Глава 43. В тот момент, когда Парис вошёл под крышу, он ощутил зло, ожидающее его для того, чтобы напасть

В тот момент, когда Парис вошёл под крышу, он ощутил зло, ожидающее его для того, чтобы напасть. Благодаря крови Уильяма тени не могли пробраться в замок или перелезть через ограду, как сказала Сиенна, но то, что ожидало Париса было не совсем тенью.

Не желая быть частью предстоящих событий, Разврат быстренько ретировался.

Схватив кристаллические кинжалы – вернее один, который у него остался, – Парис опустил Сиенну на ноги и задвинул себе за спину.

Небо казалось длинным, узким куском чёрного бархата без единой звезды, луна зависла багряным пятном в углу. Влажность пропитала воздух – то жаркая, то холодная.

Или Сиенна тоже ощутила угрозу, или знала, что не стоит его отвлекать. Она сохраняла тишину.

Его взгляд метался по сторонам и сосредоточился на чёрном, цвета оникса, пятне, и, вот дерьмо, появилось ещё одно тёмное пятно, и ещё, они скользили навстречу друг к другу, срастались, удлинялись... пока перед Парисом не появился мужчина, укутанный чёрным туманом, как вуалью.

Сиенна ахнула. Парис не был уверен, вызвано ли это восхищением или ужасом.

Парень был красив – если вам нравятся серийные убийцы, – с холодными чёрными глазами и более внушительными, чем у Париса, мускулами, и плечами, настолько широкими, что парень мог снести всю первую линию обороны при игре в контактный футбол.

Парис присел, словно готовящаяся к броску змея. Приятель допустил ошибку, приблизившись к нему.

Так как Парис столкнулся с вмешательством и понял, что его друзья по-прежнему охотились за ним, чтобы угробить Сиенну, внутри воина забурлила ярость.

Парис понимал их причины. Правда. И не мог их в этом винить. Но то, что они делали в открытую, просто чтобы навредить Сиенне, делало всё слишком сложным.

Парис приказал кристаллическому клинку превратиться в оружие, способное уничтожить подобное существо, и вещица мгновенно трансформировалась в... фонарь?

Так-так-так, кто-то всерьёз решил поиграть с ним в Дебби Даунер[10]. Ощущая себя довольно странно, воин бросился в атаку наперевес с дурацким фонарём.

Мужчина-тень рассмеялся – звуком жутким и не радостным.

– Я знаю, что тебя интересует. Да, я могу обойтись без кровопролития. И я обойдусь, если так и надо. Мои фантомы кормятся от бессмертных – это основа их существования. Однако теперь ты стал Повелителем Тьмы, их врагом, что не позволяет моим ребятам как следует подкрепиться. Это неприемлемо.

– Твои фантомы не получат моих друзей в качестве закуски.

Парис вспомнил воина, лежащего в луже собственной крови, вытекшей из него на землю.

Боль заключённого была настолько невыносимой даже для свидетелей, поэтому Парис мог только вообразить, что ощущал парень.

– Необходимо установить новые условия или я буду вынужден выкинуть тебя из моего мира. Уверяю, тебе мои методы не понравятся.

Бывает время для противоборства, а бывает время для того, чтобы прийти к компромиссу.

– Чем ещё они могут питаться?

– Бессмертными, – зло рявкнули в ответ. – Только бессмертными.

– Похоже, у нас возникла проблема.

Парис отступил к двери, заслоняя собой Сиенну.

Мужчина-тень качнулся вперёд, тёмный туман растягивался и скользил как крылья. Парис взмахнул фонарём и включил свет. Свет прорезал темноту, но прежде чем достиг противника, мужчина-тень оказался вне его досягаемости.

Он застыл, соизмеряя силу противника. Парис вращал в ладони небольшой фонарик.

– Это всё, на что ты способен, да? – Воин отпустил эту колкость, чтобы выиграть для Сиенны время скрыться внутри. Он надеялся, что она его поймёт, но не услышал ни удаляющихся шагов, ни звука хлопнувшей двери.

– Если я покажу, на что способен, это будет последнее, что ты увидишь в своей жизни.

– Докажи.

Они кружили, словно в постановочном танце, взятом прямо из "Звёздных войн". Забавно, они оба знали движения.

Парис использовал фонарь, словно огненный меч, рассекая тьму лучом света, выгибаясь то влево, то вправо, чтобы избежать контакта с сумеречными крыльями.

И вот, наконец, они столкнулись. Когда свет полоснул по одной ноге мужчины-тени, послышалось шипение, поднялись клубы пара, и парень издал пронзительный крик; его гнев был подобен маленьким пулям, которые решетили разум Париса, заставив его притормозить.

Эта задержка дорого ему стоила.

Мужчина-тень взмахнул тёмным крылом и ударил по руке воина с такой силой, что выбил фонарик. А не такие уж эти крылья туманные. И затем большое тело противника охватило Париса.

Крики, тысячи тысяч криков, эхом раздавались вокруг него. Они были настолько громкими, что барабанные перепонки Париса не выдержали и ушные раковины наполнила тёплая кровь.

Парис закричал, прикрыл уши руками и рухнул на колени. По всему его телу ползали муравьи, съедая его плоть, разрывая его, пожирая частичка за частичкой.

Ещё один пронзительный крик, и тьма мгновенно отступила. Парису понадобилось время, чтобы соориентироваться, и от того, что он увидел, его чуть не стошнило.

Мужчина-тень оказался на расстоянии в несколько футов, а Сиенна удерживала его светом фонаря. Их губы шевелились, но Парис не слышал, о чём они говорили.

Затем... бум и его барабанные перепонки восстановились, и сквозь шум он мог уже что-то уловить.

–...сколько тебе потребуется для... поглощения? – спросила Сиенна, сдерживая отвращение.

– Пять раз. В день.

– Они никогда раньше не получали пять кормлений! Одно, – рявкнула Сиенна. – В неделю.

– Трижды. В день.

– Трижды. В неделю.

Мгновение стояла тишина, а затем мужчина-тень кивнул:

– Согласен. Первая плата должна быть сегодня.

– Согласна, но только если все мы – Повелители, их возлюбленные, дети, бессмертные, я – будем в безопасности, независимо от того, куда мы отправимся в этом мире или что мы будем делать.

Снова тишина, а затем ещё один кивок.

– Считай, что сделка состоялась. Но тебе стоит поторопиться, женщина. Я могу передумать, прежде чем получу свою первую оплату. – С этими словами чёрный туман стал редеть, разрываться на части, и полностью исчез.

Сиенна бросилась к Парису, опустилась на колени и стала ощупывать его, проверяя на повреждения.

– Ты в порядке?

Парис опустил голову на землю. Он не спас Сиенну, ей не помог. Ей пришлось спасать его. Он так сильно её подвёл. Какой он после этого воин?

– Прости меня, детка.

– Что? За что?

Сиенна протянула ему фонарик.

Быстрая ментальная команда и тот превратился в кристаллический клинок, который воин тут же спрятал за пояс.

– Я тебя подвёл. Ты могла серьёзно пострадать. – И ведь Захариил предупреждал его об этом, так ведь? Что гнев одержит над Парисом верх, и его женщина может пострадать.

Он-то предполагал, что речь о том, что он причинит Сиенне боль, а этого бы никогда не произошло. Но нет же. Ангелу было виднее. Гнев Париса заставит его потерять сосредоточенность и позволить другим причинить вред Сиенне.

Да. Отлично. Подобное больше не случится. Он будет держать себя под контролем, независимо от того, что, чёрт возьми, ему придётся делать.

– Парис, ты никогда не подводил меня, – сказала она с чувством.

Нет, он только что её подвёл, но больше этого не произойдёт. Мышцы бёдер нещадно жгло, когда воин поднялся. Он помог подняться Сиенне.

Парис спрятал её в самом укромном уголке замка, убедившись, что единственное окно густо намазано кровью Уильяма – так и было, – и нежно прикоснулся ладонями к её лицу.

– Дождись меня здесь, хорошо? Мне нужно переговорить с Люциеном о том, где раздобыть три подходящие... э-э... трапезы.

– Это необязательно должны быть бессмертные, – ответила Сиенна. – В конце концов, он признал, что они всего лишь вкуснее, но подойдёт любой.

Тогда Парис понял, кого ему стоит использовать. На его взгляд вполне бы подошли Ловцы, томящиеся в их Будапештской темнице.

– Кто...

– Об этом не беспокойся. – Если бы она знала этих людей, не известно, как бы тогда отреагировала. – Вообще-то, почему бы тебе не отправиться в нашу комнату и подождать меня там? Я скоро к тебе присоединюсь. Хорошо? – Парис поцеловал её, прежде чем она смогла ответить, и оставил её.

Для того чтобы установить местоположение Люциена ему не потребовалось много времени. Воин всё ещё находился в бальной зале, и как только заметил Париса, извинился перед остальными. Его разноцветные глаза были наполнены сожалением.

– О ваших выступлениях поговорим позже. Мне нужно, чтобы ты сейчас кое-что для меня сделал.

Парис объяснил, что ему нужно, и Люциен тут как тут выполнил его просьбу: исчез и вернулся через несколько минут, сжимая каждой рукой по Ловцу. Людей проще перемещать, чем бессмертных.

Мужчины, обоим за тридцать, оба выглядели грязными, слабыми и даже не сопротивлялись. Парис забрал их, а Люциен отправился за третьим.

Возможно, это должно было лечь тяжким бременем на его плечи, но эти мужчины были пойманы, когда пытались убить его друзей и их возлюбленных. Они даже не колеблясь перерезали бы женщинам глотки.

Они заслужили свою участь.

Когда Люциен вернулся, они отволокли свой мускулистый груз наверх, в тот маленький альков. Сиенна не сдвинулась с места, и Парис выругался себе под нос.

Но она ничего не сказала, когда увидела его ноши, хотя и открыла рот, как будто у неё было что высказать.

Она просто наблюдала с широко распахнутыми глазами, когда он с Люциеном вышел на крышу.

– Оставайся здесь, – приказал Парис, захлопнув дверь у неё перед носом, потому что не хотел, чтобы она увидела то, что произойдёт в следующий момент.

Они с Люциеном подошли к самому краю и посмотрели вниз. До скалистой, окровавленной земли лететь было долго.

Плевать. Парис не собирался переживать по этому поводу. Но его волновало: что если Сиенна узнала этих парней, что если она догадалась почему он выбрал именно их.

Что если она догадалась, что он воспользовался тем, что она рассказала ему, и решил использовать Ловцов для этого дела столько, сколько потребуется?

"Скиньте их", – донёс порыв ветра уже знакомым воину голосом.

Словно учуяв недоброе, Ловцы начали сопротивляться. Парис с Люциеном выждали момент и столкнули их.

С неба тут же ринулись тени, окружая Ловцов, хватая их и растерзывая. Ночь пронзили крики – множество наполненных болью криков, громче тех, что Парис слышал внутри мужчины-тени. Затем наступила тишина.