фура, наконец остановилась помочь,

уже прошло несколько часов, и

Каден был так уверен, что не

переживет катастрофу, что даже не

ответил, когда водитель крикнул,

спрашивая слышит ли кто-нибудь его.

- Боже, Каден, это ужасно.

Он нахмурился и неосознанно

отодвинул голову, чтобы посмотреть

на все еще скрытое лицо Макенны.

- Что? – спросил он, его голос

еле звучал.

- Я сказала, это было ужасно

для тебя, что тебе пришлось это

пережить. Мне так жаль.

Сначала он подумал, что сказал

вслух то, о чем только что думал,

вспоминая. И все же Макенна до сих

пор здесь, все еще держит его,

успокаивая, принимая его таким

какой он есть, несмотря на его

приводящий в ярость детский страх.

Черт

побери,

он

должен

успокаивать ее, проходя через это

испытание.

Он откинул голову назад в сгиб

ее шеи и глубоко вздохнул. Не

разглядев в Макенне больше чем ее

великолепные

рыжие

волосы

и

упругую небольшую задницу, Каден

уверен, что будет в состоянии узнать

ее из толпы по одному лишь

изумительному запаху.

Поскольку

он

полностью

расслабился, то вспомнил кое-что,

что она сказала, и вернулся к этому.

- Почему ты назвала меня

«Добрый Сам»?

Она обняла его крепче. Он мог

услышать улыбку в ее голосе, когда

она заговорила. - Прежде чем я

узнала твое имя, я думала о тебе как

о своем Добром Самаритянине.

Который удерживал для меня двери

лифта, - она захихикала. – Я, правда,

нуждалась, чтобы что-то хорошее

произошло со мной сегодня и ты был

довольно терпелив ожидая меня, так

что так ты и заслужил это прозвище.

Каден улыбнулся. - И не говори,

Рыжая.

- Ты знаешь, я достаточно

близко, чтобы ударить тебя сейчас.

-

Давай,

мне,

возможно,

понравится это, - его тревога в

основном утихла. Он ощущал, что

теперь вновь больше похож на себя.

Теперь

его

тело

начало

вновь

реагировать при воспоминании об их

феноменальном целовании и то, как

она была обернута вокруг него. Когда

Макенна кашлянула со смехом, Каден

улыбнулся шире от того, что она так

и

не

придумала

остроумное

возражение. Ему понравилось, что

его комментарий обескуражил ее.

Каден сглотнул с трудом, и ему

хотелось бы, чтобы у них имелось

большее количество воды. Ему было

слишком жарко, а также на его коже

выступил пот, вызванный паникой.

Хотя

никакой

дискомфорт

не

заставил его задуматься о том, чтобы

отстраниться от такого же горячего

тела Макенны.

Одна из рук Макенны покинула

его плечо, после чего он услышал

безошибочный шум зевка.

-

Утомилась

от

своей

безвыходно-лифтовой компании уже?

- спросил Каден, но в душе он

волновался, что это могло быть

правдой, особенно после того как

она увидела его.

- Никогда, - сказала она под

конец

своего

зевания.

–

К

сожалению. У меня был тяжелый

день

до

того,

как

мне

посчастливилось познакомиться с

тобой. И жара делает меня сонной. И

ты такой уютный, - добавила она

тихим робким голосом.

- Ты тоже, - он прижал руку,

лежащую на ее талии, и просунул

пальцы под спину, чтобы сильнее

стиснуть ее в объятьях.

- Закрывай глаза, Рыжая, -

Каден подумал, что мог, конечно,

заснуть в объятьях этой женщины, но

ему была ненавистна сама мысль о

том, что он пропустит даже одну из

тех, которых Каден итак был уверен,

что будет слишком мало, оставшихся

пленяющих минут с ней.

- Я действительно не хочу,-

возмутилась она, прошептав.

- Почему нет?

Она не ответила сразу, но

наконец-то сказала, - Поскольку я...

наслаждаюсь

временем,

проведенным с тобой.

Каден скрыл свою улыбку в ее

шее и наклонился вперед, чтобы

оставить ливень поцелуев на ее

нежной коже. Он провел носом

грациозный след от горла к ее уху.

- Я тоже, - выдохнул он,

наслаждаясь ее дрожью. Он оставил

поцелуй возле ее ушка и добавил, -

Прости, за то, что произошло ранее.

Одна из ее рук проложила путь

к его лицу, и она нежно обхватила его

челюсть. - Пожалуйста, не надо. Я

просто рада находиться здесь для

тебя.

Он положил голову обратно ей

на плечо. - Но я хочу находиться

здесь для тебя.

- Так и есть, – он заворчал, и

она обхватила его рукой сильнее. –

Заключим сделку: я помогу тебе

справиться с твоей клаустрофобией,

а ты поможешь мне с пауками.

- Пауки? – засмеялся он.

- У них слишком много лапок,

чтобы быть приятными. Даже не

заводи тему о сороконожках.

- Договорились, – засмеялся он,

но внутри он сиял, потому что ее

предложение имеет смысл, только

если они собирались провести время

вместе вне этого проклятого лифта.

И он действительно хотел этого.

С надеждой, Каден вытащил

руку из-под ее спины и погладил ее

длинные волосы, пропуская пальцы

сквозь

них

от

макушки

до

закрученных кончиков. Когда его

пальцы задержались на ее макушке,

она

издала

звук

похожий

на

удовлетворенное

мурлыканье

котенка,

когда

его

поощряют,

поглаживая снова и снова.

Наконец, ее тело расслабилось

рядом с ним. Она уснула. И теперь