Мы снова спорим, кто во всем окружающем виноват, выясняем преимущества свободы и ставим кубатая на наше место

Мы все-таки не взорвались. И корабли ДЗР нас не поймали. Венерианский корабль приземлился, или привенерился, не знаю уж как и сказать, и гипносон тут же отключили. — Вставайте, детеныши, — приветствовал нас сфинкс. Стас зевнул и, стаскивая с себя жесткую пижаму, сказал: — Привет, Мегла. Нормально долетели? — Нормально. Только я не Мегла, я Шидла. Мегла ушел домой. Потом подойдет. Мы сядем в антиграв и полетим к ангару с хроноскафом. Я тоже переоделся, попытался причесаться с помощью растопыренных пальцев, а потом заметил: — Вас очень трудно различать. Очень уж вы похожие. Шидла недовольно заворчал и буркнул: — На наш взгляд вы тоже одинаковые. Если бы не разный цвет волосяного покрова… — А у вас и того нет, — огрызнулся Стас. — Мы каждого встречного сфинкса будем принимать за тебя и звать Шидлой. — Не стоит, — строго сказал Шидла. — Для неподготовленного сфинкса увидеть землянина — и без того тяжелое испытание. А уж если вы с ним заговорите… — Тогда придумай что-нибудь для отличия, — предложил Стас. — Гриву перекрась… — Невозможно. Краска не пристает. — Тогда, — Стас подошел к сфинксу и бесстрашно взялся за его гриву, — давай заплетем тебе косички. — А что это? — хмуро поинтересовался Шидла. — Украшение, — сообщил Стас и принялся заплетать гриву сфинкса. Я рот разинул от удивления. Никогда не подозревал в брате таких талантов. Когда грива Шидлы украсилась двумя длинными косами, тот подошел к выключенному компьютеру и стал разглядывать себя в мутном стекле дисплея. — Не знаю, — неуверенно сообщил он. — Кажется, такое иногда носят человеческие самки. — А в наше время такое носили еще отважные африканские воины и самые красивые кошки, — заявил Стас. — Да?! — промурлыкал сфинкс и больше не сомневался. Мы со Стасом просто изнывали от нетерпения. Подумать только — мы на Венере! И, как назло, даже иллюминаторов нет! — А как мы выйдем наружу? — спросил Стас. — Там дышать можно? — Нам, сфинксам, можно, — не прекращая мурлыкать, ответил Шидла. — Там семь процентов кислорода, две атмосферы и сто тридцать градусов по Цельсию. Мы приуныли. Я спросил: — А как же мы? — Скафандры наденете. У нас сохранились старые человеческие скафандры, их сейчас принесут. — А можно пока посмотреть наружу? Сфинкс почесал гриву лапой и милостиво разрешил: — Ладно. Сейчас открою смотровые окна. Он включил компьютер и принялся нажимать кнопки. Часть стены тут же «растаяла». Как в нашем хроноскафе. И мы увидели Венеру. Больше всего Венера походила на карьер по добыче щебня в ночь большой песчаной бури. Мы однажды были с папой на таком, где нашли какие-то старые черепки и принялись их раскапывать. А если вы не были, то обяясню в трех словах: темно, камни и пылюга. Никаких звезд, конечно. Солнца тоже. Видно, тучи так до конца и не разогнали. Мы смотрели на это безобразие минуты две. Увидели сфинкса, который пробежал в отдалении, подпрыгивая вверх, как наскипидаренная кошка. На спине у сфинкса был рюкзак. — Красиво? — спросил Шидла. — Очень, — отозвался Стас. — Поздравляю, Костя. — С чем? — С потомками, которые это сделали. Эх, как жалко, что я буду холостяком… Тут я не вытерпел. Сяездил Стасу по затылку, получил по животу, замахнулся снова… Сфинкс схватил нас передними лапами и приподнял в воздух, держа так далеко друг от друга, что я даже пнуть Стаса не мог. Ну, как следует пнуть не мог… — Дети, дети, — ласково сказал сфинкс. — Не ссорьтесь. Мы вас обоих чтим, ведь неизвестно же, чей потомок нас придумал. Мы сопели, трепыхаясь. — Лучше скажите, — с заискивающей ноткой спросил сфинкс, — а так мне идет? Мы глянули на него и обомлели. Пока мы глазели в окно, он заплел в косички всю свою гриву. Ужас, честное слово! — Красиво, — прошептал Стас. Сфинкс, удовлетворенный, поставил нас на пол, погрозил лапой и принялся любоваться на свое отражение в отключенном дисплее. — Давай не ссориться, — сказал мне Стас. — Нас, нормальных, здесь так мало, что мы должны помогать друг другу. — Ага, — обрадовался я. — А что у тебя пра-пра-правнуки такие оказались, так это игра генов, — как ни в чем не бывало продолжил Стас. И повернулся к Шидле: — Слушай, а это так и было людьми задумано? Ну, семь процентов кислорода и прочее. — Нет, — отозвался сфинкс. — В своем неизмеримом коварстве люди требовали от нас полностью остудить Венеру, снизить давление и поднять кислород в атмосфере. Но мы остановились на половине процесса. — Почему? Вам так больше нравится? — Нет, — вздохнул Шидла, — что тут может нравится? Нам больше нравится, как на Земле. Но мы выносливые, мы терпим. — А зачем? — Как зачем? Чтобы человеческие шпионы не проникали. И чтобы люди не зарились на наши свободные территории. — А они зарятся? — Ну… — сфинкс замялся. — Когда им места хватать не будет, позарятся… Они, правда, Марс сейчас осваивают. Но медленно, потому что с помощью автоматов. А когда-то хотели для Марса сделать колонизаторов из собак… — Ясно… — протянул Стас. — Да, понятно, что они больше не рискуют. А вы, значит, людей напрочь выгнали? — Посол только остался. Понимаешь, детеныш, люди хотели от нас слишком много. Чтобы мы остудили Венеру, разрешали им прилетать сюда на отдых, добывали полезные ископаемые и торговали с ними. В общем, типичная имперская политика. — Угу, — неуверенно подтвердил Стас. — Но свободолюбивые кошачьи гены подвигли нас на восстание! — гордо заявил Шидла. — На мирное, но победоносное. Мы выдворили землян, основали свою цивилизацию и достигаем вершин прогресса. Я глянул в окно, где среди каменных обломков временами носились, как ошпаренные, сфинксы. Наверное, им лапы жгло, вот они и бегали так быстро. И спросил: — А чем вы питаетесь? — Нам много не надо. — А все-таки? — Скумбрией, «Вискасом» и сосисками из тараколли, — пробурчал Шидла. — С Земли, что ли, возите? — Не мы возим. Люди нам возят, — обиделся Шидла. — В обмен на жалкие крохи наших несметных рудных богатств. А мы перевозкой не мараемся, у нас и кораблей грузовых нет. — А не грузовые есть? — ехидно спросил Стас. — Да. Вот он, — Шидла хлопнул передней лапой по полу и сел на задние, пыхтя от возмущения. Потом начал яростно вылизываться. Мы деликатно отвернулись и стали смотреть в окно. — Костя, гляди! — завопил Стас. Мы увидели, как в небе над нами медленно проплывает что-то огромное и светящееся. — Это ваши знаменитые летающие дома? — с восторгом спросил я Шидлу. Тот скосил глаз и презрительно покачал головой. — Нет, это просто земной экскурсионный корабль. Ему запрещается спускаться ниже ста метров, а то мы его собьем. Наши летающие дома куда красивее. — А для чего вы их летающими делаете? Назло людям, потому что у них антигравитация запрещена, да? — попытался блеснуть интуицией Стас. — Интересная мысль, — Шидла аж замер с высунутым языком, — Нет, милый детеныш. Просто не поверхности Венеры строить бесполезно, венеротрясением все разрушит. Словно в подтверждение его слов корабль слегка тряхнуло. Стас, который под воздействием маминых рассказов панически боялся землетрясений, взял меня за руку и сказал: — Не бойся, я с тобой. — Ладно, не боюсь, — согласился я. И тут в стене открылась дверь и вошли два сфинкса, держащие в лапах тугие тюки. Оба сфинкса были припорошены каменной крошкой, оставляли на полу пыльные отпечатки, а из гривы у них шел пар. Идущий первым сфинкс слегка хромал. Ему, наверное, где-то лапу придавило. Но, увидев заплетенную гриву Шидлы, он забыл о собственном увечье, взяерошил шерсть дыбом и завопил: — Что с тобой, брат Шидла?! Человеческие детеныши пытали тебя? — Нет, они смирные, — не теряя достоинства ответил Шидла. — Это древнее кошачье украшение, брат Шурла. — Да? — подозрительно спросил третий сфинкс. — Что-то я о таком не слышал… — Даже твои знания ограничены, брат Мегла, — назидательно сказал Шидла. — Принесли скафандры? — Принесли, — отозвался Шурла и принялся разворачивать тюк. Между делом он покосился на нас со Стасом и спросил: — У вас все в порядке со здоровьем? Я врач, помогу, чем могу. Меня такое обещание не воодушевило, и я промолчал. А Стас начал с унынием ощупывать свой живот. Тараканины переел, наверное… — Животик болит? — поинтересовался я. Стас зло покосился на меня и сказал: — Ну, чуть-чуть. Надо же испытать, какие они врачи. — Давай. Только вспомни, как испытывал Валеру, — напомнил я. Стас замер. Историю со студентом-стоматологом Валерой из нашего подяезда Стас забудет не скоро. Надо же было ему поспорить с первокурсником, что тот не сумеет удалить шатающийся молочный зуб! И нашел на что спорить: банка пива против двух пачек «Стиморола». Все равно ведь неделю жевать не мог, пришлось мне со «Стиморолом» расправляться. — Помощь нужна? — повторил Шурла. — Нет, — угрюмо буркнул Стас. — Кошек своих лечи… — К кошкам меня еще не допускают, — со вздохом признался Шурла. Тут он, наконец, освободил скафандры, и мы со Стасом восхищенно ахнули. Скафандры были блестящие, со множеством непонятных приборчиков снаружи, с огромным прозрачным шлемом, с рифленой коробкой на спине. Там, как сообщил Мегла, были не только баллоны с воздухом, но и система охлаждения. Минут пять мы восторгались, а потом, через разрез на боку, стали забираться в скафандры. И тут же поняли, что радовались зря. Скафандры были нам… ну, примерно, как кирзовые солдатские сапоги первокласснику. Мы болтались внутри скафандров, пытаясь дотянуться головой до шлема, но дотягивались только до груди. Там тоже было окошечко, наверное, чтобы космонавт мог посмотреть на свой живот, однако нас это не утешало. Все основные датчики, переключатели, трубочки, из которых можно было попить воды — все это оставалось в шлеме, высоко над головой. Сфинксы, глядя на наши попытки передвигаться в скафандрах, приуныли. Потом Мегла предложил: — Детеныши, вам вовсе не нужно самим ходить. Мы вас закроем в скафандрах, взвалим на спины, отнесем в катер и поедем. Можете, если хотите, забраться в один скафандр, веселее будет. — Ну уж нет! — возмутился Стас. — Фашисты!!! Мы что вам — котята беспомощные? «Фашисты» на сфинксов впечатления не произвели. Но вот сравнение с котятами подействовало. Посовещавшись, Мегла сказал: — Придумывайте выход сами, если считаете себя взрослыми. Мы со Стасом послушно задумались. Через минуту Стас спросил меня: — Ну? — Чего? — Придумал? Я промолчал. — Костя, а я придумал! Поставь Кубатая на свое место! Что бы он сделал? — Ножом махал, — буркнул я. — Тогда я поставлю его на свое место, — заявил обидевшийся Стас и погрузился в размышления. Через пять минут, когда сфинксы начали проявлять признаки нетерпения, Стас заорал: — Придумал! Мегла, у вас веревки есть? — Есть… кажется. — Тащи! Растерянный Мегла удалился за веревками. Через пару минут он вернулся с целым ворохом веревок двух сортов — гладеньких нейлоновых и каких-то размочаленных, колючих, грязно-серых. Стас немедленно сгреб себе нейлоновые и стал ими перетягивать скафандр. Выглядело это забавно, но должно было сработать. Я взял разлохмаченные колючие веревки и принялся обвязывать ими свой скафандр. Наблюдавший за нами Мегла неуверенно мяукнул и сказал: — Совет надо? — Обойдемся! — гордо отрезал Стас. Когда наш труд по увязке скафандров был закончен, мы вновь забрались в них. Красота! Голова отлично доставала до шлема, а пальцы на руках — до перчаток. И ходить мы могли сами, пусть даже и неуклюже. — Совета точно не нужно? — вновь спросил Мегла Стаса. Тот сделал вид, что не услышал. И мы вслед за сфинксами вышли в шлюз космического корабля. …Снаружи, наверное, было жарко. В скафандрах мы этого не чувствовали, зато заметили, как трудно идти. Словно сквозь воду. Это оттого, что воздух был очень плотным. Антиграв, на котором прилетели Шурла и Мегла, стоял совсем рядом с космическим кораблем. Мы добрели до него, слегка покачиваясь от резких порывов ветра. — Нормально? — промяукал Шурла, приблизив ко мне голову. Я кивнул. И посмотрел на Стаса. У него дела были похуже. Красивые нейлоновые веревки, которыми он связал свой скафандр, расплылись, превратившись в какие-то белесые скользкие сопли. Стас подергался, пытаясь сохранить равновесие, и упал. — Стас! — испуганно заорал я. — Чего? — обиженно откликнулся он, пытаясь подняться в своем раздувшемся скафандре. — Глупый детеныш, — печально сказал Мегла. — Сразу видно, что он младший. И совета ему не нужно. Мы же говорили — снаружи высокое давление и температура. Ты правильно сделал, старший, что взял себе асбестовые веревки. Всхлипывающего от обиды Стаса погрузили на антиграв. Я сел рядом и попробовал его утешить, но ничего не выходило. Антиграв не был герметичным — просто большая платформа с двумя креслами для нас и всякими приборами, заставляющими ее парить над землей. Сфинксы улеглись рядом с нами, Шидла взялся за управление, и мы тронулись. Стас, обреченный на неподвижность, лежал тихо, лишь время от времени спрашивал меня, что происходит вокруг. — Да ничего интересного, одни камни, — успокаивал я его, с разинутым ртом наблюдая за знаменитыми летающими домами сфинксов. Дома были похожи на большие кастрюли, увешанные разноцветными огоньками, но все равно это выглядело занятно. — Я пить хочу, — нудел Стас. — Тут апельсиновый сок, в трубочке… — А ты откуда знаешь? — полюбопытствовал я, глотая прохладный сок. — Он мне на голову каплет! — снова заревел Стас. — Надо было быть умнее, — оборвал я его. — Ишь ты, самый умный! Кубатай на моем месте… — передразнил я Стаса. — Кубатай бы никогда так не поступил. И плакать бы не стал. Стас примолк. Из вмонтированного в шлем передатчика я слышал лишь мягкое цоканье капель. Потом цоканье стало звонче. — Что, голову повернул? — спросил я. — А ты откуда знаешь? — повторил мой вопрос брат. — Телепатия, — сурово обяяснил я. Стас помолчал, потом скорбно прошептал: — Когда же он кончится, сок этот? Я покосился на маленькое табло внутри своего шлема и ответил: — В термосе почти два литра. Сидящий рядом со мной Шурла беззвучно рассмеялся. Похоже, хитрые сфинксы как-то прослушивали наш разговор. Потом, видно сжалившись, Шурла сказал: — Через пару часов сделаем остановку у Храма Матери-Кошки. Там найдутся асбестовые веревки. Починим скафандр младшего детеныша. Глава 7